И ему фактически это удалось - во всяком случае, он сделал то, на что разумно было рассчитывать. Когда мы дошли до здания из желтого кирпича и обнаружили поджидавших нас там братьев Айзексонов, доктор заговорил с ними спокойно и деловито. Когда же мы поднялись на шестой этаж, разговор уже свернул на то, как нам следует представить гостям художественный сеанс. Мисс Говард, очевидно, успела предупредить сеньору Линарес, чтобы та не говорила о том, что же произошло в действительности, но сообщила нам, что "ничто" не сможет удовлетворить ненасытного любопытства миссис Кэди Стэнтон. Мисс Говард прикинула, что будет, если выдать портретируемую особу за старую приятельницу - или, опять же, родственницу - сеньоры, но это никак бы не объяснило шрамов и ушибов последней; а мисс Говард была уверена, что миссис Кэди Стэнтон непременно поинтересуется их происхождением, ибо мужья, избивающие жен, - та тема, на которую она читала проповеди уже несколько десятков лет. Вообще-то, сообщила нам мисс Говард, миссис Кэди Стэнтон неоднократно критиковали другие руководительницы женского движения, поскольку та вкладывала не меньше усилий в попытки изменить условия, вызывавшие насилие в семьях (пьянство и прочее), и облегчить женщинам выход из сложных ситуаций, смягчив разводное законодательство, нежели в отстаивание избирательного права для своих товарок. Должен заметить, я понимал ее стремления; большинству женщин в моем старом районе было наплевать с высокой колокольни на то, кто у нас президент, - все их силы уходили на то, чтобы пережить супружеские буйства.
В общем, мисс Говард и мистер Мур все еще никак не могли сговориться, что наврать миссис Кэди Стэнтон, когда доктор вдруг заявил, что лучше всего прекратить вилять хвостом и рассказать леди правду - или, скорее, большую ее часть: незачем уточнять, кем именно является сеньора Линарес, равно как и распространяться о ее дочери. Вместо этого мы могли бы сообщить, что посреди Сентрал-парка на нее напала другая особа и ограбила ее; если миссис Кэди Стэнтон захочется подробностей, пусть разбирается сама. Мисс Говард поначалу не слишком понравилось это предложение, и она сдалась, лишь когда зажужжал электрический звонок, подсоединенный к кнопке в вестибюле здания: явилась сеньора Линарес. Когда мисс Говард спускалась встретить нашу первую гостью, по лицу ее было ясно: она убеждена, что миссис Кэди Стэнтон скорее всего это и сделает - "разберется сама".
Выйдя из лифта, сеньора пребывала едва ли не в истерике: она была убеждена, что за ней следят - либо супруг, либо кто-то еще. Поэтому Сайруса незамедлительно услали вниз на разведку: не шныряет ли кто вокруг № 808. Сеньору это несколько успокоило, хоть и не то чтобы окончательно, поэтому она единственно могла выслушать инструкции доктора касательно того, что следует, а чего не следует говорить в присутствии других женщин. Когда снова зажужжал звонок, сеньора вновь ударилась было в панику, но ее остался успокаивать мистер Мур, а мисс Говард отправилась встречать многообещающую художницу и живую легенду.
Глава 12
Пока лифт с лязгом тащился назад, никто из нас толком не представлял себе, чего следует ожидать. Мне казалось, что сейчас к нам фурией ворвется эдакая замшелая бой-баба с кислой миной. Сколь приятным же было мое изумление - да и всех остальных, судя по их лицам, - когда в дверях изящно появилась весьма респектабельная и при этом элегантно одетая леди: волосы ее были тщательно завиты и уложены, а изысканные кружева, обрамлявшие шею и грудь, венчала большая красивая камея. Сперва я решил, что это и есть художница: встречавшиеся мне воительницы за женские права не очень-то жаловали все эти финтифлюшки и драгоценности. Но тут я разглядел, что волосы ее седы, а кожа дрябла и морщиниста, стало быть, по возрасту она никак не могла оказаться подающим надежды художественным дарованием, о котором рассказывал Пинки. Глаза, тем не менее, у нее были молодые, выразительные - может, она и приходится кому-то бабушкой, но соответствующего обращения с собой не потерпит. Она несла с собой трость с медным набалдашником, однако держалась при этом подтянуто и гордо - ни дать ни взять знаменитый ветеран: то была миссис Элизабет Кэди Стэнтон, единственная на свете женщина, которой впоследствии достанет духу переписать Библию с женской точки зрения.
Следом за ней в дверях показалась леди помоложе, которая могла бы показаться старшей сестрой нашей мисс Говард, настолько походили они друг на друга обликом, платьем и манерами. Черты лица мисс Сесилии Бо отличало скорее благородство, нежели красота, и внимание прежде всего приковывали ее светлые глаза. Одета она была в простую блузку на пуговицах, шею обвивала небольшая лента, а наряд довершала льняная накидка и скромная юбка. Сходство ее с мисс Говард, похоже, внешностью не ограничивалось - они уже болтали, словно две старые подруги: мисс Говард рассказывала мисс Бо о нашем визите к Пинки, та в ответ делилась таким же опытом. Вдобавок, как я узнал позже, в их прошлом также имелось достаточно общего: в частности, обе происходили из состоятельных семей (мисс Говард, как я уже упоминал, выросла в долине Гудзона, мисс Бо - в Филадельфии), которые весьма неодобрительно относились к необычному образу жизни юных леди.
Дождавшись окончания всеобщего знакомства, я шмыгнул на свой подоконник и там уже вовсе рта не раскрывал. По лицу миссис Кэди Стэнтон, пока она разглядывала присутствующих, было видно, что она пытается разобраться в ситуации, но тщетно. Стоило мисс Бо приготовить свои художественные принадлежности и подвинуть кресло ближе к сеньоре, как мисс Говард выступила с заготовленным - или, как предпочел бы называть его доктор, неполным - разъяснением причин, побудивших нас обратиться к мисс Бо. Глаза миссис Кэди Стэнтон сузились, однако голос оставался вполне дружелюбен:
- Вы сказали, Сара, что это была другая женщина? Это весьма необычно - и все из-за денег?
В разговор вмешался мистер Мур, отвлекая ее собственным обаянием от скользкой темы:
- В Нью-Йорке, миссис Кэди Стэнтон, практически все так или иначе происходит из-за денег - и, боюсь, мало что в этом городе можно с уверенностью считать действительно "необычным".
Лицо миссис Кэди Стэнтон мгновенно сделалось гораздо прохладнее, и она обратила на мистера Мура суровый взор:
- Разумеется, мистер… Мур, не так ли? Вообще-то я провела немало лет в Нью-Йорке, мистер Мур, и не всегда мне доставались приличные соседи. Так что сейчас, как мне кажется, я могу с уверенностью утверждать: нападение женщины на женщину в Сентрал-парке среди бела дня - отнюдь не частое событие. Быть может, кто-нибудь из полисменов здесь сможет это подтвердить? - И она мотнула головой на Айзексонов, которые, не зная, как им обходиться с этой дамой, все же не обрадовались такой этикетке.
- О! - воскликнул Люциус, доставая носовой платок, чтобы утереть выступившую на лбу испарину. - Я вряд ли… это…
- Не частое, - в итоге изрек Маркус - настолько уверенно, насколько вообще позволяли обстоятельства. - Но отнюдь не неслыханное, мэм.
- Вот как? - не удовлетворилась таким ответом миссис Кэди Стэнтон. - Мне бы хотелось примеров.
Во время этой небольшой пикировки мисс Говард отошла в угол вместе с мисс Бо и сеньорой Линарес - последняя принялась описывать художнице облик нападавшей. Видя, что разворачивающаяся дискуссия грозит оставить миссис Кэди Стэнтон в стороне от столь важного события, доктор позволил себе вмешаться в разговор:
- Если у вас имеется свободный день-другой, миссис Кэди Стэнтон, я с радостью представлю вам любое количество случаев жестоких нападений, совершенных женщинами.
Та развернулась к нему:
- Женщинами на женщин? - недоверчиво переспросила она.
- Женщинами на женщин, - подтвердил доктор с улыбкой, предупреждавшей, что он не шутит. - Дочерями на матерей, сестрами на сестер, соперницами, не поделившими объект страсти, друг на друга - и, разумеется, матерями на дочерей. - Он извлек портсигар. - Не возражаете, если я закурю? Быть может, составите мне компанию?
- Нет. Благодарю вас. Но вы можете курить. - Поразглядывав доктора еще минуту, миссис Кэди Стэнтон воздела палец, как раз когда он закуривал. - А ведь я слышала о вас, доктор. Читала некоторые ваши работы. Вы посвятили себя криминальной и детской психологии.
- Верно, - отозвался тот.
- Но ведь не женской психологии, - продолжала миссис Кэди Стэнтон. - Скажите мне, доктор, отчего ни один из исследователей разума не избрал своим предметом женщину?
- Забавно, что вы спрашиваете, - отозвался доктор. - Недавно я и сам задавался таким вопросом.
- Так позвольте я вам отвечу на него. - И, развернувшись в кресле так, чтобы видеть лицо собеседника, миссис Кэди Стэнтон приступила к самой настоящей лекции. - Психологи не изучают женское поведение, поскольку подавляющее их большинство - мужчины; а предприми они такое исследование, неизбежно обнаружили бы, что в основе всего поведения, вами описанного, лежит грубое порабощение и жестокость мужчин по отношению к женщинам. - Здесь ее глаза вновь сузились, однако на сей раз по-доброму. - Вы угодили недавно в серьезную передрягу, доктор Крайцлер. И я знаю, почему. Вы пытаетесь объяснять действия преступников, опираясь на их… как это вы называете… их "индивидуальный контекст". Однако люди не нуждаются в объяснении. Они считают, что вы всего лишь предоставляете оправдание.
- А как вы сами считаете, миссис Кэди Стэнтон? - спросил доктор, затягиваясь.
- Я считаю, что ни одна женщина не является в этот мир с желанием делать что-либо иное, кроме того, что назначила ей природа - а именно, творить и взращивать. Духовным озарением, священной силой созидания наделена каждая женщина по праву родоначальницы человечества. И если эта сила извращена, то можете быть уверены - где-то здесь приложил руку мужчина.
- Ваши слова звучат убедительно, - ответил доктор, - однако идеи, заложенные в них, я нахожу несколько… затруднительными. Разве женщины относятся к отдельному биологическому виду, неподвластному эмоциям, движущим другими людьми?
- Нет, они им подвластны, доктор. Вовсе нет. По сути, эмоции эти трогают их гораздо глубже. А также - порождающие их причины. Корни чего, я думаю, уходят намного глубже, чем даже такой образованный и прогрессивный человек, как вы, доктор, может себе представить.
- Вы полагаете?
Миссис Кэди Стэнтон кивнула, коснувшись при этом своих седых локонов жестом, свойственным обычным женщинам, но - что странно для дамы ее возраста и воззрений - нимало не смутившись мимолетным кокетством.
- Я согласна с некоторыми вашими работами, доктор. Фактически с большинством. Единственная ваша проблема, насколько я могу судить, заключается в том, что вы недостаточно развиваете понятие о своем контексте. - Она властным жестом возложила руки на трость. - Что вы думаете о влиянии пренатального периода на формирование личности?
- Ах да, - отозвался доктор. - Ваша излюбленная тема.
- Так вы оспариваете?
- Миссис Кэди Стэнтон… помимо воздействия, оказываемого физическим состоянием организма, не обнаружено клинических подтверждений тому, что мать обладает каким-либо формирующим влиянием на вынашиваемый плод.
- Ошибаетесь, сэр! Большей ошибки вы и допустить не могли. Все девять месяцев предродового периода каждая мысль, каждое чувство матери, а не только телесные проявления, разделяются и впитываются податливой жизнью, растущей внутри нее!
Тут доктор начал походить на генерала Кастера в тот миг, когда ему доложили, что число индейцев в округе несколько превышает первоначальные ожидания. Миссис Кэди Стэнтон удалось втянуть его куда глубже в дискуссию, сперва представлявшуюся ему приятной забавой, однако быстро переросшей в полномасштабные дебаты. Минут через десять я вовсе перестал соображать, о чем идет речь, - главным образом потому, что не особенно следил за ней: мне куда больше хотелось взглянуть, чего добились остальные три женщины. Поэтому убедившись, что никто вроде не смотрит, я соскользнул с подоконника и вдоль стенки переполз в дальний угол, где зарождался набросок. Подойдя ближе, я разобрал, что говорила художнице сеньора Линарес.
- Нет… нет, подбородок был менее… меньше выступал. И губы потоньше… да, вот так…
- Понимаю, - отвечала мисс Бо, сосредоточив лучистый взгляд на раскрытом перед нею большом альбоме. - В целом, значит, вы бы сказали, что лицо ее скорее ближе к англосаксонскому типу, нежели к латиноамериканскому. Так?
Сеньора Линарес задумалась, после чего кивнула.
- С этой точки зрения я ее не рассматривала, но… да - она была похожа на типичную американку, таких можно встретить где-нибудь в старых районах страны, к примеру, в Новой Англии.
Я подвинулся к локтю мисс Говард и взглянул на рисунок. Изображение по-прежнему оставалось неуловимым, подобно картинам Пинки, однако местами карандашу мисс Бо удался более четкий, уверенный штрих. Обретавшее очертания лицо, как и рассказывала сеньора, было костлявым, резким - не отталкивающим, но жестким, такие можно видеть в фермерском городке где-нибудь в Массачусетсе или Коннектикуте.
Неожиданно мисс Говард заметила, что я стою рядом, и улыбнулась.
- Привет, Стиви, - шепнула она. Затем бросила злобный взгляд в центр комнаты, где все так же дискутировали доктор и миссис Кэди Стэнтон. - Спорю, ты бы сейчас не отказался от сигаретки.
- А то я когда отказывался…
Внимание мое было приковано к нежным рукам мисс Бо, точно порхавшим над альбомным листом. Она делала штрих, затем обводила его или чуть смазывала, добиваясь нужной тени, или же вовсе стирала, если он казался сеньоре неверным. Тут она поймала мой взгляд и улыбнулась.
- Привет, - произнесла она тем же шепотом, что и мисс Говард. - Тебя зовут Стиви, правильно?
Я смог лишь кивнуть; сказать по правде, она меня совсем сразила.
- Они так болтают, будто наслаждаются обществом друг друга, - продолжала она, не прекращая рисовать, но теперь время от времени награждая меня знакомой нежной улыбкой, освещенной сиянием ее удивительных глаз. - И что же они могут столь увлеченно обсуждать?
- Толком не разобрать, - ответил я, - но миссис Кэди Стэнтон таки умудрилась залить доктору сала за шкуру, причем в рекордное время.
Мисс Бо тряхнула головой, по-прежнему веселясь.
- Ей так хотелось с ним встретиться… Она вообще часто ведет себя так с людьми, которых находит интересными, - так хочет обменяться идеями с собеседником, что в результате бросается в спор.
- Точно, - согласилась мисс Говард. - Я вот боюсь, что это за мной тоже водится.
- Так ведь и за мной! - обрадовалась мисс Бо, все так же вполголоса. - А я потом себя за это днями грызу. Особенно с мужчинами - большинство так чертовски снисходительны, что когда наконец встречаешь нормального человека, сразу набрасываешься и принимаешься ему что-нибудь доказывать…
- А те, будучи столпами силы, - добавила мисс Говард, - тут же спасаются бегством и быстренько прячутся за гоготом хорошеньких безмозглых идиотов.
- Ой, да! Так раздражает… - Мисс Бо вновь глянула на меня. - А ты что же, Стиви?
- Я, мисс?
- Ну да. Как ты с юными леди - предпочитаешь сообразительных барышень или же тебе больше по душе, когда они во всем полагаются на твои суждения?
Моя рука потянулась к голове и принялась нервно крутить вихры; сообразив, что это уж как-то совсем по-детски, я немедленно отдернул ее вниз.
- Я… не знаю я, мисс, - вырвалось у меня, хотя в тот момент я сразу подумал о Кэт. - У меня и не было… ну, этого, то есть этих… Не шибко, в общем, их много было…
- Стиви не стал бы связываться с дурочкой, - убедительно заключила мисс Говард, ободряюще касаясь моей руки. - Можете на него положиться, он из нормальных.
- Я в этом ни разу не усомнилась, - доброжелательно ответила мисс Бо. Затем обернулась к Линарес. - Ну а теперь - глаза, сеньора. Вы говорили, что эта деталь более всех прочих приковала ваше внимание?
- Да, - ответила сеньора. - И это было единственная по-настоящему экзотическая часть ее лица - я уже говорила мисс Говард, ее глаза напоминали кошачьи. Почти как… Мисс Бо, вы видели египетские древности в музее "Метрополитэн"?
- Разумеется.
- Вот что-то близкое в них было. По-моему, не слишком большие, но ресницы тяжелые, темные - от них глаза выглядели такими. И еще меня поразил их цвет - пылающий янтарь, я бы сказала, почти золото…
Я наблюдал за руками мисс Бо: те перенеслись к верхнему краю наброска, - и тут дернул головой, услышав свое имя.
- Стиви! Чем ты там занят, а? - Это был доктор. - Миссис Кэди Стэнтон желает с тобой побеседовать!
- Со мной, доктор? - переспросил я, надеясь, что недослышал.
- Да, с тобой, - повторил он с улыбкой и поманил меня рукой. - Сейчас же изволь подойти!
Оглянувшись на мисс Говард с такой тоской, будто нам с ней уже не суждено свидеться, я поплелся к мягкому креслу, на котором восседала миссис Кэди Стэнтон. Стоило мне приблизиться, как она отставила трость и взяла меня за обе руки.
- Ну-с, молодой человек, - произнесла она, внимательно меня изучая. - Так, значит, вы - один из подопечных доктора Крайцлера, не так ли?
- Да, мэм, - ответил я как можно более безрадостно.
- Он сообщил мне, что за пока недолгую жизнь вам крепко досталось. Скажите мне, - и она наклонилась ко мне так близко, что я отчетливо мог разглядеть седые волоски у нее на щеках, - вы вините в этом свою мать?
Вопрос, признаюсь, застал меня врасплох, и я оглянулся на доктора. Тот просто кивнул: дескать, не робей, говори все, что считаешь нужным.
- Я… - И я помедлил, раздумывая. - Я не знаю подходящее ли слово "винить", мэм. Это ведь она отправила меня по преступной дорожке, как ни верти.
- Вне всякого сомнения, послушавшись совета какого-нибудь мужчины, - категорично заявила миссис Кэди Стэнтон. - Или же он принудил ее.
- У матушки моей было полно мужчин, мэм, - торопливо ответил я. - И, скажу вам честно, не думаю, что кто-нибудь из них вообще был способен принудить ее к чему-либо. Она пристроила меня вдело, потому что ей нужны были разные вещи - сперва выпивка. Позже наркотики.
- Которыми ее снабжал мужчина.
- Как скажете, мэм, - пожал я плечами.
Миссис Кэди Стэнтон пытливо взглянула на меня:
- Не надо ее так уж сильно винить, Стиви. Даже у состоятельных женщин в нашем мире выбор совсем не велик. Что же до женщин нуждающихся, то у них его и вовсе нет.
- Не сомневаюсь, - ответил я. - Уж вам-то лучше знать. Но, как я сказал, я не знаю, виню ее или нет, мэм. Жить без нее стало куда проще, вот и все.
Еще минуту старуха разглядывала меня, после чего кивнула.
- Мудрый ответ, сынок, - сказала она, оживившись и пожимая мне руки. - Держу пари, ты был сорванцом, пока не повстречал доктора. Такие уж вы все негодяи. Мои трое старших уродились мальчишками, и неприятностям конца и краю не было! Со мной весь город не разговаривал - и все из-за их выходок. - Она отпустила мои руки. - Но это не меняет моих убеждений, доктор Крайцлер…