- Но тебя не могут срочно вызвать?
- Вряд ли. Или уж это будет такой театральный эффект!
Часть III
ОЛИВЬЕ ЭМЕРИ
Глава 30
Уик-энд, 23 и 24 августа 2003 года.
Поль Дальмат весь уик-энд провел на набережной Орфевр над делом Димитровой. После разговора с Мистралем он почувствовал облегчение, хотя и не знал, как повернутся после этого дела по службе. Всю субботу, остановившись лишь на минуту, чтобы съесть в обед сандвич, он не отрывался от экрана компьютера. В воскресенье звонил, вел переговоры, угрожал и в завершение съездил по важному делу. Об этих разговорах он составил записку, которую положил на столы всем товарищам по отряду, Кальдрону и Мистралю. Около четырех часов дня он вышел из здания криминальной полиции. Ноги сами понесли его к собору Нотр-Дам, до которого от набережной Орфевр идти всего минуты три. В соборе разгуливали толпы туристов. Центральная часть храма была оставлена для молитвы. Дальмат сел там и просидел час с лишним.
Клара и Людовик походили по рынку в Онфлёре, съездили искупаться в Довиль, делали все возможное, чтобы уйти от спешки. Людовик захватил с собой снотворное. В субботу около полуночи он принял две таблетки и сразу уснул. На другой день проснулся не без труда, но все-таки это была первая ночь за два месяца с лишним, когда он проспал восемь часов подряд без пробуждений и кошмаров, и теперь ожидал перемен к лучшему.
В субботу Оливье Эмери не удержался от искушения и рванул на Будапештскую улицу поглядеть, не стоят ли там в засаде полицейские машины. Никого не было. Он даже огорчился. Все остальное время бродил по улицам, пичкая себя лекарствами, которые глотал на скорую руку и запивал бокалами пива. В медикаментозной полудреме он под вечер позвонил матери. Они не проговорили и минуты: мать его разбранила, а он не мог объяснить, почему звонит.
В воскресенье около полудня он купил в супермаркете неподалеку от своей квартиры две дюжины бутылок пива и покончил с ними к полуночи, заев только батоном хлеба и сыром. Поздно вечером он высунулся из дома, чтобы звонить на ФИП. Неудержимая потребность, которую он никак не мог одолеть, толкала его звонить и звонить, хотя ему всякий раз отказывали. Он сам не помнил, сколько раз звонил, что говорил, в какие телефонные кабинки и бары заходил ради этого. Он вернулся домой, держась за стены и припаркованные машины. Техник на ФИП обхохотался, слушая записи этого в дым пьяного типа.
Оливье Эмери ожидал понедельника, чтобы начать все сначала.
В субботу утром Одиль Бриаль прошла через всю деревню и кое-что купила в лавочке, где торговали провизией, табаком и газетами. Только хозяин сказал ей несколько слов: как-никак переселенка тратила у него в магазине деньги. Остальные покупатели, когда она вошла, отвернулись. Одиль Бриаль, не обращая внимания на "пентюхов", присела на скамейку на площади и прочла газету, выкурив за это время несколько сигарет. В сумке на колесиках лежали кое-какие продукты и ее "подружка" - бутыль водки.
Вечером позвонил сын. Одиль Бриаль резко повесила трубку и тут же пожалела об этом. Ей хотелось перезвонить, но она не знала номера его телефона. Весь вечер она корила себя за свое поведение, а в утешение выпила полбутылки обжигавшего желудок коньяка.
В воскресенье Одиль Бриаль встала с левой ноги. Все ей было не так. Вчерашний звонок сына тоже продолжал беспокоить. Под этим предлогом она скрасила свой кофе доброй дозой кальвадоса. Для очистки совести съела кусок хлеба с ветчиной. Часа же в четыре вечера она по-настоящему стартовала и принялась за водку.
Одиль села на старый потертый матерчатый диванчик возле телевизора, ноги положила на стул. Слева от себя поставила кувшин со льдом, а справа открытую бутыль - остаться закрытой бутыли было уже не суждено - и стакан. С первыми глотками она еще переключала каналы пультом, обмотанным изолентой и скотчем. Чем больше убывала водка в бутыли, тем неотрывнее цеплялись пальцы за стакан. К одиннадцати часам бутыль совершенно опустела, а Одиль Бриаль на чем свет стоит кляла телепродюсера. К шести утра ей удалось оторваться от продавленного диванчика и рухнуть на кровать, где она и заснула буквально через десять секунд.
Глава 31
Понедельник, 25 августа 2003 года.
8.00. Старшина утренней смены в комиссариате Девятого округа дочитывал рапорты за ночь. Ничего интересного. Он зашел в электронную базу данных полицейского персонала в связи с тем делом, о котором говорила стажерка: ей, возможно, повстречался полицейский-шизофреник. Старшина установил, где именно служит Оливье Эмери, и позвонил в канцелярию. Коллега ответил, что сержанта по имени Оливье Эмери в списках не значится. Заинтригованный старшина позвонил в отдел кадров префектуры полиции, где находились личные дела всех парижских полицейских. Ответ был получен на редкость быстро: кадровик запросил на компьютере список личного состава и получил ответ: "Неизвестен". Старшина попросил подтвердить эту информацию и получил в ответ нечто язвительное: нечем, дескать, больше заняться, как просматривать списки всех столичных полицейских служб, чтобы убедиться в очевидном.
Старшина был очень добросовестный полицейский. Он вызвал двух молодых патрульных, чтобы проверить, не вкралась ли ошибка.
- Никакой ошибки быть не может. Он говорил нам о своем графике работы в окружном отделении, чем он там занимается. И совершенно точно - это в Париже! - удивленно заявила девушка.
Старшина обратился к ее напарнику, который опрашивал Оливье Эмери:
- А ты проверил, что написано на обороте картонки, которую он предъявил?
Молодой патрульный покраснел.
- Э… вообще-то нет. Я записал, что он говорил, видел полицейскую картонку в обложке, вот и все - это же коллега.
- Грубая ошибка, мальчик мой. Надо его поскорей изловить. Я сам поеду с вами на Будапештскую, а если там никого нет, заскочим к нему в отделение, там вы опишете его внешность. От этой истории за версту несет неладным.
8.30. Мистраль и Кальдрон читали отчет Дальмата. Он нашел интернет-провайдера Димитровой и после споров, закончившихся предъявлением требования по всей форме, получил доступ к ее аккаунту. Там у нее имелась личная папка, где можно было хранить всю работу помимо компьютера, флешек и других дисковых носителей. Такая мера безопасности.
Никакого труда найти то, что интересовало полицию, для Поля Дальмата не составило. Внутри личной папки была создана папка "Бриаль". Там лежали три видео. Первое, продолжительностью минуты полторы, - арест Жан-Пьера Бриаля в Уазе, заснятый каналом "Франс-3". Второй, такой же продолжительности и взятый оттуда же, - съемка Бриаля в суде Сержи перед отправкой в тюрьму. На третьем, всего несколько секунд, было две женщины. Дальмат отправил эти три видео почтой Мистралю и Кальдрону.
Лора Димитрова написала также короткую заметку под заглавием "Дело", которую Дальмат просто распечатал. Заметка оказалась не без юмора. Кальдрон прочел ее вслух.
"Дело.
Если не получу за этот репортаж Пулитцеровскую премию - куплю грузовик и поеду на Лазурный берег торговать бутербродами. Чтоб тепло и всегда было что поесть.
Я услышала об этом тройном убийстве от одного журналиста с третьего канала (видео № 1). Жан-Пьер Бриаль, которого засняли как убийцу, произвел на меня странное впечатление. Он вел себя как посторонний, будто ошибся дверью, и отказывался от покрывала, которым жандармы хотели закрыть его лицо.
Я выяснила, в какое точно время его доставят из жандармерии в суд, и мне удалось туда попасть. Там точно та же странность. "Я тут ни при чем", - твердил Бриаль, но не глядел в камеру, как обычно делают люди, призывающие в свидетели миллионы телезрителей. Он эти слова повторял двум женщинам где-то вдалеке. Одна из них плакала, но - поразительно! - обе смотрели хоть и в его сторону, но не прямо на него самого. Их взгляд был направлен дальше, еще на одного человека, который, похоже, не хотел, чтобы его видели.
На видео № 2, которое показали по ТВ, не видны ни эти женщины, ни человек вдалеке. Пользуясь общей суматохой, тот загадочный тип растворился в безвестности. Я проследила за ним взглядом и увидела, что он садится в старый "форд-сьерра" синего цвета.
Сама не знаю почему, я поскакала к своей машине (как обычно, неправильно припаркованной) и поехала за г-ном Неизвестным до самого Парижа. Классно получилось! С этого все и началось. И уж потом я тысячью шпионских хитростей выведала, как его зовут, где он работает и в чем вообще дело. Между прочим, я ничего не спрашивала у знакомых полицейских. Как чуяла.
Как уезжали те женщины, в том числе г-жа Плакса, я прозевала, но это фигня, потому что я добыла несколько секунд с пленки, где они обе видны (видео № 3). Одну из них я опознала тут же: это его мать, Вивиана Бриаль - та, которая как раз не плачет (занятно, да?). Вторую я тоже установила без труда и тоже по обрезкам пленки. Оператор снимал здание суда снаружи, чтобы были общие планы. Там я и увидела, как вторая женщина садится в такси. Тут я уже не думала: обратилась к приятелю из СОИ, и он мне сказал, где это такси зарегистрировано. Такси - вещь нейтральная, не то что личная машина. Потом по телефону я узнала, что оно проехало через весь Иль-де-Франс и высадило пассажирку в одной деревушке в Сена-и-Марне. Эта тетенька с испитой рожей, плакавшая навзрыд, меня заинтересовала. На другой день я уже была в деревне по тому адресу, что мне дали в таксопарке. (До чего же хлипкий народ мужчины: стоит женщине о чем-то спросить ласковым голосом - они готовы выдать хоть пин-код своей кредитки.) На почтовом ящике было написано: "Одиль Бриаль". Я пошла назад и стала думать.
Это не дело, а авоська спутанная, и мне понадобилось пять месяцев, чтобы все распутать. Скоро я перейду к съемкам - сперва скрытой камерой, - а потом ой что будет!"
Дальмат молча вошел в кабинет и слушал, как Кальдрон читает заметку Димитровой. Закончив чтение, Кальдрон посмотрел на Дальмата.
- Что такое "авоська спутанная"?
- Не знаю. Я только смотрел видео и читал текст.
- Еще что-нибудь в ее папке было?
- Да. Фотоснимки.
Дальмат вывалил на стол с десяток черно-белых и цветных фотографий.
- Я ездил в Службу криминалистики попросить скопировать файлы и посмотреть, можно ли сделать лучше качество.
Дальмат разложил снимки на столе совещаний Мистраля, а тот вызвал остальных членов отряда. Все шестеро внимательно изучали фото. Дальмат указывал на них пальцем:
- Это Жан-Пьер Бриаль. Фотографии на документ, взятые с водительских прав или удостоверения личности.
- Как же она получила эти документы? - удивился Фариа. - Они же официальные!
- Она очень ловкая, и у нее много знакомых на моей прежней службе, - пояснил Дальмат. - Но не в том дело.
- Но он совершенно не похож на того, которого арестовали жандармы! - заметил Кальдрон.
- Я об этом немало думал, - кивнул Дальмат. - По-моему, это тот же человек, но с другой прической, на несколько лет моложе и килограмм на тридцать меньше весом.
- А другой - тот, кто виден то со спины, то в профиль, но очень далеко, - это кто? У вас есть идеи? - спросил Мистраль.
- Вот это, мне кажется, и есть та "спутанная авоська", как выразилась Лора Димитрова, - ответил Дальмат. - Служба криминалистики попыталась увеличить снимки, но они сделаны слишком с далекого расстояния и наверняка на мобильник. Димитрова очень не хотела, чтобы ее заметили, потому-то они такого плохого качества.
Мистраль соображал моментально.
- Сегодня перед обедом следователь освободит Жан-Пьера Бриаля. Тут мы бессильны, а может, он и вправду невиновен. Венсан, позвоните жандармам, попросите установить за ним негласное наблюдение, когда он выйдет из тюрьмы. Интересно знать, куда парень двинется. Мы разделимся на две группы. Венсан, вы с Жозе и Роксаной поезжайте к его матери. Попытайтесь узнать, не у нее ли Бриаль, но не проявляйте себя, задерживать ее не надо. Мы с Ингрид и Полем поедем к Одиль Бриаль.
Во дворе здания полиции Мистраль с лукавой улыбкой протянул ключи от машины Дальмату:
- Давайте, Поль, садитесь за руль, вы ведь дорогу знаете.
Дальмат не отозвался на этот намек, тем более что к ним уже подходила Ингрид.
Мистраль уселся на переднее сиденье и подключил свой телефон к устройству, позволяющему разговаривать со свободными руками и в случае надобности писать. Пока Дальмат ехал по Парижу (движение стало плотнее, и это значило, что сезон отпусков подходит к концу) и выезжал на автотрассу А6, Мистраль нажал на кнопку памяти телефона. Через несколько секунд в машине раздался голос Бернара Бальма. Чтобы первый зам не слишком давал волю словам, Мистраль предупредил, что включен спикерфон. Он доложил ему последние сведения по делу Димитровой и сообщил, что папка с этими документами лежит у него в секретариате.
"Пежо-406" быстро ехал по совершенно свободной трассе А6 в сторону провинции. Мистралю позвонила секретарша. Она только что получила сообщение с ФИП. Человек, пытавшийся поговорить с дикторшей, накануне звонил за три часа тридцать семь раз и был, очевидно, пьян. Мистраль попросил секретаршу послать сотрудника дежурного отряда забрать диск с этой записью.
Комиссару хотелось спать. Хотя два дня в Онфлёре были похожи на отпускные, этой ночью бессонница вновь его догнала. Кондиционер поддерживал в салоне машины приятную температуру. Мистраль уже собрался закрыть глаза, но тут зазвонил телефон. Он узнал номер, высветившийся на дисплее.
- Это лаборатория. Держу пари, прибывают хорошие новости. Я теперь ожидаю чего угодно: например, что готовы анализы и мы стартуем уже не с нуля.
Мистраль нажал на кнопку ответа. Дальмат и Сент-Роз слушали разговор, звучащий в салоне.
После краткого и холодного обмена дежурными приветствиями заведующий лабораторией сразу перешел к делу.
- Я слышу, вы сейчас в машине, не буду вам долго мешать.
- Вы нисколько не мешаете.
- Я обработал отпечатки ушей и следы, оставленные на двери. Тот, кто их снимал, сделал очень хорошую работу.
- Спасибо, я ему передам. Что это дает?
- Очень забавные результаты. Отпечаток ушной раковины на одной из дверей великолепный, я легко мог его сопоставить с отпечатком подозреваемого.
- Действительно хорошая новость. А что тут забавного?
Эти несколько слов Мистраль пытался произнести как можно дружелюбнее.
- Мне удалось установить состав ДНК на основании контакта уха с дверьми, и я сравнил ее с теми, что есть у вас в деле. Тут жара работает на вас. Человеку было жарко, поры раскрыты широко, это очень хорошо: материала получается много. А "забавно" я говорю потому, что состав ДНК совпадает с арестантом из Уазы.
Мистраль, Дальмат и Сент-Роз разом вздрогнули: этого не могло быть. У всех троих адреналин зашкалил в крови.
- Невозможно! Ошибки быть не может?
- Нет, ни в коем случае. Надеюсь, вы не ставите под сомнение мою квалификацию как биолога?
Заведующий лабораторией отбил эту подачу…
- Конечно, нет. Но с научной точки зрения какова вероятность совпадения ДНК двух людей?
- Я вам отвечу. Вероятность совпадения состава ДНК практически равна нулю, потому что люди все разные. Если брать строго статистически, можно сказать - один шанс на миллиард.
- Я понял. Но в данном случае я у вас вижу совсем другое. Можно ли предположить, что кто-то каким-то образом, например с потом, получил ДНК арестанта и потом нанес на дверь?
- Абсолютно невозможно просто потому, что ухо было приложено к дверной панели целиком, а не частично. ДНК, которой я располагаю, была получена от полноценного контакта, причем со всеми тремя дверьми. У нас достаточно полноценного материала, чтобы установить состав. Если только у заключенного не отрезали ухо, чтобы потом приложить к дверям, а это маловероятно, ваше предположение не выдерживает критики.
- И что это значит?
- Что есть другой человек с такой же ДНК.
- Но вы утверждаете, что это невозможно!
- Еще я хотел бы сообщить вам результаты анализов образцов, взятых в квартире Леонса Лежандра.
Мистраля раздражал самодовольный тон биолога, который вдобавок еще вел разговор, как было угодно ему, а не отвечал на вопросы. Дальмат и Сент-Роз переглянулись через зеркальце в кабине.
- На кухне были обнаружены следы крови, смытые моющим средством. Там было всего несколько капель, но этого достаточно, чтобы установить состав ДНК.
- И вы мне сейчас скажете, что он совпадает с ДНК, оставленной ухом на двери, то есть мы опять возвращаемся к нашему арестанту. Так?
- Да, именно так. Вы, кажется, не удивлены?
- Теперь уже меньше. Я полагаю, у вас есть объяснение?
Мистраль не показывал своего энтузиазма, чтобы не давать заведующему повода важничать. Тот продолжал рассказывать тем же менторским тоном:
- Несомненно. Абсолютно тождественную ДНК могут иметь только монозиготные, то есть зародившиеся в одном яйце, близнецы. Их еще называют истинными близнецами или, в обиходе, просто близнецами, в отличие от двойняшек. Они составляют полпроцента от всех родившихся и имеют совершенно идентичный генотип.
- Последний вопрос. А отпечатки пальцев у таких близнецов тоже одинаковые?
- Нет. Отпечатки пальцев формируются в результате движений зародыша в околоплодной жидкости. Отсюда и получаются уникальные извилистые линии, которые у каждого из нас есть на пальцах. Удовлетворяет вас мой ответ?
- С научной точки зрения мне ничего не остается, как вам поверить, но как полицейский я должен проверить эти выводы, тем более что арестант из Лианкура - единственный сын. У него нет ни братьев, ни сестер.
- Благодарю вас, я знаю определение понятия "единственный сын".
Оба, не прощаясь, одновременно прервали разговор.
Мистраль потер руки и лицо его осветилось широкой улыбкой.
- Так это же совсем другое дело!
Он позвонил следователю Тарносу и сообщил о новом повороте событий. Реакция следователя не заставила себя ждать.
- Я сейчас же позвоню в Лианкур, узнаю, что у них там с освобождением заключенного.
За четверть часа до этого Жан-Пьер Бриаль поставил все подписи в журнале освобождаемых и забрал личные вещи. Их было мало, все они, в том числе тетради, были сложены в пластиковой дорожной сумке. Медленным шагом он миновал в сопровождении надзирателя несколько тюремных дворов. Когда ворота тюрьмы открылись, он вышел не оборачиваясь. Адвокат ждал его в такси. Замаскированная машина жандармерии отпустила такси метров на двести и поехала следом.
Мистраль рассказал Кальдрону про результаты анализа ДНК, полученной от прикосновения уха к двери, и о том, какие следы отсюда могут вести.
Следователь Тарнос перезвонил Мистралю в тот момент, когда "Пежо-406" на малой скорости въезжал в деревню. - Жан-Пьер Бриаль, - сообщил следователь, - покинул тюрьму.
Дальмат направил машину прямо к дому Одиль Бриаль.
- У тебя прямо дорожная карта в голове! - с восхищением воскликнула Ингрид Сент-Роз. - Ты уже изучал эту дорогу?
- Изучал. Да тут несложно.
Мистраль промолчал. Он несколько раз позвонил в дверь. В доме никто не откликнулся. Полицейские немного забеспокоились.