- Или я просто прокрутила запись, которую он наговорил, перед тем как умереть. Может, он рассказал, что его тренер никогда не отвечает на звонки во время ужина.
- Как давно ты знаешь Питера?
- С тех пор как подцепила его в том баре.
- Он все еще жив?
- Приходи - сам увидишь.
Я начал терять терпение.
- Твои дни сочтены, Лиля. Ты убила четырех американцев в Нью-Йорке. Это тебе с рук не сойдет.
- Я никого не убивала.
- Не ты, так твои люди.
- Их уже нет в стране. К нам не подкопаешься.
- К нам?
- Ты задаешь слишком много вопросов.
- От меня тебе все равно не скрыться. Я тебя найду.
- Надеюсь.
Телефон отключился.
Я встал со скамейки и пошел к метро.
"Юнион-сквер" - одна из самых крупных станций нью-йоркской подземки. Множество входов, выходов, линий и путей. Я купил новый проездной - на двадцать поездок плюс три в качестве бонуса. Был шестой час утра. Станция постепенно заполнялась народом. Я прошел мимо киоска с лежавшими на земле тюками свежих таблоидов. Два разных издания. С крупными заголовками на первой странице. Один: "ФБР ИЩЕТ ТРОИЦУ". Другой: "ФБР В ПОГОНЕ ЗА ТРОИЦЕЙ".
Я развернулся и направился обратно на улицу.
Парк Мэдисон-сквер находился в семи кварталах к северу. Мне нужно было убить больше четырех часов. Часть времени ушло на покупки и еду на Парк-авеню-Саут. Всегда лучше дать своим преследователям то, чего они точно не ожидают. Беглецам не положено шляться по ближайшей округе.
В столь ранний час были открыты лишь гастрономы, супермаркеты, закусочные и кафе. Я начал с "Фуд эмпориум". Вход здесь был с 14-й улицы, выход - на 15-ю. В магазине я провел сорок пять минут. Когда мне надоело, я оставил корзину в пустом проходе и выскользнул через заднюю дверь.
Следующей остановкой была закусочная в четырех кварталах к северу. Я заказал бекон и оладьи. Затем я переместился во французский ресторанчик. Еще кофе и круассан. Кто-то оставил на стуле свежую "Нью-Йорк таймс". Я прочел ее от корки до корки. Никаких упоминаний об облавах.
Из супермаркета на углу Парк-авеню и 22-й я прошел в круглосуточную аптеку напротив. В девять тридцать пять я описал петлю и внимательно осмотрел место предстоящей встречи с 24-й улицы. Но не увидел ничего подозрительного.
Ровно в десять я вошел в парк Мэдисон-сквер.
Терезу Ли и Джейкоба Марка я нашел на скамейке у площадки для выгула собак. Они выглядели отдохнувшими, но явно нервничали.
Я присел рядом с Ли.
- Догерти отправлял мне сообщения всю ночь, пока телефон был выключен, - сказала она.
Ли достала из заднего кармана согнутую пачку листов.
- Ты что, все записывала? - удивился я.
- Это были длинные сообщения. Не хотелось лишний раз включать телефон, если вдруг понадобится что-то перечитать.
- И что же нам известно?
- Парни из 17-го проверили все пограничные терминалы. Стандартная процедура. Четверо мужчин покинули США спустя три часа после наступления смерти. Из Международного аэропорта Кеннеди. В 17-м их считают возможными подозреваемыми.
- Так и есть, - вставил я. - Лиля Хоц это подтвердила.
- Ты что, виделся с ней?
- Нет. Она мне звонила.
- Куда?
- На еще один сотовый, который я взял у Леонида. Он и его приятель меня нашли.
- Она призналась?
- Более-менее.
- И где она сейчас?
- Полагаю, восточнее Пятой и южнее 59-й.
- В Квинсе нашли сгоревший автомобиль, - продолжала Тереза Ли. - Взятый напрокат. В 17-м считают, что подозреваемые использовали его, чтобы выбраться из Манхэттена. После чего пересели на надземку к аэропорту. Но это еще не все. Все четверо направлялись в Таджикистан.
- Это где такое? Все эти новые слова меня только путают.
- Таджикистан - это по соседству с Афганистаном. У них общая граница. Как и с Пакистаном.
- До Пакистана из Нью-Йорка есть прямой рейс.
- Верно. Значит, те четверо либо из Таджикистана, либо из Афганистана. Таджикистан - то место, откуда можно перебраться в Афганистан, не привлекая к себе внимания.
- Ясно.
- И еще одно. У Министерства национальной безопасности есть специальный протокол. Что-то вроде компьютерного алгоритма. Они могут отслеживать группы людей по сходным маршрутам и сопряженным рейсам. Как выяснилось, все четверо въехали в США из Таджикистана три месяца назад - так же, как и еще несколько людей, включая двух женщин с паспортами Туркменистана. Одной - шестьдесят, другой - двадцать шесть. По их утверждениям, они мать и дочь. В иммиграционной службе готовы поклясться, что их паспорта - подлинные.
- О'кей.
- Так что Хоцы не украинки. Все, что они рассказывали, - ложь.
Я прокрутил в уме то, о чем говорила Лиля Хоц, вычеркивая пункт за пунктом. Все равно как вынимать папки из шкафа, одну за другой, пролистывать и швырять в корзину для мусора.
- Где находится этот Туркменистан? - спросил я.
- Там же, рядом с Афганистаном. Афганистан окружают Иран, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан и Пакистан - по часовой стрелке, если смотреть от Персидского залива.
- А этнически Туркменистан и Афганистан близки?
- Возможно. Все эти географические границы абсолютно условны. Значение имеют лишь родоплеменные связи.
- Откуда такие познания?
- Полиции Нью-Йорка об этом регионе известно больше, чем ЦРУ. Наша разведка - самая лучшая. Думаешь, Хоцы из Афганистана?
- Уж слишком много они знают о той войне с русскими.
- Может, они просто много читают?
- Нет, этого недостаточно. Книги не передают чувств. И атмосферы. Деталей, которые известны только ограниченному кругу людей. Тем, кто там был. Многое из того, о чем говорили Хоцы, для меня звучало как информация из первых рук.
- И?..
- Возможно, Светлана действительно воевала в Афганистане.
Ли чуть помедлила:
- Ты думаешь, Хоцы из моджахедов?
- Если Светлана воевала в Афганистане, но не на стороне Советов, то - да.
- То есть Светлана поведала нам всю историю с другой стороны? Вывернув наизнанку? Включая все зверства и злодеяния?
- Да, - ответил я. - Светлана не страдала от них. Она их совершала.
Мы все замолчали. Джейкоб Марк глядел в землю прямо перед собой. Наконец он наклонился вперед, повернул голову и посмотрел на меня. "Начинается", - подумал я.
- Когда Лиля Хоц звонила тебе, она упоминала о Питере?
Я кивнул:
- Это она подцепила его в том баре.
- Где он?
- По ее словам, где-то здесь, в городе.
- Он в порядке?
- Нет, я не думаю, что он в порядке. Но я могу ошибаться.
- Что конкретно она сказала?
- Я заявил, что не боюсь ее, и она ответила, что то же говорил и Питер Молина.
- Зачем им вообще было связываться с Питером?
- Чтобы подобраться к Сьюзан. Зачем же еще?
- Но для чего? Пентагон же помогает Афганистану!
- Если Светлана была моджахедкой, - ответил я, - она воевала против Советов. Но когда русские ушли, моджахеды не разбрелись по домам, пасти своих коз. Некоторые из них стали Талибаном. Все остальные стали Аль-Каидой.
Глава 8
- Ты ведь понимаешь, - сказал Джейкоб Марк. - Я должен сообщить о Питере полицейским.
Я попытался отговорить его:
- Подумай хорошенько. Что сделают копы? Они просто-напросто вызовут федералов. Те снова тебя закроют, а дело Питера положат под сукно, потому что сейчас у них дела поважнее.
- Все равно. Я должен попробовать.
- Питер мертв, Джейк.
- Шанс еще есть.
- Тогда самый быстрый способ отыскать его - это найти Лилю. И мы справимся с этим лучше, чем федералы.
- Ты так думаешь?
- Взгляни на список их достижений. Один раз ее уже упустили - и прошляпили нас, позволив выбраться из тюрьмы.
Я перевел взгляд на Терезу Ли:
- Ты говорила с Сэнсомом?
Она пожала плечами:
- Очень кратко. Он ответил, что, может быть, приедет сюда. И попросил перезвонить, чтобы договориться, где и когда. Я ответила, что держу телефон выключенным. Тогда он сказал, что позвонит на мобильник Догерти, а тот отправит мне сообщение. Так я и сделала. Но Догерти ничего не прислал. И его телефон молчит. Я пробовала связаться с ним через коммутатор участка. Но диспетчер ответил, что Догерти недоступен.
- Что это означает?
- Что он, вероятнее всего, под арестом.
Это меняло все. Ли протянула мне сложенные листки.
- Ты ведь уже все понял? Мне придется явиться с повинной. Он мой напарник. Я не могу допустить, чтобы Догерти остался один на один с этим сумасшествием.
- Из тюремной камеры ты никому не сможешь помочь.
- Пойми, для тебя это совсем другое. Ты птица перелетная. Сегодня - здесь, завтра - там. Но я так не могу. Я здесь живу.
- А как же Сэнсом? - спросил я. - Мне нужно знать время и место.
- Этой информации у меня все равно нет. К тому же тебе стоит быть осторожнее с Сэнсомом. По телефону у него был очень подозрительный голос.
С этими словами она вручила мне сотовый Леонида - мой первый трофей - и внешний аккумулятор.
Теперь наше временное товарищество распалось окончательно.
Джейк уже стоял на ногах.
- Я обязан так поступить. Ради Питера. Да, они могут меня посадить, но по крайней мере они начнут его поиски.
- Вы уверены? - Я еще раз посмотрел им обоим в глаза.
Оба молча кивнули. Они вышли из парка и встали на тротуаре, дожидаясь полицейской машины: так стоят люди, когда пытаются поймать такси. Я посидел на скамейке еще минуту, а затем встал и зашагал в противоположную сторону.
Следующая остановка: где-то восточнее Пятой и южнее 59-й.
Я сел в автобус: неспешно-неуклюжее средство передвижения, парадоксальный выбор для беглеца с безумными от страха глазами, идеальное убежище для меня. Человек в городском автобусе - практически невидимка.
Вышел я на 59-й. Популярная торговая зона, следовательно, главный район туризма, а значит, и полиция на каждом углу. У входа в Центральный парк было полно уличных торговцев. Я купил черную футболку с надписью "Нью-Йорк-Сити", солнцезащитные очки и черную бейсболку с вышитым на ней красным яблоком. Зайдя в туалет ближайшей гостиницы, я переоделся и отправился на Мэдисон-авеню.
Отыскать тайное убежище в многомиллионном городе - задача почти невыполнимая. Я просто следовал географической интуиции. Отель "Времена года". Не за соседней стенкой, но и не далеко. Где-то под рукой. В двух минутах езды? В пяти минутах ходьбы? В каком направлении? Не на юг, решил я. Не за 57-й - одной из главных и наиболее оживленных артерий города. Куда как привлекательнее север, с его более тихими кварталами.
"Не в двух минутах езды", - подумал я, взглянув на потоки транспорта. Езда - это отсутствие контроля над ситуацией, потеря гибкости, задержки и пробки. Кем бы ты ни был, в большом городе всегда лучше передвигаться пешком.
Я свернул на 58-ю и вышел к заднему входу отеля "Времена года". У бордюра томилась в ожидании очередь лимузинов.
Встав спиной к двери, я огляделся. Как бы поступил я? На противоположной стороне - сплошные высотки. В основном жилые дома. Прямо напротив - картинная галерея. Я пересек улицу и посмотрел назад, с дальнего тротуара.
Слева от отеля, на стороне, ближней к Парк-авеню, не обнаружилось ничего интересного.
Тогда я взглянул направо - и у меня возникла новая мысль.
Сам отель был свежей постройки. Соседние здания выглядели тихими и благополучными. Но в западном конце квартала выделялись три стоявших в ряд старых особняка. Узкие, с ординарным фасадом, четырехэтажные, кирпичные, обветшалые - как три гнилых зуба в широкой улыбке. Первый этаж одного из них занимал ресторан-банкрот. Во втором был скобяной магазин. В третьем - некое предприятие, покинутое так давно, что я даже не смог определить, чем оно занималось. В каждом из особняков имелась узкая дверь. На двух было множество кнопок звонков, означавших квартиры. И лишь на двери рядом с заброшенным рестораном кнопка была одна, что означало единственного жильца на три верхних этажа.
Лиля Хоц не украинка-миллиардерша. Значит, у нее есть бюджет. Причем весьма неслабый, раз она могла позволить себе люксы во "Временах года". Но и не безграничный. А снять отдельный особняк на Манхэттене тянуло на многие десятки тысяч долларов в месяц.
Гораздо менее затратный вариант - искать приватности в многоцелевых обветшалых постройках вроде тех трех, на которые я смотрел. Плюс никаких консьержей.
Я стоял напротив особняков и внимательно вглядывался в каждый из них. Проверяя свои логические догадки. 6-й маршрут и пересечение 59-й и Лексингтон - рядом. "Времена года" - рядом. Третья авеню и 56-я - не рядом. Это не рядом со мной. Анонимность - гарантирована. Расходы - минимальные. Пять из пяти. Идеально. Возможно, я действительно искал место вроде этого: в пяти минутах на запад или восток от задней двери отеля. Не к северу - иначе Сьюзан оставила бы машину в центре, нацелившись выйти из метро на 68-й. И не к югу - из-за психологического барьера в виде 57-й.
Пятиминутный радиус влево-вправо от задней двери отеля заканчивался либо в квартале, где я болтался в настоящий момент, либо в следующем к востоку, между Парк-авеню и Лексингтон. Но в кварталах вроде последнего обветшалая многоцелевая недвижимость - крайне большая редкость.
Возможно, я действительно смотрел на убежище Лили Хоц.
Возможно, но маловероятно. Я верю в случай, но не до такой же степени.
Однако я верю и в логику, и именно логика привела меня сюда, на это место. Я еще раз прошелся по своим выводам и закончил тем, что поверил себе.
Из-за одного дополнительного фактора.
Что та же самая логика привела сюда не меня одного.
- Думаете? - спросил Спрингфилд, вставая рядом со мной.
На Спрингфилде был тот же костюм, что и при нашей последней встрече. Правда, сейчас он был мятым и жеваным.
- Думаете, это здесь? - спросил он.
Я не ответил. В тот момент я был занят проверкой обстановки вокруг. Я просканировал сотни людей и десятки автомобилей. Но не заметил ничего подозрительного. Спрингфилд был один.
- В чем дело? - спросил я.
- Полагаю, нам надо поговорить.
- Где?
- Где вам будет угодно, - ответил он.
Это было хорошим знаком. Означавшим, что, даже если в ближайшем будущем меня ждет ловушка, оппонентам придется импровизировать. То есть есть шанс уйти.
- Сделайте два поворота налево, - сказал я, - и идите к дому 57 на Восточной 57-й. Я буду следом через десять минут. Встретимся внутри. За чашкой кофе.
- Хорошо, - кивнул он.
Спрингфилд пересек улицу наискосок и свернул налево, на Мэдисон-авеню. Дождавшись, когда он скроется за углом, я быстро пошел в обратную сторону, к задней двери отеля. Здание было проходным. Его парадный вход был тем самым адресом: номер 57 на Восточной 57-й. Я планировал оказаться внутри на четыре минуты раньше, чем Спрингфилд. Если он не один, я это увижу.
Спрингфилд вошел один и точно в условленный срок, то есть на четыре минуты позже меня. Недостаточно для оперативного развертывания операции по захвату моей скромной персоны.
Сориентировавшись, он направился к чайной - той самой, где мы беседовали с Лилей Хоц. Я выждал десять минут и добавил еще две - для гарантии. Никакого сопровождения.
Пройдя в чайную, я нашел Спрингфилда на том же стуле, где еще недавно сидела Лиля Хоц. Зал обслуживал тот же официант. Он подошел к нам. Спрингфилд попросил минеральной воды. Я заказал кофе. Едва заметно кивнув, официант исчез.
- Вы встречались здесь с Хоцами, - сказал Спрингфилд. - Связь с этими людьми может расцениваться как тяжкое преступление.
- На основании чего?
- На основании "Акта о патриотизме".
- Ага. А еще я стрелял дротиками в четырех федеральных агентов.
- Нам нет до них никакого дела.
- Кто такие Хоцы? - спросил я.
- Я не могу добровольно выдавать информацию.
- Тогда зачем мы здесь?
- Вы помогаете нам, мы помогаем вам. Мы можем сделать так, чтобы все ваши преступления испарились. Но при одном условии: вы поможете нам найти то, что мы потеряли.
- Флешку?
Спрингфилд кивнул. Вернулся официант с минеральной водой и кофе. Расставив все на столе, он вежливо отступил.
- Я не знаю, где она, - признался я.
- Я и не сомневался. Но вы последним говорили со Сьюзан Марк и находились к ней ближе всех. Из Пентагона женщина вышла с флешкой, но сейчас ее нигде нет - ни в ее доме, ни у нее в машине. Поэтому мы надеемся, что вы что-то видели.
- Я видел, как она пустила себе пулю в голову. Вот, собственно, и все.
- Должно быть что-то еще.
- Ваш начштаба тоже был там, в вагоне. Что видел он?
- Ничего.
- Что было на флешке?
- Зачем вам это?
- Затем, что я хочу знать, хотя бы в общих чертах, в какое дерьмо я вляпаюсь, если соглашусь вам помочь.
- Тогда вам следует задать вопрос самому себе.
- Какой?
- Тот, который вы до сих пор не задали, хотя и должны были, еще в самом начале. Самый ключевой вопрос.
Я отмотал ленту назад, к самому началу, ища тот самый вопрос, который так и не задал. Началом был 6-й поезд и пассажирка номер четыре. Сьюзан Марк - гражданка, бывшая жена, мать, сестра, приемная дочь, жительница Аннандейла, штат Виргиния. Сьюзан Марк - гражданская служащая из Пентагона.
- В чем конкретно заключалась ее работа? - спросил я.
Спрингфилд сделал долгий глоток воды.
- Медленно, но вы дошли наконец до сути. Она была системным администратором, отвечавшим за определенную часть технических средств передачи информации.
- Для меня это темный лес.
- Проще говоря, она знала энное количество главных паролей к компьютерам Пентагона. Не очень важных. Но достаточных для доступа к архивам управления кадров.
- Но не к архивам "Дельты", так? Они ведь в Северной Каролине. В Форт-Брэгге. Не в Пентагоне.
- Проблема в том, что компьютеры объединены в сеть. В наши дни всё везде и в то же время нигде. Системные администраторы делятся между собой проблемами по работе. У них принято помогать друг другу. Очевидно, в какой-то момент в одном из кодов случился сбой, и, как результат, индивидуальные пароли сделались более прозрачными, чем положено. Произошла утечка.
Я вспомнил слова Джейкоба Марка: "Она прекрасно разбиралась в компьютерах".
- То есть у нее был доступ к архивам "Дельты"?
Спрингфилд кивнул.
- Но вы с Сэнсомом ушли в отставку на пять лет раньше меня. О компьютерах тогда и ведать не ведали.
- Сухопутным войскам США, в их современном виде, около девяноста лет. За эти годы в архивах скопились горы бумаг. Тонны, в буквальном смысле. Последние десять лет в доме идет уборка. Документы сканируют и сохраняют на жестких дисках.
- И Сьюзан Марк влезла в такой диск и скопировала один из файлов.