Глава 8
В субботу утром мы с Клэр поехали в Ориент-Пойнт, что на самом краю мыса Норт-Форк на Лонг-Айленде. Ничего хорошего из этого не вышло. Мы вернулись в город еще до обеда, и у меня в квартире она даже не сняла куртку. Исчезла в спальне и через мгновение появилась снова с сумкой на плече. По пути к двери она остановилась. Голос звучал скорее устало, чем сердито.
- А умеешь ты, Джон, все изгадить.
Ее шаги удалялись по коридору, эхо замерло на лестнице. Я закрыл дверь и включил свет.
На Лонг-Айлендской магистрали в то утро было неприятно, но пусто, и мысли мои, пока я вел машину, крутились вокруг Холли Кейд и Дэвида. О Холли у меня были обрывочные сведения, недостаточные, чтобы понять - или хотя бы начать понимать - ее мотивы. Но Дэвид - совсем другая история: он мой брат, и мне следовало бы знать его. Вроде бы.
Я размышлял о приступах неверности Дэвида и пытался понять ее причины. Думал о других случаях супружеских измен, которыми мне доводилось заниматься, и об объяснениях, которые слышал: "У меня свои потребности"; "Она меня не понимает"; "Это просто секс"; "Это не ее дело"; "В другом городе - не считается" - все так обычно, так банально. Трудно было вообразить Дэвида произносящим что-то подобное. Но разумеется, трудно было вообразить его и занимающимся чем-то столь опасным - столь потенциально самоубийственным, - как эти анонимные свидания.
Клэр тихо сидела рядом со мной, иногда читала свою толстую книгу, иногда возилась с радио, иногда просто смотрела сквозь темные стекла очков на разворачивающуюся перед нами ленту асфальта. Но чем дальше оставался город, тем больше она, казалось, светлела и расслаблялась; напряжение, которого я и не замечал, улетучивалось прямо на глазах. В Глен-Коув Клэр водрузила ноги на бардачок; в Мелвилле она уже тихо подпевала радиоприемнику.
Мы доехали по Лонг-Айлендской магистрали до самого Риверхеда и свернули на шоссе номер 25. Пейзаж стал более плоским, бледное, совершенно чистое, высокое и яркое небо отражалось в воде. Мы ехали мимо виноградников, мимо бесконечных рядов голых лоз за проволочной оградой. Клэр сняла очки и опустила стекло. В салон ворвался холодный морской ветер.
Позавтракали мы в Саутхолде, в крохотном ресторанчике с видом на гавань. Здесь было полно местных, и мужчины, сидящие над тарелками с яичницей и вафлями, украдкой разглядывали Клэр. Она съела омлет и уставилась на качающиеся на якорях аккуратно укрытые лодки. Я ел оладьи и думал о Дэвиде.
Некоторые заблудшие мужья, пойманные с поличным, защищались довольно неуклюже: знай себе напирали на здравомыслие, ослабленное внезапным приливом крови к местам ниже пряжки ремня. Такое объяснение не помогало оправдаться перед женами или адвокатами по бракоразводным делам, зато отличалось искренностью. А история Дэвида? Дэвид всегда был таким целеустремленным и дисциплинированным и всегда так гордился этими своими качествами. Я, как ни старался, не мог представить его поддавшимся порыву страсти или увлеченным до беспамятства.
Мелькнула мысль, что свидания со случайными женщинами служили Дэвиду отдушиной; впрочем, я сразу эту мысль отмел. Происходило что-то другое. Я вспомнил, как Дэвид рассказывал о процедуре смотрин, как хвастался своей ловкостью. "Если она не согласна играть по моим правилам, я двигаюсь дальше". Ему нравилось дергать за ниточки.
После завтрака мы прогулялись по набережной. Клэр втягивала руки в рукава черной куртки, пряталась за темными очками, черную бейсболку сдвинула на нос. Мы дошли до скамейки с видом на Шелтер-Айленд, сели и стали наблюдать за ползущим по воде маленьким паромом. Клэр прижалась ко мне и сунула руку мне в карман. Через некоторое время ветер загнал нас в машину, и мы поехали дальше на восток, в Гринпорт.
Шоссе номер 25 в Гринпорте перешло во Фронт-стрит и в гавани соединилось с Мэйн-стрит. Вдоль обеих улиц выстроились низкие дощатые здания, и народу было гораздо больше, чем следовало ожидать в зимний день. Люди делали покупки, просто гуляли - и, казалось, все друг друга знали. Мы припарковали машину и вышли. Клэр сняла бейсболку и провела рукой по волосам.
- Похоже, блин, на какой-нибудь Бедфорд-Фоллз, - засмеялась она. По-настоящему засмеялась.
Антикварный магазин как раз открывался, и Клэр затащила меня туда. Мы с трудом протолкались по узкому проходу между полками. Она улыбнулась парню за прилавком и вышла, ничего не купив. На улице снова взяла меня за руку, и мы пошли дальше. Мои мысли вернулись к брату.
Стремление к власти и контролю, самолюбие и гнев… Если отбросить рациональные объяснения и пустые отговорки, большинство неверных мужей, которых я выслеживал, именно эти страсти увлекали в бездну. Но с понедельника Дэвид стал для меня загадкой, и понять его было труднее, чем любого из предыдущих моих клиентов. Придумать тайный мир, установить в нем правила и законы и смотреть, как люди прыгают через расставленные обручи, - да, это власть и контроль; но вот остальное? Неужели самолюбие Дэвида настолько уязвимо, что для его поддержки необходимо внимание посторонних? Или Дэвидом руководил гнев? А если гнев, то на что или на кого? На Стефани? Возможно, но вряд ли на нее одну. Брак, карьера, репутация, даже репутация фирмы "Клейн и сыновья", - Дэвид все поставил под угрозу.
Мы шли по улицам, пока не закончились магазины, а Клэр не проголодалась. На Мэйн-стрит нашелся открытый ларек с гамбургерами, она потащила меня туда и заказала что-то неряшливое, с луком. Я заказал то же самое, и мы опять отыскали скамейку у воды. На холоде от гамбургеров шел пар, и несколько чаек с надеждой уставились на нас.
После ленча мы проехали последние десять миль до Ориент-Пойнта. Шоссе номер 25 перешло в Мэйн-роуд и закончилось возле паромного причала и парка. Парк был открыт. Вдоль песчаной дорожки росли невысокие дубы и можжевельник, в их тени прятались заплатки снега, берег пруда обметала белая изморозь. За деревьями, прудом и высокой бурой травой были дикий пляж, серая вода и небо - голые, пустынные и прекрасные. Клэр сняла очки, расстегнула куртку и приблизилась к воде. Я смотрел на нее и думал о Холли, Дэвиде и Стефани.
Через некоторое время Клэр вернулась. Порозовевшее лицо, золото спутанных волос. Она прижалась ко мне и прикоснулась губами к моим губам. Тело ее было теплым и крепким, волосы пахли океаном.
- У меня руки замерзли. - С этими словами она засунула их мне под куртку и под рубашку. Так мы стояли, пока я не заговорил.
- Почему ты это делаешь? - спросил я.
- Что делаю? - прошептала Клэр мне в шею.
- Почему встречаешься со мной? Ты ведь замужем.
Клэр напряглась в моих объятиях, тяжело вздохнула и чуть больше минуты не двигалась. Потом убрала руки и отступила.
- В смысле почему я изменяю мужу? - безжизненным, тусклым голосом произнесла она.
Я кивнул, и на ее лице появилась мрачная улыбка.
- Вдруг стало любопытно?
- Я просто пытаюсь понять.
Клэр фыркнула.
- Господи, понять? - Она надела очки, застегнула куртку. Губы шевельнулись, но слова унес ветер. Лицо застыло, в черных стеклах очков вспыхивало солнце. - Хочешь услышать все жуткие подробности? Отлично. Он на двадцать лет старше меня; на первом месте для него бизнес; я - третья жена; подозреваю, что он трахался с другими женщинами уже после того, как мы обручились. Не с какой-то одной, там скорее постоянная смена состава. Ему нравится определенный тип: любезные продавщицы, юные, вышколенные, может быть, с некоторой претензией на артистизм, но впечатлительные и почтительные, приученные ублажать клиентов. Девушка - менеджер картинной галереи, где он иногда что-нибудь покупает, девушка, занимающаяся сбором средств для больничного комитета, девушка, заведующая связями с общественностью в музее, - такого плана. Я удивилась, когда все выплыло. Даже обиделась. Но с другой стороны, будто я не знала, на что иду. Я работала в "Кристис", когда познакомилась с ним, - оценивала гравюры, которые он хотел продать. Он тогда был женат и не скрывал этого. Мы не обсуждаем его измены, но он человек здравомыслящий. Я тоже стараюсь не впадать в раж. Можно сказать, у нас заключено соглашение, которое в общем-то устраивает обоих. По крайней мере пока. Пожалуй, не об этом я мечтала школьницей. Но так все же лучше, чем работать в "Кристис".
Клэр стояла, засунув руки в карманы, говорила сухо и прозаично, словно повторяя наскучивший урок, а потом подняла воротник и прошла мимо меня, бросив только:
- Я буду в машине.
- Черт, - пробормотал я. Мои заметки со вчерашнего вечера валялись на столе, ноутбук был включен. Я просто не знал, чем еще заняться, поэтому - и только поэтому - снял куртку и снова начал искать Холли Кейд.
Глава 9
Несмотря на мои усилия и всевозможные комбинации из "Холли", "Кейд", "Рен" и "театр "Гимлет"", "Гугл" и на этот раз выдал мне не больше, чем раньше. Я сделал сандвич с арахисовой пастой, вернулся на сайт MetroMatchPoint.com и снова начал искать объявления Рен. И снова безрезультатно. А потом подумал об именах других персонажей из ее пьес и о том, сколько еще вымышленных имен могла использовать Холли. Я задал на MetroMatchPoint.com Робин, Ларк, Елену, Кассандру и Медею. Медей не было, но остальные нашлись в больших количествах, хотя ни одна даже отдаленно не напоминала Рен. Так что я вернулся к "Гуглу".
Мой метод нельзя было назвать поисками наугад, хотя ни четкого алгоритма, ни безупречной логики здесь тоже не было. Скорее, я искал по косвенным признакам: задавал поиск по именам персонажей Холли и смотрел, что выскочит. Пришлось отсеять массу мякины, но в конце концов я отыскал зернышко пшеницы: Кассандра 3.
Связь отыскалась через Кассандру Зеро, обреченную младшую дочь в "Клубе лжецов", и Орландо Круга, владельца ныне закрывшейся галереи в Вудстоке, где года два назад Холли устраивала давным-давно забытые видеошоу. Того самого Орландо Круга, который теперь владел галереей "Видимое от Круга" в Уэст-Виллидже и представлял работы видеохудожницы по имени Кассандра 3. Настойчивость и совпадения - лучшие друзья детектива.
Кассандра 3. на сайте Круга была почти незаметна - строчка в списке художников, которых он представляет; биография уместилась в одну строчку: "Кассандра 3. живет в Нью-Йорке" - и примечание, что видеоработы Кассандры не выставляются публично. "Показ только по предварительной договоренности и только коллекционерам, отвечающим определенным условиям". Видимо, поэтому я и не смог найти отзывов на ее работы. Мне стало интересно, что это за определенные условия Круга.
Еще несколько упоминаний о Кассандре нашлись в художественном блоге под названием "Сладкая пена", а еще - кто бы мог подумать! - на сайте "Цифровая солянка". Сравнительно свежие - за последние восемнадцать месяцев, - они вызвали у меня беспокойство, чуть ли не нервный тик.
В первый раз в "Сладкой пене" Кассандру 3. упомянули в бестолковой, легковесной, но претенциозной дискуссии об искусстве и порнографии: возможны ли, дескать, взаимоисключающие классификации. Некто называющий себя Взбить-до-густоты, привел работу Кассандры как пример и того и другого, инициировав бесконечное уклонение от темы, в котором Пена и Миксер - очевидно, единственные участники спора, знакомые с произведениями Кассандры, - закидывали друг друга обрывками известной лишь особо посвященным информации о фильмах, ни разу не упомянув о сути этих обрывков. Через несколько месяцев Пена и Миксер снова сцепились из-за посыла работ Кассандры.
Пена написала: "Таковы ее понимание политики силы в сексе и ее зацикленность на пороговых моментах и тектонических сдвигах - с ситуациями, когда контроль внезапно переходит от одного человека к другому, когда доминант становится подчиненным, когда отказ превращается в капитуляцию, а язык больше не повинуется… когда, так сказать, кнут переходит из рук в руки. И не заставляй меня браться за деконструктивистские аспекты…"
На что Миксер ответил: "Два слова, Пена: "лес" и "деревья". И, как всегда, ты упускаешь первое, уставившись на второе. Ты правильно поняла насчет секса и силы, но суть от тебя полностью ускользает: Касси делает порно в стиле нуар, идиотка придурочная! Тут и голод, и вуайеризм, и неотвратимый рок, и, в самую первую очередь, РАСПЛАТА. Зацени освещение! Глянь на ее номер 5, а потом - на работы Мусураки или Зейца. Посмотри, блин, "Из прошлого"! И, кстати, ты снова начиталась Уильяма Гибсона".
Пена ответила: "Отвали".
Упоминания в "Цифровой солянке" были проще. В выпуске за прошлый месяц в рубрике сплетен под названием "Вторичный рынок" обозреватель отметил слухи, будто две работы Кассандры 3. - номер 3 и номер 8 - недавно сменили владельцев, по шестизначной цене каждая. Чем бы Кассандра ни занималась, за ее занятия хорошо платили.
В воскресенье утром разразилась настоящая песчаная буря - во время пробежки ветер едва не сдирал кожу с лица. После долгого душа и миски овсянки я снова вышел на улицу и направился в Уэст-Виллидж. Галерея Орландо Круга находилась на Перри-стрит, между антикварным магазином и магазином, где продавались страшно дорогие мужские пижамы, за дверью из матового стекла с надписью мелкими черными буквами. Внутри все было выдержано в серо-бело-кремовых тонах, а декоратор сумел как-то примирить деревянные панели, пенопласт, ковры в стиле Уильяма Морриса и большие плоские мониторы на стенах. На экранах - серые крыши многоквартирных домов с голубями, время от времени превращающимися в яркие тропические цветы. Пахло сандалом.
Невысокий худой человек сидел за письменным столом в дальнем углу. Лет двадцати, лицо, чем-то напоминающее мордочку хорька, заросло аккуратной трехдневной щетиной. Волосы пяти оттенков белокурого цвета в художественном беспорядке. Отложные манжеты болтались, но голубая рубашка ему шла - как и скучающий вид. Когда я вошел, парень поднял голову - и снова уткнулся в свой айпод. Когда же я заговорил, он стал оглядываться, словно, кроме меня, были еще посетители.
- Вы Орландо Круг?
- Нет.
- Он здесь?
- А вы кто будете? - Голос гнусавый, хитрый и такой же скучающий, как и вид.
- Человек, которому нужен Орландо Круг. Он здесь?
Парень пожал плечами:
- Незачем сердиться. - С этими словами он резко встал из-за стола и нырнул в коридорчик. В конце его была дверь, парень постучался и открыл ее. Через мгновение он вышел, и не один.
Спутник его был лет шестидесяти, высокий, кожа цвета полированного тикового дерева и также блестит. Отглаженные джинсы и черный свитер, коротко остриженные белоснежные волосы. Идеальные арки бровей над настороженными голубыми глазами. Удлиненное лицо почему-то напомнило мне монаха. Или аббата процветающего ордена.
У незнакомца был низкий голос с почти неуловимым и совершенно не идентифицируемым акцентом.
- Я Круг. Чем могу быть вам полезен, мистер?..
- Марч. Как я понимаю, вы представляете Кассандру 3.
Блондин за письменным столом навострил уши. Круг бросил на него взгляд.
- Рикки, пожалуйста, сделай-ка мне эспрессо. - Рикки закатил глаза, но встал. Круг посмотрел на меня. - Может быть, для вас тоже, мистер Марч? Рикки варит замечательный кофе. - Я кивнул, и Рикки исчез. Круг сел за стол и указал мне на стул с другой стороны. - Вы знакомы с творчеством Кассандры? - спросил он. Голубые глаза сияли.
- Не знаком, но заинтригован. И надеялся узнать больше.
Круг улыбнулся:
- Ее работы действительно весьма интригуют, мистер Марч, хотя и не пользуются широкой известностью. - Я молча кивнул. Круг продолжал улыбаться. - Откуда вы узнали о них?
Я пожал плечами:
- О них упоминали информированные люди. Слово тут, слово там… в конце концов как-то сложилось.
Круг свел под подбородком длинные загорелые пальцы.
- Ну-ну. Какие еще художники вам нравятся, мистер Марч?
Появился Рикки с двумя чашками кофе на серебряном подносике. Я улыбнулся шире.
- Айснер, Дитко, Инфантино, Адамс, Миллер.
Рикки поставил перед нами чашки, косо взглянул на меня и удалился. Круг поджал губы.
- Они же комиксы рисуют.
- Я готов расширять кругозор.
- И решили начать с видео, с работ Кассандры?
- О них рассказывают столько интересного.
- Кто рассказывает, мистер Марч?
- Знающие люди.
- Я знаю всех знающих людей, мистер Марч. А известная им информация исходит исключительно от меня. И потому, если кто-то из этих людей направил вас ко мне, пожалуйста, не стесняйтесь назвать его имя.
- А если меня направили к вам не ваши знакомцы?
Круг вздохнул. Морщины у него на лице, казалось, углубились, он стал похож на непреклонный грецкий орех.
- Тогда мы можем попить кофе и обсудить творчество любых других художников.
- Но не Кассандры? - Круг нахмурился, изображая минимум сочувствия, и покачал головой. - Сам по себе интерес не отвечает вашим определенным условиям? - спросил я.
- Творчество Кассандры весьма вызывающее, мистер Марч… и доступно не всякому. Коллекционер, непривычный к методу, в отсутствие контекста… Я оказал бы вам дурную услугу.
Я хмыкнул:
- Благодарю за заботу. Деньги могли бы как-то воздействовать на ваши условия?
Круг поиграл изящными золотыми часами на узком коричневом запястье.
- Боюсь, никак. Работы Кассандры достойны того, чтобы их оценивали по достоинству, а не просто покупали и продавали.
- Я полагал, мистер Круг, что покупать и продавать - ваша работа. А Кассандра знает, что вы отговариваете клиентов?
- Это ее указания, уверяю вас. - Голубые глаза холодно смотрели с морщинистого блестящего лица.
- А можно поговорить об этом с ней?
Круг тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
- Единственное, что заботит Кассандру больше судьбы ее картин, мистер Марч, - это неприкосновенность ее частной жизни. - Он посмотрел на часы. - А теперь, если у вас больше нет вопросов… - Он взял чашку.
- Только один: вы по-прежнему представляете интересы Холли Кейд?
Круг пил кофе и не пролил ни капли. Только чуть приподнял белую бровь.
- Холл и… как?
- Холли Кейд. Она представляла свои видеоработы в вашей галерее в Вудстоке.
Круг не особенно старался напустить на себя виноватый вид.
- К сожалению, не припоминаю этого имени.
- Да, конечно. - Я встал. - В конце концов, это было давно.
На углу через улицу располагался магазин здорового питания. Там имелся впечатляющий ассортимент соевых продуктов, а из большого окна открывался замечательный вид на "Видимое от Круга". Я уже полчаса разглядывал пшеничные хлопья и зеленые чаи, когда на улице появился Рикки в слишком просторном для него пальто. Борясь с ветром, он пошел по Перри-стрит. Я двинулся следом.