Дом Энвера находился в северной части города. Его окружал большой сад. Разросшиеся смоковницы и знаменитые ливанские кедры красиво оттеняли белоснежные стены дома.
Дверь открыл невысокий слуга в белом сюртуке с золотыми погончиками. Смирнов назвал себя, слуга молча пригласил следовать за ним. Они прошли коридорами в крытый дворик особняка, пересекли его, снова оказались в лабиринте коридоров и, наконец, вышли на открытую террасу.
Особняк ливанца был выстроен в исламском стиле. В медной крыше, защищающей внутренний дворик от жгучего средиземноморского солнца, были прорезаны изречения из Корана, сквозь них проникал днем солнечный свет, а ночью - прохладный воздух. Однако террасу, казалось, просто перенесли сюда с побережья Калифорнии или Майями. Плетеная мебель белого цвета. Журнальный столик, заваленный номерами "Таймс", "Ньюсуик" и "Атлантик Мансли". Телевизор и радиоприемник самых последних моделей. Все создавало полную иллюзию того, что ты находишься не в Ливане, а в Штатах.
Энвер Хальшик выглядел настоящим европейцем: синий деловой костюм, строгий зеленый галстук, белый платочек в верхнем кармашке пиджака. Ливанец был чисто выбрит и коротко подстрижен. На Олега смотрели глаза умного и уверенного в себе человека.
Журналист приветливо улыбнулся и предложил гостю виски со льдом. Когда Смирнов кивнул в знак согласия, ливанец сам приготовил напиток.
Он же проявил и инициативу в разговоре.
- Как я понимаю, вы приехали не для того, чтобы пить со мной виски и обсуждать внутриполитическую ситуацию в Ливане. Чем я могу быть вам полезен?
- Я прибыл по делу, которое прямо связано с развитием ситуации в Ливане, и без ваших консультаций мне не обойтись. Конкретно же меня интересует судьба двенадцати ядерных боеголовок к израильским ракетам средней дальности, исчезнувших несколько дней назад. Ответственность за похищение взяла на себя…
- Организация "Аль-Джихад". Да, я знаю об этом. - Ливанец пристально посмотрел на Олега. - Ответьте мне прямо: вы действуете по заданию "Моссада"?
- Как вам сказать, - задумался Олег. Уловив недоверие в глазах собеседника, решил все-таки уточнить: - Помочь израильтянам меня попросил адмирал Скаукрофт. А вашим адресом меня действительно снабдили сотрудники "Моссада".
- Как вы думаете, для чего "Аль-Джихаду" понадобилось воровать боеголовки? - спросил ливанец.
- Они хотят получить выкуп. Деньгами и, возможно, людьми, если в израильских тюрьмах томятся их боевики.
- Что ж, вы рассуждаете логично, - одобрительно заметил ливанец. - Так оно и есть. "Аль-Джихад" хочет потребовать от Израиля десять миллиардов долларов и освобождения троих своих людей. Вот их имена. - Вынув из нагрудного кармашка шелковый платочек, Энвер развернул его и выложил на ладонь Смирнова квадратик картона. Имена членов "Аль-Джихада" были написаны латинскими буквами. - Самая перспективная и прибыльная профессия в наше время - профессия посредника, - широко улыбнулся Энвер, показывая два ряда крепких зубов, не испорченных никотином. - Лидеры "Аль-Джихада" не знают, как передать свой ультиматум израильтянам. Израильтяне не знают, как связаться с палестинцами. Тут на сцену выходим мы - и дело в шляпе.
Сделав большой глоток, Олег с удовольствием отметил:
- Ваш виски просто превосходен. Но я должен лично увидеть лидера "Аль-Джихада" и услышать из его уст то, что вы сказали.
Неожиданный поворот в беседе явно не понравился Хальшику. Резко отставив в сторону бокал, из которого собирался отпить, он хмуро посмотрел на Олега. На скулах набухли желваки. От светской приветливости европейца не осталось и следа.
- Если бы я знал, что наш разговор закончится именно этим, - тяжело роняя слова, заговорил Хальшик, - ей-богу, переступил бы через себя и вышел бы сам на контакт с израильтянами.
- Думаю, это был бы напрасный труд. Вы услышали бы от них то же самое. - Олег говорил спокойно и уверенно. - Главные действующие лица должны говорить друг с другом непосредственно. Не прибегая к услугам посторонних. Бывают ситуации, когда никакие посредники не нужны!
- А вы знаете, что палестинцы поклялись никогда и ни при каких обстоятельствах не вступать в прямые контакты с евреями Израиля?! - в голосе Хальшика появились напряженные нотки.
Олег допил виски, припечатал пустой стакан к столику и встал:
- Я не знаю, как далеко у вас зашел роман с "Аль-Джихадом", но ваши посреднические услуги будут оплачены только в том случае, если я или любой другой представитель израильской разведки получит рандеву с ответственным сотрудником этой организации.
- Пока что я понял только одно, - не скрывая злости, проговорил ливанец, - нам с вами вообще не следовало встречаться!
* * *
Опустившись в приготовленную по его заказу ванну с водой, в которой были размешаны хвойные экстракты и лаванда, Олег позвонил Марте.
- Что поделываешь? - спросил он, услышав в трубке знакомый голос любимой.
- Скучаю без тебя.
- Ты хочешь меня уверить в том, что в Цюрихе, буквально набитом аттракционами, театрами, концертными залами, музеями и картинными галереями, нечем заполнить время более достойным образом? - Олег старался придать своему голосу бодрость и уверенность, которых, увы, у него самого не было.
- Без тебя мне ничто не мило, даже Цюрих, - вздохнула Марта.
Она замолчала. Олег слышал, как она тихо дышала в трубку.
- Чего же ты молчишь?
- Знаешь, Олег, - в голосе женщины явно ощущалась тревога, - у меня такое чувство, что должна произойти беда. Такое же состояние было у меня перед автокатастрофой.
Олег закусил губу. Он хорошо помнил эту историю. Два месяца назад он мчался по дороге из Женевы в Вадуц. До столицы княжества Лихтенштейн оставались уже считанные километры. Движение на автостраде было не слишком напряженным. Олег успевал следить за дорогой и любоваться открывшимися слева видами озера Валензее.
Впереди него не спеша катил элегантный синий "форд". Олег заметил, что за его рулем сидит женщина. Он приготовился к обгону, как вдруг понял, что у идущего навстречу микроавтобуса отказало управление. В этот момент машины вошли в крутой вираж. Неумолимый рок направил беспомощный микроавтобус к краю автострады.
Олегу показалось, что перед его глазами прокручивается приключенческая кинолента - из тех, где снимаются каскадеры. Микроавтобус скользящим ударом вбок подтолкнул "форд" к краю обрыва, сбил металлическое ограждение. Застыв на миг в воздухе, автобус стремительно рухнул вниз - вдоль отвесной каменной стены.
С трудом остановив свой разогнавшийся "порше", не обращая внимания на другие машины, Олег рванулся к синему "форду".
Эта машина тоже пробила ограждение и сползала к краю дорожного полотна. Еще несколько секунд - и "форд" рухнет на узкую полоску каменистого берега Валензее!
Смирнов успел подбежать к "форду" в тот самый момент, когда машина уже качалась над обрывом, словно готовясь к смертельному прыжку.
Сидевшая в "форде" молодая блондинка судорожно вцепилась в рулевое колесо, не отрывая широко распахнутых глаз от ослепительно-синей глади озера.
Смирнову с трудом удалось разжать намертво обхватившие руль пальцы и выдернуть женщину из машины. Вытаскивая незнакомку, Олег потерял равновесие, и оба они упали на каменистую кромку шоссе, медленно сползая вниз. К счастью, крупные камни, выступающие из отвесного склона, остановили их падение. Распластавшись всем телом на земле, Олег стал медленно отползать в сторону шоссе, продолжая бережно и крепко удерживать правой рукой спасенную им женщину.
Так он познакомился с Мартой.
- Я снова предчувствую беду.
Ее голос в трубке прерывался. Она плакала.
- Марта, милая, не плачь! - крикнул Олег. - Я скоро вернусь. Не плачь! Я люблю тебя…
Ему было тяжело слушать рыдания любимой женщины, а ей трудно говорить. Надо вешать трубку.
Олег уже без всякого удовольствия вдыхал острый и дурманящий запах хвойной эссенции и лаванды. Ему стало неуютно в этой горячей ванне, по краям облицованной разноцветными мраморными плитками.
"На редкость идиотское задание дал мне Скаукрофт! - кусая губы, размышлял он. - А после отказа ливанца свести людей "Моссада" с представителями "Аль-Джихада" мне вообще здесь делать нечего. Значит, надо уезжать отсюда, и чем скорее, тем лучше".
Он поднялся из ванны и встал под душ. Прохладная вода приятно бодрила. Насухо вытеревшись полотенцем, Олег решил позвонить генералу Эбуху и сообщить о своем решении. Но в это время зазвонил гостиничный телефон, установленный в номере.
Смирнов снял трубку.
- Руководитель "Аль-Джихада" Хамза Аун будет ждать вас завтра утром - с девяти до девяти пятнадцати - в отеле "Александрия", - услышал он голос Энвера Хальшика.
США (Вашингтон)
Президент США, на приеме у которого в Белом доме утром побывали делегации из прибалтийских республик, сидел за своим столом в Овальном кабинете, опустив голову и закрыв глаза. Ничего, кроме раздражения и усталости, он не ощущал. Появление в дверях Джима Коэна радости у него не вызвало.
- Малые страны - большие проблемы! - тихо вымолвил он, машинально раскладывая на столе визитные карточки президентов и премьер-министров Литвы, Латвии и Эстонии. - Опять просили оказать им экономическую и финансовую помощь, поддержать их борьбу за выход из Советского Союза. Интересно, поддержали бы они, скажем, выход штата Техас из состава нашей конфедерации, который мы в свое время оттяпали у Мексики?
- Как ни малы эти республики, они идут своей дорогой в истории. Без них она была бы беднее, не правда ли? - мягко заметил помощник по вопросам национальной безопасности.
- Надеюсь, Джим, твой приход не связан с предложением включить республики Прибалтики в дружную семью наших штатов? - настороженно усмехнулся президент.
Зачем-то поправив галстук, Коэн доложил:
- Господин президент, вот проект вашего распоряжения о создании в Вашингтоне специального дома для конфиденциальных свиданий. У ЦРУ, ФБР, Министерства обороны и Государственного департамента не один такой дом. А у работников аппарата президента ни одного. Между тем нужда в собственном помещении для проведения конфиденциальных бесед с самыми разными людьми, главным образом, с иностранцами, ощущается весьма остро.
Джон Пенн сочувственно кивнул головой. Он прекрасно знал, что самая важная часть межгосударственных переговоров происходит не на глазах широкой публики и даже не в присутствии ближайших помощников, а наедине с глазу на глаз. Помещение, о котором говорил Коэн, и на самом деле было жизненно необходимо.
- Хорошо. Утвердим документ на ближайшем заседании Совета национальной безопасности. У тебя все ко мне?
Коэн почтительно наклонил голову и вышел из Овального кабинета, тихо притворив за собой массивные двери.
Швейцария (Цюрих)
После завтрака Марта решила прогуляться. Она одела короткую юбку, удобные туфли на низком каблуке, примерила перед зеркалом широкополую шляпу и перекинула через плечо сумочку из крокодиловой кожи.
Подойдя к дверям номера, молодая женщина неожиданно остановилась и вернулась обратно. В гостиной она открыла вделанный в стену сейф миниатюрным электронным ключом, достала из небольшой синей коробочки кольцо с изумрудом - подарок Олега, - надела его на палец и сразу почувствовала себя спокойней и уверенней.
Погода на улице стояла прекрасная. Ярко светило солнце, но прохладный ветерок, зарождавшийся на просторах Цюрихского озера, не давал солнечному теплу перерасти в зной. Колеблемые ветерком листья городских каштанов лениво шевелились, источая пряный аромат.
Миновав ратушу, Марта вышла к кафедральному собору Гросс-Мюнстер. Она долго смотрела вверх - на острые шпили его башен. Казалось, знакомый с детства силуэт, прочерченный грубыми, привычными к простой крестьянской работе руками каноника Цвингли, водившего армии швейцарских крестьян и ремесленников против богатых горожан и помещиков, величественно парил в небе. Легкое белое облачко, похожее на трогательного ягненка, застыло, словно зацепилось за шпиль одной из высоких готических башен Гросс-Мюнстера.
"Нам нужно завести ребенка, - подумалось вдруг Марте. Она представила себя в роли матери и на глаза навернулись слезы. - Что на это скажет Олег?"
Какой-то молодой человек подошел к фонтану с другой стороны. Достав газету, он уткнулся в нее с явно преувеличенным вниманием. Низко надвинутая на лоб шляпа, темные стекла очков, скрывающие глаза… Марта незаметно пригляделась к молодому человеку. Где она его видела?
Приложив к лицу мокрые ладони, она лихорадочно вспоминала. Наконец, ее осенило. Именно этот тип поджидал ее у дверей отеля. Вслед за ней он шел по набережной реки Лиммат к Гросс-Мюнстеру и оказался здесь на площади, у фонтана.
Марта почувствовала, как к горлу подкатил комок. Здесь, в центре большого города, вокруг мирно играли дети, пенсионеры вели друг с другом нескончаемые разговоры, не обращая внимания на то, что энергичные японские туристы увековечивают их на фоне собора своими фотокамерами. А ей показалось, что она в джунглях и на каждом шагу ее поджидает смертельная опасность.
Нервно поправив ремень сумочки, молодая женщина пересекла площадь Цвингли и начала спускаться к мосту Мюнстер.
На мосту, глядя на витражи Марка Шагала, пламенеющие в окнах собора Фраумюнстер на правом берегу Лиммата, Марта замедлила шаг и остановилась. Опираясь рукой о каменную балюстраду моста, сняла с ноги туфлю, встряхнула ее, как будто туда попал камешек. При этом она незаметно оглянулась назад.
Тот тип в шляпе, помахивая сложенной пополам газетой, с видом умирающего от безделья туриста неторопливо шел по другой стороне моста Мюнстер.
Марта торопливо всунула ногу в туфлю и быстро перешла по мосту на правый берег реки. У входа в собор Фраумюнстер с ней столкнулся широкоплечий и высокий итальянец. Марта ударилась о его мощную грудь и отскочила в сторону, как резиновый мячик. Итальянец удивленно посмотрел на взволнованную женщину.
- Извините, - смущенно пробормотала она.
Пожав плечами, итальянец уступил дорогу. Марта проскользнула мимо него и вступила в прохладный придел храма. Ее взгляд скользил по высоким колоннам, стрельчатым сводам, готическим окнам в форме розы, изысканным витражам. Но красоту и величие храма она воспринимала как-то заторможенно. Сосредоточиться ей мешало ощущение, что наблюдение за ней не прекратилось. Хотя в соборе было прохладно, а на Марте одета всего лишь тонкая шелковая блузка, у нее между лопаток заструился горячий пот. Руки начали подрагивать, и она стиснула их, чтобы унять дрожь. Стараясь держаться прямо, скрывая, что напугана до смерти, женщина направилась к выходу.
Шляпа и темные очки со сложенной пополам газетой поджидали ее снаружи, у входа. Тут же, прислонившись к массивной арке, стоял широкоплечий итальянец.
Чувствуя, что еще немного и она закричит от страха, Марта прошла мимо них. После полумрака, царящего в соборе, яркий солнечный свет улицы показался неестественным. На противоположной стороне из подъехавшего такси выскочила оживленная парочка. Марта бросилась через дорогу. Справа взвизгнул тормозами черный "мерседес". Водитель смотрел ей вслед и осуждающе качал головой. Ох, уж эти женщины…
Добежав до такси, Марта рухнула на заднее сиденье. С трудом разжимая дрожащие губы, попросила:
- Отель "Шератон", пожалуйста!
Водитель выехал на набережную Цюрихского озера, рядом с массивным зданием Национального банка, повернул направо и выскочил на оживленную Банхофштрассе.
Марта понемногу стала успокаиваться. Рядом сидел таксист. Вокруг тоже были люди.
Вытащив из сумочки платочек, Марта отерла лоб. Оглядела себя в зеркальце пудреницы. Лицо было все еще белым, как мел.
Через несколько минут такси остановилось у подъезда "Шератона". Расплатившись с шофером, Марта вышла из машины и вошла в вестибюль.
Портье с любезной улыбкой вручил ей ключ. Несколько американских бизнесменов, развалившись в глубоких кожаных креслах, курили сигары. Их секретарши сидели поодаль, оживленно разглядывая свежие журналы мод.
По вестибюлю сновали носильщики, волоча за собой дорогие чемоданы с монограммами владельцев.
Когда Марта подошла к лифтам, мимо нее прошмыгнула стайка смуглых детей в ярких курточках и платьицах. Сыновья и дочери кувейтского шейха, снявшего целый этаж для своих многочисленных жен и детей, чувствовали себя здесь как дома.
"Все будет хорошо, - шептала Марта, поднимаясь в лифте на свой этаж. - Все будет хорошо…" Выйдя из кабины, она осмотрелась по сторонам. Рядом никого не было. Облегченно вздохнув, Марта достала из сумочки ключ и по украшенному золотистым узором синему ковру пошла по коридору. Ей предстояло еще свернуть направо, а там каких-то десять метров - и она в своем номере.
Повернув за угол, Марта от неожиданности остановилась. Перед ней стоял широкоплечий итальянец. Хотя взгляд его был устремлен куда-то в сторону, а лицо выражало полнейшую индифферентность, ей стало дурно. В глазах потемнело, все предметы стали двоиться, она почувствовала, что за ее спиной тоже кто-то стоял. Нервы Марты напряглись до предела, и она, не помня себя, закричала.
- Почему вы кричите? - услышала она недовольный голос.
Марта судорожно повернулась. "Может быть, этот человек защитит меня от итальянца?" - мелькнула в голове отчаянная мысль.
Но, повернувшись лицом к мужчине, на которого она наткнулась спиной, Марта снова закричала. Она увидела знакомую шляпу, надвинутую на лоб, темные очки и свернутую газету. В отеле днем, видимо, экономили электроэнергию, в полумраке темные стекла очков блестели как-то особенно зловеще.
- Почему вы кричите, мадам? - снова спросил человек в темных очках.
Говорил он тихо, отчетливо произнося слова, и Марта неожиданно для себя успокоилась.
Путь назад был отрезан. "Если они решили убить меня, то могли это сделать в лифте, - хладнокровно размышляла она. - Застрелить в кабине, остановить ее между этажами. И смыться".
Стиснув зубы, Марта шагнула вперед. "Будь что будет", - подумала она, сжимая в руке ключ от номера. Однако итальянец вместо того, чтобы наброситься на нее и начать душить или резать, вдруг вежливо отступил в сторону, освобождая путь. Медленно переступая ватными ногами, она подошла к двери своего номера и вставила ключ в скважину. Дважды повернула его в замке. Толкнула рукой дверь. Вошла.
В этот момент чья-то рука легла Марте на плечо. Она вскрикнула и без чувств опустилась на пушистый ворс гостиничного ковра.