Через сорок минут на Альварадо ее ждут Хуанита и Трей. Друзья они такие хорошие, что опоздай Келли минут на десять, и ее продинамят. Келли совершенно забыла о времени, пока писала комментарий к посту о Тэмми Фостер на стене у Бри Таун.
Стоило Келли оторваться от монитора и глянуть на себя в зеркало, как она ахнула: влажный воздух превратил прямые локоны в черт-те что. Пришлось срочно выходить из сетки и браться за непослушные кудри.
Однажды кто-то - анонимно, естественно, - написал в блоге о волосах Келли:
Келли Морган… что у нее на голове?????? это ваще не голова а гриб какой то. не люблю когда девчонки бреют головы, но Келли надо срочно постричся налысо.:LOL: мдя, и как она сама не додумалась?
Келли тогда обрыдалась. Именно после ужасного коммента о волосах она решила защитить Тэмми Фостер и загнобила АноНимку (реально загнобила, очень жестко!).
Вспоминая коммент от четвертого апреля (про волосы), Келли тряслась от гнева и стыда. И что с того, что Джейми все в ней нравится. Жестокие слова навсегда посеяли в душе сомнения по поводу собственной внешности. Теперь Келли тратит часы, пытаясь вылепить на голове нечто действительно приличное.
Так, ладно, мать, за работу.
Келли подошла к туалетному столику и включила в сеть электрические бигуди. Да, концы секутся, зато даже самые непослушные из локонов принимают нужную форму.
Включив подсветку, Келли присела за столик, скинула на пол блузку и надела поверх лифчика две майки. А как три лямки-то смотрятся: красная, розовая и черная - класс! Как там бигуди? Еще пара минут, и нагреются. Келли начала расчесываться. Такая несправедливость! Милое личико, зачетные буфера и попка, но волосы!..
Глянув на монитор компьютера, Келли заметила, что от одного из френдов пришло сообщение: "Блог Чилтона, сматри прямо щааааззз!!!!!!!!"
Келли рассмеялась. Триш жить не может без восклицательных знаков.
Блог Чилтона Келли не читала, но добавила его в канал RSS после статьи об аварии девятого июня. Келли была на той вечеринке и видела, как перед отъездом Кейтлин ссорилась с Тревисом Бригэмом.
Присев за клавиатуру, Келли напечатала: "Че за гон? В чем дело то?"
Триш ответила: "Чилтон затер имена, но народ говорит типо на Тэмми напал Тревис!!"
Келли: "Гонишь!"
Триш: "ТОЧНА, ТОЧНА!!!! Тревис бесицца типо Тэмми гнобила его в блоге, САМА ЧИТАЙ!!!! ВОДИТЕЛЬ = ТРЕВИС ЖЕРТВА = ТЭММИ".
Ощутив тошноту, Келли застучала по клавишам - набрала адрес блога и принялась просматривать комментарии к посту "Кресты у дороги". В самом конце она прочла:
Пишет БриттаниМ:
Вы новостей не смотрите???? Кто-то оставил на обочине крест, потом пошел и чуть не убил девушку. Что твориться-то?! ОФИГЕТЬ, это сто пудов [водитель]!
Пишет СТ093:
Какого [удалено] полиция делает? Этот маньяк изнасиловал девку и вырезал у нее на теле кресты и бросил тонуть в багажнике машины. И все потому, что она ему нагрубила. Я из новостей узнал: [водителя] не арестовали. ПОЧЕМУ?????
Пишет Аноним:
Мы с друзьями были на пляже, где нашли [жертву], и слышали, как полиция про кресты говорила. Типа чел оставил крест в качестве предупреждения, чтобы люди заткнулись. Он напал на [жертву] и изнасиловал ее за то, что она гнобила его ЗДЕСЬ, в блоге!!! Народ, если вы тоже гнобили [водителя] и если вы не скрыли свой ip, вам [удалено]. Вас достанут!!
Пишет Аноним:
Я знаю чела, который владеет клубом, куда [водитель] играть ходит. Он короче говорит, типа [водитель] говорил, типа он убьет всех, кто про него фигню писал в блоге. Типа придет и перережет всем глотки, ну как арабы. Эй, копы, [водитель] и есть ваш Убийца-крестоносец!!! ВСЕ ЗНАЮТ!!!
Нет… Господи, нет! Келли попыталась вспомнить, что сама написала о Тревисе. Может, он и на нее разозлится? Келли принялась судорожно прокручивать вверх страничку с комментариями, пока не нашла собственные слова:
Пишет БеллаКелли:
как вы правы!!! Мы с подругами на тусе 9-го видели, как [водитель] таскался за девчонками, чтобы [удалено], а они не хотели, собирались уйти. Он - снова за ними, как хвост. Это мы виноваты, все, кто там был, ничего не сделали, [водитель] неудачник и извращенец, надо было вызвать полицию или кого-нибудь. Я чувствовала, прямо как Говорящая с призраками. Почти предвидела…
Зачем? Ну зачем она такое писала?!
И ведь только хотела защитить Тэмми, мол, не обижайте ее, не обижайте вообще никого. Потом пошла и сама загнобила Тревиса.
Черт! Теперь он и Келли достанет. Может, это Тревис на задний двор залез, а когда пришел брат - испугался и убежал?
Келли вспомнила парня на велосипеде. Точно, Тревис постоянно на велике гоняет, и в школе его стебут: типа, машину себе позволить не может.
Беспомощная, злая, напуганная, Келли пялилась в монитор… и вдруг услышала позади какой-то звук. Хруст - совсем как недавно.
Хр-русть!
Келли обернулась, и с ее губ сорвался дикий вопль.
Из окна на девушку смотрело лицо, ужаснее которого она в жизни не видела. Келли упала на колени, и по ляжкам потекло что-то теплое. Грудь, челюсть, нос и глаза пронзила острая боль. Келли едва не перестала дышать.
Лицо безмолвно пялилось на нее большими черными глазами: кожа в шрамах, вместо носа - две щели, рот зашит и окровавлен.
Все естество Келли наполнилось чистым ужасом из детства.
- Нет, нет, нет! - Хныча как маленькая, Келли пыталась отползти от окна как можно быстрее и как можно дальше.
Большие черные глаза все смотрели на нее и смотрели.
Смотрели неотрывно.
- Нет…
Джинсы пропитались мочой, желудок скрутило… Келли отчаянно ползла к двери.
Глаза, зашитый окровавленными нитками рот… Йети, омерзительный снежный человек. Последняя доля разума, не поддавшаяся панике, поняла: это лишь маска на ветке сирени у дома.
Однако страха - чистейшего страха, засевшего в мозгу еще с детства, - не убавилось ни на гран.
Тревис Бригэм здесь. Пришел убить Келли, как хотел убить Тэмми Фостер.
Келли наконец удалось подняться на ноги и выбежать в дверь. Скорей, скорей! Бежать отсюда на фиг!
В коридоре Келли свернула к парадной двери.
Дьявол! Открыта! Брат не запер.
Тревис в доме!
Пробежать через гостиную?
Пока Келли, парализованная страхом, думала, ее схватили сзади. Дрожащая рука пережала горло.
Девушка пробовала бороться, но тут к виску приставили дуло пистолета.
- Не надо, пожалуйста, Тревис, - захныкала Келли. - О-очень прошу-у…
- Извращенец, да? - прошептал он. - Неудачник?
- Прости, прости. Я не то хотела сказать!
Тревис потащил ее к подвальной двери. Сильней пережал горло, и всхлипы постепенно утихли, а свет за неприкрытым и чистым окном гостиной поблек… и угас.
С американской системой правосудия Кэтрин Дэнс была знакома не понаслышке. Ей случалось присутствовать в кабинетах магистратов и в зале суда в качестве журналиста, советника судейской коллегии и офицера полиции.
Но ни разу на скамье подсудимых не сидел ее родственник.
Оставив детей у Мартин, Дэнс позвонила сестре Бетси, которая жила с мужем в Санта-Барбаре.
- Бет, с мамой беда.
- Что? Что случилось, говори? - В голосе обычно ветреной девушки, которая даже работу меняла как перчатки, послышался гнев.
Дэнс поведала Бетси все, что знала сама.
- Сейчас позвоню маме, - заявила Бетси.
- Она под арестом, и телефон у нее отобрали. Скоро начнется слушание, назначат сумму залога. Там и узнаем подробности.
- Погодите, я выезжаю к вам.
- Может, не стоит спешить?
- Да, наверное. О, Кэти, дело серьезное?
Дэнс не торопилась отвечать. Она вспомнила холодный, жесткий взгляд Харпера. Взгляд миссионера.
- Похоже, что да.
Нажав "отбой", Дэнс направилась к офису магистрата, где и сидела сейчас в обнимку с отцом. Худощавый и седой, Стюарт выглядел бледнее обычного (морской биолог, он сполна вкусил "прелестей" беспощадного солнца в открытом море - на суше его постоянным спутником стала шляпа, а домашние окна скрывались за плотными жалюзи).
Иди час провела в "обезьяннике", куда сама Дэнс отправила многих арестованных. Она хорошо знала процедуру: сперва изымаются личные вещи, затем тебя оформляют и ведут в полную уголовников клетку. Там сидишь и ждешь, ждешь, ждешь… Затем тебя провожают в холодный, невзрачный кабинет магистрата на слушание о залоге.
Дэнс и ее отец оказались в окружении десятков семей арестованных; здесь же сидели и большая часть обвиняемых - молодые латиносы в уличной одежде или красных тюремных комбинезонах. Дэнс распознала много бандитских татуировок. Были здесь и угрюмые, замкнутые белые, еще грязнее, чем латиносы, с гнилыми зубами и сальными волосами. В задней части помещения дожидались своего часа общественные защитники и поручители, готовые урвать от суммы залога свои десять процентов.
Вот ввели мать, и при виде наручников сердце Дэнс облилось кровью. Комбинезон на Иди Дэнс не надели, однако прическа - всегда аккуратная и безупречная - растрепалась. С матери сняли самодельное ожерелье, обручальное кольцо и кольцо, подаренное отцом на помолвку. Глаза у Иди покраснели.
Некоторые адвокаты внешним видом не слишком-то отличались от клиентов, и только защитник Иди Дэнс приехал в костюме, пошитом на заказ. Джордж Шиди, юрист с двадцатилетним стажем, имел пышную седую шевелюру, широкие плечи и говорил густым басом, которым и "Старик и река" не стыдно спеть.
Коротко переговорив по телефону с Шиди, Дэнс отзвонилась Майклу О’Нилу - напарник ушам своим не поверил, - а после окружному прокурору Алонцо Сэнди Сэндовалу.
- Сам только что узнал, Кэтрин, - злобно проговорил Сэнди. - Прямо скажу: мы поручили расследовать убийство Миллара офису шерифа, но понятия не имели, что за тем же приехал и Харпер. Публично арестовать врача… - горько произнес прокурор. - Непростительно! Если бы генпрокурор настоял на аресте твоей матери, я попросил бы Иди сдаться добровольно. И приехать к нам с тобой.
Сэндовалу Дэнс верила. Они вместе проработали много лет и отправили за решетку немало преступников - отчасти благодаря взаимному доверию.
- Жаль, Кэтрин. Наш округ больше не ведет это дело, оно в руках Харпера и Сакраменто.
Поблагодарив Сэнди, Дэнс нажала "отбой". Ладно хоть есть возможность ускорить слушание о залоге. По закону штата, магистрат сам решает, когда провести слушание, и кое-где - в Риверсайде или Лос-Анджелесе - люди порой дожидаются его в камере часов по двенадцать. Иди Дэнс обвиняют в убийстве, и магистрат вполне может передать вопрос на усмотрение судьи. И ждать придется несколько дней.
Дверь в коридор все открывалась и открывалась - в помещение входили представители прессы с бейджами на шейных ленточках. Камеры им пронести не позволили, зато разрешили взять бумагу и карандаш.
Цирк да и только…
Секретарь назвал имя:
- Эдит Барбара Дэнс.
Угрюмая, с покрасневшими глазами и все еще в наручниках, мать Дэнс поднялась. С одной стороны от нее встал Шиди, с другой - конвоир. Магистрат сообщил, что в данный момент рассматривается вопрос исключительно о залоге - все заявления надлежит подавать на процессе. Дэнс нисколько не удивилась, когда Харпер попросил не выпускать Иди под залог. Отец остолбенел; судя по словам Харпера, его жена - сестра смерти, готовая убить еще нескольких пациентов и после скрыться в Канаде.
Стюарт чуть не задохнулся от возмущения.
- Тише, пап, тише, - прошептала Дэнс. - Прокуроры иначе о людях не отзываются.
Ну вот, отца успокаивает, а у самой сердце кровью обливается.
Джордж Шиди, изложив свою позицию по пунктам, попросил отпустить Иди: в конце концов, она не последний человек в городе, и репутация у нее располагает к доверию.
От магистрата - шустрого латиноамериканца, знакомого Дэнс, - исходили волны сильного напряжения. Эмоции легко читались в позе чиновника и выражении лица. Он не хотел предавать Дэнс, с которой привык работать и которую знал как благоразумного офицера. С другой стороны, Харпер - шишка из большого города. Да еще пресса…
Споры продолжились.
Агент Дэнс невольно стала вспоминать смерть Хуана Миллара, сопоставляя факты и обстоятельства. Кто приходил навещать Миллара? Как именно его умертвили? Где в момент смерти офицера была мать?
Вынырнув из раздумий, Дэнс заметила, что мать смотрит на нее. Дэнс слабо улыбнулась, однако Иди не ответила на улыбку. Безо всяких эмоций она вновь повернулась к Шиди.
В конце концов магистрат нашел компромисс: назначил залог в полмиллиона долларов. С одной стороны, такая сумма типична для дел об убийствах, с другой - не слишком обременительна. Иди и Стюарт небогаты, однако домом владеют на полных правах - он в Кармеле, недалеко от пляжа, и стоить должен миллиона два. Можно оставить в качестве залога его.
Харпер воспринял проигрыш стоически. Не улыбаясь, расслабленный, он хранил гордую осанку. Полным отсутствием напряжения он напоминал одного убийцу из Лос-Анджелеса, Джона Доу. Дэнс никак не могла прочесть: правду говорит преступник или врет. Дело в том, что если человек хорошо владеет собой и не волнуется из-за вранья во имя цели, то и признаков стресса не выдает. Таков и Роберт Харпер.
Иди увели из зала обратно в камеру, а Стюарт направился к секретарю - договориться насчет залога.
Застегнув пиджак, Харпер - с каменным лицом - пошел на выход, но Дэнс перехватила его.
- Зачем вы так поступаете?
Харпер молча и спокойно посмотрел на агента.
- Вы же могли оставить дело окружному прокурору, - продолжила Дэнс. - Так ведь нет, приехали из Сан-Франциско. Что вы задумали?
Дэнс говорила достаточно громко, чтобы репортеры все расслышали.
- Мне не положено обсуждать с вами детали, - ровным голосом ответил Харпер.
- Почему моя мать?
- Мне нечего добавить к сказанному.
Харпер вышел в коридор, затем на крыльцо, к прессе, которой ему было что рассказать.
Дэнс опустилась на жесткую скамью и стала дожидаться отца с матерью.
Минут через десять к ней подошли Джордж Шиди и Стюарт Дэнс.
- Как дела? - спросила Дэнс.
- Договорились, - пустым голосом ответил отец.
- Когда выпустят маму?
Стюарт посмотрел на Шиди, и тот сказал:
- Минут через десять, может, и того меньше.
- Спасибо вам. - Стюарт пожал адвокату руку.
Дэнс кивнула в знак благодарности, а Шиди сказал, что немедленно возвращается в офис, где начнет прорабатывать линию защиты.
Когда он ушел, Дэнс спросила у отца:
- Что вынесли из дома?
- Не знаю. Соседи говорят, что полиция больше всего копалась в гараже. Давай скорей уйдем, не нравится мне здесь.
Они вышли в коридор, и тут же к ним приблизилось несколько репортеров.
- Агент Дэнс, - первой обратилась девушка-репортер, - вы переживаете из-за ареста матери?
Ну надо же, какой умный и животрепещущий вопрос! Дэнс хотела ответить саркастично, однако сдержалась. Вспомнила правило номер один взаимодействия с прессой: все сказанное тобой в присутствии репортеров обязательно появится в шестичасовых новостях или в утреннем выпуске газеты.
Улыбнувшись, Дэнс ответила:
- Я нисколько не сомневаюсь, что произошла чудовищная ошибка. Моя мать много лет проработала медсестрой. Она спасает людей, а не губит их.
- Вы знаете, что она подписала петицию в поддержку Джека Кеворкяна и эвтаназии?
Нет, об этом Дэнс не знает. Как пресса столь быстро раскопала подобную информацию?!
- Спросите у моей матери. Подписать петицию об изменении закона не значит нарушить сам закон.
В этот момент зазвонил сотовый. О’Нил.
- Майкл, - ответила Дэнс, отойдя в сторону. - Маму выпускают под залог.
Пауза.
- Отлично. Слава Богу!
Дэнс поняла, что звонит О’Нил по другому, очень серьезному поводу.
- В чем дело, Майкл?
- Нашли еще крест.
- Обычный памятник или с датой будущей смерти?
- Дата сегодняшняя. Крест идентичен первому, он из веток, перевязанных цветочной проволокой.
В отчаянии Дэнс закрыла глаза. Только не это…
- Послушай, - продолжил О’Нил. - Есть свидетель, который видел, как Тревис оставил крест. Вдруг он знает или догадывается, куда Тревис пошел. Можешь опросить его?
- Буду через десять минут, - помолчав, ответила Дэнс.
О’Нил продиктовал адрес, и Дэнс нажала "отбой".
- Пап, извини, - обратилась она к отцу. - Мне надо ехать.
Приятное лицо Стюарта исказила гримаса непонимания.
- Что?
- Нашли еще один крест. Убийца готовит новое покушение. Сегодня. Надо опросить свидетеля, который видел, как оставили крест у дороги.
- Ну да, конечно, - неуверенно произнес отец. Ему и матери вот-вот предстоит кошмар, и лучше, если дочь - опытный офицер со связями - будет рядом.
Однако образ Тэмми Фостер, захлебывающейся в багажнике собственной машины, никак не шел из головы. Не могла Дэнс забыть и взгляд Тревиса Бригэма - холодный взгляд темных глаз из-под густых бровей, направленный на отца. Словно бы решал: не выпустить ли аватару из синтетического мира в реальный, чтобы зарезать папашу?
Пора. Время не ждет.
- Прости. - Дэнс обняла отца на прощание.
- За маму не бойся - она поймет.
Запрыгнув в машину, Дэнс включила зажигание. В зеркало заднего вида заметила, как мать провожают в камеру. Иди спокойно, без эмоций смотрела, как уезжает дочь.
Нога Дэнс сама надавила на педаль тормоза, а после - вновь на газ. Дэнс включила мигалки.
"За маму не бойся - она поймет…"
Нет, не поймет. Ни за что не поймет.
Глава 14
К калифорнийским туманам Дэнс, казалось, никогда не привыкнет. Они похожи на оборотня, персонажа любимых Уэсом фантастических книг: в одном месте клочьями стелются по земле, призраком пролетая мимо, в другом - клубами вливаются в низины, маскируя выбоины. Чаще всего туман, словно облака, хлопковым покрывалом нависает в сотне футах над землей, погружая все вокруг в тень.
Именно такой туман окутал дорогу сегодня. В сгущающейся тьме Дэнс вела машину по тихой дороге между Кармелом и Пасифик-Гров, одновременно слушая "Ракуй энд зэ кейвмен" (североафриканскую группу, известную классной игрой на ударных). Пейзаж вокруг состоял почти из одних деревьев: сосны, дубы, эвкалипты, клены да кустарник. Дэнс проехала мимо наряда полиции, проигнорировав репортеров с камерами и микрофонами. Что именно привлекло их? Само преступление или потенциальное участие в нем матери Дэнс?
Остановив машину и выйдя из нее, Дэнс поприветствовала помощников шерифа и присоединилась к Майклу О’Нилу. Вместе они прошли к оцепленной обочине, на которой и нашли второй крест.
- Как твоя мать? - поинтересовался О’Нил.
- Плохо.
Слава Богу, Майкл здесь. Переполняемая эмоциями, Дэнс чуть не вскипела, стоило вспомнить мать в наручниках и перепалку с женщиной из социальной службы.