3
Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.
Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери - штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.
Я остановил машину.
- Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.
- А я знаю, - улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.
Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, - мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, - Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.
- Я не знал, что вы говорите по-ирландски, - сказал я.
- Да, говорю, - небрежно бросила она. - Пошли.
- Куда?
- Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.
Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть - бар.
Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:
- Вы любите виски?
- Разумеется.
Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии - десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:
- Один из них - для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.
- Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?
- Он знает английский, - сказала она и отошла.
- Да, - подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. - Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?
- Да, - сказал я. - Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.
Он осклабился.
- Вы, англичане, питаете к ней слабость, - сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что-то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.
Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.
- Есть у меня один приятель. Судя по всему, он сейчас в Ирландии, но я никак не могу пересечься с ним. Вы случайно с ним здесь не сталкивались? Его зовут Джонс.
- Он ирландец?
Я улыбнулся.
- Нет, англичанин.
О'Донован покачал головой.
- О таком я не слышал. Может, он связан с Большим домом, но они там держатся обособленно. - Он опять покачал головой. - Они закупают товары в Дублине и на местных торговцев не обращают внимания. Впрочем, мой отец, который владел этим магазином до меня, занимался снабжением Большого дома.
Это звучало многообещающе. Я сказал с сочувствием:
- Задирают нос, да?
Он пожал плечами.
- Но сам-то здесь редко бывает. Он приезжает раз или два в год. Иу, с Другого острова, знаете.
Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Англию.
- Значит, владелец - англичанин?
О'Донован искоса посмотрел на меня.
- Кажется, нашелся еще один англичанин, который воспылал любовью к нашему клочку суши.
Я посмотрел на жесткое лицо О'Донована и подумал, не является ли он активным членом Ирландской революционной армии. По-моему, он мог выносить англичан только, если они находились в пределах Англии, хотя со мной он разговаривал довольно дружелюбно.
- Я сказал - кажется, - продолжал он, - не случайно. Я читал на днях в газетах, что этот человек и не англичанин вовсе.
- Значит, о нем даже пишут в газетах?
- А почему бы и нет? Он ведь выступает в парламенте Другого острова. Согласитесь, довольно странно все же, что он не англичанин.
- Да, разумеется, - подтвердил я, хотя мое знакомство с членами британского парламента было весьма ограниченным, если не сказать больше, и законы членства в нем - вообще не известны. - Так кто же он, если не англичанин?
- Да я что-то забыл. Он из какой-то маленькой страны в Европе. Богатый человек. У него, наверное, все деньги в мире, на которые не успели наложить лапы эти американцы Кеннеди. Он приезжает сюда на большой яхте - она сейчас стоит на якоре в заливе - побольше, чем королевская яхта. Такой в наших водах раньше никогда не бывало.
Богатый иностранец, член парламента. Любопытно, конечно, но и только. Я был несколько разочарован. О'Донован задумчиво покачал головой:
- Нет, наверное, мистер Уилер будет побогаче Кеннеди. Уилер!
Каждая клетка моей нервной системы мгновенно напряглась. Это было имя члена парламента, с которым Макинтош виделся за день до того, как его сбила машина. Я медленно поставил стакан на стойку.
- Давайте выпьем еще, мистер О'Донован.
- Хорошая мысль, - согласился он. - Я вот думаю, вы, наверное, из какой-нибудь газеты. - Я открыл рот, чтобы возразить, но он перебил меня. - Тсс! Не бойтесь, я вас не выдам. У нас уже были тут репортеры - один английский, другой американский, - пытались выяснить что-то насчет этого Уилера, но никто не догадался привезти с собой девушку, говорящую по-гаэльски.
- Я считал, это поможет проторить дорожку, - сказал я туманно.
Он, наклонившись, оперся о стойку и посмотрел в глубь своего заведения, туда, где Элисон увлеченно беседовала с группой женщин в темных шляпах.
- Она явно учила наш язык не на западе. Наверное, в Вотерфорде.
- Да, она говорила мне, что жила там, - заметил я осторожно. - Но сейчас она живет в Дублине.
О'Донован удовлетворенно кивнул головой, радуясь тому, что оказался прав. Он взял стакан и вдруг застыл, глядя через мое плечо.
- Гляди-ка, сюда идет Симас Линч из Большого дома. Я не скажу ему, кто вы.
Я обернулся и увидел человека, приближавшегося к бару. Это был высокий, худой и жилистый ирландец, темный, как испанец.
- Будешь пить, Симас? - спросил О'Донован.
- Налей мне полстакана, - сказал Линч.
О'Донован начал наполнять стакан и через плечо спросил:
- Симас, когда сам отправляется на своей большой лодке?
Линч пожал плечами.
- Когда это придет ему в голову, Син О'Донован.
- Эх, хорошо быть богатым, - сказал он. - И свободно распоряжаться своим временем.
- Сейчас, наверное, парламент не заседает, - заметил я.
- Тогда он должен встречаться со своими избирателями - сказал О'Донован, - а здесь их нет. - Он повернулся к Линчу. - Этот джентльмен наслаждается Ирландией.
- Значит, вы находите, что Ирландия приятное место? - спросил он.
В тоне его голоса я почувствовал не слишком завуалированное презрение.
- Да, я думаю, что Ирландия очень хорошая страна.
- И куда вы теперь направляетесь?
Я почувствовал вдруг горячее желание сказать ему правду.
- Мой дед по материнской линии был портовым шкипером в Слинго. Я еду туда, чтобы отыскать какие-нибудь следы нашей семьи.
- А, - протянул Линч. - Стоит мне встретить англичанина, как тот начинает рассказывать о своих ирландских предках. - Он уже не скрывал своего презрения. - И каждый утверждает, что гордится этим. Начинаешь думать, что британскому парламенту самое место в Дублине.
Я чуть было не взорвался, но сказал ровным и холодным голосом:
- Может и так. А то ваши девушки не в состоянии найти себе приличных женихов и вынуждены пересекать море.
Лицо Линча помрачнело и рука судорожно сжала стакан. Он, было, начал отрываться от стойки, но О'Донован резко сказал:
- Симас, прекрати. Получил то, что сам заслужил, так что либо пей, либо поставь стакан на стол. Я не потерплю битья посуды или других предметов в моем заведении, могу сделать исключение только для твоей башки.
Линч ухмыльнулся и повернулся ко мне спиной.
О'Донован сказал не слишком извиняющимся тоном:
- Вот видите, здесь не особенно любят англичан.
Я кивнул головой.
- И поделом, судя по тем вещам, о которых я слышал. Кстати говоря, я не англичанин, я австралиец.
Лицо О'Донована посветлело.
- Да что вы? Надо мне было догадаться об этом по вашему приятному поведению и по тому, как здорово вы отразили наскок. Это великая страна - Австралия!
Делая последний глоток, я заметил взгляд Элисон, зовущий меня. О'Донован с одобрением наблюдал, как за чистых четыре секунды я погрузил в себя полную ирландскую порцию и поставил стакан.
- Приятно было поговорить с вами, мистер О'Донован. Я сейчас вернусь, - и направился к Элисон в сторону двери.
- Милости прошу, - отозвался он.
Проходя мимо Линча, я увидел, что он выставил передо мной ногу, и аккуратно перешагнул через нее. У меня не было намерения вступать в драку. Элисон открыла дверь и вышла. Я последовал за ней, но вынужден было посторониться, чтобы пропустить вошедшего с улицы человека. Он миновал меня и вдруг в нерешительности остановился.
Это был Таафе, и хотя процессы в его крохотном мозгу шли, медленно, но все же шли. Пока он соображал, что ему предпринять, я рванул наружу и схватил Элисон за руку.
- К машине! Мы в опасности!
Что мне нравилось в Элисон, так это ее быстрая реакция. Она не стала терять ни секунды, спрашивая, в чем дело и все такое, а мгновенно сорвалась с места и побежала. Она, видимо, была в прекрасной физической форме, так как быстро обогнала меня и оказалась на десять ярдов впереди.
Сзади слышалось тяжелое буханье ботинок - кто-то гнался за нами, и я не сомневаюсь, что этот кто-то был Таафе. Уже смеркалось, и я не заметил валявшегося на дороге куска рыболовной сети - уже ярдах в двадцати от автомобиля моя нога угодила в веревочную петлю, и я с разбегу рухнул на землю.
Это облегчило задачу Таафе. Я услышал хруст камней под его ногами, затем звук заведенного Элисон мотора. В следующую секунду на меня с ужасающей силой опустился кованый ботинок. Таафе не произнес ни одного слова, только тяжело сопел.
Я перевернулся, отчаянно пытаясь освободиться от сети, и его нога опустилась на этот раз в каком-то сантиметре от моей головы. Если бы он не промахнулся - прощай Станнард! Я, безусловно, вырубился бы и, возможно, навсегда. Мотор автомобиля взревел, и Элисон включила фары, ярко осветив нас. Нависший надо мной Таафе, по-волчьи оскалив зубы, готовился к нанесению нового удара. Я резко перевернулся и вдруг заметил со стороны машины короткую вспышку огня. Раздался сухой треск, словно взорвалась хлопушка. Таафе издал горловое рычание и неожиданно повалился на меня. Я с трудом спихнул с себя его тяжелое тело, а он корчился на земле, схватившись за левое колесо.
Я сорвал поймавшую меня сеть, вскочил на ноги и побежал к машине. Дверь ее была открыта, и Элисон в нетерпении нажимала на акселератор. Когда я ввалился, она положила в отделение для мелочей небольшой пистолет. Машина рванула с места и, сделав широкий полукруг рядом с Таафе, понеслась прочь.
- Куда вы стреляли? - спросил я, отдышавшись.
- В коленную чашечку, - сказала она невозмутимо, словно находилась в спортивном тире. - Это было лучше всего. Он собирался убить вас.
Хотя было уже темно, я, повернувшись, все же различил длинную и тощую фигуру, склонившуюся над Таафе. Скорее всего, это был Симас Линч.
4
- Итак, Уилер, - сказал я задумчиво. - Что вы можете рассказать мне о нем?
Наш разговор происходил уже на следующее утро в моем номере, где мы с Элисон завтракали. Даже если администрация отеля считала наши действия неправильными, она этого не показала, а мне, ввиду происшедшего накануне переполоха, не хотелось выставлять себя напоказ в общем обеденном зале.
Она намазала хлеб мармеладом.
- Член парламента Восточного Харлингсдона, очень богат, особой симпатией среди своих коллег, насколько я понимаю, не пользуется.
- Иностранец?
Она наморщила брови.
- По-моему, да. Но очень давно живет в Англии. Подданство у него английское, естественно.
- А неурожденный англичанин может быть членом парламента?
- Да, таких было немало, - невнятно произнесла Элисон, жуя хлеб.
- Американский президент должен родиться в Америке, - сказал я. - А как насчет британского премьер-министра?
- Мне кажется, по этому поводу нет никаких законов. Надо почитать об этом.
- А каково его положение в политике? Занимает ли он какой-нибудь министерский пост или что-нибудь в этом роде?
- Нет, он просто говорливый заднескамеечник.
Я щелкнул пальцами: вспомнил, где встречал его имя.
Он был страшно возмущен, нашим со Слэйдом побегом, кричал что-то о гангстеризме на английских улицах. Об этом писала "Санди таймс".
- Да, - подтвердила Элисон. - Он много шумел по этому поводу. Премьер-министру даже пришлось дать ему довольно резкую отповедь.
- Если то, что мне приходит в голову, правильно, то он, должно быть, парень с крепкими нервами. Подумайте сами. Макинтош встречается с Уилером, и его сбивает машина. Я беру записную книжку Джонса, где упоминается Клонгласс. В Клонглассе мы обнаруживаем Уилера, а также натыкаемся на Таафе, а я знаю, что Таафе - один из "Скарперов". Не кажется ли вам, что тут слишком много совпадений для Уилера, чтобы ему не быть замешанным в этом деле со "Скарперами"?
Элисон намазала маслом еще один кусок хлеба. У нее был прекрасный аппетит.
- Я полагаю, что он в этом деле по уши, - сказала она уверенно. - Одного не могу понять. Почему этот Таафе не кричал? Даже когда я выстрелила в него, он молчал.
- Видимо, он не может кричать. По-моему он немой. Я никогда не слышал от него ни единого слова. Дайте-ка мне посмотреть ваш пистолет.
Она вынула из сумочки пистолет. Это была изящная маленькая штучка размером меньше, чем четыре дюйма, - едва ли подходящее оружие для точной стрельбы в сумерках на расстоянии более, чем двадцать футов.
- Вы намеренно выстрелили ему в колено?
- Если бы я стреляла куда-нибудь еще, то моей маленькой пулей не свалила бы его на землю. Можно было бы, конечно, целить в голову, но я не хотела его убивать.
Я посмотрел на нее с уважением. Макинтош, несомненно, собирал вокруг себя талантливых людей.
- Значит, вы попали туда, куда хотели?
- Ну, конечно, - сказала она и убрала свое смехотворное оружие в сумочку.
- Так. Давайте вернемся к Уилеру. Что он за иностранец? Или, вернее, из какой страны?
- Не знаю. Он у меня особенного интереса не вызывал. Но можно посмотреть о нем в "Кто есть кто".
- Я сейчас думаю о Слэйде, - сказал я. - Его забрали из дома около Лимерика четыре дня тому назад. Если яхта Уилера стоит на якоре в Клонглассе больше четырех дней, и если Уилер намеревается двинуться на ней в сторону Балтики, то Слэйд должен находиться на ее борту. Это только гипотеза, имейте в виду, но шансы на то, что она верна, чертовски велики.
- Мне она нравится.
- У меня имеется и другая. Предположим, есть человек, назовем его Икс, - русский или сочувствующий русским, занимающийся вызволением из британских тюрем русских шпионов. Ему нужна помощь. Где он ее получит? - Элисон открыла рот, чтобы ответить, но я продолжил. - Ирландия - эпицентр антианглийских настроений, особенно сейчас, когда Север взорвался и Ирландская Революционная Армия активно действует. Я уловил эти настроения вчера вечером.
- Когда разговаривали с тем человеком в баре?
- Это некий Симас Линч, и он возненавидел мои потроха из принципа. Более того, он работает на Уилера, и, видимо, это он наклонился над Таафе, когда мы уезжали оттуда. Но я отвлекся. Предположим, мистер Икс организует "Скарперов", набирая людей из ИРА. У него есть на это деньги, и он запускает дело, которое затем переходит на самофинансирование, так как "Скарперы" не ограничивают свою деятельность только шпионами. ИРА нуждается в деньгах, и это гораздо лучший способ их получить, чем грабить банки. Так что они счастливы. Мистер Икс тоже счастлив, так как ИРА работает на него. Как это вам понравится?
Она подняла брови.
- Мистер Икс - это Уилер? - Она с сомнением покачала головой. - Сделавшие себя сами миллионеры обычно не бывают поклонниками коммунистов.
- А как он сколотил свой капитал?
- По-моему, первое состояние он нажил, когда был бум на собственность в 50-х и начале 60-х годов. Затем он переместил свои интересы в США и там тоже обогатился. В "Таймс" я читала статью о нем, и его портрет был на обложке. Его там называли "Уилер-подхватилер". В общем, он не гнушался ничем и хватался за все, что угодно, лишь бы там пахло деньгами.
- И у него оставалось время, чтобы оставаться членом парламента? Занятой человек!
- Слишком занятой, чтобы быть русским шпионом.
- Возможно, - не стал спорить я, хотя у меня на этот счет были свои соображения. - Интересно, как чувствует себя Макинтош. Может, позвонить?
- Я как раз собиралась. Кстати, нам надо избавиться от автомобиля. Его видели в Клонглассе. - Она подумала. - Я пойду и возьму другой. Вам сейчас не стоит появляться на улицах.
- Но…
- Я привлекла меньше внимания к себе, - перебила она меня. - Мы, ведь, держались порознь вчера вечером.
- Хорошо бы О'Донован не проболтался…
- Что ж, остается рассчитывать на это.
Она сняла телефонную трубку и позвонила в Лондон. Она говорила коротко и отрывисто, больше слушая, но я догадывался, о чем идет речь по выражению ее лица. Положив трубку, она сказал печально:
- Никаких изменений. Организм усиленно борется.
Я зажег сигарету.
- Вы давно его знаете?
- Всю жизнь, - ответила она. - Он мой отец.
5
Услышав это, я сразу же решил, что буду продолжать действовать один, а ей следует отправляться в Лондон.
- Вы должны быть там… Вы никогда себе не простите, если он умрет в ваше отсутствие.
- А он никогда не простил бы мне, если бы я упустила Слэйда из-за того, что слишком сентиментальна, - возразила она. - Вы не знаете моего отца, Оуэн, он человек жесткий.
- А вы жестокая женщина, - сказал я. - Яблоко от яблони недалеко падает.
- Вы хотите сказать, что это неестественно?
- Я думаю, вы должны ехать, - упрямо повторил я.
- А я остаюсь, - столь же упрямо ответила она. - У меня здесь две задачи. Во-первых, помочь вам поймать Слэйда. Вы один с этой бандой не справитесь.
- А вторая?
- Помочь вам не сломать себе шею, глупый вы человек!
Пока я раздумывал над ее словами, она достала из чемодана большой сверток в коричневой бумаге и раскрыла его. Там было столько денег, сколько я никогда в своей жизни не видел, если не считать банков. Это отвлекло меня от темы нашего разговора.
- Сколько же здесь, Господи?
- Пять тысяч фунтов, - сказала она и передала мне пачку банкнот. - Здесь пятьсот. Мы можем разлучиться, и деньги вам понадобятся.