- Наоборот, чем дальше, тем больше проблем. Уже не знаем, куда валить тех, у кого родные не объявились. Два дня прошло, а ничего не наладилось, куда там! Я скажу, только хуже становится!
- Как это - родные не объявились? Это еще что такое? - Себастьен Морен, подошедший к коллегам, был страшно возмущен.
- Да очень просто: либо родственники неизвестны, либо вне досягаемости. Пока не свяжемся, будем хранить тела, а кто-то пойдет в общую могилу. Главный клуб покойников Франции! Я все шучу, а дела-то невеселые. Больничные морги набиты под завязку, наши тоже. Если так дальше пойдет, придется искать еще какие-то места, где можно хранить тела. Каждый день грузим по семьдесят трупов! Каждый божий день! Таскать не перетаскать! Если бы мне платили за килограмм перевезенного мяса, я бы стал богатым человеком.
Морен и Сент-Роз переглянулись: "У него неплохой черный юмор…"
Четверо похоронщиков спустились; каждый держал за угол черный мешок, в который была укутана Шанталь Коломар. Они шли медленно, в ногу, стараясь по возможности не раскачивать мешок. Множество раз исполнявшимся, абсолютно синхронным движением они без труда подняли тело убитой и положили в кузов, чтобы отвезти в ИСМ.
В квартире специалисты из Службы криминалистики задернули шторы на окнах и распылили "Блю стар". Они начали с того места, где было найдено тело. Большая часть засохшей крови располагалась вокруг лица женщины. Их внимание привлекло голубоватое пятно в центре гостиной. Кровавый след на полу был смыт водой. Это значило, что женщину убили посредине комнаты, а потом перетащили ближе к прихожей. След тянулся метра на три от предполагаемого места нанесения ударов до того, где труп обнаружили. Криминалисты брызгали и в других комнатах, но там ничего не оказалось.
Когда молодой патрульный подошел к Мистралю и сказал: "СК спрашивает, можете ли вы подняться", - тот сразу понял, что у них есть какой-то результат. Он быстро, запыхавшись, поднялся по лестнице на четвертый этаж. Два криминалиста сидели на корточках и брали пробу на анализ.
Старший группы пальцем показал Мистралю на голубой след от центра гостиной до места лица Шанталь Коломар.
- Странно, этот след был смыт водой, остальные пятна крови - нет. Не понимаю, зачем он его смывал: ведь это та же самая кровь! Не врубаюсь в эти штуки. В кухне нашли губку, которой это делали. Она вымыта до полной чистоты, на глаз ничего не заметно.
Техник показал губку в целлофановом пакете, на ней были видны светящиеся голубые следы реактива.
- Честно говоря, ничего не понимаю, - признался Мистраль, глядя, как эксперты фотографируют следы, оставленные "Блю стар".
Глава 9
Тот же день.
Мистраль пил холодное пиво в кабинете Бальма. Он только что закончил докладывать первому заму о деле Коломар.
- И что ты в итоге думаешь? - спросил Бальм.
- Думаю, это жандармское расследование нам еще здорово срикошетит по голове. Кто-то совершает убийства с одинаковой периодичностью, одним и тем же способом, подкладывает загадочные тексты - я уже ко всему готов. Могу поспорить, в воскресенье опять будет убийство.
- К жандармам в Уазу людей посылал?
- Да, еще утром. Вечером будем, видимо, иметь представление об их деле и сравним с нашими двумя убийствами.
- Приходит тебе что-нибудь в голову, почему оба убийства произошли в одном округе?
- Нет, пока ничего. Блуждаем в потемках. Если между убитыми есть какая-то связь, появляется ниточка: тот тип живет в Шестом округе или, может, работает - откуда мне знать? Или он не из того района. Но больше всего мне не нравится способ убийства. Осколки зеркала в лице и в горле - такого я еще не видел.
- Ты сказал, в воскресенье? Почему?
- Потому что если мы держим в уме серию из Уазы - три убийства, обнаруженные с такими же интервалами, - то следующее надо ждать в воскресенье. Но еще это значит, что третья женщина уже убита, потому что он оповещает через два дня после преступления. А если так, понимаешь, как это скверно? Может, он только что кого-то убил, а мы не сумели этому помешать. Представляю, что будут писать газеты: "Полиция знала о готовящемся убийстве, но не смогла его предупредить!"
- Да, паскудно. Тут все равно ничего не поделаешь, эту логику ты оставь. А о том, что преступление может произойти опять в Шестом округе, - об этом ты думал?
- Да, конечно. К сожалению, это было бы очень логично. Ближайшие две недели я буду посылать ребят обходить весь округ вообще и особенно места поблизости от места жительства убитых. Иногда попадаются люди, которые выходят из дома только в определенные часы, так что соседи их не замечают.
- Верно, хорошая идея. Сейчас пресса заклинилась на смертности от жары, хочет знать точное число умерших. Полемика началась. Вот нам и хорошо, мы пока не под обстрелом. Хочешь, попросим городскую полицию усилить автомобильное патрулирование?
- Нет. Патрулям перед выездом надо будет давать инструкции, а мне, честно говоря, рассказать им особо нечего. Мы даже не знаем, как выглядит подозреваемый! А может, еще какие сведения поступали, для других служб?
- Особенного ничего, только вот одна забавная штучка. Кто-то вроде психически больного повадился звонить на ФИП. За последнюю неделю звонил раз пятьдесят.
- И что ему нужно?
- Поговорить с какой-нибудь дикторшей. Так вообще-то бывает, но обычно, когда таких посылают, они уже не перезванивают. А этот, зараза, такой уж вышел упрямый! Мое мнение - на жаре перегрелся.
- Что-нибудь выяснили?
- Пока что нет. Дело ведет БППЛ. Завтра их дежурные возьмут показания у директора станции. По первым данным, на коммутаторе у них записали все вызовы, это есть на CD. Сначала будут анализировать голос, потом попытаются изловить.
- А можно установить, с какого номера звонят?
- Запросто, но бесполезно. Он всегда звонит с автомата, только каждый раз с другого. В понедельник будут известны подробности.
Дожидаясь возвращения подчиненных, Мистраль позвонил детям. Но сначала долго говорил с отцом о безопасности своих мальчиков.
- Нет, твои дети с острым ножом не играют и на деревья не лазают. Да, они ходят гулять всегда в панамках, пьют воду, сидят в тени, а на солнце не бегают.
Мистраль уловил в голосе отца иронию.
- Ты так говоришь, чтобы меня успокоить?
- Людовик, твои мальчишки делают все то же самое, что делал ты на их месте в их возрасте. Когда им надоедает шапка, они ее скидывают. Стоит отвернуться, они уже сидят на дереве, а вовсе не под деревом и носятся они целый день. Но нож я от них спрятал. Они как-то, не знаю как, смастерили лук и стрелы и хотят теперь охотиться на птичек. Но стрелы у них дальше двух метров не летят, так что мы спокойны, а птички и подавно. Ночью спят хорошо.
Людовик слушал отца и улыбался.
- А я сегодня ночью перечитывал "Ночной полет".
- Твои ребята все в тебя, Людо. Готовься ехать с ними в края их мечты, когда они до этого дорастут. И тебе будет такая радость!
Потом Людовик поболтал с обоими сыновьями, по-прежнему наставлял их, чтоб были осторожны, но знал, что дети его не слушают и думают только о том, как бы снова побежать играть.
Потом он позвонил Кларе сказать, что вернется, вероятно, поздно, чтобы к ужину не ждала.
- А можем поужинать не дома. Я заеду за тобой часов в десять и поедем в любое место, куда укажешь, - предложила жена.
Людовик не удивился. Он даже ожидал подобного, зная, что супруга хочет с ним поговорить и от своего не отступит.
- Послушай, у меня снова убийство, одежда опять провоняла трупом. Я так не могу никуда идти - людей пугать.
- Не выдумывай. Ничем твоя одежда не воняет. У тебя самого трупный запах застоялся в носу и в мозгу, вот и все. Можешь переодеться, но от этого ничего не изменится.
Потом Мистраль сосредоточенно читал дела Элизабет Норман и Шанталь Коломар. Его отвлек звонок внутреннего телефона: Дальмат доложил, что допрос пожарных завершен. Капитан дожидался Мистраля. Они обменялись общими фразами о смерти, жаре и непрестанных вызовах, которые всех измотали. На прощание Мистраль чуть было не сказал пожарным: "До воскресенья".
Он пошел в кабинет Дальмата; там уже сидели Кальдрон и остальные.
- Мы ждали вас послушать запись. - Жозе Фариа нажал на кнопку:
"Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить вам, что моя знакомая Шанталь Коломар не отвечает на телефонные звонки. Я звонил ей на работу, мне сказали, ее не было уже два дня. Она должна быть сейчас в Париже. Я беспокоюсь. Она живет на углу улиц Сены и Изящных Искусств".
Полицейский нажал на "стоп".
- Пожарные определили телефонную кабину: этот автомат на бульваре Эдгара Кине. Я отправил запрос во "Франс-телеком" на звонки из этой кабины за двадцать четыре часа: двенадцать до вызова и двенадцать после.
Кальдрон одобрительно кивнул.
- Жозе, поставь нам теперь запись вызова по поводу Норман, сравним.
Поставили другой диск, нажали кнопку, прислушались:
"Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить вам, что моя знакомая Элиза Норман не отвечает на телефонные звонки. Я звонил ей на работу, мне сказали, ее не было уже два дня. Она должна быть сейчас в Париже. Я беспокоюсь. Она живет на улице Мадам, 108".
Стоп. Конец записи.
- Этот тип себя не утруждает: заменил имя, адрес - и вперед! - лаконично заметил Фариа.
- Я вообще думаю, что ему на нас плевать. Грубо говоря, он это делает на потеху почтеннейшей публике. Мог бы вообще-то звонить прямо нам - мы бы не посылали за окружными да пожарными. У тех всех-то дел - дверь взломать! - добавил его товарищ.
К половине девятого группы, занятые следствием по делу Шанталь Коломар, одна за другой возвращались на набережную Орфевр. Мистраль внимательно выслушивал их донесения. Время от времени он заглядывал в свои записи и не находил точек пересечения с делом Элизы Норман. Насколько спокойная, без приключений жизнь была у Норман, настолько же напряженная у Коломар. Она заведовала салоном модных причесок, отдыхала за границей, постоянного бойфренда не имела, посещала фитнес-клуб, по вечерам часто не бывала дома. Имелось у нее с Норман кое-какое внешнее сходство: обе длинноволосые худенькие брюнетки примерно одного возраста. Еще два общих пункта: они жили в Шестом округе столицы и были не замужем. И вот их избрал убийца.
Мистраль прикрепил фото обеих жертв на магнитной доске и под каждым приписал кое-какие заметки. Под фото Шанталь Коломар он обвел красным фломастером аббревиатуру ДНК.
- В понедельник нажму на лабораторию, - заявил он решительно.
- А вы знаете, какие у них сроки? - отозвался Кальдрон. - Думаю, дней пять!
- Да уж наверное, опять получу все это: "Сейчас лето, все в отъезде, работы много, жара адская…" Вот по телевизору в сериале мы бы получили ответ через сорок две минуты, считая рекламу.
Через час в кабинет, где занимались работой Мистраль, Кальдрон и Дальмат, вошли Роксана Феликс и Себастьен Морено: во второй половине дня они разговаривали со следственной группой жандармерии Уазы. Для поездки им был выдан список первоочередных вопросов, которые могли бы сдвинуть расследование с места.
- Ну что? - сразу спросил Мистраль.
Морен положил на стол три толстые картонные папки, перевязанные ремешком.
- Жандармы передали нам полную копию дела, в том числе снимки мест преступлений и фотографии убитых. Сначала они там блуждали в потемках, но теперь уверены, что преступник арестован. Однако признают, что наша серия их смущает.
- Что у того в анкете, кроме криминального прошлого?
Роксана Феликс раскрыла сумку - большую котомку, где в беспорядке лежали ее личные вещи, светящаяся повязка "Полиция", пара наручников и школьная тетрадка на пружинках. Ее-то она и стала пролистывать.
- Прошлое Бриаля жандармы установили очень подробно. В двух словах, он единственный сын у матери, носит ее фамилию. Отца никогда не знал. Учился посредственно и рано бросил учебу из-за нескольких правонарушений еще до совершеннолетия; срок давности по ним истек. Холост, подруги тоже не имеет.
Полицейские продолжали беседу, вынимали из папок документы, а Дальмат тем временем открывал бутылки кока-колы, накопившиеся в холодильнике у Мистраля. Кальдрон прикрепил магнитиками рядом с фотографиями двух убитых парижанок снимки трех женщин из Уазы.
- Что касается вещественных доказательств, - продолжал Себастьен Морен, сделав большой глоток из бутылки, - жандармы при обыске обнаружили у него такую же веревочку, какой были связаны убитые, такую же пачку бумаги и ручку, идентичную той, которой были написаны цитаты из Сенеки. В пользу обвиняемого то, что все эти вещи производятся массово и продаются во всех магазинах в округе. Жандармы проверили: они есть у многих жителей деревни.
- А что с ДНК? - спросил Дальмат. - Что-нибудь уточнили?
- Нет. В домах убитых обнаружены его ДНК и отпечатки пальцев, но он садовник, а все три женщины - его клиентки. Кроме того, он при случае занимается мелким ремонтом и тому подобное, так что нет ничего особенного, что его ДНК попадается в чужих домах. Аргумент убедительный!
Мистраль и Кальдрон скривились.
- Другие клиенты у него там были? - задал вопрос Мистраль.
- Да, само собой, и не только одинокие женщины. Все показали, что садовник вел себя нормально, никогда никаких проблем с ним не было. Одним словом, человек серьезный, положительный, угрюмый. Поселился в тех местах около двух лет назад.
- А цитаты из Сенеки?
- Он отказывается что-либо объяснять, потому что не признает себя виновным в убийстве. Вполне логичная система защиты. У нас есть ксерокопии этих цитат.
- Алиби?
- На эту тему он не желает говорить. Сообщает только, что истина рано или поздно откроется, что он жертва полицейского произвола. В общем, смешная стандартная чушь для простаков.
- Какое мнение у судебного следователя?
- Как говорят жандармы, не торопится с выводами. Он тоже думает, что арестован настоящий убийца, но не так уверен. Одно дело думать, другое иметь доказательства. Словом, сейчас у них полный переполох.
Мистраль обратился к Кальдрону и Дальмату:
- Нужно не откладывая съездить в гости к этому следователю и рассказать, что есть в деле у нас.
- А как он выглядит? - Дальмат перечитал только что сделанные записи и задал такой вопрос.
Роксана Феликс взяла большую коричневую папку с этикеткой "Национальная жандармерия" и штемпелем "Не сгибать".
- Вот фотографии.
Два обыкновенных опознавательных черно-белых снимка. На одном арестованный снят стоя с табличкой, на которой написаны имя и фамилия Жан-Пьера Бриаля, рост (1,76), дата (2 ноября 2002 г.) и причина ареста (умышленное убийство). Другая фотография изображала его сидящим, в фас и в профиль. Эти снимки привлекли особое внимание полицейских. Изучая их, они пытались составить мнение об этом персонаже.
На фотографии в полный рост Жан-Пьер Бриаль имел недовольный вид. Это был человек довольно крепкого сложения с мясистым лицом, трехдневной щетиной. Глаза у него были маленькие и глубоко посаженные. Толстые пальцы с грязными ногтями держали табличку. Одет он был в запачканные грязью штаны и поношенную рубашку. На фотографии в профиль был виден его двойной подбородок, длинные темные волосы зачесаны назад и собраны в хвост.
Через несколько минут Мистраль встал и прикрепил фотографию Бриаля рядом с убитыми в Уазе. Над снимками убитых парижанок он нарисовал большой вопросительный знак.
Теперь полицейские рассматривали фото мест преступления. За столом наступила тишина. Полная сосредоточенность. Кальдрон положил фотографии убийств в Уазе рядом с парижскими.
- На первый взгляд почерк тот же. То же положение тел, ткань на лице, осколки зеркала в груди и во рту. Признаюсь, это смущает, однако… - Мистраль нарушил молчание, в котором пребывали полицейские, внимательно разглядывающие пять совершенно одинаковых изображений убийств.
- Тут задумаешься, - заметил Кальдрон. - Если не знать, что после первой серии преступник был арестован, так и скажешь, что злодей из Уазы приехал в Париж.
- Вот и мне так кажется, - признался Мистраль. - Вечером прочту дело из жандармерии и узнаю, что они говорят об этом субъекте.
Полицейские допили кока-колу, немного поговорили о посторонних вещах и ушли из кабинета Мистраля. Дальмат на пороге обернулся к комиссару и Кальдрону, которые заканчивали разговор. Мистраль вопросительно посмотрел на него.
- Я знаю, что с этими двумя убийствами на нас будут очень давить. Мое дежурство заканчивается в воскресенье, и, возможно, в этот день случится третье убийство. В общем, я на всякий случай. Мне это очень неудобно, у меня уже давно запланированы семейные дела - будет очень сложно меня кем-нибудь подменить?
- Никто не сказал, что случится третье убийство, - ответил Мистраль. - Венсан, кто на этот уик-энд свободен?
Кальдрон посмотрел на часы.
- Пятница, 22.15. С ходу, пожалуй, никого не найдешь. Если что случится, я приеду. Я весь уик-энд в Париже, это без проблем. Поль, зайдите в штаб, скажите, что я вас подменяю до утра понедельника и пусть занесут на доску мой мобильник.
Мистраль сложил документы в старую кожаную папку, а дело из Уазы - в большую пластиковую сумку. Он уже хотел позвонить Кларе, но тут зазвонил его мобильник - Клара опередила его. Она въезжала в паркинг Арлэ рядом с набережной Орфевр. Людовик, выходя из здания на встречу с супругой, размышлял, как бы так повести разговор, чтобы не зашла речь о его бессонницах.
22.15. Человек внимательно просмотрел все газеты и не обнаружил никаких упоминаний о двух убийствах. Он тщательно свернул газеты и вместе с другими бумагами кинул в ящик для бытовых отходов. Спать не хотелось, а ком в желудке теперь, когда пропал его рюкзачок, можно было отнести на счет беспокойства. Человек встал под холодный душ и долго стоял под потоком воды. В квартире от жары было нечем дышать. Он решил выйти на улицу, для профилактики выпил анальгетик. В одной футболке и бермудах человек сел в машину и включил радио.
- "Вы слушаете ФИП в Париже на волне 105,1. Сейчас двадцать два часа сорок пять минут, и ночь будет жаркой, очень жаркой. Как хорошо, что вы с нами, тем более что сейчас Диана Кралль поведет вас на прогулку по "Осенним листьям". А пока осень еще далеко, наслаждайтесь этой прекрасной летней ночью!"
И у дикторши, и у певицы голос был так обворожителен, что человек вжался в сиденье.