- Хо-хо-хо, спокойствие! - ответил Дизель. Вместо того чтобы повиноваться приказу руководителя переговоров, он продолжал сидеть, обеими руками медленно натягивая через голову свой джемпер. - Чертовски жарко здесь, правда? - донесся через ткань его голос с приглушенным смешком. При этом он продолжал натягивать одежду. Но, очевидно, Дизель столкнулся с проблемой, как поаккуратнее просунуть в свитер свои крашеные платиновые волосы. - Черт. Зацепился пирсингом в носу…
Фон Херцберг обернулся к своим коллегам удостовериться в том, что они видят то же самое, что и он. Дизель тем временем встал и неуверенно двинулся через комнату.
- Не могли бы вы мне помочь, иначе… Задница!
Дизель со всего маху врезался в игральный автомат, который обычно можно представить только в привокзальной пивной, но уж никак не в офисе руководителя отдела. И все же как шефу самого сумасшедшего радиошоу Германии Дизелю по праву полагались некоторые свободы. До тех пор, пока рейтинг был высоким, он мог превращать свой офис в Диснейленд для взрослых. Рабочая обстановка, в которой его, как считалось, посещали лучшие идеи. Ему прощалась даже склонность к пироманству, благодаря которой он и получил свою кличку и из-за которой в его офисе был вывинчен индикатор дыма.
В то время как двое служащих криминальной полиции обеспечивали ему огневое прикрытие, Херцберг, подняв пистолет, сделал два шага в комнату.
- Где я? - почти панически вскрикнул Дизель и головой налетел на один из свисающих с потолка мешков с песком. Теперь его руки совсем безнадежно запутались в джемпере. Он едва не растянулся на полу. Его падение затормозил лишь флиппер из "Звездных войн", который стоял посреди комнаты. Здесь он теперь и лежал на животе.
- Встать! - прорычал Херцберг все еще с оружием на изготовку. - Очень медленно.
- Хорошо! - Дизель последовал приказу, и его голос звучал приглушенно, как сквозь подушку. - Кажется, мне уже не хватает воздуха.
Херцберг сделал шаг по направлению к главному редактору и ощупал его левой рукой в поисках оружия.
- Руки держать высоко, не опускать!
Тем временем перед офисом собрались еще несколько полицейских, которые, разинув рты, наблюдали за шутовским представлением через стекло.
- Ладно. - Дизель был безоружен, и Херцберг успокоился.
- Чем я могу вам помочь?
По голосу Херцберга можно было понять, что теперь он снова постепенно приходит в себя. Будучи руководителем переговорщиков, прошедшим психологическую подготовку, он имел достаточный опыт в разрешении кризисных ситуаций. Хотя такая ситуация, как здесь, явно не описывалась ни в одном учебнике.
- Мое кольцо в носу зацепилось где-то за застежку-молнию.
- Я понял. Ну, это не пробле-е-е…
На последнем слове Херцберг вскрикнул, как тинейджер на аттракционе "Американские горки" во время исполнения "мертвой" петли. И в панике отшатнулся. Потому что Дизель совершенно неожиданно вскочил и в считанные доли секунды стянул джемпер с головы.
- О!
Вскрик Херцберга оборвался так же внезапно, как и возник, и теперь его смутный страх сменился явным ужасом, поскольку Дизелю как-то удалось под одеждой нацепить на себя игрушечные очки, у которых при нажатии на кнопку из оправы выпадали два окровавленных глазных яблока. Они покатились прямо Херцбергу под ноги.
- Первое апреля! Первое апреля! - радостно рассмеялся Дизель, с удовольствием отметив, что и полицейские у входа в его офис лишь с трудом сдерживают ухмылки.
- Вы сумасшедший? Я… я же мог убить вас! - задыхаясь, проговорил Херцберг, когда снова смог думать немного яснее. - Вы… сейчас срываете очень важную операцию и ведете себя безответственно, - продолжал бушевать он. - Я возмущен.
- Очень приятно. Я Клеменс Вагнер, - представился главный редактор и вызвал новые ухмылки полицейских. - Но мои враги называют меня Дизелем.
- Прекрасно… э… господин Вагнер. Значит, не считая Маркуса Тимбера, вы самый старший сотрудник сегодня утром на радиостанции?
- Да.
- А почему тогда вы ведете себя как малый ребенок? Почему вы не покинули здание, как остальные, а вместо этого поджигаете, э-э-э… - Херцберг презрительно огляделся, - свой офис?
- Ах, вот почему вы такой кислый! - Дизель посмотрел на корзину для бумаг, из которой все еще поднимался легкий дымок. - Это всего лишь моя давняя привычка.
- Давняя привычка?
- Ну да. Если шоу не удалось, я распечатываю все тексты и сжигаю их. Это такой ритуал. - Поскольку Дизель теперь был без рубашки, на его предплечье видны были вытатуированные извивающиеся языки пламени. - А ведь сегодняшнее шоу действительно скверное, правда?
- Понятия не имею. И не могу больше терять время. Сейчас вас проводят на сборный пункт, который мы устроили в центре Sony.
Херцберг кивнул в направлении выхода, но Дизель не двинулся с места.
- Прекрасно, но я не пойду.
- Что вы опять задумали?
- То, что сказал. Я остаюсь здесь.
Дизель подошел к кукле Барби в человеческий рост и нажал на ее правую грудь. Ее губы сразу же раскрылись, и изо рта послышалась программа. На "101 и 5" сейчас как раз шла реклама.
- Захвативший заложников хочет, чтобы все шло, как всегда, - объяснил Дизель. - Это означает: дважды в час новости, каждые пятнадцать минут погода и положение на дорогах, а в промежутках - хорошее настроение и много музыки.
- Обстоятельства дела мне известны.
- Рад за вас. Но, возможно, вы не знаете, сколько работы скрывается за каждой передачей. Всего этого в одиночку не сделаешь. И, поскольку я являюсь главным редактором шоу, вам, вероятно, придется смириться с моим присутствием, желаете ли вы того или нет. А иначе мистер Амок не получит в студии то, чего он хочет. А это не в ваших интересах.
- Тут он прав.
Все головы повернулись к двери, откуда прозвучал этот низкий голос. Дизель с удовольствием отметил, что Херцберг, очевидно, испытывает благоговение перед этим двухметровым человеком, который, тяжело дыша, протиснулся в офис. По крайней мере он тотчас же встал по стойке "смирно".
- Что здесь происходит?
- Все в лучшем виде, господин комиссар. Я покинул пункт управления внизу и хотел на месте составить представление о положении, как вдруг мы заметили дым в коридоре. Я пошел посмотреть, в чем дело, и наткнулся на… э-э-э… - Херцберг метнул уничтожающий взгляд на Дизеля, - …на главного редактора Клеменса Вагнера.
- Я знаю, как его зовут, - ворчливо произнес Штойер. - Мы его уже проверили. Он чистый. И он прав. Пусть остается здесь и позаботится о ведении передачи.
- Все ясно, - кивнул Херцберг с таким видом, словно только что проглотил горячую картофелину.
Дизель торжествующе усмехнулся.
- Кроме того, мы переносим ваш центр переговоров с седьмого этажа сюда, наверх.
- Сюда?
- Да. Чем ближе вы к студии, тем лучше. Вы должны не только вести переговоры, но и в случае необходимости отвлекать сумасшедшего, чтобы команда Гетца могла лучше нанести удар. Офис для этого подходит идеально. Он расположен достаточно далеко от студии, однако дает полный обзор места происшествия. Кроме того, здесь, наверху, вам никто не помешает. На седьмом этаже мы сейчас монтируем полный радиокомплекс, чтобы попытаться осуществить захват.
- Понял, - пробормотал Херцберг, явно не в восторге от перспективы работать в течение следующих часов в зоне действия возможного взрыва. - Порядок, - добавил он немного громче, когда Штойер вопросительно поднес правую ладонь к уху.
- Прекрасно. Так что давайте поспешим. У нас всего двенадцать минут до первого крайнего срока. А перед этим я еще должен представить вам одну старую знакомую.
Дизель удивленно наблюдал за тем, как великан шумно выкатился из офиса и несколькими секундами позже снова вернулся, ведя на буксире черноволосую даму, явно пребывавшую в скверном настроении, к тому же в наручниках.
- Господа, фрау Ира Замин, прошу любить и жаловать!
10
Он прикидывал, кого ему выбрать. Первый раунд игры - самый трудный, несомненно. В этот самый момент передачу слушают около трехсот тридцати тысяч человек, но есть еще свыше трех миллионов остальных берлинцев, которые вообще ничего не знают о том, что он захватил радиостудию, взял заложников и изменил правила игры в Casch Call. Нет, первый раунд не выиграть. Поэтому не нашлось и добровольцев, когда он спросил об этом.
- Не так бурно, - крикнул Ян Май и скользнул взглядом по группе у студийной стойки. От Тимбера, нос которого наконец перестал кровоточить, к парочке - перепуганной Синди и ее Майку, вцепившихся друг в друга, к остряку Теодору, типичному бухгалтеру, который явно пребывал в шоке, забыв свое чувство юмора в другом мире. Герой из UPS Манфред после своего короткого обморока прислонился к обтянутой серой тканью стене студии рядом с рыжеволосой беременной, которая явила себя медсестрой Сандрой из сериала. Ян позволил ей обеспечить Тимбера ватой, чтобы остановить кровь, и Манфреда аспирином из аптечки студии.
- Дамы и господа, у нас есть еще примерно три минуты, - продолжил он свой монолог. - Как вы слышите, только что Queen начали исполнять We are the Champions. И как только эта песня… Извините… - Ян обратился к Флумми, который на удивление спокойно следил за музыкальными записями, - как вы называете такие песни?
- Мега-хит, - ответил за Флумми Тимбер. Из-за разбитого носа его голос звучал так, словно он был сильно простужен.
- Спасибо. Как только этот мега-хит Queen закончится, я попрошу Флумми предоставить мне свободную телефонную линию в город. И тогда мы сыграем первый раунд Casch Call по новым правилам. - Ян поднял сжатую в кулак левую руку и, перечисляя каждый пункт, разжимал по одному пальцу. - Итак, у меня есть продюсер, телефон и телефонная линия. У меня есть правила игры. Не хватает только участника. Кого же мне выпустить, если на другом конце линии будет назван правильный пароль?
Никто не отваживался взглянуть ему прямо в глаза. Каждый знал, что речь идет не об освобождении. Лишь Сандра на короткое время подняла голову, и Ян смог увидеть в ее светлых глазах бесконечную ненависть. В противоположность Теодору, который в своем шоковом состоянии покачивал головой, как аутист, она показала себя храброй матерью, которая, вероятно, была единственной, кто еще имел мужество взглянуть в глаза опасности. Ян удивился, как много можно прочесть в одном взгляде. Но потом он снова заставил себя сконцентрироваться на следующем шаге и начал свою коварно продуманную процедуру выбора.
- Да-да, я знаю. Каждый из вас хочет быть первым. А поскольку вы никак не можете решиться, пожалуй, взяться за это придется мне самому.
- О боже… - всхлипнула Синди и спрятала лицо на груди мужа.
- Пожалуйста… - Ян, успокаивая, поднял обе руки. При этом оружие он держал слегка на отлете, в правой. - Не стоит радоваться раньше времени. До этого еще далеко. Я дам знать о своем решении только после первого раунда игры.
Обе находящиеся в студии женщины закрыли глаза. Остальные попытались не выказывать своей реакции, и от этого выглядели еще более нервными.
- Еще раз напоминаю, - произнес Ян громче, - сейчас я набираю какой-нибудь телефонный номер в Берлине. А потом мы все напряженно ждем, ответит ли участник паролем, который звучит…
Ян направил пистолет на Майка, который побледнел и начал, запинаясь:
- Я… я… слушаю сто один… э… и … пять. А те… теперь…
- …а теперь освободи заложника. Верно, - в темпе закончил Ян. - И сразу после этого я выбираю того, кого отпущу или - в случае если вопреки ожиданиям тот, кому позвонили, ответит неправильно, - кого я… - Он оборвал фразу, которая от этого прозвучала еще более угрожающе.
Ян опять краем глаза взглянул на часы и сравнил оставшееся время с данными на музыкальном компьютере. Еще одна минута и тридцать секунд. Queen приступили к последнему припеву.
- Манфред?
Он бросил ему короткий взгляд и при этом взялся за первый том телефонного справочника, который он до этого обнаружил у полки для CD.
- Да?
- Умираю от жажды. Там, сзади, кажется, кухня?
- Да, - кивнул Тимбер.
- Пожалуйста, пока я тут буду звонить, устройте для нас всех большой кофейник кофе. Это шоу может оказаться слишком долгим. Нам ведь предстоит еще только первый раунд.
За разговором Ян, быстро перебирая пальцами тонкие страницы телефонного справочника, вновь вопросительно взглянул в сторону Тимбера.
- Раунд - для этого ведь наверняка есть специальное выражение в вашем радиожаргоне. Или нет?
- Pay off, - на этот раз ответил Флумми.
- Pay off, - повторил Ян, в это же мгновение раскрыв толстый том и хлопнув ладонью по его правой странице.
- Ой! - вздрогнули все, находившиеся в студии.
- Через шестьдесят секунд мы начинаем pay off со случайно набранного номера из телефонного справочника Берлина, первый том, буква X. Ну-ка, послушаем, кто окажется счастливчиком!
11
Когда Ира подошла к окну временного центра переговоров на двадцатом этаже, то увидела, что уличные заторы достигают Бюловштрассе на западе, а на востоке тянутся до красного здания ратуши. В настоящий момент шестьдесят семь полицейских перекрывали все движение, включая пешеходное, на пространстве размером в несколько футбольных полей. Никто не осмеливался пересекать границу опасной зоны вокруг здания МСВ. Была почти половина девятого. Менее чем через сорок минут откроются магазины в аркадах и семьдесят тысяч берлинцев, как обычно, отправятся в "Стеклянный дворец" за покупками. Сегодня им не добраться до цели. Как и тем бесчисленным людям, которые хотят попасть на свои рабочие места в обеих частях города, - государственным служащим и политикам, которых ждут на заседании бундесрата или в парламенте. Никогда еще понятие "запретная зона" не подходило так метко к правительственному кварталу, как сегодня.
- А может, наконец возьметесь за работу, вместо того чтобы любоваться панорамой?
Ира обернулась к Штойеру, который высился в дверном проеме; наблюдая оттуда за действиями своих подчиненных. Фон Херцберг снимал мешок с песком, сдвинув в сторону флиппер, чтобы освободить в кабинете Дизеля место для основного оборудования: мобильной компьютерной установки, включающей электронную систему наблюдения, а также большой стандартный чемодан для спецопераций и два флипчарта. Он как раз подсоединял к телефонному аппарату принимающее устройство. В этом ему помогал ассистент с белыми волосами. Ира никогда раньше не работала с ним и предположила, что это протоколист.
- А где третий? - спросила она.
Существовал неписаный закон, по которому в каждой группе должны была работать трое. Один говорил, другой вел протокол, третий осуществлял объективный взгляд со стороны и брал переговоры на себя, когда посредник выдыхался. Переговоры с похитителями и террористами, захватившими заложников, могли продолжаться часами, а иногда даже сутками. В одиночку такую психологическую нагрузку не вынести.
- Третий человек - это вы, - ответил фон Херцберг. - Кроме того, террорист отвергает любые контакты с нашей переговорной группой.
Пульс Иры внезапно участился, как будто она только что сошла с "бегущей дорожки", поэтому она никак не прокомментировала слова Херцберга.
Херцберг поднял телефонную трубку на своем месте у мобильного компьютера и развернулся на офисном стуле к Ире.
- Нет связи. Он больше не подходит к телефону в студии.
- Черт, - пробурчал в ответ Штойер и вытянул из пачки сигарету.
- Эй, здесь не курят! - с шутливым негодованием воскликнул Дизель. Ира не могла не усмехнуться. Запах жженой бумаги из мусорного ведра до сих пор висел в воздухе.
- Продолжайте попытки, Херцберг. Фрау Замин должна поговорить с ним еще до наступления первого крайнего срока.
- Это даже не обсуждается, - спокойно, но категорично возразила Ира. - Я ни в коем случае не стану вести переговоры. Не сегодня. Не говоря уже о том, что… - Ей пришлось откашляться, чтобы подавить сухое раздражение в горле.
- Не говоря уже о чем? - поинтересовался Штойер.
"Что если мы еще немного побеседуем, ты скоро устроишь мне отвод", - хотелось ей ответить. Но вместо этого она произнесла:
- Не говоря уже о том, что переговоры в данном случае не смогут принести никакого успеха.
Глаза Штойера сверкнули. Этого он совсем не ожидал.
- Никаких переговоров? Нам придется идти на штурм? И это говорите вы, фрау Замин?
- Чепуха. Ведь вы предпочли бы это сделать.
Ира хорошо знала, как Штойер относится к переговорам психологов с опасными преступниками. Ни во что их не ставит. По его мнению, переговорщики вроде Иры были изнеженными слюнтяями, которые не имели смелости разрешить кризисную ситуацию с помощью оружия. Ему претила мысль подать преступнику даже мизинец, не говоря уже о том, чтобы принести ему пиццу или сигареты, даже если он в обмен на это отпустит заложника.
- Хорошо, фрау психолог, сейчас у нас есть еще пять минут перед первым звонком. Вы не хотите вести переговоры. Вы против штурма. Каков же тогда ваш план, позвольте спросить?
- А вы разве не знаете? - Ира изобразила удивление. Потом быстро подняла взгляд на потолок комнаты. - Ах, ну конечно. В вашей позиции место происшествия знакомо вам только за письменным столом. Ну, тогда я постараюсь вам немного помочь войти в курс дела: у нас здесь типичная хрестоматийная ситуация. С этим может справиться даже вон тот, - Ира кивнула в направлении Херцберга. - Впрочем, и делать ничего не надо. Просто подождать.
- Ничего не делать? - переспросил Дизель, который следил за разговором с другого конца комнаты. - Обычно я занимаюсь этим с удовольствием. Целыми днями. Но сегодня это кажется скверной идеей, по крайней мере с точки зрения заложников, не правда ли?
- Да, к сожалению, это так. Люди в студии погибнут. Все.
Ира вскинула обе руки, чтобы убрать со лба пряди волос. Очевидно, Штойер не собирался снимать с нее наручники, прежде чем она вступит в переговоры с захватившим заложников типом.
- Хотя это очень прискорбно и звучит жестоко. Но во время переговоров подобного рода речь, собственно, почти никогда не идет о жизни заложников.
- А о чем же тогда? - Даже Штойер теперь был совершенно сбит с толку.
- О жизни тысяч других людей.
- Тысяч других людей? Что за ерунда? И как же, скажите на милость, этот сумасшедший из студии может им повредить? Чушь какая-то! - выругался Штойер, в то время как Херцберг вновь обратился к нему.
- Все еще никакой реакции.
- Продолжайте попытки, - коротко рявкнул Штойер и потом снова взглянул на Иру. - У нас две команды снайперов на позициях, а Гетц руководит элитной группой, которая имеет богатый опыт в кризисных ситуациях.
- Очень хорошо. Но все это не понадобится, если захвативший заложников потребует вертолет и на нем врежется в высотный дом. Или сегодняшним вечером в полный людей Олимпийский стадион. Сейчас в его власти шесть человек…