- На Фату Хива? - изумленно переспросила Жозианна.
- Да, а что такое?..
- Знаете… Лучше вам пока туда не ездить. Шторм пройдет как раз через Фату Хива. Вы там уже бывали?
- Нет, но…
- Там ничего нет. Ни ресторанов, ни гостиницы… Даже больницы нет. Представьте себе бурю в таком месте! А последние несколько лет там такие ураганы, просто ужас что такое. Божий гнев по сравнению с ними покажется детским капризом. Поверьте, через пятнадцать или двадцать часов вы предпочтете лучше оказаться в аду, чем на Фату Хива.
Солнце скрылось за облаками, и голубое море потемнело. Горизонт поглотил все краски дня, и на землю в одно мгновение упала тьма.
9
Рано утром Петер и Бен завтракали в компании астрономов, в стороне за другим столом сидел Дэвид Грэм с тремя своими подчиненными.
Первая ночь на Пик-дю-Миди была для Петера беспокойной. Он не знал, что именно было тому причиной: завывавший за окном ветер или напряженная атмосфера в обсерватории. Облака затянули небо, и огромное окно было похоже на пустой светящийся экран компьютера.
Бен сидел рядом с Фанни.
- Как спалось? - спросила она, намазывая хлеб медом.
- Боюсь, мне нужно время, чтобы привыкнуть! Тут так высоко, и ветер все время воет.
Жак Фрежан, руководитель группы, обратился к Петеру:
- Как ваша "некоторая помощь"? Все идет нормально?
Петер улыбнулся и налил себе кофе:
- Примите мои извинения, вчера мы были не слишком любезны. Видимо, я должен пояснить: мы сопровождаем Франсуа Жерлана, который проводит здесь проверку по поручению Еврокомиссии. Мы его научные консультанты.
- Как, обсерваторию опять собираются закрыть? - забеспокоился Фрежан.
- Нет, что вы! Думаю, что нет. Поводом для проверки стала деятельность Грэма и его компании.
Астрономы переглянулись. Седрик заметил:
- Им это не понравится! Они терпеть не могут, когда кто-то лезет в их дела!
- Кстати, ваш Жерлан тоже выглядит недовольным! - сказал Поль.
Жерлан накануне обедал с Петером и Беном, он пробыл в столовой всего четверть часа и все время о чем-то напряженно думал. С астрономами он едва поздоровался.
Мириам, не поднимая глаз от своей чашки, спросила:
- Не могли бы вы объяснить, что это, собственно говоря, такое - подтверждение медицинских патентов? Надеюсь, они не проводят опыты на животных?
- Во всяком случае, не здесь, - ответил Бен, - иначе я бы первый открыл клетки! Когда я учился в университете, я два года был активистом Гринпис.
- Работа по подтверждению патентов сводится в основном к изучению отчетов, - сказал Петер. - Это проверка протоколов экспериментов, сопоставление заключений по внедрению образца, описание используемых веществ. Если все в порядке и соответствует нормам, тогда патент получает подтверждение.
- И что, никакой окончательной проверки готовой продукции? - удивился Фрежан.
- Это происходит не здесь. Я видел аналитический хроматограф, но его используют только для подтверждения данных.
Накануне вечером Петер и Бен успели обойти помещения лаборатории - в основном это были кабинеты с компьютерами, настенными досками для записей и шкафами, доверху забитыми папками. В некоторых было дополнительное оборудование: негатоскоп - прибор для просмотра рентгеновских снимков, проектор для просмотра рентгенограмм на большом экране. Кое-где стояли ряды телефонных аппаратов. Петер даже заметил бинокулярный сравнительный микроскоп и задумался - зачем он здесь? Но больше всего их заинтересовали не приборы (хотя было видно, что пыльным хроматографом уже давно никто не пользовался), а документы, бумаги и снимки, которыми в одном из кабинетов были завалены столы и от пола до потолка завешаны стены - это были рентгеновские снимки черепов и томограммы человеческого мозга. Соседний кабинет был завален распечатками генома человека, а в следующем - никаких медицинских документов, зато горы книг по истории и кипы диссертаций. Бен наугад вытащил две: "Динамика агрессии в XIII веке. Вспышка преступлений и их связь с системными механизмами поведения" и "Статистическая криминология в дореволюционной Франции. Надежность исторических данных по уголовным делам".
Они решили продолжить поиски. Это было только первое знакомство с обсерваторией, но они сразу поняли: хотя делать выводы о том, какие исследования тут проводят, еще рано, но без дела им сидеть не придется.
Дверь в лабораторный коридор они закрыли на цепь с замком, которую тут же повесил Матиас. Ключ от замка был только у Жерлана, Петера и Бена. Жерлан твердо стоял на своем: пока они не выяснят, что здесь происходит, сотрудники Грэма не будут допущены в эти кабинеты.
- Вы с ними уже познакомились? - спросила Фанни, кинув взгляд в сторону Грэма и его подчиненных, сидевших за самыми дальними столами.
- Это нам предстоит сегодня, - ответил Петер. - А как ваши дела? Не ожидал увидеть вас так рано. Я думал, вы не спите по ночам, наблюдаете за звездами…
- Бывает и так, но ночью мы дежурим по очереди, днем тоже работы хватает, - объяснил Жак, приглаживая редкие волосы. - Мы изучаем также и Солнце. Если интересно, заходите посмотреть на коронограф. Я объясню вам, как он работает.
Петер поблагодарил, и они с Беном подошли к столу Грэма. Тот теребил рыжую бороду, пристально глядя на них.
- Долго вы еще будете не пускать нас в кабинеты? Не думаю, что это законно.
- Все претензии к господину Жерлану. Я тут ни при чем, - ответил Петер.
Ему очень хотелось сказать Грэму, чтобы тот перестал морочить им голову. Петер не верил, что его команда занималась подтверждением медицинских патентов. А еще ему было интересно, знает ли Грэм, что они не имеют никакого отношения к Еврокомиссии, хотя и приехали вместе с Жерланом?
- Нам нужно поговорить с членами вашей группы, - объяснил Петер. - Со всеми по очереди.
Грэм раздраженно указал на шестерых исследователей:
- Пожалуйста…
Четверо "техников", в которых Фанни узнала военных, отсутствовали.
Бен подал руку единственной в группе женщине, брюнетке лет сорока:
- Сначала дамы!
Они беседовали все утро в комнате с видом на бездну, в которой клубились облака. Петер и Бен задавали вопросы по списку, составленному Жерланом: семейное положение, образование, должность, список обязанностей. Петера удивило, что никто не возмущался и почти не протестовал. Ученых допрашивали как подозреваемых в преступлении, а они с готовностью отвечали на любые вопросы. Это были лаборанты, фармацевты или врачи, несколько месяцев назад нанятые Еврокомиссией. Они работали с документами, которые им присылали для того, чтобы подтверждать соответствие патентов европейским стандартам. Единственное, что казалось им необычным, - это место работы, но им объяснили, что отсюда легче предотвратить утечку информации и промышленный шпионаж. Беседа с членами группы Грэма текла без сучка и задоринки.
Петер хотел знать, кто нанимал их на работу и встречались ли они с представителями Комиссии. Ему каждый раз отвечали - нас нанял Дэвид Грэм. А зарплата? Им платила Еврокомиссия, они могли предъявить расчетные листки. Оставалось только спросить в лоб: а о мошенничестве вы ничего не знали? Вам платили из черной кассы! Петеру хотелось выкрикнуть это, чтобы заставить их встряхнуться. Но он сдержался. В конце концов, это дело Жерлана.
Но кое-что его все-таки смущало. Ему казалось, что ученых подвергли обработке - ответы были слишком похожи, ученые почти не проявляли эмоций и словно повторяли заранее заученный текст.
Когда Петер спросил о томограммах, ему ответили, что это конфиденциальные документы, присланные из другой лаборатории для сравнения воздействия веществ, входящих в состав лекарств, находящихся в разработке. То же было сказано о рентгенограммах черепа и записях генома человека. Петер не смог подробно ознакомиться с этими документами, поэтому просто записывал ответы.
Когда Бен спросил о комнате, заваленной диссертациями и книгами по истории, ученые отвечали более сбивчиво, но объяснили ему, что это библиотека, которой они пользовались для составления отчетов. Она формировалась в зависимости от того, какие образцы поступали к ним для исследования.
Шестеро исследователей ничего не говорили сами и не проявляли никакого любопытства. Все, кроме фармацевта Жоржа Сколетти, которого они пригласили последним.
Сколетти нервничал, следил за каждым движением Петера и Бена и после каждого ответа потирал шею. Он спросил, кто они и правда ли, что проверку проводит Еврокомиссия, или это какие-то "политические махинации". Петер и Бен старались меньше отвечать на его вопросы и, наоборот, задавать свои, но Сколетти выдал им все тот же заученный текст, хотя и не так уверенно, как и остальные.
К полудню они закончили, и Петер решил поговорить с Жерланом.
- А я еще раз пройдусь по кабинетам, - сказал Бен. - Хочу проверить два-три пункта из того, что они рассказали. Что скажешь?
Петер переключил ноутбук в режим ожидания и встал:
- Думаю, это правильно. Они заранее обо всем договорились. И если мы хотим что-то узнать, нужно оставить людей в покое и заняться документами. Именно это я и хочу сказать Жерлану. Встретимся через час, за завтраком.
Петер бродил по пустынным коридорам, ища дорогу в большое здание, которое возвышалось над обсерваторией. Он дважды сбился с пути, но наконец нашел нужную лестницу.
Жерлан по-прежнему сидел в большом зале. Окна и здесь были затянуты плотными облаками. Грэм сидел напротив него, скрестив на груди руки.
- А… профессор Де Вонк! Какие новости? - Он отошел в сторону, чтобы Грэм не слышал их разговор. - Что-нибудь узнали?
- Пока нет, кроме того что они все словно вылупились из одного яйца. Думаю, им сказали, как себя вести и что отвечать. Так мы не продвинемся вперед. Мы собираемся порыться в документах, которые находятся в кабинетах. Но послушайте, а где же полиция?
- Небольшая заминка, профессор. Ночью поднялся ветер, а сейчас еще и облачность. Подвесная дорога не работает.
- Вы что, шутите? - возмутился Петер.
- Вовсе нет! Но как только ветер стихнет, полиция немедленно прибудет.
- Настоящая полиция, в настоящей форме!
Трое в штатском не внушали Петеру доверия.
Жерлан вздохнул:
- Хорошо, они будут в форме.
- Мне не нравится эта атмосфера лжи! Мы с Беном сделаем то, для чего нас сюда вызвали, но и вы должны выполнить то, что обещали. Иначе мы спустимся вниз, независимо от того, есть ветер или нет. - Петер повернулся, чтобы уйти, но остановился и добавил: - И я хочу как можно скорее поговорить с женой!
Жерлан кивнул, но как-то неуверенно, и это Петеру очень не понравилось.
10
Эмма, шатаясь от усталости, вышла из аэропорта. Был одиннадцатый час - восемь утра во Франции, и этот последний перелет ее совершенно вымотал.
Крошечный аэропорт Хива Оа был безлюден. Остальные пассажиры уже ушли к выходу, и в холле раздавались только ее шаги.
Светлокожий человек с очень короткими светлыми волосами, высокими скулами и голубыми глазами плейбоя стоял, облокотившись на барьер, и терпеливо ждал, невозмутимо разглядывая толстый зад удаляющейся пассажирки. В руках он небрежно держал картонку, на которой было написано: "Доктор Де Вонк".
Эмма подошла к нему, и он тут же оживился, на его лице появилась широкая улыбка.
- Доктор Де Вонк? Я Тимоти Клеман! Зовите меня просто Тим. Где ваши вещи? Вам понравилось путешествие?
- Да, оно было долгое, но приятное.
- К сожалению, оно еще не закончилось, но этот уголок мира стоит того, уж поверьте!
- Мне сказали, что на Фату Хива вот-вот обрушится шторм…
- Да, я только что слышал прогноз погоды. Но возможно, шторм не дойдет до островов и разразится в открытом море. Так что мы успеем добраться до Фату Хива.
- Мы что, отплываем прямо сейчас?
- Не беспокойтесь, я отлично знаю дорогу!
В Тимоти энергия била ключом, он быстро шел вперед с сумками Эммы.
- Но уже ночь… - пыталась возразить она.
- Доверьтесь мне! Парни, с которыми вы должны встретиться, не любят ждать!
- Вы их знаете? Кто это?
- Это вы у меня спрашиваете? - рассмеялся Тимоти. - Сожалею, но я всего лишь проводник. Меня попросили доставить вас на пристань Омоа, там вас будут ждать.
На такси они приехали в темную бухту, где у причала стоял старый рыболовный катер, переоборудованный в грузовой. Тимоти за несколько минут подготовил его к отплытию, и мотор загудел.
Наступала ночь, погода была хорошая, и Эмма вышла из пропахшей маслом каюты подышать свежим воздухом. Остров Хива Оа - черная глыба в пятнах света - постепенно отдалялся, по мере того как они всё дальше уплывали в колышущийся мрак. Эмма ничего не знала о законах навигации, но считала, что покидать порт ночью, да еще накануне шторма, опасно, однако она решила довериться Тиму. Чиновники из Еврокомиссии не стали бы рисковать, дав ей в проводники кого попало! Хотя в этом я не так уж уверена! - подумала она с горечью.
На катере светились красные и зеленые огни, но тьма от этого казалась только гуще. Эмма потерла виски. Она надеялась, что Монговиц не запланировал на этот вечер никаких мероприятий. Ей хотелось только одного: лечь в кровать и отдохнуть.
Ветер усилился, он трепал волосы, пытался сорвать флаг с мачты. Брызги, летевшие в лицо, не давали уснуть, но через полчаса усталость и холод доконали ее. Эмма вернулась в кабину и спросила:
- Нам еще далеко?
Тим покачал головой, но как-то неуверенно. Лицо его было таким же замкнутым, как тогда, когда она только увидела его в аэропорту. Непроницаемая маска, взгляд, устремленный в темноту. Эмма подумала, что он, наверное, полностью сосредоточился на управлении катером.
- Мы должны быть на месте через час. Если хотите, можете отдохнуть. Внизу есть койка.
- Я лучше подожду, пока мы не приедем на остров. Если я сейчас засну, то буду совершенно разбита. Вы сами оттуда? С Фату Хива?
- Нет, я обеспечиваю остров продовольствием, плаваю туда-сюда. Я хорошо знаю это место. Ночью тут красиво, а уж утром!.. Я уверен, вам понравится.
Качка, рев мотора и свист ветра убаюкивали. Эмма боролась со сном, но ее веки тяжелели.
Час показался ей бесконечным, длинным, как целая ночь. Луна выглянула на несколько минут между тучами, осветила волнующееся море, и вдруг на пустынном горизонте появилась громада Фату Хива. Остров выглядел каким угодно, только не спокойным и приветливым. Утесы с острыми гребнями торчали из моря как чудовищная пасть, к которой приближался катер.
Облака, клубившиеся вокруг луны, вдруг сомкнулись, как плотоядный цветок, поймавший жертву. Это выглядело зловеще, и Эмма почувствовала смутную тревогу.
Через двадцать минут они подошли к рифам, преграждавшим вход в бухту Омоа. Величие природы подавляло, в темноте огромные каменные стены медленно смыкались над головой. Эмма вдруг почувствовала себя Джессикой Лэнг из "Кинг-Конга" и подумала, что этот остров станет одним из ее самых тяжелых кошмаров.
Я просто смертельно устала. Нет, я не Джессика Кэнг, я просто женщина, которая находится за много тысяч километров от своей семьи и страдает от разницы в часовых поясах.
Даже в плеске волн слышалось что-то насмешливое. Волнение усиливалось, ветер крепчал. Эмма повернулась к Тиму. Его лицо было напряженным, идти между рифами было не просто.
- Бухта должна быть прямо перед нами.
Не успел он договорить, как появились огни. Катер сбавил ход и подошел к деревянному причалу. Эмма вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть встречающих, но на пристани никого не было.
Она увидела только старый ангар и еще какие-то строения. Мотор взревел в последний раз, и катер ткнулся носом в автомобильные покрышки, которыми был обит причал. Эмма покачнулась и схватилась за поручень, Тим спрыгнул на палубу и стал закреплять катер у пристани.
Никто не пришел их встречать.
Эмма вышла на пристань вслед за Тимом и пошла по пляжу из песка и гальки, удивляясь тому, какой маленькой оказалась деревня. Несколько домов по обе стороны единственной улицы утопали в пышной зелени. Под ногами была утоптанная земля, а вместо уличных фонарей - несколько ламп, висевших у входов в дома.
Кругом стояла полная тишина, и Эмме стало не по себе.
Что-то во всем, что она видела, казалось ей странным.
И когда она поняла что именно, на смену удивлению пришел страх.
11
Петер смотрел на горы документов. Три шкафа, двадцать пять тысяч страниц. Картонные папки были набиты так, что, казалось, вот-вот лопнут. На обложках были указаны название лаборатории, наименование конечного продукта и основные вещества, входящие в его состав; на корешках стоял порядковый номер.
Документы были повсюду.
Часть из них ожидала подтверждения, на других, отложенных в сторону, стоял красный штемпель "Разрешение №" со вписанными от руки цифрами. Петер вышел из комнаты. В коридор выходило еще несколько кабинетов. Кругом стояла тишина, слышался только отдаленный гул ветра. Синеватый свет, падавший из верхних окон в коридоре, еле-еле рассеивал темноту. Прислушавшись, Петер услышал гудение неоновой лампы около одного из кабинетов. Никаких признаков жизни. Где бы ни находились обитатели обсерватории, звуков они не издавали.
- С чего же начать? - прошептал Петер и отправился в кабинет, где все стены были завешаны распечатками с информацией о геноме человека. В соседнем кабинете, отделенном от него только аркой, Бен, развалившись в кресле, просматривал диссертации. Он едва поднял глаза, когда вошел Петер.
Петер заглянул в одну из папок. В ней оказалось описание нового антикоагулянта на английском языке. Петер провел пальцем по стопке брошюр, оставляя глубокий след в пыли. Сколько же времени эти бумаги тут валяются? Похоже, Грэм и его команда не торопятся. Он сел за компьютер. Это была самая последняя модель, со считывающими устройствами для любых носителей информации, со стойкой для внешних жестких дисков, источником бесперебойного питания, сканером, графическим планшетом и лазерным широкоформатным принтером… Рядом на столе лежала открытая папка с какими-то отчетами и схемами. Петер бегло просматривал их, но вдруг остановился и стал читать медленнее: "Причины хромосомных отклонений, ведущих к появлению синдрома XYY, до сих пор неизвестны, в отличие от причин, вызывающих, например, синдром Клайнфельтера. Ведут ли эти причины также к проявлению криминогенных качеств личности? Вопрос пока не решен".