16
Дождь лил остаток ночи, превращая клуб в неровную насыпь серо-черного пепла. Поднимавшиеся струйки дыма тотчас уносил ветер. Один край остался целым, там нелепо торчали несколько метров обугленных досок. Местами прорисовывались узнаваемые формы: стальной шкаф, выигравший схватку с огнем, скелет ножек стула, выступавших из пепла подобно мертвым веткам в грязном сугробе.
Мрачное зрелище обрамляли темные, тяжелые тучи, скрывавшие вершины холмов. Дождь лил стеной и хлестал землю с нарочитой злостью.
Мы с Броуди и Фрейзером приехали к клубу, как только рассвело. Я был изможден. Спал меньше четырех часов, все болело. Плечо неумолимо ныло, изрядно пострадав при пожаре. Я с трудом узнавал себя в зеркале, пока брился утром. Кожа на лице обгорела от жара, покрылась ссадинами от осколков. Брови и ресницы слиплись, придавая лицу странное выражение изумления.
И все-таки, как отметил Страчан, могло быть хуже.
Броуди с Фрейзером стояли в сторонке, пока я осматривал тлеющие руины. По правилам следовало дождаться пожарного инспектора, чтобы он подтвердил безопасность каркаса, но когда он появится… Я не тешил себя иллюзиями, что останки Дженис Дональдсон переживут вторую кремацию.
Однако надо было убедиться своими глазами.
Дождь барабанил по пеплу, делая из верхнего слоя черное месиво. И все же не до конца уничтожил огонь. Дерево тлело изнутри. Я ощущал тепло лицом, пока спина мерзла от холода.
- Думаете, есть шанс хоть чему-то уцелеть? - спросил Броуди.
- Вряд ли. - Голос был по-прежнему хриплым от дыма.
Фрейзер с раздражением вздохнул. Под дождем он выглядел жалко.
- Так зачем туда лезть?
- Чтобы знать наверняка.
В бывшей больнице среди пепла виднелся черный угол моего кейса. Он был открыт, и все содержимое обуглилось. Прямо за ним находился стальной стол, где я работал над черепом Дженис Дональдсон. Стол лежал на боку, наполовину погребенный под обломками крыши. Ни черепа, ни челюсти. Я и не надеялся. Прокаленные кости превращаются в пыль от любого удара. Пара зубов могли сохраниться, не более. В любом случае придется ждать, пока приедет команда судебной экспертизы и просеет пепельную массу. Для надлежащего расследования моих сил не хватит.
Стерев с лица грязь, налипшую с порывом ветра, я стал осторожно пробираться к холодильнику. Там лежала рука жертвы, и она могла уцелеть благодаря изоляции. Не тут-то было. Расчистив доски, я увидел почерневшую дверцу: резиновые прокладки расплавились, и она открылась настежь, предоставив все содержимое на съедение пламени. От руки Дженис остались лишь косточки, опаленные до цвета жженого сахара. Пальцы выпали из фаланг после сгорания соединительных тканей. Они лежали на верхней полке, еще горячие. Я достал их, подождал, пока слегка остынут, и положил в пакеты, прихваченные в отеле. Затем вернулся к Броуди с Фрейзером.
- И это все? - спросил сержант, щурясь на пакет.
- Все.
- И стоило ли труда?
Я пропустил мимо ушей его замечание и направился к доскам, торчавшим среди руин. Деревянные балки обуглились. К ним был прибит медный кабель - все, что осталось от электросети клуба. Пластиковая изоляция вокруг меди сгорела, однако сама проволока сохранилась и по-прежнему тянулась вдоль балок.
Судя по расположению, она шла к выключателю у входа. При виде этой картины у меня зародилась мысль, слишком смутная, чтобы назвать ее подозрением. Я едва успел выбраться из горящего зала, пока огонь не добрался до дверей. Значит, сначала загорелся противоположный конец. Я начал ходить кругами по центру.
- Что еще? - раздраженно спросил Фрейзер. Броуди молчал, лишь наблюдал за мной задумчиво.
- Надо кое-что проверить.
Я убеждал себя, что напрасно теряю время, разглядывая место у задней стены. Нагнувшись, я разгреб пепел и обнаружил то, чего боялся.
Металлические крапинки переливались на обугленных досках.
У меня мурашки пошли по коже. Я повидал достаточно пожаров, чтобы понимать, что это значит.
Это не несчастный случай.
И тут меня посетила еще одна мысль. О Боже! Только не это…
Охваченный паникой, я поспешил к Броуди с Фрейзером, но тут услышал гул мотора и увидел, как по дороге катит разбитая машина Мэгги Кэссиди.
Хуже времени она выбрать не могла.
- Доброе утро, парни! - бодро поприветствовала она. - Слышала, вчера тут устроили барбекю.
Фрейзер уже шагал ей навстречу.
- Сюда нельзя. Вернитесь в машину. Живо!
Ветер приминал пальто, похожее на кокон, а журналистка протягивала свой диктофон, словно защитное оружие. Она пыталась скрыть свое волнение.
- Да? А почему?
- Потому что я так говорю.
Мэгги покачала головой с притворным сожалением:
- Извините, но такая причина не годится. Вчера я проспала все самое интересное, но сегодня не собираюсь ничего пропускать. Если скажете пару слов, например, о том, как продвигается расследование по делу об убийстве и почему загорелся клуб, я с радостью оставлю вас в покое.
Фрейзер сжал кулаки, глядя на нее с такой враждебностью, что я испугался, не выкинет ли он какую-нибудь глупость. Мэгги улыбнулась мне:
- Как насчет вас, доктор Хантер? Может…
- Мне надо с вами поговорить.
Не знаю, кто больше удивился - она или Фрейзер.
- Вы же не собираетесь разговаривать с ней?!
Я переглянулся с Броуди.
- Пусть делает, что считает нужным, - сказал он Фрейзеру.
- Что? Вы, наверно, шутите. Это же чертова…
- Молчать! - командным голосом крикнул Броуди, и сержанту пришлось сдаться.
- Ладно, ваше дело, - фыркнул он и пошел к "рейнджроверу".
- Не отпускайте его, - предупредил я. - Нам нужна машина.
Мэгги подозрительно на меня косилась, ожидая подвоха.
- Мне нужна ваша помощь, - сказал я ей, взял под руку и повел к машине. - Мы сейчас уедем, и я прошу вас не ехать за нами.
Она уставилась на меня как на сумасшедшего.
- Как это понимать, вы…
- Послушайте. Пожалуйста, - добавил я, помня, как много времени уже потеряно. - Вам нужна сенсация, обещаю, вы ее получите. Но сейчас вы должны оставить нас.
Недоверчивая улыбка сошла с губ.
- Дела плохи, да?
- Надеюсь, нет. Может оказаться, что да.
Локон волос задуло ветром на лицо, глаза искали мои. Она кивнула и поправила волосы.
- Ладно. Но меня у меня должна быть статья на первую полосу, хорошо?
Я поспешил к "рейнджроверу", а она села в свою машину.
- Что вы ей сказали? - спросил Фрейзер, когда Мэгги поехала прочь.
- Не важно. Вы сегодня разговаривали с Дунканом?
- С Дунканом? Нет пока. Он еще не вышел на связь. Я собирался везти ему завтрак чуть позже.
- Позвоните сейчас.
- Сейчас? Зачем?
- Просто позвоните.
Он бросил на меня мрачный взгляд и потянулся за рацией.
- Не могу пробиться… - Сержант нахмурился.
- Садитесь в машину. Мы едем к коттеджу.
Броуди с обеспокоенным видом наблюдал за мной, но молчал, пока мы не тронулись с места.
- Что случилось? Что вы нашли?
Я тревожно смотрел через лобовое стекло на небо впереди.
- Проверил проводку в клубе. Огонь, вызванный коротким замыканием, не способен расплавить медную проволоку. В дальнем конце клуба есть место, где медь потекла.
- И что? - нетерпеливо спросил Фрейзер.
- Значит, там огонь был сильней, - медленно произнес Броуди. - О Боже…
Фрейзер ударил по рулю:
- Мне кто-нибудь скажет, что происходит?
- Огонь был там сильней, потому что в ход пошел катализатор, - объяснил я. - Пожар начался не от замыкания. Кто-то поджег клуб.
Сержант продолжал ломать голову.
- А при чем тут Дункан?
Ответил Броуди:
- Если кто-то хочет избавиться от улик, то поджечь могли не только больницу.
Судя по лицу Фрейзера, до него наконец-то дошло. А даже если нет, не было необходимости объяснять дальше.
На небе прямо впереди виднелась черная струйка дыма.
Из-за холмов мы не могли различить источник дыма. Будто каждая горка и каждый поворот сговорились скрыть от взгляда коттедж и фургон. Фрейзер жал на газ и несся по узкой дороге, пренебрегая мерами безопасности. Никто не жаловался.
За последним поворотом возник коттедж. И фургон.
То, что от него осталось.
- О нет… - произнес Фрейзер.
Большая часть дыма исходила от дома. Как и клуб с больницей, его подожгли. Там гореть было почти нечему, но упавшие накануне толстые балки крыши по-прежнему тлели среди руин. Если следственная команда и могла что спасти, теперь все улики уничтожены.
Однако наше внимание привлек фургон. Он превратился в выжженную раковину, шины растопились до бесформенных резиновых глыб. Жилая часть полностью сгорела, крыша частично отлетела - видимо, когда взорвался газовый баллон или бензобак. Оттуда дым поднимался пеленой, тотчас сдуваемой ветром.
Дункана нигде не было видно.
Фрейзер свернул с дороги, но машина сбавила обороты по грязи, он ударил по тормозам, выскочил и побежал к фургону, не захлопнув дверцы.
- Дункан! Дункан! - орал сержант, мечась по траве. Мы с Броуди неслись следом, дождь хлестал по лицам. Фрейзер резко остановился у фургона. - Боже мой! Где он? Где же он?
Фрейзер смотрел по сторонам, будто надеялся, что молодой констебль появится откуда-нибудь и пойдет навстречу вальяжной походкой. Мы с Броуди переглянулись с жестоким осознанием одного и того же факта.
- Он там, - тихо произнес я.
Сержант проследил за моим взглядом. Из-под куска покореженной крыши торчал ботинок, кожа местами сгорела, обнажив обугленную плоть и кость.
Он шагнул вперед.
- О нет! Боже…
Фрейзер схватил панель и попытался поднять ее.
- Не трогайте, - предупредил я и хотел остановить его, но Броуди опустил руку мне на плечо. Он покачал головой:
- Оставь его.
- На месте преступления нельзя ничего трогать.
- Знаю, - мрачно сказал Броуди. - Но что это изменит?
Фрейзер высвободил панель, ее тотчас унес ветер, и она поскакала по траве, как опустившийся воздушный змей, пока не уперлась в коттедж. Сержант продолжал разбирать обломки как сумасшедший. Даже издалека в нос бил запах жареного мяса.
Затем он остановился и уставился на то, что вскрыл. Попятился назад, качаясь подобно марионетке, у которой оторвалась нитка.
- О, черт! Черт побери, это не он! Скажите мне, что это не он!
Тело лежало в центре фургона. Оно обгорело не так сильно, как Дженис Дональдсон, но сохранившиеся человеческие формы делали зрелище еще ужаснее. Конечности поджались и приняли позу эмбриона. Посередине к плоти приварился полицейский пояс. На нем сохранились почерневшая дубинка и наручники.
Фрейзер рыдал.
- Почему он не выбрался? Какого черта он не выбрался?
Я взял его за руку.
- Пойдемте.
- Отстаньте от меня! - зарычал он, высвободившись.
- Возьми себя в руки! - грубо сказал Броуди.
Фрейзер повернулся:
- Не приказывай мне, что делать! Ты на пенсии! И не имеешь права тут командовать!
- Тогда попробуй сам вести себя как офицер полиции, - сурово ответил Броуди.
Сержант тотчас сдался.
- Ему был всего двадцать один год, - пробормотал он. - Двадцать один! Что я скажу начальству?
- Скажешь, что его убили, - жестко произнес Броуди. - Скажешь, у нас тут по острову бегает маньяк. И если бы Уоллес вовремя прислал следственную команду, двадцатиоднолетний констебль мог бы остаться в живых!
В его голосе была редкая патетика. Мы все знали, о чем он промолчал: из-за глупости Фрейзера просочилась информация, убийца запаниковал и приступил к действиям. Однако в обвинениях не было смысла, и, глядя на Фрейзера, я видел, что он и так сильно страдает.
- Ладно, полегче, - сказал я Броуди.
Тот сделал глубокий вдох, кивнул и внешне успокоился.
- Надо сообщить в управление о происшедшем. Теперь это не просто следствие по делу об убийстве.
Борясь со слезами, Фрейзер достал рацию, повернулся спиной к дождю и ветру и набрал номер. Послушал, попытался снова.
- Давай же, давай!
- В чем дело? - спросил Броуди.
- Не работает.
- Что значит не работает? Ты вчера звонил Уоллесу.
- А теперь сигнала нет! - гаркнул Фрейзер. - Думал, только с рацией Дункана нелады, а оказывается, с моей тоже. Сам посмотри!
Сержант сунул рацию Броуди. Бывший коп взял ее и набрал номер. Приложил трубку к уху, вернул обратно.
- Попробуем из машины.
Установленная в "рейнджровере" рация была подключена к той же системе. Не спрашивая разрешения, Броуди проверил ее и покачал головой.
- Глухо. Видимо, ураган снес вышку. Если так, вся связь на острове отрезана.
Я оглядел пустой, открытый ветрам пейзаж. Низкие темные тучи, повисшие над Руной, усиливали ощущение изолированности.
- И что теперь делать? - спросил я.
Броуди на секунду растерялся.
- Будем пытаться пробиться. Рано или поздно починят или наземные линии, или радиосвязь.
- А пока этого не произойдет?
По лицу Броуди стекали струйки дождя. Он с суровым видом смотрел на фургон.
- А пока будем действовать своими силами.
17
Я предложил остаться на месте, пока Броуди с Фрейзером съездят в деревню за колышками и молотком. Надо было оцепить фургон, но от него мало чего осталось, чтобы прикрепить ленту. Увезти тело Дункана - не вариант, даже если бы было куда везти. С останками Дженис Дональдсон выбора вообще не было, а тут картина другая. Правда, придется оставить фургон с содержимым на милость стихии. Тем не менее на этот раз я был полон решимости сохранить место преступления, и без того нарушенное буйством Фрейзера.
И никто не сомневался, что произошло убийство. Кто-то умышленно поджег коттедж и фургон, как и больницу. Только я смог выбраться, а вот Дункан нет.
Погода была хуже прежнего. Дождь падал свинцовыми пулями, стекал ручьями по моему опаленному капюшону. Над головой неслись тяжелые тучи, и их движение отражалось в лужах.
Однако ничто не могло сдуть запах гари и непреложный факт смерти юного констебля. Он висел пеленой повсюду, добавляя холодок и без того промозглому воздуху.
- Это произошло до или после пожара в клубе? - спросил я у Броуди.
Тот оглядел черный каркас фургона.
- Скорей всего до. Логичней сначала поджечь коттедж, а потом больницу. Подчистить следы тут, а потом уже устраивать пожар в деревне, который поднимет всех на ноги.
Я испытывал шок и гнев от бессмысленности поступка.
- Но зачем? Мы ведь уже увезли останки. Как можно просто бросить тут жертву, а спустя столько времени учинить такое? Не вяжется.
Броуди вздохнул, вытирая с лица воду.
- И не должно вязаться. Преступник запаниковал. Он понимает, что совершил ошибку, не позаботившись о трупе, а теперь пытается ее исправить. Решил уничтожить все, что связывает его с убийством. Даже ценой новых жертв. - Броуди замолчал и посмотрел мне в глаза: - Уверены, что хотите тут остаться?
Мы уже обсуждали этот вопрос. Броуди должен ехать, потому что только он знает, где найти инструменты, необходимые для оцепления. Кому-то придется находиться здесь, а Фрейзер не в состоянии.
- Да.
- Будьте осторожны, - предупредил Броуди. - Появится кто, держитесь начеку.
Излишние слова. Однако мне вряд ли угрожала опасность. Больше у убийцы нет причин сюда возвращаться.
К тому же мне надо было кое-чем заняться.
"Рейнджровер" поехал прочь по кочкам к дороге. Дождь отбивал по моей куртке азбуку Морзе. Я вернулся к фургону. Ливень примял пепел, и ветер лишь изредка срывал и уносил охапки. На фоне каменных склонов Беинн-Туиридх серо-черная груда идеально вписывалась в пейзаж.
Вокруг выжженная трава. Дрожа на леденящем ветру, я встал с краю и попытался представить целый фургон, чтоб восстановить картину, как он мог дойти до теперешнего состояния.
Затем перевел свое внимание на Дункана.
Это было нелегко. Обычно я имею дело с останками чужих людей. Я узнаю их только после смерти, а не при жизни. Теперь приходилось бороться с воспоминаниями о молодом констебле.
Тело лежало в сгоревшем каркасе фургона. Огонь превратил его в кусок костей и плоти, в черную марионетку. Последний раз, как я его видел, констебль вез меня в деревню, чем-то обеспокоенный. Зря я не настоял и не выпытал, о чем он тогда думал. Позволил ему уехать и провести последние часы жизни в одиночестве на отшибе.
Надо отбросить сожаления. Такой подход не поможет ни ему, ни мне. Стоя под дождем, я попытался избавиться от лишних мыслей и эмоций.
Хочешь поймать убийцу? Забудь о Дункане.
Думай о фактах.
Тело лежало лицом вниз. Одежда сгорела, как и кожа. Под мягкими тканями виднелись внутренние органы. Руки согнуты в локтях, стянутые сократившимися сухожилиями. Ноги также скрючены, от их движения в пламени таз слегка накренился в сторону. Под ним виднелась часть столешницы. Ноги лежали ближе всего к двери, голова была немного наклонена вправо и упиралась в кушетку, от которой остались черный костяк и пара пружин. Там валялось что-то еще. Наклонившись, я узнал стальной корпус фонарика Дункана, покрытый копотью.
Мой фотоаппарат сгорел вместе со всем оборудованием в больнице, поэтому пришлось набросать положение трупа в блокноте, прихваченном из "рейнджровера". Получилось не очень хорошо из-за повязки на плече и необходимости загораживаться от дождя. Но я старался как мог.
Закончив с рисунком, я принялся осматривать тело. Стараясь ничего не задеть, склонился над трупом и увидел то, что искал.
В черепе была дыра размером с кулак. Мотор приближающейся машины сбил меня с мысли. Слишком рано для возвращения Броуди с Фрейзером. Оказалось, это не полицейский "рейнджровер", а металлически-серый "сааб" Страчана.
В голову тотчас пришло предупреждение Броуди. Кто бы ни появился, надо быть начеку. Я поднялся на ноги, спрятал блокнот и пошел ему навстречу. Страчан вылез из машины, бросил взгляд на фургон, даже не поднял капюшон.
- Боже! Здесь тоже был пожар?
- Вам не следует здесь находиться.
Страчан не слушал. Круглыми глазами он смотрел на труп.
- Бог мой!
Вдруг он скорчился, и его вырвало. Медленно выпрямился, нащупал в кармане платок, чтобы вытереть рот.
- Вы в порядке? - спросил я.
Он кивнул.
- Извините. Кто… кто это? Молодой констебль?
- В любой момент вернутся Броуди с Фрейзером, - сказал я вместо ответа. - Будет лучше, если они вас не застанут.
- Пошли они к черту! Это мой дом! Я пять лет пытаюсь поставить здесь все на ноги, а тут… - Он замолчал, взялся руками за голову. - Глазам своим не верю. Кто это делает?
Я молчал. Страчан отошел от шока. Поднял лицо к небу, не замечая ветер и дождь.
- В такую погоду полиция сюда не доберется. И вы не сможете утаить происходящее. Масса напуганных и рассерженных жителей потребует объяснений. Позвольте мне помочь. Они послушают скорей меня, чем вашего сержанта. Или Эндрю Броуди, если на то пошло.
В точеных чертах читалась полная решимость.