Я с нетерпением ждала, когда мы на несколько часов уйдем подальше от мирской суеты. Нередко иностранные дипломаты, путешествующие знаменитости, законодатели садовой моды из разных стран заранее договаривались о приватном посещении Брукфилда после окончания экскурсий для широкой публики. Хотя Финиана радовали такие визиты, в это первое после обручения лето самым дорогим для нас были вечера, проведенные вместе, ведь остальное время мы оба работали. И когда удавалось, он принимал частных посетителей между пятью и семью часами пополудни.
- Прости, не было времени поговорить с тобой днем - не представляешь, что здесь творилось, - извинился он.
- Я так и подумала. По крайней мере ты напомнил мне о Каслбойнской Мадонне. И когда отец Берк заявил, что наша статуя - она и есть, я знала, как себя вести. - Финиан выслушал мой рассказ обо всем, что произошло. - Хорошо, что теперь ею займутся другие. Не хочется портить отношения с человеком, который будет нас венчать.
Я держала Финиана под руку и сразу почувствовала, как он едва заметно напрягся.
- Что-то не так?
Мы все-таки решили венчаться в церкви, хотя Финиана вполне устраивала гражданская регистрация брака. Пришлось долго его уговаривать - упрямства моему жениху было не занимать, иначе бы он не осилил такой геркулесов труд, как Брукфилд.
Он разомкнул мою руку и опустил свой стакан на стоявший рядом садовый стул. Потом взял меня за плечи и заглянул в глаза.
- Мы ведь не условились о точной дате? - Из-за того, что раскопки совпали с разгаром сезона в Брукфилде, последний квартал года казался самым подходящим временем для свадьбы. Церемония будет скромной, приглашенных немного, и обычные в таких случаях заблаговременные приготовления не понадобятся. - Видишь ли, тут кое-что подвернулось… Мне предлагают работу. Я стараюсь, чтобы это не стало помехой, но кое-какие трудности могут возникнуть.
- Не стало помехой… трудности… что ты имеешь в виду? - Иногда Финиан консультировал тех, кто хотел обзавестись садом или улучшить то, что имел. На этот раз все выглядело серьезнее.
- Ко мне обратились из "Нэшнл траст": предлагают принять участие в необычном проекте - сад, каким его увидел и описал в одной из поэм Александр Поп. Все подробности в письме, которое еще в пути, так что ничего определенного сказать не могу. Насколько я понимаю, конкретная дата для тебя особого значения не имеет.
Я почувствовала облегчение.
- Если только в пределах разумного. Не хочу, чтобы ты уехал наутро после свадьбы, как солдат, которого отправляют на фронт.
Он поцеловал меня в щеку.
- До такого вряд ли дойдет… Ну-ка поглядим, что еще расцвело за последнее время… - Он снова меня поцеловал. - Кроме нашей любви, разумеется.
Я взяла его под руку.
В "Призрачный сад" мы вошли по галерее из только что распустившихся душистых лилий, а выходя из него, прошли под аркой из золотого дождя. На прошлой неделе сад мог похвалиться только зеленой листвой, а сейчас был увешан длинными гирляндами желтых цветов. В это время года все вокруг преображалось чуть ли не на глазах - всего за несколько дней одуванчики в окрестных полях уступили место лютикам.
Черные дрозды прыгали по газону перед деревянной беседкой. Пережевывавший свой ужин кролик не двинулся с места, пока мы не подошли вплотную, и лишь тогда юркнул под прикрытие живой буковой изгороди, да и то не особенно стараясь спрятаться - я хорошо видела его хвостик.
По ступенькам мы поднялись на деревянный настил ажурной постройки восьмиугольной формы, где собирались ужинать. После долгой экскурсии у гостей создавалось обманчивое впечатление, что они забрели очень далеко от главного дома, и тенистую беседку предусмотрительно поставили для отдыха перед продолжением прогулки. Отчасти так оно и было - посетители попадали сюда, осмотрев половину сада. На самом деле беседка служила продолжением внутреннего дворика позади дома, и к нему вел едва заметный проход в живой буковой изгороди.
Бесс, золотистый лабрадор Артура, приковыляла, чтобы со мной поздороваться, и я потрепала ее по холке. Стол был уже накрыт, две бутылки вина охлаждались в ведерке со льдом, стоявшем на садовом стуле из кованого железа.
- Как чувствует себя Артур? - поинтересовалась я. Прежде чем выйти в сад, я обычно перебрасывалась с ним парой слов.
- Все "грех жаловаться", как он любит выражаться. Беседует сейчас… - Финиан запнулся.
Тут я заметила, что стол накрыт на троих.
- Он что, ужинает с нами?
- Мм… не совсем. То есть ужинает, но не он.
- И кто же? - Никаких гостей Финиан вроде не упоминал. А может, я просто думала о своем и прослушала? Даже не принарядилась как следует - после душа переоделась в джинсы и бледно-розовый свитер, а туфли на высоких каблуках сменила на бело-розовые кроссовки.
- Малкольм Шерри.
Я не то чтобы рассердилась, просто не ожидала такого.
- Как… с чего вдруг…
- Он заходил расспросить отца о теле женщины, которое тот заметил в ручье, - может, еще что в глаза бросилось и все такое. Старик, видно, почувствовал к Малкольму расположение и попросил меня поводить его по саду. А дальше ни с того ни с сего пригласил Шерри на ужин - наш с тобой ужин! Не мог же я воспротивиться.
Неудивительно, что Малкольм Шерри произвел на Артура впечатление. Примерно моего возраста - еще нет сорока, - по внешнему виду и привычкам он был ближе к поколению Артура. В старые времена из него получился бы идеальный сельский доктор, каких сегодня увидишь разве что по телевизору, в воскресном сериале. Но вышло так, что как врач Малкольм имел дело лишь с покойниками - еще одна его особенность.
- Шерри говорил, что хотел бы с тобой повидаться.
- Неужели?
Финиан спустился по ступенькам и в сопровождении Бесс скрылся за изгородью. Пока он не вернулся вместе с нашим нежданным гостем, я налила себе немного вина, однако букет почти не ощутила - перебивал аромат роз, вьющихся рядом по стойке беседки. Он был настолько силен, что мне вдруг вспомнился тошнотворный запах, стоявший утром на кладбище. Я подумала о Терри - как он там? Наверняка все в порядке, иначе Кора Гейвин непременно бы позвонила.
Из кустов изгороди выпорхнул вьюрок и, стрекоча как заводная игрушка, низко-низко пронесся над лужайкой. Финиан и Малкольм, каждый с подносом в руках, кое-как протиснулись сквозь узкий проход в изгороди.
- А, Иллон, рад тебя видеть! - Малкольм поднялся по ступенькам, поставил на стол поднос и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. На нем были темно-синий блейзер, серые брюки и белая рубашка с красным шейным платком.
- Привет.
Малкольм нервно провел рукой по тонким, редким как у младенца, светлым волосам, сквозь которые проглядывала кожа, пунцово-розовая от жгучих лучей полуденного солнца.
- Последний раз мы виделись с тобой в Дроэде. Под Рождество, так ведь?
Он застыл подле меня в неловкой позе, пока Финиан расставлял тарелки под крышками из нержавеющей стали.
- Вообще-то в последний раз мы встречались у Ньюгрейнджа, - напомнила я. Перед тем Малкольм замучил меня просьбами устроить ему приглашение на мероприятие, проходившее в день зимнего солнцестояния у знаменитого погребального сооружения времен неолита. И все ради того, чтобы произвести впечатление на свою новую пассию, которая умудрилась оскорбить меня и еще нескольких археологов, собравшихся там по торжественному случаю.
- Ну да, конечно, как я мог забыть. - Он покраснел под стать розам у себя за спиной.
Финиан подхватил подносы.
- Хочу еще кое-что принести. Я мигом. Нальешь нам вина, любимая? - Он вернулся в дом.
Малкольм продолжал топтаться рядом.
- Присаживайся… - показала я на один из бамбуковых стульев. Мне и вправду хотелось, чтобы он расслабился. - Вина хочешь? - Я наполнила бокалы - его и Финиана.
- Как Изабелл поживает? - поинтересовалась я, когда он рискнул опуститься на стул.
Малкольм заерзал, словно уселся на кнопку.
- По правде сказать, я не в курсе… не виделся с ней последнее время…
Наступила пауза.
Я ждала продолжения.
- Понимаешь, мы не смогли найти общий язык.
- Извини. - Мне стало его жаль. Как бы там ни было, в порядочности ему не откажешь. Но что он сорвался у нее с крючка - совсем неплохо. Изабелл не то, что ему нужно.
- Да-да. Если помнишь, на Рождество мы ездили в Германию, в Мюнхен. Нас пригласили на обед - собрались врачи. И в такой компании Изабелл не нашла ничего лучше, как ляпнуть, что современной медицине далеко до древнеегипетской. Ты ведь знаешь, какой у нее язык…
Мне ли не знать!
- Это бы я простил, никто не обиделся. Так нет, она возьми да скажи моей приятельнице Гудрун Вальдер, а та - знаменитый нейрохирург, что древнеегипетские лекари, делавшие трепанацию черепа, смыслили в своем деле побольше нынешних. Когда Гудрун поинтересовалась, откуда такие сведения, Изабелл заявила, что в прошлой жизни была врачом в Древнем Египте, а Гудрун держала у себя на посылках.
Я не смогла сдержать улыбку.
- Конечно, сейчас вроде забавно, но в той обстановке… Ладно, Бог с ней. А тебя, значит, можно поздравить. - Он имел в виду нашу с Финианом помолвку на Пасху.
- Спасибо.
- Что ж, давно пора. - Малкольм старался не подавать виду, но его распирало от любопытства.
- Мы познакомились, когда я училась в школе. Финиан вел в нашем классе историю, с его подачи я заинтересовалась археологией. Когда я поступила в колледж, он уже не преподавал - дни и ночи проводил в Брукфилде. Потом наши пути надолго разошлись, и только последние несколько лет мы вновь стали встречаться. Но все время были слишком заняты, чтобы думать о браке.
Малкольм с улыбкой огляделся - привольная лужайка, деревья и кустарники на синем фоне высокого неба, озаренные лучами вечернего солнца, садящегося за садом.
- Впечатляет! Чудесное место. Собираетесь здесь жить после свадьбы?
- Скорее всего. - Я услышала шаги возвращавшегося Финиана. - Но пока не спешим.
Финиан принес глубокую чашку зеленого салата и мельничку для перца.
Под крышками на тарелках оказались жареные стейки из лососины и пюре из молодого картофеля с маслом. Финиан разложил салат.
Приступив к еде, все замурлыкали от удовольствия. Я уговорила себя, что одна картофелина фигуры не испортит.
- Говорят, сегодня вы нашли нечто особенное, - нарушил молчание Малкольм.
- Так и есть. Средневековую статую Пресвятой Девы с Младенцем. И угадай где? В свинцовом гробу!
- Более чем странно.
- Когда его открыли, я подумала, что вижу идеально сохранившееся тело.
- А вот здесь - ничего особенного. В запечатанных свинцовых гробах возникает анаэробный эффект, и в бескислородной среде покойники практически не разлагаются. Никогда не слышали о Человеке из Сент-Биза?
Я-то, конечно, слышала, потому и была готова поверить, что вижу прекрасно сохранившийся труп.
- Я - нет, так что рассказывай, - попросил Финиан.
- Сент-Биз - городок в Камбрии. Человека, о котором речь, нашли в 1980-х, при раскопках в небольшом бенедиктинском монастыре. Он был как бы завернут в свинцовый саван и еще в полотно, пропитанное пчелиным воском. Когда все развернули - глазам не поверили: пролежав в земле шестьсот лет, труп нисколько не изменился. Даже ткани, представьте себе, остались розовыми, в том числе и на срезе печени.
Я бросила взгляд на Финиана, собиравшегося отправить в рот кусок лосося. Помедлив мгновение, он с деланным отвращением отложил вилку. Хотя никто из нас излишней брезгливостью не страдал, тема явно не годилась для застольной беседы.
- А в плевральной полости осталась жидкость, которая…
- А кто же тогда… - попытался невзначай вмешаться Финиан, но Малкольм и не думал останавливаться. - Прошу прощения, Малкольм. Я только хотел спросить Иллон, есть ли какие-нибудь догадки, кто похоронен рядом со статуей.
- Пока никаких, - призналась я. - Но в Средние века в свинцовых гробах хоронили либо людей с положением, либо небедных. Так что, вероятно, это духовное лицо, сановник или по меньшей мере состоятельный купец.
- Что-то я не улавливаю. - Малкольм, моргая, переводил взгляд с меня на Финиана и обратно. - Получается, в гробу, кроме статуи, лежал еще и покойник?
- Извини, Малкольм, что сразу не объяснила. Мы обнаружили два свинцовых гроба, стоявших рядом в крохотном склепе. После того как их подняли на поверхность, склеп завалило землей.
- А что было в другом гробу?
- Трупная жидкость - так ее, кажется, называют. Еще пучок волос и несколько костей.
- Такое случается. Свинцовые гробы нередко лопаются - не выдерживают давления скапливающихся "вредных испарений", если пользоваться термином, принятым в Викторианскую эпоху. Газов, другими словами. В результате начинается разложение. Но его течение непредсказуемо - все зависит от окружающей среды и консервирующих свойств самого свинца.
- А спустя сотни лет останки могут быть заразными?
- С этой точки зрения остатки тканей и трупная жидкость потенциально опасны независимо от возраста. Живые больше всего рискуют заразиться от мертвых, контактируя с содержимым свинцовых гробов. И риск увеличивается, если покойник - жертва инфекционной болезни.
Я снова бросила взгляд на Финиана, а он с беспокойством посмотрел на меня.
Малкольм энергично заработал ножом и вилкой, даже не подозревая, как напугал меня.
- А есть новые соображения, почему статуя оказалась на кладбище? - спросил Финиан, пытаясь направить разговор в менее опасное русло.
Я поспешила на помощь.
- Прятать ценности на кладбищах - обычное дело, особенно в периоды бедствий.
- Вот-вот, таких, как "черная смерть", - вставил Малкольм, не давая нам отклониться от темы.
- Совершенно верно, - кивнул Финиан. - Но через двести лет Реформация тоже стала великим потрясением. Что, если статую тогда не уничтожили, а спрятали?
- Да не может она быть Каслбойнской Мадонной. Манера другая, более поздняя, - не уступала я.
- Не исключено, что копия, - упорствовал Финиан.
- Каслбойнская Мадонна? - удивился Малкольм. - Впервые слышу.
- Знаменитый чудотворный образ. В Средние века сюда стремились паломники, чтобы только взглянуть на него. - Я просительно посмотрела на Финиана. - Мы надеемся, СИТО что-нибудь разыщет. Хорошо бы, ты подключился. - Я повернулась к Малкольму. - Это компьютерная программа поиска информации в базе данных. Мы сами ее разработали, но главная заслуга принадлежит Гейл Фаулер, моей помощнице.
- СИТО - Система информационного трехступенчатого отбора, - объяснил Финиан. - В шутку назвали. Действует и вправду как сито или решето, то есть пропускает материал сквозь ячейки разного калибра. Мы ввели в нее всю информацию о Каслбойне, какую удалось раздобыть. Уйму источников использовали - от путеводителя по городу до средневековых исторических хроник Ирландского королевства.
- Чтобы иметь собственный домашний архив, обрабатывали данные о любых событиях вплоть до конца девятнадцатого века. Скачивали, сканировали, набирали - уже не вспомню, что еще, - всю информацию, что попадала в руки. Включая доступные фольклорные источники - спасибо Финиану. В них тоже можно найти много важного, особенно когда ничего другого нет.
- А встречались фольклорные свидетельства эпидемии чумы в Каслбойне?
- Существует страшная история о кладбище Модлинс, - ответил Финиан. - Там якобы появлялась, как призрак, женщина в длинной накидке. Время от времени, когда требовался очередной покойник для ее кладбища, она поджидала какого-нибудь всадника на въезде в Каслбойн, запрыгивала позади него на спину лошади и заключала несчастного в ледяные объятия. У ворот кладбища на дорогу выскакивал черный, с красными глазами пес - настоящее исчадие ада. Пока всадник успокаивал испуганного коня, женщина спрыгивала на землю и исчезала. А человек в скором времени заболевал и умирал - Женщина-Смерть забирала его в свой дворец мертвых.
- Прямо мороз по коже, - попытался пошутить Малкольм. - Тебе это о чем-нибудь говорит?
К скептицизму окружающих Финиану было не привыкать.
- Если иных свидетельств нет, из рассказа следует один вывод: в прошлом люди верили, что на кладбище скрывается нечто, способное убить человека после того, как он вступил с ним в контакт, - очень похоже на инфекционное заболевание. А это подтверждает, что на кладбище действительно хоронили умерших от чумы.
Теперь я поняла, почему в телефонном разговоре Финиан упомянул Женщину-Смерть. Неужели беспощадный кладбищенский призрак имеет отношение к статуе?
- Поначалу никаких жертв чумы мы не обнаружили, - сказала я. - К югу от часовни насчитали четырнадцать погребений умерших от проказы - и все. Могилы глубокие, на приличном расстоянии друг от друга. Значит, люди скончались, когда пришел их срок, а не во время эпидемии. Позднее попалась еще одна группа захоронений, несколько дальше от часовни - порядка десяти, вплотную друг к другу; археологи называют такие "цепочками". Могилы отдельные, но неглубокие, и появились, очевидно, примерно в одно и то же время. Следовательно, произошла катастрофа, которая…
- Которая вполне могла быть сражением, - перебил меня Малкольм.
- Тогда бы на скелетах остались следы насильственной смерти, - возразила я. - Но их не было, как и признаков проказы. А чума отметин на костях не оставляет.
- И ты решила, что обнаружены первые жертвы "черной смерти".
- Не только поэтому. Скелеты хорошо сохранились, и по расположению длинных трубчатых костей видно, что руки и ноги покойников фиксировали. Значит, готовили к погребению - возможно, заворачивали в саваны или пелены. Я хочу сказать, что, когда "черная смерть" пришла в Каслбойн, горожане не опустили руки и старались хоронить усопших, соблюдая все обряды, - даже когда умирали пациенты больницы Святой Магдалины, в большинстве своем паломники. Но потом все изменилось.
- Изменилось?
- Что происходило в самом городе, неизвестно, но в Модлинс вырыли две общие могилы - чумные ямы - позади захоронений, о которых я рассказывала. В каждой лежало около тридцати тел. Покойников или просто сваливали друг на друга, или пересыпали тонким слоем земли - "наподобие лазаньи", как выразился один итальянский очевидец "черной смерти". Многие скелеты рассыпались и стали грудой костей, а позы уцелевших свидетельствовали, что мертвых просто сбрасывали в ямы, не заботясь о погребальном ритуале. Индивидуальные захоронения становились недоступными - с ростом числа умерших уменьшалось количество рабочих рук. Мы установили, что из девяноста тел, обнаруженных при раскопках кладбища, семьдесят пять - жертвы эпидемии чумы, в основном паломники. Вероятно, все они оказались в Каслбойне в конце лета 1348 года. Данных радиоуглеродного анализа пока нет, но мы нашли несколько монет, так называемых "жетонов". Их можно датировать серединой четырнадцатого века - есть хотя бы от чего оттолкнуться.
Малкольм допил вино.