Через минуту я встал и подошел к стене за столом Сэнсома. Я вглядывался в фотографии. Считая лица, которые узнавал. Четыре президента, девять политиков, пять спортсменов, два киноактера, Дональд Рамсфелд, Саддам Хусейн, Элспет, Спрингфилд.
Плюс кое-кто еще.
На всех снимках, явно сделанных после очередной победы на выборах, рядом с Сэнсомом широко улыбался один и тот же человек. Вероятно, начальник его избирательного штаба.
Мужчина скалил белые зубы, но взгляд его оставался холодным. Взгляд профессионального игрока.
Я уже знал, кто сидел до меня в кабинете конгрессмена.
Я знал начальника его избирательного штаба. Я видел его раньше. В слаксах и рубашке для гольфа, в ночном поезде нью-йоркской подземки маршрута номер 6.
Но тут за мной пришли, и через две минуты я вновь стоял на Индепенденс-авеню. Четырнадцать минут спустя я уже ждал ближайшего поезда Вашингтон - Нью-Йорк. А еще через пятьдесят восемь минут сидел в вагоне, наблюдая за исчезавшим за окном городом. В этот момент я уже знал все, что мне только предстояло еще узнать. Но я не знал, что знаю это. По крайней мере, тогда.
Глава 6
Когда поезд прибыл на Пенсильванский вокзал, было уже довольно поздно. Я перекусил в кафе через дорогу от того места, где мы завтракали с Джейкобом Марком. И направился в 14-й участок.
Ночная смена уже началась. Ли и ее напарник Догерти оказались на месте. В помещении было тихо - так, словно из него высосали весь воздух. Или как после дурных известий.
Я прошел в глубину зала. Догерти разговаривал по телефону. Тереза Ли подняла на меня взгляд:
- Я сейчас не в том настроении.
- Для чего?
- Для Сьюзан Марк. - Помедлив, она вздохнула: - Что у вас?
- Я знаю, кто был пятый пассажир.
- В вагоне было четверо пассажиров.
- Ага. А Земля плоская, и Луна сделана из сыра.
- Этот ваш мнимый пассажир совершал какое-нибудь преступление между 30-й и 45-й улицами?
- Нет, - ответил я.
- Значит, дело остается закрытым.
Догерти повесил трубку и посмотрел на напарницу.
- Что случилось? - спросил я.
Ли снова вздохнула:
- Массовое убийство. На территории 17-го участка. Тяжелый случай. Четыре трупа, мужчины, под магистралью ФДР, забиты до смерти.
- Молотками, - добавил Догерти.
- Кто они? - спросил я.
- Неизвестно, - ответил Догерти. - Похоже, для этого и нужны были молотки. Лица - сплошная каша, зубы выбиты, пальцы на руках расплющены.
- Старые, молодые, черные, белые?
- Белые, - сказал Догерти. - Не старые. В костюмах. С фальшивыми визитками в пиджаках.
Телефон на его столе снова зазвонил. Догерти снял трубку. Я повернулся к Ли:
- Вам придется возобновить дело Сьюзан Марк.
- С какой стати?
- С такой, что те четверо - частные детективы, нанятые Лилей Хоц.
- Вы кто? - усмехнулась она. - Телепат?
- Я встречался с ними дважды.
- Нет оснований полагать, что вы встречались именно с этими людьми.
- Они дали мне одну из своих фальшивых визиток.
- Такие визитки используют все подряд.
- Они называли имя Лили Хоц.
- Нет, некие личности называли вам ее имя. В Нью-Йорке полно частных детективов. И все они на одно лицо и занимаются одним и тем же.
- Они также упоминали имя Джона Сэнсома. Кстати, они были первыми, от кого я его услышал.
- И что? Может, это были его люди, а не Лили? У Сэнсома вполне достаточно оснований, чтобы подключить к этому делу своих людей, разве нет?
- Начальник его штаба ехал в том поезде. Он-то и был пятым пассажиром.
- Вот видите.
- И вы ничего не собираетесь предпринять?
- Я передам вашу информацию в 17-й участок.
- То есть вы не будете возобновлять дело?
- Нет, пока не услышу о преступлении по эту сторону Парк-авеню.
Я понял, что дальнейший разговор не имеет смысла.
- Я отправляюсь во "Времена года", - попрощался я.
В вестибюле было тихо. Я уверенно прошел к лифту и поднялся на этаж Лили. Перед дверью в люкс я остановился.
Дверь была на дюйм приоткрыта.
Выждав пару секунд, я постучал. Никто не ответил. Я толкнул дверь и прислушался. Ни звука.
Я вошел в номер. В гостиной было пусто. Пусто, в смысле безлюдно. Как в номере, из которого выписались.
В спальнях та же картина. Шкафы были пустыми.
Я вышел обратно в коридор. Спустился на лифте и подошел к портье. Мужчина за стойкой вопросительно взглянул на меня и спросил, может ли он чем-то помочь. Меня интересовало точное время, когда Светлана и Лиля Хоц выписались из гостиницы.
- Как вы сказали, сэр? - переспросил он.
- Светлана и Лиля Хоц, - повторил я.
Мужчина нажал какие-то кнопки на клавиатуре, покрутил колесиком мыши вверх-вниз и пожал плечами:
- Сожалею, сэр, но у нас не было таких постояльцев.
Я подсказал ему номер люкса. Он нажал еще пару кнопок:
- Этот люкс не используется уже неделю.
Я начинал терять терпение.
- Я сам был в нем вчера. И он очень даже использовался. А сегодня я лично встречался с его постояльцами, здесь, в баре гостиницы. Проверьте подпись на счете.
Мужчина снял трубку, набрал номер и попросил, видимо бармена, проверить счета, выписанные на номера гостей. Никто ни на кого ничего не выписывал.
В этот момент сзади послышались тихие звуки. Шарканье подошв по ковру, хрип сдерживаемого дыхания, вздох проходящей сквозь воздух ткани. И легкий щелчок металла. Я повернулся. Прямо передо мной полукругом стояли семеро. Четверо из них были в форме патрульных. И трое уже знакомых мне федералов.
В руках у полицейских были дробовики.
У федералов - нечто совсем другое.
Семь человек. Семь стволов. Дробовики - "Франчи СПАС-12". Из Италии. Далеко не табельное оружие нью-йоркской полиции.
Двое федералов сжимали в руках пистолеты. "Глок-17", калибр девять миллиметров. Австрийские, угловатые, легкие и очень надежные.
Третий - по всей видимости, старший - держал оружие, которое я видел всего раз в жизни: по телевизору, на канале "Нэшнл джиографик". Документальный фильм о живой природе. Гориллы. Группа исследователей-зоологов выслеживала крупного самца-доминанта. Они хотели вставить в ухо гориллы серьгу с радиомаячком. Животное весило около пятисот фунтов. Они усыпили его дротиком со снотворным, выпущенным из пистолета-транквилизатора.
Именно такой штуковиной целил в меня сейчас старший из федералов. Пистолет-транквилизатор.
Люди с "Нэшнл джиографик" всячески убеждали зрителей, что эта процедура абсолютно гуманна. Дротик представлял собой миниатюрный конус с оперением и древком из хирургической стали. Острие венчала стерильная керамическая ячейка, пропитанная анестетиком. Через восемь секунд гориллу уже шатало, а через двадцать самец впал в кому. Чтобы через десять часов проснуться в отличном здравии. Но горилла весила в два раза больше меня.
Ствол пистолета смотрел мне точно в бедро. В дальнем углу вестибюля топталась бригада "скорой". С каталкой наготове.
Старший выстрелил. Из пистолета-транквилизатора. Я услышал выхлоп сжатого газа и ощутил острую боль в бедре.
Я посмотрел вниз. Из штанины торчал оперенный черешок. Я вытянул его. Стальное древко было измазано кровью. Но кончик исчез: жидкость растекалась внутри меня. Все семеро точно скользнули куда-то вбок. Край конторки ударил меня в плечо. Либо она вдруг выросла, либо это я съезжал вниз. Я пытался отсчитывать секунды. Мне хотелось дойти до девяти. Я хотел перещеголять гориллу.
Мой зад встретился с полом. Взгляд на миг прояснился, в глазах завертелся вихрь ярких серебристых фигур. Сменившийся чередой каких-то безумных снов. Лишь позже я сообразил, что начало снов стало точкой, когда я официально отключился.
В конце концов я вынырнул на поверхность. Я лежал на узкой кровати. Кисти и лодыжки стягивали пристегнутые к рейкам пластиковые наручники. Я был по-прежнему полностью одет, только без ботинок. Я пошевелил пальцами ног. Затем бедрами. В карманах было пусто. Кто-то опустошил их, пока я спал.
Подбородком я поскреб о рубашку. Щетина. Примерно восьмичасовая. Горилла с "Нэшнл джиографик" продрыхла десять. 1:0 в пользу Ричера.
Я снова приподнял голову. Я находился в клетке, а клетка - в какой-то комнате. Без окон. Яркий электрический свет. Ряд из трех новехоньких стальных клеток, скрепленных точечной сваркой, внутри большого и старого кирпичного помещения. Каждая клетка была площадью примерно восемь на восемь футов и столько же в высоту. Вместо крыши - стальные прутья, такие же, как и с боков. Основанием каждой клетки служил стальной лист. По краям листы загибались вверх - получалось что-то вроде поддона глубиной в дюйм. Никаких болтов. Клетки не были прикреплены к полу.
Я находился в центральной клетке. Из мебели - лишь кровать, к которой я был привязан, и туалет. Ничего более. Остальные клетки выглядели точно так же. От каждой по полу комнаты тянулись длинные выемки. Три узкие канавки, недавно выдолбленные и сглаженные свежим бетоном. Канализационные трубы для туалетов, решил я, плюс водопровод к умывальникам.
Остальные две клетки были пустыми. Я был совсем один.
В дальнем углу комнаты висела камера наблюдения. Видимо, где-то были и микрофоны.
В следующую секунду деревянная дверь открылась, и в комнату вошел человек. Что-то вроде медбрата. В руке он держал шприц с какой-то жидкостью. Медик посмотрел на меня сквозь решетку.
- Смертельная доза? - спросил я.
- Нет, - ответил он. - Обезболивающее. Для вашей ноги.
- Моя нога в норме. Лучше проваливайте.
Что он и сделал.
Я уронил голову на кровать. Уставился сквозь прутья в потолок и приготовился ждать.
Ждать пришлось не дольше минуты: деревянная дверь снова открылась и в комнату вошли два уже знакомых мне федерала. Старшего с ними не было. Один из агентов держал в руках "Франчи-12". В руке второго был некий инструмент и связка тонких цепочек. Парень с дробовиком подошел вплотную к решетке, просунул ствол меж прутьями и вдавил дульный срез мне в шею. Второй отомкнул дверь клетки, покрутив туда-сюда круглую шкалу. Кодовый замок. Инструмент в его руке оказался резаком.
Парень разложил свои цепочки на мне. Одна должна была скрепить мои кисти с талией, другая - сковать лодыжки, а третья соединяла между собой первые две. Стандартные тюремные кандалы. Чтобы я мог семенить ногами не более фута за шаг и поднимать руки не выше бедер. Парень закрепил цепочки по очереди и лишь затем разрезал пластиковые стяжки. Из клетки он вышел спиной вперед, оставив дверь решетки открытой.
От меня ждали, что я соскользну с кровати и встану на пол. Поэтому я остался лежать.
Однако мы с федералами, похоже, проходили одну и ту же спецподготовку. Они удалились, бросив на ходу:
- Когда проголодаетесь, кофе с кексами там.
Мяч вновь был на моей стороне. Я чуть выждал, из уважения к себе, и пошаркал из клетки.
Внешняя дверь вела в комнату с деревянным столом по центру. Три стула с дальней стороны были заняты федералами. Один, на моей стороне стола, явно предназначался для меня. На столе ровной линией было разложено содержимое моих карманов. Свернутая пачка купюр и горстка монет. Мой старый паспорт. Кредитная карточка. Зубная щетка. Проездной на метро. Визитка Терезы Ли. Фальшивая визитка парней, нанятых Лилей Хоц. Флешка из магазина "Радио Шэк" в розовом неопреновом чехольчике. Плюс складной телефон Леонида. Всего девять предметов.
В стене слева от стола была еще одна дверь. Справа - низкий комод. На комоде - стопка салфеток, пластиковые стаканчики, термос и тарелка с двумя кексами с черникой. Я проковылял к комоду и налил кофе в стаканчик. Отнес к столу. Сел. Опустил голову, отхлебнул. Хуже кофе найти было трудно.
Старший подвинул руку к моему паспорту.
- Почему он истек? - спросил он.
- Потому что никто не властен заставить время стоять на месте.
- Я имел в виду: почему вы не продлили его?
- Не чувствовал особой нужды.
- Когда вы в последний раз выезжали за пределы США?
- Я бы и так поговорил с вами, - сменил я тему. - Незачем было стрелять в меня дротиком, точно я сбежал из зоопарка.
- Вас предупреждали не один раз.
Я усмехнулся:
- Ни удостоверений, ни имен, ни обвинений, ни адвокатов. О, дивный новый мир!
- Именно.
- Что ж, - сказал я, - тогда желаю удачи.
- Где вы родились? - спросил старший.
- В Западном Берлине.
- Ваша мать француженка?
- Была француженкой. Она умерла.
- Мне жаль. А вы уверены, что вы американский гражданин?
- К чему вы клоните?
- Вы родились за границей от матери-иностранки.
- Я родился на военной базе. Это считается суверенной территорией США. Мои родители состояли в браке. Мой отец был американским гражданином. Морским пехотинцем.
- И вы можете это доказать? От того, гражданин вы США или нет, будет во многом зависеть ваша дальнейшая судьба.
- Моя дальнейшая судьба будет зависеть лишь от того, насколько у меня еще хватит терпения.
Агент слева поднялся и вышел в третью комнату. Я успел заметить столы, без людей. Дверь за агентом закрылась.
- Ваша мать была алжиркой? - продолжал старший.
- Я только что сказал: она была француженкой.
- Она была мусульманкой?
- Какое вам дело?
- Я просто выясняю.
Указательным пальцем он чуть пододвинул ко мне розовый чехол с флешкой.
- Вы скрыли это от нас, когда мы вас обыскивали. Сьюзан Марк передала ее вам в поезде.
- Сьюзан Марк ничего мне не передавала. Флешку я купил в магазине "Радио Шэк".
Агент молча пожал плечами и подтащил флешку обратно к себе, после чего пододвинул на дюйм вперед фальшивую визитку и телефон Леонида.
- Вы работаете на Лилю Хоц, - сказал он. - Визитка доказывает, что вы общались с местной командой, которую она наняла, а мобильник - что она звонила вам, как минимум, шесть раз. Номер отеля "Времена года" записан в памяти.
- Это не мой мобильник.
- Мы нашли его в вашем кармане.
- Лиля Хоц не останавливалась во "Временах года". Так сказал мне портье.
- Он сказал то, что ему велели.
- Я не работаю на нее.
- Ваш телефон доказывает обратное. Где сейчас Лиля Хоц?
- Разве вы не в курсе? Я думал, вы взяли ее, когда она выписывалась из отеля.
Агент ничего не ответил.
- Вы обыскали ее номер в гостинице. Я полагал, что вы за ней наблюдаете.
Снова молчание.
- Вы упустили ее, да? Просто великолепно! Иностранная подданная со странными связями в Пентагоне, и вы позволяете ей уйти?!
Агент был явно сконфужен.
- Мы облажались, - честно признался он.
- Кто она? - спросил я.
- Самый опасный человек из всех, кого вам доводилось встречать.
- По виду не скажешь.
- Именно поэтому.
- Я понятия не имею, где она может быть, - сказал я.
Агент подтащил фальшивую визитку с мобильником обратно в линию и пододвинул ко мне карточку Терезы Ли.
- Как много знает Ли? - спросил он.
- Вам что за дело?
- Послушайте. Перед нами очень простая последовательность задач. Нам нужно найти Хоц, нам нужно вернуть настоящую флешку с данными, но более всего нам нужно локализовать утечку информации. Для этого нам нужно знать, насколько далеко она успела распространиться. То есть нам нужно знать, кому и сколько известно.
- Никому ничего не известно. И меньше всех - мне.
- Мы с вами по одну сторону баррикад.
- Что-то не похоже.
- Советую вам отнестись к делу серьезно.
- Куда уж серьезнее! Но я действительно не знаю, кому и сколько известно.
Слева послышался звук открывающейся двери. Старший кивнул, точно давал кому-то добро. Я повернулся. В руке агента с левого стула был пистолет. Пистолет-транквилизатор. Он поднял его и спустил курок. Дротик больно вонзился мне в плечо…
Я проснулся, но продолжал лежать, не открывая глаз. Мои внутренние часы возвращались в рабочий ритм, и мне не хотелось им в этом мешать. Сейчас они показывали шесть вечера. То есть я был в отключке еще примерно восемь часов. Очень хотелось есть и пить. Я по-прежнему был без обуви. Но кисти и лодыжки больше не были привязаны к раме кровати.
Открыв глаза, я обнаружил две вещи. Во-первых, в клетке справа находилась Тереза Ли. Во-вторых, в клетке слева был Джейкоб Марк. Оба - полицейские. Оба - без обуви, как и я. Оба смотрели на меня. На Ли были голубые джинсы и белая блузка. Джейк был в полицейской форме минус ремень, пистолет, радио и ботинки. Я приподнялся и перекинул ноги за край кровати. Затем встал, прошел к умывальнику и жадно приник к крану. Нью-Йорк - к гадалке не ходи. Я узнал вкус воды.
Взглянув на Терезу Ли, я спросил:
- Вы знаете точный адрес места, где мы находимся?
- Думаю, эта комната прослушивается, - предупредила Ли.
- Не сомневайтесь, - ответил я. - Но они и так знают, где мы находимся.
Ли ничего не ответила. Было видно, что ее что-то гнетет.
- В чем дело? - спросил я.
- Те клубы на Бликер-стрит - они гораздо ближе к Шестой, чем к Бродвею. Там ходят поезда всех маршрутов: A, B, C и D. Почему вы оказались именно на 6-м поезде?
- Мне некуда было идти. Я вышел из бара, свернул налево и просто пошел. Лучшего объяснения я дать не могу.
- У вас нет сумки, - продолжала она. - Я еще ни разу не видела бездомного без вещей. У большинства из них вещей больше, чем я скопила за всю свою жизнь. Они даже возят их в тележке.
- Я другой. Не бездомный. Не как они.
Она ничего не ответила.
- Вам завязывали глаза, когда везли сюда? - спросил я.
Она посмотрела на меня, долго и пристально, а затем покачала головой и вздохнула:
- Мы в старом заброшенном пожарном депо в Гринич-Виллидж. На Западной 3-й улице. В подвале.
- Вам известно, кто эти парни?
- Они не предъявили удостоверений. Ни сегодня, ни в ту первую ночь, когда приезжали в участок, чтобы допросить вас.
- И?..
- Иногда не предъявлять удостоверение - это все равно что предъявить его. Если ты из тех немногих, кто не делает этого никогда. Про них ходят разные слухи.
- Кто они?
- Они работают напрямую на министра обороны.
- Тогда все ясно, - ответил я. - Министр обороны, как правило, самый тупой человек в правительстве.
Ли скосила глаза на камеру и спросила:
- Вы знаете, что им нужно?
- Не все.
- Не надо, не говорите. Просто скажите: это как-то связано с Белым домом?
- Возможно. Когда они за вами пришли?
- Днем. Около двух. Я еще спала.
- С ними были полицейские?
Ли утвердительно кивнула.
- Вы знаете тех патрульных? - спросил я.
Она покачала головой:
- Отряд по борьбе с терроризмом. Крутые парни. Живут по собственным правилам, всегда держатся особняком. Весь день колесят по городу. В основном в спецмашинах, иногда в фальшивых такси. Один спереди, двое сзади. Большими кругами, вверх по Десятой, вниз по Второй.
- Сколько сейчас времени? Где-то шесть ноль шесть?