- О чем ты задумался?
- Так. О работе.
- А вот я даже не знаю, что такое работа. Ну, в смысле служба, как у тебя. Художнику это неведомо.
- Счастливчик. - Перлмуттер взъерошил ароматные волосы парня. - Покажешь мне свои картины?
- Это означает, что ты хочешь со мной увидеться?
- Конечно. - Перлмуттер натянул черную футболку, снова посмотрел на светящийся номер телефона Брауна. - Мне надо двигать. Я позвоню тебе.
Коп-бармен на полу, ловит ртом воздух. Остекленевшие глаза широко раскрыты. Из вспоротого живота хлещет кровь. Жить осталось считанные секунды. Коп-официант рядом, мертвый. Убит выстрелом в сердце. Также мертвы двое в машине и "бездомный". Застрелены. Бах-бах.
Он смотрит на залитый кровью пол. Фуксин, пурпур с небольшой примесью розоватого. Красиво.
Но настоящая красота на стенах. Его картины.
Включать свет незачем. Для него так даже лучше - мягкий свет уличных фонарей. Какими элегантными кажутся они при таком освещении.
Здесь не хватает лишь исто-рич-ки искусств. Чтобы она рассказала, как замечательны его картины.
Он медленно обходит зал. Цвета расплываются, потому что в глазах слезы. Вот оно - настоящее счастье, после стольких лет страданий.
Но пора приниматься за дело. Он открывает небольшую канистру, разбрызгивает бензин по полу и стенам, отворачивая нос, потому что запах противный. Склоняется над еще одним мертвецом, обильно поливает его, а затем со всей силой бьет ногой по голове, стараясь выбить зубы.
Смотрит на картины в последний раз. Цвета бледнеют. Может, это из-за слез? Не важно. Теперь уже не важно.
Жертву необходимо принести.
Потому что эта часть жизни завершена.
Сегодня у него триумф. Теперь уже никто не усомнится, что он настоящий аутсайдер.
В голове удивительная чистота. Никаких реклам, песенок, никакого шума. Ничто не отвлекает. Все наполнено необыкновенным смыслом.
Он прикрывает глаза и видит ее. Она стоит перед ним как живая. Сара-Джейн. Его мучительница. Она родила его, когда ей едва исполнилось пятнадцать. Конечно, ему не дано было знать, что он родился с наследственной приверженностью к героину. Не понимал он также и того, почему порой накатывает удушье. Да потому, что она заклеивала ему рот скотчем в младенческом возрасте. Чтобы не орал.
Следом появляется подонок, которого она привела в тот вечер. Тому почему-то не понравилось, что он рисует. Этот сукин сын разорвал в клочья его рисунки, растоптал карандаши и пастельные мелки. А Сара-Джейн даже пальцем не пошевелила.
Он трогает шрам в форме полумесяца на голове под волосами. Вспоминает, как пытался спасти свои работы, но тяжелый кожаный ботинок ударил по голове, и все стало черным.
Сколько он провел без сознания минут, часов? Неизвестно.
Пришел в себя под песенку Боя Джорджа "Ты что, хочешь сделать мне больно?". В постели двое. Контуры расплывались, но он знал, что это Сара-Джейн и подонок. Отвратительно! Нет, не наблюдать, как твоя мать трахается с человеком, который обидел тебя. Такое он видел и прежде. Его потрясло, что их кожа стала серой. Как будто совокуплялись два трупа. Стонали и хрипели.
На короткое мгновение в сознании вспыхивает картина Френсиса Бэкона "Две фигуры", и он снова возвращается в комнату, где мать трахается с этим подонком. Кругом все серое.
Почему?
Ее любимые цветные лампочки по-прежнему горели, но голубая, красная и зеленая стали одинаково серыми. Он поднял руку, она тоже была серой. Коснулся раны на виске, поднес липкие пальцы к глазам - они были в чем-то черном. И он вдруг понял - что-то случилось с его глазами. К горлу подступила тошнота, в голове задергало, пол закачался, комната завертелась.
И в этот момент его заметил подонок. Оттолкнул Сару-Джейн, слез с постели, омерзительный, голый. Посмотрел на него с вожделением, обернулся к ней. "Оказывается, он у тебя вон какой красавчик… я, пожалуй, его трахну". "Как хочешь", - ответила она, слегка мотнув головой, и спокойно начала заворачивать "косячок". А этот монстр схватил его за плечи, поднял и засунул свой вялый член ему в окровавленный рот. Такое было для него не в новинку. Его заставляли делать это много раз с раннего детства, а потом он научился так зарабатывать деньги. Но теперь, после того как весь мир стал серым, в нем что-то надломилось. Во всем виноват этот подонок, и он должен ответить.
В кармане обжигал пальцы большой перочинный нож. Он хотел отрезать ему член. Представил, как сукин сын мечется по комнате, похожий на курицу с отрубленной головой, но не рискнул. У мерзавца все равно хватит сил справиться с ним. И он продолжал каторжную работу, пристально вглядываясь в лицо подонка. А когда тот прикрыл глаза, уже близкий к оргазму, он выхватил нож и нанес три быстрых удара. В живот, легкие и сердце. Хлынула кровь, и он удивился, потому что на время все снова стало цветным.
Подонок повалился на пол, дико выпучив глаза, прижав руки к ранам в тщетной попытке остановить кровь. До сих пор свежи в памяти темно-малиновые полосы на абрикосовой коже. Куда бы он ни смотрел - на пол, потолок, стены, - всюду мерцали цветные огни Сары-Джейн. Затем цвета начали бледнеть, кожа подонка стала белой, а кровь почернела. Сара-Джейн кричала, но он быстро успокоил ее.
Потом склонился над ней и смотрел до тех пор, пока ее золотистые волосы не стали пепельными, а стены бледно-серыми. Просто не верилось, что всего несколько минут назад, когда он убивал их, комната сияла всеми цветами радуги.
"Это Кейси Касем со своим…" - начал бодрым голосом по радио знаменитый шоумен. Он встрепенулся и перетащил Сару-Джейн на пол рядом с подонком. Вложил ему в руку нож. "Проститутка и клиент что-то не поделили, верно, шериф?" - так, наверное, отреагировала бы на эту сцену Джессика из сериала "Она написала убийство".
В карманах подонка наряду с деньгами оказался и этот пистолет. И он прихватил его, на всякий случай.
Потом умылся, переоделся, забрал свои деньги и отправился на автобусную станцию, где положил все в автоматическую камеру хранения. А через некоторое время закружилась голова, ослабли ноги.
В себя он пришел в белой комнате. Подумал, что умер, и обрадовался.
Но к сожалению, жизнь продолжалась. Однако в бесцветном мире.
Доктор, залечивший голову, долго допытывался, где он получил такую мозговую травму. Но он ничего не рассказал. Первое время отказывался от серого вещества в тарелках, похожего на грязь, которое считалось едой, смотрел в окно на унылое оловянное небо и тешил себя надеждой, что однажды цвета вернутся. Но где-то внутри грела уверенность, что этого не случился, поэтому на его мечте стать художником придется поставить крест.
Он возвращается к действительности, смотрит на свои яркие картины и улыбается.
"Я излечился".
Переходит от одной картины к другой. Наклоняется очень близко, задевая носом холст. Вдыхает приятный запах масла, лижет, как будто целуя на прощание.
По щекам струятся слезы. В голове опять поднимается шум - песенки, рекламные слоганы, голоса радиоведущих.
Все. Хватит.
Он чиркает спичкой.
Пустой, бездушный звук.
Танцует пламя. Становится жарко.
Он зачарованно смотрит, как пламя лижет картины. Они чернеют, сворачиваются. Тянет руку, чтобы прикоснуться к ним на прощание, но обжигает пальцы. Огонь подбирается к его ногам, края брюк начинают дымиться.
Глава 35
Вой полицейских сирен, огни проблесковых маячков. Все как положено.
Пожар уже потушен. Сейчас из окон Галереи творчества аутсайдеров валил только черный дым.
Один из членов команды технических работников протянул Брауну пакет с тяжелой цепочкой:
- Вот, шеф, это было на мертвеце.
Браун кивнул Кейт.
- Хотите посмотреть?
Она взяла пакет, подошла к фонарю. Переместила цепочку со звеньями в форме крестов несколько раз туда-сюда.
- Да, это амулет Бойда Уэртера. Я в этом совершенно уверена, но нужно связаться с его первой женой, чтобы она опознала.
- От парня почти ничего не осталось, - сказал Браун. - Солнечные очки сплавились с кожей. Пистолет сохранился лучше. Ему нанесли сильный удар, видимо, ногой. Половина зубов выбита. А перед этим он сам убил четверых. - Браун вздохнул. - Реконструировать события очень трудно. К сожалению, придется признать, что ему удалось застать их врасплох. Сначала он стреляет в "бездомного", затем убивает двоих в машине. И что дальше? Направляется к галерее, стучит в дверь, и они открывают? Бессмыслица какая-то.
- А может, копы, услышав выстрелы, выбежали на улицу? - предположил Перлмуттер.
- Пистолет был с глушителем, - заметил Браун. - Скорее всего, они сами ему открыли, думали, что справятся. Надеялись, что двое в машине в случае чего подстрахуют.
- Они звонили? - спросила Кейт.
- В полночь. Доложили, что все тихо.
- Флойд, утром пресс-конференция. - Тейпелл села в машину. - И позвоните родственникам…
- Уже позвонили, - сказал Браун. - Плохо, если они узнают об этом из новостей. - Он кивнул в сторону двух телевизионных групп. Репортеры стояли перед камерами на фоне галереи и о чем-то вещали со скорбными лицами.
- Жаль, конечно, что нам не удалось допросить его, - проговорила Кейт.
- Да, - отозвался Перлмуттер, - свою тайну он унес с собой.
У Кейт не было особых причин ехать в полицию, но когда в спальню ворвался утренний свет после нескольких часов полусна, она поняла, что не в силах сидеть в своей квартире и думать, как провести остаток жизни.
Забрать вещи из шкафчика. Что ж, нормальный предлог. И она использовала его.
Они с Перлмуттером посмотрели пресс-конференцию по телевизору в комнате для заседаний. Тейпелл сообщила о ликвидации серийного убийцы, предоставив Брауну рассказать о героях, отдавших жизни делу борьбы с преступностью. Потом они ответили на вопросы, пытаясь смягчить ситуацию насколько возможно. Репортеры, вероятно, имели какую-то информацию, потому что называли убийцу дальтоником.
- Мы так и не узнали, кем он был. - Кейт выключила телевизор.
- Предварительные анализы показали наличие в организме героина, - отозвался Перлмуттер. - Помните фильм "Идет мертвец"? Там играет одна миловидная актриса, которую номинировали на "Оскар" только потому, что она была без макияжа. В общем, я рад, что маньяк мертв.
- Ничего не понимаю. При чем здесь фильм?
- А при том, что не будет суда. И толп сердобольных граждан, требующих, чтобы его не казнили.
- Вы за смертную казнь?
- Давайте лучше представим себе, что его арестовали. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что маньяка признают невменяемым. На суде выступят врачи из психиатрической клиники "Пилигрим-стейт". Адвокат выжмет из присяжных слезу жалобным рассказом о его тяжелом детстве. О том, что бедный мальчик сам был жертвой. Верно? Он проведет, возможно, лет десять в психушке, одурманенный лекарствами. А потом выйдет и снова начнет убивать.
- Вы упрощаете, - возразила Кейт. - Его вряд ли выпустят.
- Откуда такая уверенность?
- Я отнюдь не сердобольная, но… думаю, он, скорее всего, действительно был жертвой. Конечно, это монстр, но нужно очень постараться, чтобы сотворить такого монстра.
- У многих было тяжелое детство, но не все они стали убийцами, - заметил Перлмуттер.
- Вы правы. Взять хотя бы ребят из фонда "Дорогу талантам". Что касается смертной казни, то всегда существует вероятность ошибки.
- Еще один великий фильм. "Не тот человек" Хичкока.
- Вижу, у вас есть фильмы на все случаи жизни.
Перлмуттер улыбнулся:
- Просто мне нравится сопоставлять жизнь с литературными и киносюжетами.
Кейт встала.
- Пойду заберу свои вещи и поеду домой.
Перлмуттер взялся проводить ее. В коридоре им встретился Марти Грейндж, и они невольно сыграли в известную игру. Одновременно все подались направо, затем налево.
- Давайте так, - сказала Кейт, глядя на Грейнджа. - Я буду стоять, а вы проходите. На счет три.
Он почти улыбнулся.
- Возвращаетесь в Бюро? - спросила она.
- Да. - Грейндж посмотрел ей в глаза, впервые за все время, и неожиданно протянул руку. - Послушайте, я… очень не хочу, чтобы вы обижались на меня.
Кейт пожала руку, теплую и влажную.
- Помилуйте, какие обиды. - Она улыбнулась. - Мы с вами славно поработали.
Грейндж кивнул - причем кивок этот походил на поклон, - затем похлопал по карману:
- Ключи. Представляете, обыскался, а они, оказывается, преспокойно лежат в кармане. Вот. - Он извлек небольшую связку.
- Надо же, как у вас их много, - удивилась Кейт.
- Понимаете, квартира здесь, в Нью-Йорке, и еще в Вашингтоне.
- Ну, успехов вам, - сказала Кейт.
- Да, да, до свиданья. - Грейндж снова кивнул и зашагал по коридору.
- Вот это да! - воскликнул Перлмуттер, глядя ему вслед. - Вы сотворили с агентом Грейнджем настоящее чудо.
- Какое еще чудо?
- Но… когда мужчина в присутствии женщины ведет себя так глупо и бормочет что-то невнятное…
- Ники, очень прошу вас, замолчите. - Кейт улыбнулась.
Квартира теперь стала для нее музеем, на экспонаты которого она не могла смотреть без слез. Каждый вызывал цепь воспоминаний.
Кейт перебралась из кабинета в гостиную, оттуда в библиотеку. Взяла несколько книг по искусству, полистала. Может, начать писать новую книгу? Сейчас эта задача казалась совершенно невыполнимой. Наконец она добралась до спальни, бросила взгляд на фотографию смеющегося Ричарда. Взяла с туалетного столика зажим для банкнот. Повертела, положила на место и снова направилась в кабинет, где села в кожаное кресло у телефона.
Поговорила с матерью Ричарда. Та продолжала настаивать, чтобы Кейт приехала во Флориду навестить ее. Кейт пообещала приехать после родов Нолы. Возможно, они явятся все трое. Потом недолгий разговор с Блэр. Та предлагала встретиться в узкой компании, одни женщины, в их любимом загородном ресторане.
- Давай на следующей неделе, - взмолилась Кейт.
- Ну что ж, давай, - согласилась Блэр, - но у тебя вечно все на следующей неделе.
Кейт положила трубку, обвела взглядом книжные полки. Придвинула к себе желтый блокнот, совершенно чистый, взяла карандаш и начала записывать все, что ей известно о гибели Ричарда.
Рядом с телом Ричарда найдена картина работы Леонардо Мартини.
Мартини работал у Анджело Бальдони… который заказал ему эту картину.
Волос, обнаруженный на рубашке Мартини, принадлежит Бальдони.
Бальдони - вероятный убийца Мартини.
Она задумалась - рука с карандашом застыла в воздухе, - затем продолжила.
Бальдони - наемный убийца. На него в ФБР есть досье.
Бальдони - подозреваемый номер один по делу об убийстве Ричарда.
Бальдони - племянник Гвидо Ломбарди.
Ломбарди - известный мафиози.
Исчез без следа. Его не могут найти ни полиция, ни ФБР.
Что еще? Кейт бросила взгляд в окно на верхушки деревьев в Центральном парке, затянутые осенней дымкой. Вспомнила картины из Бронкса, мастерскую Бойда Уэртера после погрома, выставку картин маньяка-дальтоника, который унес свою тайну в могилу.
Эндрю Стоукс защищал Ломбарди в суде и завел с ним дружбу.
Ломбарди - дядя Бальдони.
Стоукс и Бальдони?
Стоукс убит в квартире Ламара Блэка.
Росита Мартинес опознала в Стоуксе постоянного клиента Сузи Уайт.
Сузи Уайт убил маньяк-дальтоник.
Энди Стоукс - Ламар Блэк - Сузи Уайт - Анджело Бальдони. Какая между ними связь?
Не попытаться ли еще раз поговорить с Норин Стоукс? Вспомнив их разговор в больнице, Кейт поняла, что это невозможно.
Просмотрела написанное. Вздохнула. Почти все фигуранты мертвы.
"Так кто же из живых мог бы рассказать мне что-нибудь, чего я еще не знаю? Если не Норин Стоукс, то кто?"
Кейт взглянула на часы фирмы "Баумс-Мерсье".
Баумс, частный детектив. Конечно.
Детективное агентство Баумс располагалось на восьмом этаже одного из типовых многоэтажных манхэттенских зданий. Всего две комнаты - приемная и кабинет.
- Вы записаны? - спросила секретарша, дама среднего возраста с волосами цвета спелых флоридских апельсинов.
- Нет, - ответила Кейт. - Я прошу мистера Баумс уделить мне несколько минут.
Секретарша подала ей формуляр:
- Пожалуйста, заполните.
Фамилия. Адрес. Номер телефона. Цель визита. Способ оплаты.
- Мне только поговорить.
- Мистер Баумс - мой муж, - Секретарша кисло улыбнулась. - Поэтому все условия можете узнать у меня. Оплата почасовая. Сто двадцать пять долларов плюс расходы. Первая консультация бесплатно. Но он не станет терять время, если у вас нет конкретного дела.
- И давно вы работаете с мужем? - спросила Кейт, чтобы выиграть время.
- С самого начала. - Секретарша усмехнулась. - У вас неприятности с мужем?
- Почему вы так решили?
- Потому что Юджин специализируется на слежке за мужьями и женами.
- Нет. Меня интересует давний заказ, который он выполнял для Норин Стоукс.
- Фамилия знакомая, но нужно проверить по документам.
Кейт собиралась спросить что-то еще, но дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Юджин Баумс, невысокий лысый мужчина с припухшими веками. Оглядев Кейт, он пригласил ее в кабинет.
- Сколько лет вы прослужили в полиции? - спросила она, устраиваясь в кресле.
Баумс улыбнулся:
- Это видно?
- Я сама прослужила десять лет в Астории. Пропавшие люди. Убийства. Теперь уже десять лет, как уволилась. - Она тоже улыбнулась. - Мне сразу видно, что вы коп.
- А как же. Одиннадцать лет. Потом вот решил внести в жизнь разнообразие. - Он внимательно посмотрел на Кейт. - Вы приятельница миссис Стоукс?
- Вы помните ее?
- Я помню всех клиентов.
- Меня интересует ее муж.
Баумс выпрямился.
- Дела клиентов я не обсуждаю ни с кем и никогда.
- Конечно. Это правильно. - Кейт положила на стол свое временное полицейское удостоверение.
- Вы же сказали, что уволились, - удивился Баумс.
- Да, но сейчас участвую в одном расследовании. Долго рассказывать.
- Но вы знаете правила игры. Прежде всего конфиденциальность. У вас есть ордер?
- Мистер Баумс, - Кейт попыталась улыбнуться, - у меня дело не совсем официальное. Скорее личное. Всего несколько вопросов.
- Что, полиция Нью-Йорка затеяла какую-то аферу? - Баумс насупился.
- Нет. Я же сказала, это личное.
- Извините. Никаких разговоров без ордера. Прошу вас.
Баумс открыл дверь. Посмотрел на жену.
- Фрэнни, я закончил прием.