- Конечно, - гордо ответила она. - Отец говорил, что покупать произведение искусства, которое тебе не карману, означает ужинать бобами, но он предпочитает ужинать бобами.
Белл подумал, не устал ли Ленгнер от бобов и не взял ли деньги сталелитейщиков. Выходя, он оглянулся. Дороти стояла на ступенях, похожая на принцессу, заточенную в замке.
Поезд "Ройял лимитед" железной дороги "Балтимор и Огайо" - самый быстрый и роскошный поезд из Вашингтона в Нью-Йорк. За окнами стемнело, и Белл воспользовался спокойным путешествием, чтобы ознакомиться с новостями охоты на Фраев. Орудовавшие во многих штатах грабители банков, которых детективы Ван Дорна разыскивали в Иллинойсе, Индиане и Огайо, неожиданно исчезли где-то в восточной Пенсильвании. Как и детектив Джон Скалли.
Обед в "Ройял", не уступавший обедам в "Дельмонико" или в новом отеле "Плаза", подавали в вагоне, отделанном красным деревом. Белл заказал мэрилендского окуня и полбутылки "Мумм" и за едой размышлял о том, что Дороти Ленгнер напоминает ему о его невесте. Очевидно, если бы Дороти не горевала о смерти отца, она была бы остроумной, сообразительной, интересной женщиной, очень похожей на Марион Морган. У них много общего в прошлом: обе потеряли матерей и благодаря любящим отцам получили образование, гораздо более глубокое, чем другие женщины: отцы обеих были состоятельными людьми и хотели, чтобы дочери в полной мере развили свои способности.
Внешне Марион и Дороти не могли бы различаться больше. У Дороти блестящая черная грива волос, у Марион - тоже блестящая, но цвета соломы; у Дороти привлекательные сине-серые глаза, у Марион - не менее привлекательные цвета морской зелени. Обе высокие, стройные и гибкие. И обе, с улыбкой подумал он, способны остановить движение, просто выйдя на улицу.
Когда "Ройял" подошел к вокзалу Нью-Джерси, Белл взглянул на свои золотые карманные часы. Если Марион завтра снимает, сейчас уже поздно ехать к ней в отель в Форт-Ли. Какая ирония. Марион снимает кинофильм в двух частях о придуманных грабителях банков, пока он гоняется за настоящими грабителями. Но, наблюдая ее за работой, Белл понял, что съемки кинофильма требуют такого же точного планирования и подготовки, что и реальное дело. А для этого девушке нужно хорошо выспаться.
Выйдя из поезда, он просмотрел газеты на стендах и у мальчишек, выкрикивавших их названия. Два вида заголовков привлекли его внимание. Одни сообщали о фантастическом разнообразии японских угроз, вызванных тем, что - по слухам - президент Рузвельт собирался приказать Великому белому флоту пройти вблизи Японских островов. Другие обвиняли китайских работорговцев в убийстве школьного учителя в Нью-Йорке. Но Белл просматривал раздел погоды, надеясь на предсказание ненастья.
- Отлично! - воскликнул он. Бюро погоды предсказывало облачность и дождь.
Марион не придется вставать на рассвете, чтобы поймать все солнечные лучи.
Он торопливо вышел из здания вокзала. Шестнадцатимильная поездка в трамвае в Форт-Ли займет не меньше часа, но возможен и лучший маршрут. Полиция Джерси-Сити экспериментировала с автопатрулями, как через реку в Нью-Йорке, и, как и ожидал Белл, один из шестнадцати-цилиндровых автомобилей "форд" стоял у вокзала; сержант и патрульный прежде служили в конной полиции.
- Ван Дорн, - представился Белл сержанту, который без лошади выглядел несколько растерянно. - Двадцать долларов за то, что доставите меня в Форт-Ли, к "Селле" у "Парк-отеля".
Хватило бы и десяти. За двадцать сержант включил сирену.
Когда полицейский "форд" пересекал Палисады, пошел дождь. Разбрасывая грязь, машина пролетела по Главной улице в Форт-Ли, перевалила через трамвайные рельсы и пронеслась мимо киностудии, стеклянные стены которой блестели в свете уличных фонарей. За поселком они подъехали к "Селле", большому белому двухэтажному зданию с поляной для пикников.
Белл с широкой улыбкой вошел в здание. Столовая, которая по вечерам превращалась в бар, еще работала; в зале было шумно: актеры, операторы и режиссеры решили, что без солнца день для работы потерян. Группа певцов собралась у фортепиано.
Ты можешь отравиться со мной куда угодно
В моем старом "олдсмобиле".
Он увидел за угловым столом Марион, и сердце у него вдруг екнуло. Марион смеялась, разговаривая с двумя женщинами-режиссерами: Кристиной Бялобжецки, которая называла себя польской графиней, но говорила, на слух Белла, как уроженка Нового Орлеана, и черноволосой, черноглазой мадмуазель Дюваль с "Пате Фрер".
Марион подняла голову. Увидела его в дверях и вскочила с радостной улыбкой. Белл побежал по залу. Они встретились на полпути, и он поднял ее и поцеловал.
- Какой замечательный сюрприз! - воскликнула Марион. Она была еще в рабочем костюме: в блузке, длинной юбке и облегающем жакете. Светлые волосы собраны в узел, чтобы не мешали, и открывают длинную изящную шею.
- Ты прекрасно выглядишь.
- Лжец! Я выгляжу так, как должна, поднявшись в пять утра.
- Ты знаешь, я никогда не лгу. Выглядишь ослепительно.
- Ты тоже. Ты ел?
- Обедал в поезде.
- Пойдем. Присоединяйся к нам. Или хочешь, чтобы мы посидели одни?
- Я бы сначала поздоровался.
Подошел хозяин отеля, широко улыбаясь при воспоминаниях о предыдущем посещении Белла и потирая руки.
- Снова шампанского, мистер Белл?
- Конечно.
- Для стола?
- Для всего зала!
- Исаак! - сказала Марион. - Здесь больше пятидесяти человек.
- В завещании моего деда Исайи ничего не говорится о том, что я не могу потратить часть его пяти миллионов на тост за здоровье мисс Марион Морган. К тому же, говорят, дедушка не упускал красивых женщин.
- Значит, ты унаследовал не только миллионы.
- А когда они напьются, никто не заметит, как мы ускользнем наверх в твою комнату.
Она взяла его за руку и повела. Кристина и мадмуазель Дюваль тоже еще не сменили рабочую одежду, хотя яркая француженка была, как всегда, в брюках для верховой езды. Она поцеловала Белла в щеку и назвала его "Ииизак".
- На этой неделе мы все снимаем о грабителях банков, Ииизак. Вы должны дать мне советы инспектора.
- Она хочет не просто советов, - прошептала с улыбкой Марион.
- Можно ли назвать грабителей символом американской свободы? - спросила мадмуазель Дюваль.
Белл мрачно улыбнулся.
- Грабители банков - символ смерти и ужаса. Троица, которую я разыскиваю, равнодушно перестреляла всех в здании.
- Опасались, что их узнают, - сказала француженка. - Мои банковские грабители ни в кого не стреляют, они на стороне бедных, и бедные их знают.
Кристина закатила глаза.
- Как Ро-бэн Хууд? - ядовито спросила она.
- Чтобы зрители знали, кто есть кто, - посоветовала Марион, - пусть наденут маски.
- Маска может скрыть только незнакомца, - сказала мадмуазель Дюваль. - Если я надену маску, - она продемонстрировала это с помощью шарфа, набросив шелк на галльский нос и чувственный рот, так что остались только глаза, - Ииизак все равно узнает меня по взгляду.
- Это потому, что ты ему строишь глазки, - рассмеялась Марион.
Выражение лица Исаака Белла внезапно изменилось.
- Это не моя вина! Ииизак так красив, что я не могу сдержаться. Мне пришлось бы закрыть глаза шерстью.
Они вдруг заметили перемену в его лице. Белл теперь казался отчужденным и холодным. Мадмуазель Дюваль коснулась его руки.
- Cheri, - извинилась она. - Вы слишком серьезны. Прошу простить мое поведение, если я была inapproprie.
- Вовсе нет, - сказал Белл, рассеянно похлопав ее по руке и одновременно сжимая под столом руку Марион. - Но вы подсказали мне неожиданную мысль. Есть о чем подумать.
- Сегодня больше никаких размышлений, - сказала Марион.
Белл встал.
- Прошу прощения. Мне нужно послать телеграмму.
В отеле был телефон. Белл позвонил в нью-йоркскую контору и продиктовал телеграмму Джону Скалли; телеграмму должны были направить во все отделения "Агентства Ван Дорна", в которых в последнее время видели Скалли.
СМЕНИВ ИМЯ ФРАИ ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ
В НЬЮ-ДЖЕРСИ НЕДАЛЕКО ОТТУДА ГДЕ
ПРОВЕРНУЛИ СВОЕ ПЕРВОЕ ДЕЛО
Марион с улыбкой ждала его в вестибюле.
- Я уже попрощалась со всеми от твоего имени.
7
- Отправляйтесь в Гринвич-вилледж и привезите доктора Крусона, - приказал Исаак Белл ученику, ранним утром следующего дня входя в контору Ван Дорна в отеле "Никербокер". - Вам разрешено брать в оба конца такси. И поторопитесь.
Доктор Дэниел Крусон был графологом.
Ученик выбежал.
Белл стал читать телеграммы. Лаборатория в Вашингтоне подтвердила, что записка Артура Ленгнера написана чернилами из его ручки. Белл не удивился.
Телеграмма из Пенсильвании свидетельствовала о недостатках подхода Джона Скалли к расследованиям. Оперативники, которым Джо Ван Дорн приказал помогать Скалли, пока Белл расследует обстоятельства смерти Артура Ленгнера, писали:
НЕ МОЖЕМ НАЙТИ СКАЛЛИ
ПРОДОЛЖАЕМ ИСКАТЬ
ВЫЕЗЖАЕМ ПОЕЗДОМ "ВЕСТЕРН ЮНИОН"
В СКРЕНТОН И ФИЛАДЕЛЬФИЮ
Белл про себя выругался. Им пришлось разделиться, чтобы с большей вероятностью найти Скалли. Если его не найдут до полудня, Беллу придется сообщить боссу, что детективы, которые должны искать Фраев, ищут Скалли.
Белл вызвал оперативника, которого ввел в дело. Грейди Форрер не человек, а гризли, с невероятно широкой грудью и большим животом. Такого в кабацкой драке вам хотелось бы иметь на своей стороне. Но главная его сила в невероятной целеустремленности, умении обращать внимание на мельчайшие подробности и обширной памяти.
- Нашли родину этих бешеных псов? - спросил Белл. - Где они выросли?
Дознаватель покачал головой.
- Все мозги сломал, Исаак. Но не нашел в Нью-Джерси троих братьев Фраев. Пытался найти двоюродных. С тем же результатом.
Белл сказал:
- У меня на этот счет есть соображение. Что если во время первого грабежа они сменили имя? Первое ограбление они совершили посреди штата, если я правильно помню. "Вест-брунсвикский фермерский банк взаимных сбережений".
- Банк в небольшом городе на полпути к Принстону.
- Мы всегда приписывали убийство кассира и клиента их злобной жестокости. Но что если им хватило глупости, чтобы ограбить ближайший к дому банк?
Грейди Форрер выпрямился.
- Что если они убили свидетелей, чтобы их не узнали - хоть они и были в масках? Может, свидетели знали их как местных парней. Маленький Джон, который рос по соседству, вырос и раздобыл пистолет. Помните их первую записку кровью? "Бойтесь Фраев".
- Выходит, они, возможно, не так уж глупы, - заметил дознаватель. - С этого случая их называли только Фраями.
- Как они и хотели. Найдите в районе Вест-Брунсвика семью с тремя братьями, родными или двоюродными, которые внезапно исчезли. Подойдут и два брата с соседским парнишкой.
Белл отправил телеграмму оперативникам, посланным на помощь Скалли, и самому Скалли, предлагая им отправиться в Вест-Брунсвик.
"Мерси, мадмуазель Дюваль!
Что еще подстегнуло мои мысли?"
Белл вернулся к фотографии предсмертной записки Артура Ленгрена. Положил ее рядом с фотографией одной из патентных заявок Ленгрена, которую сделал накануне утром, и стал разглядывать их в увеличительное стекло в поисках различий, которые могли бы свидетельствовать о подделке. И ничего не заметил. Но ведь он не специалист, поэтому и вызвал почерковеда из Гринвич-вилледж.
Сам доктор Дэниел Крусон предпочитал более современный титул "графолог". Его седая борода и густые брови были очень уместны у человека, создавшего высокомерные теории о европейском "разговорном проклятии" докторов Фрейда и Юнга. Он был также склонен к заявлениям типа "комплекс отнимает у эго свет и пропитание", почему Исаак Белл старался по возможности избегать его. Но доктор Крусон умел прекрасно разоблачать подделки. И Белл даже подозревал, что "доктор графологии" иногда подрабатывает подделкой банковских чеков.
Крусон с помощью увеличительного стекла изучил фотографию предсмертной записки, потом вставил в глаз лупу ювелира и повторил процесс. Наконец он откинулся на спинку кресла и покачал головой.
Белл спросил:
- Вы заметили в почерке несоответствия, которые могли бы свидетельствовать о подделке?
Крусон ответил:
- Детектив - вы, сэр.
- Я знаю, кто я, - сказал Белл, чтобы предотвратить многословное обсуждение.
- Вы знакомы с работой сэра Уильяма Хершеля?
- Идентификация по отпечаткам пальцев.
- Но сэр Уильям считал также, что почерк отражает характер писавшего.
- Характер интересует меня меньше подделки.
Крусон словно не слышал.
- По этому скромному образцу я могу сказать, что человек, писавший эту записку, эксцентричен, с артистическим темпераментом и склонен к драматизации. Любит широкие жесты. Чувствителен и подвержен сильным чувствам, которые могут целиком захватить его.
- Иными словами, - перебил Белл, в то же время размышляя, как бы получше преподнести эту дурную новость Дороти Ленгнер, - чувствам, которые способны привести к самоубийству.
- Какая трагедия - покончить с собой в столь раннем возрасте!
- Ленгнер не был молод.
- Если бы он стал старше, то с помощью психологического анализа смог бы исследовать источник своих печалей и научился бы обуздывать самоубийственные порывы.
- Ленгнер не был молод, - повторил Белл.
- Он был очень молод.
- Ему было шестьдесят лет.
- Это совершенно невозможно! Посмотрите на его почерк. Видите, какой он смелый и легкий? У стариков текст сжимается, буквы мельчают, рука с годами костенеет. Никаких сомнений: это писал человек двадцати с небольшим лет.
- Двадцати? - переспросил Белл, внезапно приходя в волнение.
- Не старше тридцати, ручаюсь.
У Белла была фотографическая память. Мыслями он сразу вернулся в кабинет Артура Ленгнера. Увидел полки с рядами переплетенных томов патентов Ленгнера. Несколько он открывал, чтобы найти образец для снимка. Патенты, поданные до 1885 года, оформлены рукописно. Более поздние - на пишущей машинке.
- Артур Ленгнер играл на фортепиано. У него могли быть более подвижные пальцы, чем бывает у людей его лет.
Крусон пожал плечами.
- Я не музыкант и не психолог.
- Но если его пальцы не были настолько подвижны, возможно, это подделка.
Крусон сердито ответил:
- Вы пригласили меня не для того, чтобы обсуждать личность подделавшего письмо. Чем искусней подделка, тем меньше она говорит мне о личности того, кто ее изготовил.
- Я пригласил вас не обсуждать его личность, а подтвердить, что это подделка. Так вы говорите, подделывавший допустил ошибку. Скопировал ранний образец почерка Ленгнера. Спасибо, доктор Крусон. Вы открыли в деле новые возможности. Если только игра на фортепиано не сохранила ему молодую подвижность пальцев, это подделка и Артура Ленгнера убили.
Вбежал секретарь Ван Дорна, размахивая листком желтой бумаги.
- Скалли!
Телеграмма, которую он отдал Исааку Беллу в руки, была написана с характерной для Скалли краткостью.
ПОЛУЧИЛ ВАШУ ТЕЛЕГРАММУ ТКЧ У МЕНЯ
БЫЛА ТАКАЯ ЖЕ МЫСЛЬ
ТАК НАЗЫВАЕМЫ БРАТЬЯ ФРАИ ОКРУЖЕНЫ
К ЗАПАДУ ОТ ВЕСТ-БРУНСВИКА
МЕСТНЫЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИХ ДВОЮРОДНЫЕ
БРАТЬЯ
МОЖЕТЕ ПОМОЧЬ?
- Окружены? - спросил Белл. - Майк и Эдди нашли его?
- Нет, сэр. Скалли, как всегда, один.
Похоже, Скалли установил подлинную фамилию братьев Фраев, нашел их дом и обнаружил, что местный шериф, их родственник, помогает им скрываться. Но в таком случае даже грозный Скалли откусил столько, что не прожует.
Белл в поисках указаний места прочел продолжение телеграммы.
ФЕРМА УИЛЛАРД
ПОВОРОТ НА ГРЭНБЕРИ В ДЕСЯТИ МИЛЯХ
ЗА КАМЕННОЙ ЦЕРКОВЬЮ
МОЩЕНЫЙ ПОВОРОТ НАЛЕВО
МИЛЕЙ ДАЛЬШЕ МОЛОЧНЫЙ ФУРГОН
Посреди чистого поля, в глуши, в сельской части Джерси. По местным железным дорогам туда добираться целый день.
- Позвоните в гараж Уихокен, пусть приготовят мою машину!
Белл схватил тяжелую сумку для гольфа и выбежал из отеля "Никербокер" на Бродвей. Сел в такси и приказал водителю отвезти его к причалу у начала Сорок второй улицы. Здесь он сел на паром до Нью-Джерси, где держал свой красный "локомобиль".
8
Салун Командора Томми на Западной тридцать девятой улице напоминал крепость, занимающую первый этаж и подвал старого жилого дома в четверти мили от причала, от которого отошел паром Исаака Белла. Дверь была узкая, окна забраны ставнями. Подобно объединению Белого дома, конгресса и Министерства обороны, этот салун правил в Вест-Сайде районом, который жители Нью-Йорка называли Адской кухней. Здесь уже много лет не бывал ни один полицейский.
Командор Томми Томпсон, лысый толстошеий владелец салуна, - главарь банды "гоферов". Он собирает дань со всех торговцев наркотиками, с уличных девок и игроков, карманников и взломщиков, часть прибыли передает как взятку полиции и аккуратно платит взносы в поддержку демократической партии. Он также руководит очень прибыльным делом - грабежом грузовых вагонов на Нью-йоркской центральной железной дороге, и его прозвище свидетельствует, что по уровню успеха в своей области он соперничает с командором Корнелиусом Вандербильтом.
Но Командор Томми подозревал, что его бизнес подойдет к кровавому концу, как только железная дорога создаст свою частную армию, чтобы предотвратить похищение грузов в Нью-Йорке. И заранее подготовил план. Именно поэтому, когда Исаак Белл пересекал реку Гудзон, Командор Томпсон, завершая сделку, пожимал руки "бесхвостым" китайцам - настолько американизировавшимся, что они срезали косички на голове, обязательные для их соотечественников.