– Ну, это мы еще увидим, – отвечал сэр Кэй, – да только едва ли, ведь какова его просьба, таков и он сам. Видно, малый вырос в каком-нибудь монастыре и сроду не едал досыта.
И велел ему сэр Кэй отыскать место за столом и садиться есть. И Белоручка пошел в дальний конец зала, и сел там, где теснилась прислуга и мальчики на побегушках, и ел свой обед в печали.
Ланселот же, приглядевшись к странному гостю, не стал более спорить с Кэем, ибо показалось ему, что Белоручка не из тех, кто по слабости своей нуждается в защите.
– Пусть веселится сэр Кэй, – сказал Ланселот, – сдается мне, что не долго ему потешаться над Белоручкой. – И с тем ушел он с пира и покинул Камелот, чтобы двинуться на поиски новых подвигов.
Как Ланселот попал в заточение, как выручила его девица Лионора и о турнире
Едет Ланселот густым лесом, едет открытым полем, и вот как-то в полдень подъехал он к развесистой яблоне. И так славно играло солнце на ее листьях и трава под ней казалась такой мягкой, что не удержался Ланселот и хотел уже покинуть седло, чтобы и себе и коню дать отдых. Но видит он, как из ближайшей рощи вылетает всадник и грозит ему длинным копьем. Обрадовался Ланселот, ибо рыцарь тот не был ему знаком и достойным делом было бы узнать друг друга в поединке. Неизвестный же рыцарь подскакал поближе, высунул из-за широкого щита голову и прокричал Ланселоту:
– Отчего это покраснели твои доспехи, о рыцарь? Видно, прячешься ты от боя, уходишь от поединков, так что даже сталь от стыда покрылась румянцем.
– Храни тебя Господь, – отвечал Ланселот, – ты славно шутишь, незнакомец. Да только у меня другое правило: подобает рыцарю рубиться громко, говорить же – тихо. Так не будем же тратить время и шуметь попусту, а ударим друг на друга, как подобает настоящим бойцам.
И они поставили копья в седельные упоры, разогнали своих коней и сшиблись. И так силен был удар Ланселота, что вылетел незнакомец из седла, однако тут же вскочил на ноги. А Ланселот тоже оставил седло, чтобы рубиться на мечах до победы. Но не думал браться за меч незнакомый рыцарь.
– Славный удар! – воскликнул он и показал Ланселоту вмятину на своем нагруднике. – Никому в Британии не удавалось еще промять мои латы. Вижу я, что и ты славный рыцарь, так что ж нам попусту греметь мечами? Не лучше ли вместе пуститься в путь и быть друг другу опорой и защитой? К тому же наскучило мне ездить в одиночку и молчать с утра до вечера. Ведь не для того Господь дал человеку речь, чтобы жил он, как пень в лесу, у которого даже и листьев не осталось, чтобы пошелестеть на ветру.
Рассмеялся тут Ланселот и спросил:
– Как твое имя, рыцарь-говорун? – Ибо понравился ему этот рыцарь своей незлобивостью. И хоть не был он искусным бойцом, но, как видно, не знало его сердце робости.
Рыцарь же ответил:
– Имя мое – Динадан. – И снял Динадан свой шлем, и желтые волосы его рассыпались по железному воротнику, будто копна, которую разметал ветер. – А еще меня зовут – Динадан Соломенный. И когда добрый рыцарь кличет меня так, отвечаю я как подобает. Прочих же – бью нещадно. Но ты, рыцарь, зови меня как хочешь, потому что вижу я, что мы друг друга стоим.
И посмеялся Ланселот и сказал Динадану свое имя, и поехали они дальше вместе. Но вскорости пришло им время отдыха, настала пора подкрепиться. Живо добыли рыцари дичины и развели огонь на широкой каменной плите. В те времена раскладывали люди такие плиты вдоль дорог, чтобы было где приготовить пищу странствующим рыцарям. Когда же Ланселот с Динаданом утолили голод, глубокий сон сморил их, но скоро стал тот сон тяжел и страшен. Мерзкие твари снились Ланселоту с Динаданом, и терзали они рыцарей и обдавали зловонным своим дыханьем, но не было у бойцов сил вытащить из ножен свои мечи, потому что стали они тяжелы, словно наковальня. Так мучились во сне рыцари, но не в силах были проснуться. Ведь уже не сон сковал их, но чары феи Морганы. Ибо случилось так, что жестокая колдунья проезжала мимо того места, где заснули рыцари. И, едва взглянув спящему Ланселоту в лицо, угадала она, что он-то и разрушил ее колдовство во владениях короля Пелеса. И такой гнев охватил Моргану, что едва не набросилась она на спящего Ланселота, так что даже рыцарь ее – Брюс Безжалостный – выхватил свой меч и так сказал Моргане:
– О леди Моргана, не пристало даме заниматься мужским делом. Скажите мне, моя госпожа, только слово, и я мигом укорочу каждого из этих рыцарей на целую голову. – И уже занес свой меч над спящими, чтобы обезглавить их, но остановила его фея Моргана.
Верно говорят, что от доброго человека и затрещина впрок, а от злодея и золото на погибель. Не сжалилась Моргана над Ланселотом, не знало жалости ее холодное сердце, задумала она иначе сквитаться с рыцарем и в тяжкий сон погрузила своими чарами Ланселота и Динадана. И велела Брюсу Безжалостному доставить их в свой замок. И этот Брюс, наемник подлый и бесчестный, ибо служил он Моргане из выгоды, положил Ланселота с Динаданом поперек их седел, точно были они не благородные рыцари, а мешки с мукою, руки и ноги же спутал им веревкою под лошадиным брюхом и так привез их в замок Морганы Чэриот.
Очнулись рыцари к вечеру и весьма подивились тому, что заперты они в холодной комнате и нет при них ни доспехов, ни оружия.
– Хотел бы я знать, – говорит Динадан Ланселоту, – не началась ли по всей Британии охота на странствующих рыцарей? А коли и вправду началась, то хотел бы я знать, что за охотник ловит рыцарей, как куропаток, да еще и держит их взаперти. Клянусь своим мечом – не поздоровится ему!
– Друг! – отвечал ему Ланселот. – Что толку клясться мечом, когда и короткого кинжала не оставили нам.
И тут вошел к ним Брюс Безжалостный, и назвался, и произнес:
– Могущественная Моргана желает, чтобы вы служили ей, а коли завтра не дадите вы ей согласия, то уморит она вас голодом в этой комнате, как мышей в кувшине. Что же до имени того, кто привез вас сюда, то знайте, рыцари, что я сделал это дело. И, клянусь могуществом своей хозяйки, превеселое это было зрелище, когда вез я вас в замок Чэриот.
Вот что задумала Моргана, вот зачем спасла рыцарей от меча Брюса Безжалостного! Но не стал Ланселот попусту гневаться, а сказал так:
– Славные доспехи дает своим молодцам Моргана и на добрые мечи не скупится для своей челяди. Видно, есть у нее казна в сундуках. Посмотри же, Динадан, на этого малого, что держит для услуг Моргана: по одежке – ни дать ни взять рыцарь. Жаль только, что невдомек ему, что ни за деньги, ни от страха не служат рыцари, но лишь по доброй воле садятся они в седло, а в бой идут ради чести.
И затрясся Брюс Безжалостный от гнева, потому что говорил с ним Ланселот, как с последним слугой, но не нашел слов, чтобы ответить достойно, и вышел в ярости. Динадан же сказал так:
– Клянусь Богом, я бедный рыцарь и не великий боец, но доблестным рыцарям готов служить, себя не жалея. Так знай же, сэр Ланселот: если придет тебе нужда взять жизнь Динадана, отдаст он ее не раздумывая. А для себя одного хотел бы я: схватиться в честном поединке с Брюсом Безжалостным, а уж там как Бог даст.
И порешили рыцари, что нечего им ждать от Морганы, кроме смерти, и долго молились они, чтобы расстаться с жизнью как подобает добрым христианам.
Настал вечер, и вошла к ним юная девица. Внесла она обед для рыцарей и приветствовала их учтиво. И Динадан тотчас уселся за еду, а Ланселот поглядел на девицу и увидел, что точит ее печаль и прелестное ее личико нахмурено.
– Видно, неладно идут дела в этом замке, – сказал Ланселот, – раз грустят молодые девицы и некому развеселить их.
Но ни слова не ответила девица Ланселоту, только слезы показались на глазах у нее. И тогда Ланселот взял ее за руку и проговорил:
– Не будь я узником в этом замке, все бы сделал, чтобы развеселилось ваше сердце, о девица. Но, видно, не суждено более нам подняться в седло.
– Не падайте духом, сэр, – говорит девица, – потому что недаром встретились мы здесь. И если вправду вы Ланселот Озерный, то поклянитесь помочь мне, и тогда спасу я вас и того рыцаря, что так доблестно сражается с вареной говядиной и с вином в пузатой фляжке.
– Клянусь бараньей ногой, – произнес тут сэр Динадан, – вы не раскаетесь, девица, если вызволите нас отсюда.
– Ах, благородные сэры, я служу зловредной Моргане только потому, что отец мой, барон Багдемагус, слишком стар, чтобы дать отпор ее рыцарям, которые, что ни день, разоряют наши угодья. А лучших бойцов его дружины бесчестно и подло перебил Брюс Безжалостный, который зовется рыцарем, хотя больше похож на ночного разбойника. И вот если теперь на турнире дружина Морганы побьет последних рыцарей моего отца, то лишимся мы остатков нашего поместья, ибо таково условие схватки. А не выйти на схватку – позор.
– Жизнью клянемся, – сказали рыцари, – что несдобровать Брюсу Безжалостному, если вырвемся мы отсюда.
– А раз так, – обрадовалась девица, – то ждите меня завтра поутру.
И она удалилась, а наутро пришла и застала рыцарей уже на ногах и готовыми в путь. И отомкнула Лионора (так звали девицу) двенадцать дверей, и вывела рыцарей на волю. А там в лесу дожидались их кони, и доспехи лежали в полной исправности.
Вот Лионора помогает рыцарям облачиться, и садятся они в седла, но вдруг слышат конский топот, и выезжает на лесную опушку Брюс Безжалостный. Хоть и хитер был Брюс, но не признал Ланселота с Динаданом, потому что были на них новые доспехи и новых коней привела Лионора. У Ланселота же взыграла кровь, и крикнул он Брюсу:
– Защищайся, предатель!
И только хотел ударить на него, глянь – уже Динадан скачет на Брюса. И придержал Ланселот коня, а сэр Динадан так ударил Брюса, что тот перелетел через круп своего жеребца и грянулся оземь, и шлем его откатился прочь.
– Будь ты проклят! – сказал Динадан и шесть раз туда и обратно проехал над Брюсом. А добивать не стал его, ибо не хотел пачкать свой клинок в презренной крови наемника. И они поскакали дальше, а Брюс Безжалостный долго еще кряхтел и ворочался и не мог подняться с земли, и, уж верно, никакого колдовства Морганы не хватило бы, чтобы заставить его в этот час выйти на бой. Таков был молодецкий удар Динадана.
А Ланселот с Динаданом скачут тем временем к замку барона Багдемагуса. И когда настало время дать отдых коням, завиднелся впереди монастырь. Подъехали рыцари поближе и видят: раскрываются монастырские ворота и выезжают оттуда рыцари в полном вооружении.
– Господи Иисусе! – воскликнул Динадан. – Что за диковинные в этом монастыре монахи? Вместо крестов у них мечи, а вместо молитвенников добрые копья из ясеня. Своим шлемом клянусь – не поздоровится нам от их обедни.
И уже Ланселот с Динаданом приготовились к бою, но выехал вперед один из рыцарей и сказал так:
– Барон Багдемагус приветствует вас, благородные сэры. В двенадцати милях от этого монастыря дожидается он вас в день турнира.
И поняли рыцари, что встречает их дружина Багдемагуса, отца Лионоры, и отвечал Ланселот:
– Да поможет нам Господь! Пусть сэр Багдемагус пришлет нам трех рыцарей понадежней, да смотрите, пусть у каждого будет щит белый без гербов и изображений, и нам с сэром Динаданом тоже пришлите такие щиты. Впятером мы ударим на врагов сэра Багдемагуса и с Божьей помощью посрамим рыцарей феи Морганы. Но лишь кончится бой, мы с Динаданом ускачем, не открывая своего имени, и вам, благородные сэры, тоже следует молчать об этом, ибо нет нам расчета снова попасть в темницу к Моргане.
И вот в назначенный срок прибыли к Ланселоту трое рыцарей с пятью белыми щитами, и укрылись они в лесу на краю того поля, где назначена была схватка. Когда пришел час начинать турнир, выехали на середину поля герольды, протрубили в серебряные трубы, а главный герольд громким голосом произнес:
– Теперь слушайте, теперь слушайте, теперь слушайте! Господа судьи просят и предупреждают вас, чтобы никто не разил другого по ненависти, ибо не для вражды и убийства собрались вы здесь, но чтобы помериться силою.
И в тот же миг судьи подняли белые жезлы, и дюжие молодцы в разных концах поля взмахнули топорами и перерубили канаты, а рыцари, что стояли за ними, устремились друг другу навстречу. Но вдвое меньше было рыцарей у барона Багдемагуса, и весьма многие из них слетели на землю после первой сшибки.
– Видно, и впрямь рыцари Морганы забыли честь, – сказал Ланселот, – видно, только на слабого хватает их доблести. Однако сегодня есть кому научить их рыцарскому бою. – И с этими словами пустил он вперед своего коня, и прочие рыцари, прикрывшись белыми щитами, вылетели вслед за ним из леса.
Разом выбили они из седел пятерых рыцарей, и у кого целы остались копья, те отъехали для нового удара, прочие же выхватили мечи и рубились отчаянно. Обрушил Ланселот свой меч на шлем того, кто случился поближе, и хлынула у того рыцаря кровь из ушей, а лошадь под ним понесла и сбросила его на землю. И сэр Динадан рубился на славу, пока не разлетелся в куски его клинок. Противник же его и не думал отступиться от безоружного, теснил и рубил Динадана так, что кабы не его сноровка и увертливость, то не сносить бы ему головы. Так и летели куски от Динаданова щита в разные стороны. Наконец изловчился Динадан и, когда замахнулся тот рыцарь мечом, ударил его по локтю острым шишаком, что сиял в середине щита, и выронил рыцарь меч, а рука его повисла, как брошенный повод. А Ланселот видел это и весьма порадовался проворству Динадана. И так они разили без устали, и трое лучших рыцарей сэра Багдемагуса тоже не плошали.
Когда же остался победителем сэр Багдемагус, а рыцари Морганы либо валялись на земле, либо скрылись в лесу от позора, Ланселот и Динадан развернули своих коней и, как ни кричали судьи, как ни трубили герольды, умчались без оглядки.
Как Ланселоту достались доспехи сэра Кэя и про Гиблую часовню
– Ох! – сказал сэр Динадан Ланселоту, когда позади стих шум турнирного поля, а кони пошли шагом. – Видно, богатые награды раздают нынче всем победителям.
– Уж не вернуться ли собрался ты, сэр Динадан? Что ж, у Морганы для тебя найдется славная награда. Только не станет теперь колдунья попросту держать тебя взаперти, а живо уморит, как перепелку в силке.
И так они поддразнивали один другого и ехали, покуда не пришло время искать ночлег. В поисках сочной травы для лошадей выехали они на широкий луг у реки, и воскликнул сэр Ланселот:
– Не нас ли поджидают в этом замке? – А на другом берегу и вправду завиднелись высокие стены. – Уж, верно, не откажет хозяин двум странствующим рыцарям, – продолжал Ланселот, и пустились рыцари в путь и вскорости остановили коней перед воротами.
Рядом же с воротами на засохшем дереве висел медный таз, и Ланселот трижды ударил в таз, и стали они ждать. Но вот распахнулись ворота, и три рыцаря, прекрасно вооруженные, выехали оттуда.
– Что за диво? – воскликнул Динадан. – Неужто всех проезжих встречают здесь с такой пышностью? Коли так, славный это обычай. – И тронулся было навстречу рыцарям, но Ланселот придержал его коня.
– Не спеши, друг. Сдается мне, что не встречают гостей с опущенными забралами, – так сказал он Динадану, а трем рыцарям прокричал громко: – Приветствую вас, благородные сэры! Не найдется ли в вашем замке приют для двух странствующих рыцарей?
И ответил один из рыцарей, не поднимая забрала:
– Для всех рыцарей Англии хватит у нас места, и вдоволь запасено в кладовых еды и питья. Но ответьте прежде, кто вы и откуда? – И голос его за железной решеткой гудел, как ветер в ненастную осеннюю ночь.
– Знай же, о громкоголосый рыцарь, что в поисках приключений отъехали мы от Артурова двора в Камелоте и, коли Бог даст, вернемся туда со славою или сгинем, – так ответил Ланселот, а Динадан прибавил:
– Хорошо сказано! Только очень уж умаялись мы, пока добывали славу.
И снова заговорил рыцарь с опущенным забралом:
– На беду приехали вы сюда, рыцари Артура, ибо были мы в войске одиннадцати владык, когда юнец Артур разгромил их нещадно. И поклялись мы мстить до конца своей жизни. Так защищайтесь же, если хватит у вас сил и мужества!
– Ну и ну! – опешил Динадан. – Расхотелось мне ночевать в этом замке. С этим ночлегом, сэр Ланселот, у нас одни хлопоты. Да и меч мой сломан.
– Что до этого, – сказал Ланселот, – отдаю свой клинок. А за свою честь и славу Артура я хоть голыми руками биться готов.
И они опустили забрала, а Ланселот притворился, будто ему нужно поправить упряжь. Он опустился на землю и незаметно подобрал камень с два кулака величиной. А потом они с Динаданом прикрылись щитами и поскакали навстречу трем рыцарям.
Когда же съехались они на две длины копья, Ланселот с Динаданом повернули в разные стороны, а трое рыцарей не сдержали коней и проскакали между ними, и оказались Артуровы рыцари у них за спиной. Тогда Ланселот пустил свой камень в шлем громкоголосого рыцаря, и шлем загудел от удара, как котел, а рыцарь повалился на землю, и меч его достался Ланселоту.
Динадану же выпало биться с рыцарем на диво могучим. Сидел он на коне, как железная башня, и так крутил огромным своим мечом, что холодный ветерок залетал под Динаданово забрало. Но не стал рыцарь рубить богатыря сзади. Ухватил он свой меч двумя руками за лезвие и перекладиной под рукоятью зацепил врага за шею, как цепляют рыбаки баграми тяжелых рыб. Ведь рыцарь не успел повернуться лицом к Динадану и не мог прикрыться щитом. И опрокинулся могучий рыцарь на круп своего коня, а ноги его вылетели из стремян, и грянулся он оземь, так что только гром прокатился, и конь его ускакал в испуге. Хотел было Динадан кинуться на помощь Ланселоту, но увидел, что лежат у копыт Ланселотова коня два побитых рыцаря, и опустил меч.
Подождали победители еще немного, но никто не выехал из распахнутых ворот, и въехали они тогда в замок и расположились на ночлег в покоях над воротами. А ночью проснулся Ланселот оттого, что колотил кто-то по воротам. Вскочил Ланселот с постели, выглянул в узкое окно и видит при лунном свете, как рубятся рыцари у ворот – трое против одного. И этот рыцарь хоть и отбивается мужественно, но видно, что силы его на исходе.
– Да как же мне смотреть, – воскликнул Ланселот, – как нападают трое на одного, ведь если его убьют, то великий будет мне позор!
С тем облачился он в доспехи, вылез из окна и по простыням спустился прямо к четырем рыцарям. И снова воскликнул сэр Ланселот:
– Обернитесь вы, рыцари, и сражайтесь со мной, а этого рыцаря оставьте в покое!
И тогда одинокий рыцарь прислонился спиною к воротам и поднял забрало, и узнал Ланселот сэра Кэя. Сэр Кэй перевел дух и собрался прийти на помощь Ланселоту, но вскричал Ланселот:
– Нет, нет, сэр Кэй! Сдается мне, что я и один проучу этих невеж.
А сэр Динадан проснулся к тому времени и закричал сверху:
– Задайте им жару, сэр Ланселот, а коли будет нужда, то и я вылезу из окошка.
Сэр Ланселот семью ударами сокрушил трех рыцарей, выбил у них оружие и поверг их наземь. Тут взмолились все трое:
– Сэр рыцарь, мы сдаемся вам как бойцу несравненной мощи, и коли будет ваша воля помиловать нас, то при дворе короля Артура всем станем рассказывать о вашей доблести.
Подивился Ланселот этим словам и опечалился.
– Всем нам беда, – сказал он Кэю, – если Артуровы рыцари поднимают меч друг на друга.