- Ищите, где хотите. Но если через три минуты вы не откроете сейф, мы пустим в ход бормашину. Держу пари, что не успеем мы начать сверление, как ваша память чудесным образом прояснится.
С этой минуты события развиваются молниеносно. Ключ найден, сейф открыт, содержание изъято. Что оно из себя представляет? Деньги, естественно. Не стану уточнять, много их или мало. Как известно, оценки в этой области - вещь сугубо субъективная.
- А теперь остальные хранилища! - приказывает молодой вождь. - Без игры в прятки и прочих детских глупостей. Уясните себе: все, что есть в этом доме, обязательно будет обнаружено. А раз так, то какой вам смысл встречать рассвет в инвалидном кресле, если, конечно, вам повезет дожить до этого.
Едва ли интересно наблюдать, как пачки долларов из сейфа перекочевывают в сумку. Но если учесть, что сейф - твой личный, а сумка - чужая, зрелище становится мучительным и даже трагическим. Огонь жизни в Табакове вдруг угасает. Он весь поник и вот-вот сползет на пол. Он бросает на стол связку ключей и хрипит:
- Ройтесь, ищите, грабьте… А я иду спать.
Вместо того чтобы доставить человеку в черном радость, эти слова вызывают у него еще один приступ бешенства, и физиономия хозяина дома расквашена вторым ударом.
- Ну уж нет, дорогой! Никуда вы не пойдете. С этой минуты вы даже в туалет не выйдете без моего на то разрешения. И не бросайтесь ключами, а начинайте один за другим вставлять в замки, иначе я вам докажу, что мои слова о бормашине - отнюдь не шутка.
Бедный Табаков. Сокрушенный телом и духом и уже готовый на все, лишь бы избежать бормашины и газовой горелки, он проходит путем крестных мук от сейфа к сейфу, расположенных за мебелью, за обоями, за коврами, в самых разных хитроумных местах, о существовании которых я даже не подозревал.
Долгая зимняя ночь уже подходит к концу, когда Великий инквизитор объявляет отбой:
- Вы утомили меня своим упорством, которое, как вы сами понимаете, оказалось совершенно бесполезным. Мне надо отдохнуть. Я расположусь в спальне. Все остальные - здесь, кто где найдет себе подходящее место. Ответственным за порядок назначаю Слона.
- А мне что, и вздремнуть нельзя? - возражает Слон, чья внешность вполне соответствует прозвищу.
- Я сказал - и точка! - обрывает его вождь ирокезов и исчезает в спальне.
В кабинете духота из-за пивных паров и табачного дыма. Трое молодцов непрерывно снуют до туалета и обратно, чтобы облегчиться после выпитого пива. ТТ устраивается в углу и подзывает к себе Черча, опасаясь, как бы кто-нибудь не вздумал мучить пса. Я пристраиваюсь в одном из кресел поближе к ним и подальше от вонючих парней, занятый раздумьями не столько о произошедшем, сколько о предстоящем.
До сего момента нежелание Табакова прибегать к помощи полиции мне казалось вполне обоснованным. Он прибегал к их услугам еще до моего появления в Вене в связи с действиями моих предшественников. Позже обращался к ним в связи с украинцами. Потом имели место взрывы машин итальянцев, и австрийцы великодушно воздержались от выяснения вопроса причастности к этим взрывам ТТ. Короче, количество происшествий, связанных с Табаковым, так умножилось, что не было бы удивительным, если бы на сей раз полицейские сказали: "А ну его, этого Табакова!" - и задумались о принятии каких-нибудь мер уже против него. Правда, он гражданин Австрии, но для австрийцев он все равно иностранец, а на фоне создавшихся обстоятельств и крепнущей ксенофобии, его легко могли объявить нежелательным иностранцем.
Эти соображения были вполне обоснованными. Но лишь до момента нападения страховщиков. Потому что, если попадаешь в ситуацию, когда возникает угроза жизни и существует единственная возможность для ее спасения, всякие сомнения относительно того, прибегать к ней или нет, становятся нелепыми. Только вот существует ли все еще такая возможность? И если да, то является ли она единственной? Два вопроса, которые следовало было бы обстоятельно обсудить с ТТ, не окажись мы в нынешней ситуации. А теперь - никакого обсуждения. Что вызывает новый вопрос: неужели такой маниакально подозрительный тип, как Табаков, не предвидел возможности возникновения подобной ситуации? И не потому ли он воздерживался от обращения в полицию, что запасся каким-то запасным вариантом спасения?
Вопросы, вопросы. Человек, который мог бы мне ответить на них, лежит, съежившись между двумя подушками совсем рядом, однако в данный момент мне легче перемолвиться с его псом.
- Черч, - шепчу, - как ты там?
Вместо ответа бульдог помахивает коротким хвостом: в смысле - порядок, все будет хорошо.
- Не мешай ему спать, - шепчет ТТ. - Этой ночью ему, бедняге, досталось.
Девять утра, и в кабинете, готовый к новым подвигам, но все еще заспанный, появляется человек в черном.
- Можем мы обменяться двумя словами? - спрашиваю, подходя к нему.
- Можно и тремя, - великодушно соглашается страховщик.
- Я бы хотел наедине.
- Можно и наедине, сегодня я в духе.
Уединимся в кухне. Предложение о кухне ему нравится.
- А здесь есть что пожевать, - констатирует он, открывая холодильник. - Ты говори, я слушаю.
- Не бейте его больше, - говорю.
- А ты что, из общества защиты животных?
- Не бейте его, - повторяю. - Подобными средствами вы своей цели не добьетесь.
- А откуда ты знаешь, какова наша цель? - любопытствует Ангел смерти, зачерпывая ложкой черную икру и отправляя ее в рот.
- Что касается доступа к сейфам, то его можно получить и с помощью зуботычин, однако к банковским вкладам вы такими способами не подберетесь.
- Кроме зуботычин, есть и другие методы воздействия. Ты что, забыл?
- Это будет полным провалом. Вы не представляете себя, до чего он упрям. А без его сотрудничества в банках вы ничего не получите.
Он быстро опустошает баночку черной икры и, прежде чем приступить к красной, снисходит до того, чтобы взглянуть на меня с некоторым любопытством - как бы желая убедиться, все ли у меня в порядке с головой.
- Эге, да ты готовый консультант! У нас - консультант, у Табакова - доверенное лицо. Такого нелегко найти. Только ведь помнишь, верно, поговорку о сидении на двух стульях?
Он приступает к красной икре, обнаруживая заодно и бутылку белого вина.
- Хорошо охлажденное белое вино - это совсем другое дело. Пиво, в сущности, просто моча.
Начинаю подумывать, что он уже забыл о моем присутствии, когда он снова соблаговоляет обратиться ко мне:
- Вопросы стратегии и тактики, затронутые тобой, заслуживает внимания. Но прежде чем обсуждать их, нужно разобраться, из какой ты команды.
- Ни в какой команде я не состою. Я вообще не игрок. Просто пытаюсь сохранить свою работу.
- Это твоя проблема.
- Да, но сейчас речь о вашей проблеме. А она в том, что, как уже давно известно, нельзя требовать от коровы одновременно и молока и мяса. Можете сделать из Табакова котлету, но его деньги останутся для вас мечтой. Так что приятных мечтаний!
- А ты циник! - констатирует он, поднося ко рту бутылку.
Но я уже покидаю кухню.
Через полчаса главный страховщик - уже побритый бритвой ТТ и обильно надушенный его же одеколоном - решает провести производственное совещание со своими помощниками. В знак особого расположения приглашены и мы с Табаковым. Вождь ирокезов и не думает бросать своей манеры разглагольствовать и придавать своей персоне важности, однако в его отношении к ТТ заметно некоторое смягчение.
- Мы не столь наивны, чтобы ожидать, что вы выложите нам свои миллионы все и сразу, - говорит вождь. - Если бы вы пожелали выложить их все и сразу, то, должно быть, не хватило бы этой комнаты. Поэтому для начала мы изучим ваши банковские счета, а потом займемся недвижимостью. Процесс вам известен. Если будете себя вести комильфо, то и мы будем комильфо. Острижем на вас шкуру, но не станем ее сдирать.
Табаков апатично молчит, словно сказанное к нему не относится. Это побуждает главаря страховщиков придать своей речи иной акцент.
- Вы должны четко уяснить, что мы охватим весь объем ваших вкладов и, если потребуется, будем водить вас от банка к банку на поводке, как этого песика. Это насущность. Такова наша работа. Не буду скрывать: страхование жизни - вопрос довольно сложный. Сами понимаете: человеческая жизнь - вещь хрупкая, поэтому все мы должны действовать очень осторожно.
Он снова умокает. Табаков тоже молчит.
- Не слышу вашего мнения, - замечает человек в черном.
- А нельзя без всего этого вербализма? - с нескрываемой досадой спрашивает ТТ.
- "Вербализм"… Интересное иностранное слово. Надо справиться в словаре, что оно значит.
При этих словах он как бы нечаянно толкает столик, вокруг которого мы сидим, да так, что едва не опрокидывает его на Табакова.
- Если вы и в банке позволите себе такое поведение, вас оттуда попросту вышвырнут, - спокойно замечает ТТ.
Вероятно, именно в этот момент вождь краснокожих осознает, что ситуация меняется не в его пользу. Некоторое время он молчит, чтобы взять себя в руки. Наконец снова берет слово:
- Насколько я могу судить по вашему самоуверенному тону, вы слишком полагаетесь на тот факт, что мы не сможем обойтись в дальнейшем без вашего содействия. Только помните: мы не просим вашего содействия, мы его требуем. На сей раз я воздержусь от того, чтобы подкорректировать вашу физиономию, поскольку, исходя из заинтересованности в нашем сотрудничестве, буду впредь придерживаться принципа "в здоровом теле - здоровый дух". Однако малейшее проявление своенравия будет занесено в ваше досье черной галочкой, и за каждую таковую с вас в будущем сурово взыщется.
Табаков мало того что не реагирует на сказанное, его, кажется, даже клонит в сон.
- А теперь перейдем к фактам, - продолжает страховщик, делая вид, что не замечает пренебрежительного отношения оппонента. - Мы выяснили, что у тебя есть вклад в "Австрийском банке".
- Выясняли? - поднимает брови Табаков. - Могли бы меня спросить.
- Спрашиваем: какова сумма вклада?
- Точно не помню. Надо посмотреть бумаги.
- Вот потому мы тебя не спрашиваем - чтобы не врал. Не помнит он! - вождь шайенов поворачивается к своим подручным. - Чтобы такой жмот не помнил, когда речь идет о деньгах!
- Полагаю, там что-то около пятидесяти тысяч марок.
- Мелочь. Ну да ладно. Завтра же снимешь их со счета. А теперь постарайся вспомнить счеты в других банках.
- Их не так много, чтобы мне надо было стараться. У меня вклады в "Комерцбанке", в "Фольксбанке" и в отделении "Дойчебанка".
- Да это же ничто!
- Ничто или нечто, если позволите мне заметить, зависит не от количества банков, а от размера вкладов.
- Тогда не темни и говори о вкладах.
- Проверю по бумагам и скажу.
- А где миллионы?
Табаков скромно молчит.
- Где миллионы, я спрашиваю?
- Вы тут собрали целую конференцию и хотите говорить о миллионах, - рычит Табаков. - На многолюдных собраниях о таких вещах не говорят.
Успокоенный намеком на то, что миллионы все-таки имеются, главарь молча соглашается на некоторое время отложить рассмотрение этого вопроса.
- О’кей. Займемся пока насущными проблемами. Давайте-ка быстренько справьтесь по бумагам относительно сумм вкладов в упомянутых вами банках и выпишите чек на получение вклада в "Австрийском банке".
- Чек на пятьдесят тысяч?
- На пятьдесят, на шестьдесят или на сколько там есть.
- С удовольствием. У вас уже есть кто будет носить вам в тюрьму сигареты?
- Ты что несешь!
- Хорошо, хорошо, - уступает Табаков. - Только уточню сумму вклада и выпишу вам чек.
Это добровольное рвение ТТ вызывает у страховщика тревогу.
- Что ты имел в виду, намекая на тюрьму?
- Ничего особенного.
Перед опасностью опозориться на публике, Донев, Бонев или Тонев не настаивает на дальнейших объяснениях.
- О’кей, сверься и выпиши чек. Смотри только, чтобы все было точно. А мы пойдем на кухню и подкрепимся чем бог послал.
Тон у него подчеркнуто беззаботный. Таков уж удел вождей - даже при испорченном настроении сохранять бодрый вид.
Наконец, хоть и ненадолго, мы одни. ТТ на своем обычном месте за столом, Черч - на своем обычном месте под столом, а я в нескольких шагах от них, в любимом кресле у камина. На первый взгляд как будто ничего не случилось. Как было бы хорошо, если бы это действительно было так!
Разговаривать не рекомендуется: нас, без сомнения, будут пытаться подслушать. Мысль, которую хочу внушить ТТ, я выражаю одним сердитым и настойчивым взглядом. В смысле: "Ты в своем уме?!" В ответ немой собеседник смотрит на меня отечески и предупредительно поднимает указательный палец: "Терпение, не рыпайся!"
Уверен, что варианты самозащиты, над которыми он корпел все последние месяцы, не ограничились установкой стальных дверей и проводкой сигнализации, однако никак не могу понять его тактики. Казалось, наступил самый благоприятный момент, и вымогатели, самым вопиющим образом нарушив банковские порядки, обратят на себя внимание полиции и тем самым предрешат свой конец. Получение крупной наличности сразу в нескольких банках вкупе с какой-нибудь другой подобной глупостью явится достаточным поводом проверить их личности, и это положит конец их деятельности и пребыванию в стране, а возможно, и исконного права перемещаться по миру. И вот именно в этот решающий момент, вместо того чтобы воспользоваться их неведением, Табаков занимается их образованием.
Не сомневаюсь, что он действует по плану. Боюсь только, что азартный характер старого игрока диктует ему необходимость пренебречь скромным, но верным выигрышем ради искушения нанести большой, но рискованный удар.
Завтрак изнуренных бездельем страховщиков продолжается около часа. После чего вождь ирокезов появляется в кабинете. Он один. И явно воздержался от злоупотребления спиртным, настроившись на серьезный, а может быть, и роковой для себя разговор. Он даже старается умерить свою патологическую болтливость, поскольку понимает, что ему предстоит вступить в область, где он полный невежда, а его противник - опытный специалист.
Объяснения, в которые пускается ТТ, настолько обстоятельны, что понятны даже полному невежде. Вкратце они сводятся к следующему: сегодня на Западе никто не работает с крупными суммами наличных денег. Если обратишься в банк с пожеланием снять со счета 50 или 100 тысяч марок наличными, то, возможно, их и выдадут, но на всякий случай возьмут тебя на заметку. Кроме того, например, в "Дойчебанке" невозможно снять сумму со счета, поскольку он депозитный, и наличные с него не выдаются. Чтобы получить деньги, необходимо предварительно перевести их на текущий счет, а сделать это за 15 минуть невозможно. Более того, перевести крупную сумму со счета в одном банке на счет в другом банке нельзя, просто обратившись в окошко. Тебя направят в особый кабинет. Там придется выдержать необходимый разговор со служащим банка. Устанавливается твоя личность, сообщается номер счета. Производится проверка вклада. Потом сообщаешь, в какой банк и на чье имя переводишь деньги. Все эти данные вводятся в компьютер, производится перевод через софт и только после этого тебе выдается документ о проведенной операции.
Подобный ликбез продолжается около получаса. Скелетообразное лицо ангела смерти совсем побледнело.
- И вы хотите сказать, что, если я пожелаю пойти в супермаркет, чтобы купить себе галстук, мне необходимо будет проделать все это? - спрашивает он, бросая неприязненный взгляд на лектора.
- Для галстука и всего остального, продаваемого в супермаркете, существуют кредитные карты, наподобие тех, которые вы вчера изъяли из моего сейфа. Если пользование ими вызывает у вас затруднение, можете вернуть их мне.
Апломб Донева, Монева или Конева совсем испарился, сменившись состоянием холодного гнева.
- Цель урока, который вы мне только что преподали, мне совершенно ясна: показать, какой я невежда и как вы мне необходимы. Мне понятно ваше старческое тщеславие, господин, но я здесь не для того, чтобы состязаться с вами. Я приму разумную часть ваших советов и воспользуюсь вашими услугами. Однако - внимание! - малейший намек о призыве на помощь, обращенный к окружающим, простое подмигивание или любой другой невинный жест будет вам стоить жизни. И не надейтесь: вы не останетесь без присмотра ни на одну секунду!
Он собирается встать, но снова поворачивается к Табакову и бросает:
- Слушая ваши рассуждения о том, как строго и точно вы придерживаетесь банковских правил и буквы закона, можно подумать, что свои капиталы вы нажили в исключительно законопослушных странах и исключительно законными способами.
- Не вижу необходимости рассказывать вам, как именно я заработал свои капиталы, - отвечает ТТ. - Скажу лишь, что приобрел их, строго придерживаясь правил игры. Негоже, господин, садясь за игру в покер, играть между тем в очко и вдобавок к тому же рассчитывать на аплодисменты в свой адрес.
Второе хождение Табакова по мукам, маршрут которого на сей раз пролегает не по его домашним сейфам, а по коммерческим хранилищам, слишком скучно для описания. Получателя вкладов действительно водят, как собачку на поводке, от банка к банку. Чтобы избежать каких-либо подозрений относительно большого скопления людей вокруг "пса", "водит" его лично главарь бандитов, а где-то возле входа в банк на всякий случай отирается один из его подручных. Двое других вынуждены торчать в квартире, чтобы не привлечь внимание швейцара и соседей и чтобы надзирать за близнецами, на которых возложена обязанность надзирать за Черчиллем.
Вопрос с миллионами Табакова до сих пор не разрешен, однако он пока что и не ставится - вероятно, по какой-то секретной договоренности ТТ с Главным страховщиком. Зато отсасывание мелких капиталовложений идет нормальным ходом с предельно возможными результатами. Речь не идет о каких-то фантастических суммах: несколько десятков тысяч тут, несколько десятков тысяч там… Дай бог каждому собирать такой урожай. По совету Табакова (диву даюсь странностям этого человека), чтобы не перебарщивать с размерами хранимой наличности, главарь открыл личный счет в местном отделении "Вест Дойчебанка", куда переводятся выдранные со счетов Табакова суммы. Оказывается, фамилия новоявленного вкладчика действительно Донев - так записано в его болгарском заграничном паспорте, на первый взгляд настоящем. Документ исключительно важный для открытия банковского вклада, но также и весьма полезный для австрийских властей, если у них появятся какие-нибудь вопросы к хозяину вклада.
Во избежание бытовых неудобств, пространство квартиры поделено на две половины, что весьма несложно, поскольку она изначально была составлена из двух квартир. Табакову, его секретарю и его псу предоставлена территория с кабинетом и со смежными бытовыми помещениями, площадь вполне достаточная для наших скромных запросов. Нас, как и прежде, обслуживают близнецы. Словом, жизнь течет по старому руслу из пустого в порожнее, если не считать известного напряжения, вызванного у нас неопределенными видами на будущее. Хотя кто в этом мире может сказать, что его будущее застраховано от неприятных сюрпризов?..