Экран снова мигнул, и нам нем засветился иной текст: "Новый Майами Ролик № 2". Мы увидели рассвет на пляже. Играла приятная музыка. Волна плеснула на песок. В кадре возник первый утренний бегун… и застыл как вкопанный. Камера переместилась налицо спортсмена, и нам показали, как паника сменяется подлинным ужасом.
Затем спортсмен бросился наутек, прочь от воды, прямо по песку, к дороге, и скрылся вдали. Камера снова переместилась; на экране возникли мои давешние приятели - счастливая расчлененная парочка, которую недавно обнаружили на пляже в Саут-Бич.
Картинка мгновенно сменилась, и вот уже мы видим первого прибывшего на место полицейского: он отворачивается в сторону, кривится и блюет. Снова резкий переход: лица случайных прохожих; люди в толпе выгибают шеи, чтобы разглядеть получше, - и застывают; еще лица; быстрее, быстрей; на каждом - свое выражение, своя неповторимая гримаса ужаса.
Затем на экране закружилась мозаика стоп-кадров: каждое показанное нам только что лицо, в маленьких квадратиках, в несколько рядов, постепенно заполнивших весь экран совсем как страницу в школьном фотоальбоме: дюжина испуганных физиономий паспортного формата, в три аккуратных рядочка.
И опять засветился текст: "Новый Майами: близок всем и каждому".
Экран погас.
Я просто-таки не знал, что сказать, и, судя по всему, не я один. Хотел было покритиковать мастерство оператора, ну, просто чтобы нарушить неловкое молчание - в конце концов, современному кинозрителю подавай динамику, но атмосфера в переговорной едва ли способствовала конструктивному обсуждению съемочного процесса, так что я промолчал. Дебора скрипела зубами.
Дамочка из управления туризма тоже ничего не говорила и вообще уставилась на прекрасный вид из окна. Наконец она первая начала:
- Мы полагаем, будут и другие ролики. Вы знаете, в новостях объявили про четыре трупа, так что… - Ее передернуло.
Я попытался заглянуть ей через плечо - интересно, что там в окне такого происходит? Но там ничего не было, лишь катер на заливе.
- Прислали вчера? - уточнила Дебора. - Обычной почтой?
- В обычном конверте, с почтовым штемпелем Майами, - сказала дамочка. - Запись на обычном диске, таком же, какими мы сами пользуемся. Их везде продают, во всех канцтоварах, повсюду!
В ее голосе звучало неприкрытое отвращение, а на лице появилось очаровательно человеческое выражение - нечто среднее между озабоченностью и равнодушием; поневоле задумаешься, как это ей удается привлекать людей хоть куда-нибудь, не говоря уж о том, чтобы завлекать миллионы туристов.
И едва эта мысль брякнулась в мой мозг, эхом отозвавшись на мраморе пола, как со Станции Декстер прямо на рельсы вырулил маленький поезд. С минуту я лишь наблюдал, как валит дым из трубы, затем прикрыл глаза и забрался в вагон.
- Что? - нетерпеливо воскликнула Дебора. - Что ты придумал?
Я покачал головой и еще раз повертел эту свою мысль. Дебора громко барабанила по столу пальцами; чуть слышно стукнул отложенный низенькой дамочкой пульт, а поезд наконец разогнался до полной крейсерской скорости, и тогда я открыл глаза и произнес:
- А что, если… кто-то хочет испортить имидж Майами?
- Ты повторяешься! - взорвалась Дебора. - И все равно это глупо! Так не бывает, чтобы кто-то обиделся на целый штат!
- А если не на штат? - не сдавался я. - Если только на тех, кто рекламирует этот штат?
И я красноречиво посмотрел на дамочку за столом напротив.
- На меня? - поразилась та. - Это все против меня?!
Тронутый такой скромностью, я одарил дамочку своей самой теплой фальшивой улыбкой.
- Против вас. Или вашей конторы.
Она нахмурилась, как будто и помыслить не могла, чтобы кто-то захотел напасть на ее контору, а не на нее саму, и с сомнением протянула:
- Ну…
Но Дебора хлопнула по столу и кивнула:
- Конечно! Теперь все понятно! Если вы кого-нибудь уволили и этот кто-то бесится…
- Особенно если этот кто-то с самого начала был слегка бешеный, - добавил я.
- Впрочем, как и большинство творческих людей, - подхватила Дебора. - Итак, кто-то потерял работу, был слегка не в себе, а потом решил отомстить… Мне нужно посмотреть все личные дела в отделе кадров.
Дамочка несколько раз открыла и закрыла рот, потом принялась мотать головой.
- Я не могу их вам показывать!
Дебора смерила собеседницу таким взглядом, что я уже приготовился к перепалке. Но сестра лишь встала и спокойно произнесла:
- Понятно. Идем, Деке.
И направилась к выходу. Я потянулся за ней.
- Что… куда вы? - вскричала дамочка.
- За ордером. И повесткой. - Не дожидаясь ответа, Дебс пошла прочь.
Я наблюдал. Дамочка целых две с половиной секунды думала, что Дебс просто блефует, потом сорвалась с места и помчалась вслед за ней с криками:
- Подождите!
В общем, так оно и вышло. Через несколько минут я оказался в каком-то дальнем кабинете, перед экраном компьютера. Рядом со мной за клавиатурой сидел Ноэль, до нелепости тощий американец гаитянского происхождения, в очках с толстыми стеклами и с ужасными шрамами на лице.
Как-то уж так повелось: когда Деборе нужно делать что-нибудь на компьютере, она всегда призывает на помощь брата, Компьютерного Доку Декстера. Я и впрямь достиг значительных успехов в определенных разделах темного и загадочного искусства компьютерного поиска, поскольку это очень нужное умение для моего скромного и безвредного хобби, которое заключается в поиске плохих парней, просочившихся сквозь щели нашей несовершенной судебной системы, для дальнейшего упакования их на запчасти в несколько аккуратных и компактных пакетов для мусора. Но также верно и то, что в нашем могущественном полицейском управлении имеется несколько компьютерных экспертов, способных столь же быстро справиться с работой, не вызывая никаких вопросов типа: почему обычный лаборант заделался отличным хакером? Когда-нибудь подобные вопросы могут поставить меня в неловкое положение, навести подозрительных людей на всякие ненужные мысли, чего я усиленно стараюсь избегать, особенно на работе, - ведь полицейские славятся чрезмерной подозрительностью.
Впрочем, жаловаться без толку: жалобы привлекают почти такое же внимание, - да и окрестные полицейские привыкли, что мы с Деборой всегда вместе. И в конце концов, разве могу я отказать своей младшей сестренке в помощи? Она же меня поколотит, это все знают!
Тем более что в последнее время она от меня отдалилась, стала какой-то раздражительной, - видимо, пришла пора повысить собственный КЛП - Коэффициент любезности и преданности.
Итак, я изобразил Дисциплинированного Декстера, уселся с Ноэлем, который явно злоупотреблял одеколоном, и мы стали обсуждать, что именно нужно найти.
- Слушай, - заявил Ноэль с сильным креольским акцентом, - я дам список всех уволенных за сколько? За два года?
- Два года - это хорошо, - согласился я. - Если их не слишком много.
Он пожал костлявыми плечами:
- Меньше дюжины. - Ухмыльнулся и добавил: - Гораздо больше народу сбегают от Джоанн сами!
- Давай печатай список, - поторопил я. - Потом проверим личные дела. Может, были жалобы необычные или угрозы.
- А еще, - сообщил он, - мы заказываем кое-что на сторону, другим фирмам, ясно? Иногда они проигрывают тендер - может, тоже бесятся со злости?
- Но ведь можно в следующем тендере участвовать, правильно?
Ноэль снова пожал плечами и едва не проткнул себе уши острыми косточками.
- Наверное… - пробормотал он.
- В общем, если речь не идет об отказе навсегда, если управление не объявляет им, что никогда больше не воспользуется их услугами, то сильно вряд ли.
- Тогда давай я буду смотреть уволенных, - согласился Ноэль и очень скоро распечатал список из неполного десятка имен с последними известными адресами проживания (всего девять человек, если говорить точно).
Едва застрекотал принтер, Дебора, стоявшая у окна, подскочила к нам и облокотилась на спинку моего стула.
- Что у вас? - нетерпеливо спросила она.
Я достал из принтера листок бумаги.
- Может, и ничего… Девять уволенных.
Она выхватила список у меня из рук и уставилась на имена как будто на тайную шифровку.
- Нужно проверить по личным делам, - объяснил я сестре. - Вдруг они угрожали кому-нибудь.
Дебора скрипнула зубами; ей явно не терпелось умчаться на улицу, по первому же адресу из списка, но она понимала, что сэкономит кучу времени, если мы сейчас рассортируем их по важности и поставим кого поинтересней в начало списка.
- Ладно, - нехотя согласилась она. - Только быстрее, поняли?
И мы заторопились пуще прежнего. Мне удалось отсеять двоих, "уволенных" после того, как Бюро иммиграции выслало их из страны. Но в начало списка попало лишь одно имя: Эрнандо Меца, сотрудник, который сделался буйным (да-да, в его личном деле именно так и было записано), после чего его пришлось насильно удалить из здания.
И знаете, что самое замечательное? Этот Эрнандо разрабатывал дизайн рекламных инсталляций в аэропортах и на круизных пристанях.
Инсталляций вроде тех, что мы увидели на пляже и в "Эльфийских садах".
Когда я рассказал об этом Деборе, сестра воскликнула:
- Черт возьми! Он самый! Прямо в цель!
Я тоже был согласен, что имеет смысл встретиться и поболтать с этим типом, но внутренний голос настойчиво шептал мне, что так просто ничего не бывает.
И тут уж как водится: если предчувствуешь неудачу, то скорее всего окажешься прав.
Глава 9
Эрнандо Меца проживал в приятном (но не слишком) районе "Кораллы", который в отличие от остального Майами практически не изменился за последние двадцать лет под защитой собственной обыденности. Домишко нашего клиента находился всего лишь в миле от района, где жила Дебора, - практически по соседству. К несчастью, это никак не поспособствовало проявлению соседских чувств ни у одного из них.
Все началось, как только Дебора постучала в его дверь. Моя сестра была взбудоражена (я сразу это понял по тому, как она покачивалась с носка на пятку) и явно рассчитывала, что напала на след. Потом дверь скрипнула и открылась внутрь дома, на Мецу; Дебора прекратила дергать ногой и пробормотала:
- Черт.
Себе под нос, разумеется, но вряд ли неразличимо.
Меца услышал и ответил ей:
- Сама дура! - И уставился на мою сестру с откровенной враждебностью, тем более удивительной, что он при этом сидел в инвалидном кресле с электроприводом и был явно не в состоянии управлять собственным телом, разве что некоторыми пальцами.
Одним пальцем он как раз ткнул в джойстик, закрепленный на ручке кресла, и выплюнул:
- Чего надо? Ты не из "Свидетелей Иеговы" - на вид слишком глупа. Значит, продаешь чего-нибудь? Ага, я бы новые лыжи прикупил.
Дебора кинула взгляд в мою сторону, но я лишь улыбнулся - у меня не нашлось для нее ни совета, ни догадки. Сестра почему-то разозлилась: нахмурилась, сжала губы в ниточку. Снова обернулась к Меце и вопросила замечательно поставленным "полицейским" голосом:
- Вы Эрнандо Меца?
- То, что от него осталось. А вы полицейские? Оштрафуете меня за то, что я катался без штанов по городу?
- Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, - сообщила Дебора. - Можно войти?
- Нет, - отозвался он.
Дебора уже занесла было ногу, даже подалась вперед, рассчитывая, что Меца, как все нормальные люди, впустит ее в дом. Потом вздрогнула, сделала шаг назад и переспросила:
- Прошу прощения?
- Неееееет, - протянул в ответ Меца, словно обращался к идиотам, не способным осмыслить концепцию отказа. - Неееет, войти нельзя.
И снова ткнул пальцем в свой пульт управления, отчего кресло угрожающе дернулось в нашу сторону.
Дебора резво отскочила.
- Ладно, - фыркнула она. - Тогда прямо здесь.
- О да! - подхватил Меца. - Давай прямо здесь! - И несколькими нажатиями кнопок на джойстике подергал свое кресло взад-вперед. - Да, да, да, моя крошка!
Подозреваемый умело перехватил инициативу; и чему этих копов только учат? Дебора невольно отступила, ошарашенная сексуальным домогательством из инвалидного кресла, а Меца погнался за ней на своей коляске, хрипло выкрикивая:
- Ну же, милочка, куда ты?!
Прошу прощения, если вам кажется, будто я испытываю какие-то эмоции, но иногда я и впрямь чувствую некий приступ сочувствия к Деборе - она ведь изо всех сил старается… В общем, пока Меца кружил вокруг, натравливая на Дебору шаткое кресло, я шагнул к нему за спину, нагнулся и отсоединил провод от аккумулятора. Движок умолк, кресло дернулось и застыло, и остался только звук бессильно нажимаемых кнопок да вдалеке завыла сирена.
Майами в лучшем своем проявлении - это город двух культур и двух языков, и те из нас, кто погрузился в оба, давно обнаружили, что у другой культуры можно научиться новому и восхитительному.
Я всегда исповедовал данный подход, и теперь он мне воздался, поскольку Меца был виртуозом как в испанском, так и в английском. Начав со впечатляющих, хотя и обыденных ругательств, он в полной мере раскрыл свой артистический талант и дальше принялся обзывать меня совершенно неведомыми кличками, обозначающими удивительных существ, которых можно отыскать, пожалуй, лишь в параллельной вселенной Иеронима Босха. Этот перформанс звучал тем более невероятно, что Меца ни на миг не замолкал, несмотря на слабый полузадушенный голос. Я искренне изумлялся, и Дебора, кажется, тоже, потому что мы оба стояли и молча слушали, пока Меца наконец не выдохся на финальном "Пидарас!".
Тогда я его обогнул и встал рядом с Деборой.
- Не надо, - попросил я нашего подозреваемого. - Это чересчур по-простецки, а вы настоящий виртуоз! Как это у вас было: "тошнотный говнолиз, опоссум драный"? Восхитительно!
И я воздал ему должное скромными аплодисментами.
- Включи обратно, ты, собака страшная! - потребовал Меца. - Тогда посмотрим, кто из нас посмеется.
- Чтобы вы нас задавили этим вот спортивным внедорожником? - уточнил я. - Нет уж, спасибо.
Дебора оклемалась и вспомнила, кто тут главный. Нахмурившись, она отодвинула меня в сторону.
- Мистер Меца, мы хотим задать вам несколько вопросов. Если вы откажетесь сотрудничать, я заберу вас в участок.
- Попробуй, сучка, - вякнул он. - То-то мой адвокат порадуется.
- Лучше просто оставим его здесь, - предложил я. - Кто-нибудь сдаст на металлолом.
- Включи обратно, ты, мешок с говном лягушачьим!
- Уже повторяется, - заметил я, обращаясь к Деборе. - Наверное, мы его утомили.
- Это вы угрожали убить директора управления туризма? - спросила Дебора.
И Меца вдруг заплакал. Малоприятное зрелище: голова его нервно дергалась, по лицу текли слюни и сопли.
- Сволочи! Лучше бы они меня прикончили!
Он шмыгнул носом, но так слабо, что не смог даже втянуть воздух.
- Посмотрите, посмотрите, что они наделали!
- Что они наделали, мистер Меца? - спросила Дебс.
- Посмотрите на меня! - всхлипнул он. - Вот что! Посмотрите… Я живу в этом chingado кресле, даже сам пописать не могу, мне нужно, чтобы санитар-тапсбп придерживал член. - Меца поднял голову, сквозь слезы и сопли в его взгляде сверкнул самый настоящий вызов. - А вы бы не хотели порешить таких puercos?
- Вы сказали, это они с вами сделали? - уточнила Дебс.
Он снова шмыгнул носом. Опять безуспешно.
- Производственная травма! Я ехал по служебным делам! Но они сказали: нет, авария, несчастный случай, платить не будут! А потом меня уволили!
Дебора открыла и закрыла рот, шумно лязгнув зубами. Похоже, она чуть было не спросила что-то вроде: "Где вы были прошлой ночью, между половиной четвертого и пятью часами?" - но потом догадалась, что он-то был здесь же, в своем кресле с электроприводом. Впрочем, Меца все понял.
- Что?! - Он с усилием хлюпнул носом и на этот раз даже умудрился втянуть сопли. - Неужели этих chingado maricones кто-то наконец прикончил? И вы решили, что я не смог бы, из-за кресла? Уроды, включите меня обратно, я вам покажу, как убивать назойливых придурков!
- Какого именно maricon вы убили? - спросил я, а Дебора пихнула меня в бок локтем.
- Того самого, который сдох, ты, уродец! - взвизгнул он. - Надеюсь, это стерва Джоанн! Ай, да идите в жопу, я их всех еще успею кокнуть!
- Мистер Меца… - проговорила Дебора. В голосе ее сквозило некое сомнение, у другого человека способное превратиться в сочувствие, но в случае Дебс означавшее только разочарование от того, что этот несчастный обрубок человеческого тела оказался не ее подозреваемым.
Меца снова все почувствовал и возобновил атаку.
- Да, это я был! - объявил он. - Надевай наручники! Можешь к полу приковать, бросить на заднее сиденье, с собаками! Чего, боишься, сдохну по дороге? Так попробуй! Или я и тебя убью, как тех уродов из управления!
- Из управления никто не убит, - сообщил я.
Он зыркнул глазами.
- Нет? - Голова его снова дернулась, на солнце блеснули капли слюны. - Вы, говнюки, тогда какого черта вы ко мне цепляетесь?!
Дебора поколебалась, но все же попробовала еще раз:
- Мистер Меца…
- Да ну вас в жопу, отвалите от меня! - прокаркал Меца.
- Пожалуй, неплохая мысль, Дебс, - высказался я.
Дебора рассерженно тряхнула головой и шумно, коротко выдохнула.
- Идем! Включи его. - Отвернулась и пошла прочь с крыльца, а я остался выполнять опасную и неблагодарную работу.
И это лишь доказывает, насколько эгоистично и бездумно ведут себя человеческие создания… даже с собственными родственниками. В конце концов, оружие-то было у нее - так почему включаю кресло Мецы я?
Меца, очевидно, тоже был со мной согласен. Он принялся изрыгать новые порции изощренно-сюрреалистической вульгарщины - и все это в спину Деборы. Мне же досталось краткое:
- Пошевеливайся, пидор!
И я пошевеливался изо всех сил. Не ради того, чтобы порадовать Мецу, но исключительно из нежелания оставаться поблизости, когда его кресло заведется.
Слишком опасно… да я и так уже потратил слишком большой отрезок своего драгоценного и невосполнимого времени, выслушивая ругань. Пора назад, обратно в мир - ловить чудовищ и даже быть одним из этих чудовищ, а если повезет, еще и пообедать.
Итак, я присоединил провод к аккумулятору и бросился прочь с крыльца, пока Меца не понял, что кресло опять работает.
Очень скоро мы уже вырулили в теплый и запутанный кокон убийственного дорожного движения Майами.
- Черт… - наконец выговорила Дебора (дуновение летнего ветерка по сравнению с тем, что изрыгал Меца). - Я была уверена, что это он.
- Есть и хорошая сторона, - заметил я. - Ты по крайней мере выучила интересные новые выражения.
- Иди ты ежиков паси, - отозвалась Дебора. В конце концов, она сама отнюдь не новичок в ругательствах.