Аля Якушина ахнула и, зажмурившись, села прямо на тротуар.
Юра деловито поковырял пальцем в дырке, щелкнул резинкой…
- Ага. Понятно… На, - сказал он Але, сунув ей в руки обезглавленную куклу, - бери. Может быть, пригодится в хозяйстве.
Из двери магазина вышел майор с большим пакетом под мышкой.
Аля вставала, отряхивая шубку от снега.
Майор сочувственно посмотрел на куклу.
- Уже разбили! - сказал он. - Действительно непрочная игрушка.
Звонок!
Мальчики вздрогнули, как преступники, застигнутые на месте убийства, и подняли головы от стола.
- Они! - сказал Саша. У него сразу осунулось лицо и глаза стали жалкими. - Я открою.
- Брось! - Юра остановил его за плечо. - Пускай ваша толстуха откроет. Дай какую-нибудь ленточку, мы завяжем кругом шеи. Потом приделаем получше.
Сашу не слушались руки, он не мог завязать бант.
- Завязывай скорее! - шипел Юра. - Я бы сам завязал, да не умею бантом… Ленточки ваши!..
Стукнула дверь.
В передней раздался знакомый тоненький голосок:
- Здравствуйте! Вот и мы… А где Маринка?
Мама вошла в комнату с Верочкой на руках.
- Маринка, мы с тобой скоро ходить будем! Где она?
- Вот она… Посмотри, Верочка: Маринка тоже была у доктора - и как он ее хорошо вылечил! Она очень хорошо кушала - посмотри, какие щечки румяные!
Саша говорил веселым голосом, Юра делал маме выразительные знаки.
Верочка, откинувшись на подушку, разглядывала куклу. Ее лицо было серьезно и строго. Она провела рукой по волосам куклы, недоверчиво потрогала щеки, потом подняла правую руку с отбитыми пальцами. Двух пальцев нет… И ноги болтаются, как прежде… Верочка пощупала знакомое платьице, туфли… Потом снова почти с ужасом посмотрела на изменившееся лицо.
- Она там, в больнице, выспалась хорошо, - подскочил Юра. - Теперь просыпается без подзатыльников!
- Смотри-ка! - Саша взял куклу. - Маринка, проснись!
Он поднял куклу. Она открыла глаза.
- Вот так здорово! - хохотал Юра. - Сама проснулась!
Верочка засмеялась тонким смехом и обняла куклу.
- Маринка, как ты поправилась! - Потом потрогала отбитые пальчики. - Хорошо бы ей ручки и ножки полечить… - прибавила она нерешительно и посмотрела на всех: на маму, на Сашу и на Юру.
- Вылечим! - крикнул Юра и завертелся по комнате на одной ноге.
Аля Якушина подошла к школе раньше всех. Она остановилась около двери и держала с растерянным видом туго набитый портфель. Увидела у ворот Соню Смирнову, кинулась к ней:
- Соня, иди сюда! Слушай секрет!
Соня заранее вытаращила глаза и приготовилась ахать.
- Юрка Борукаев - совсем ненормальный! - шептала Аля. - Вчера купил куклу с закрывающимися, жутко дорого, в комиссионном, надел ей розовую шапочку, ну, морозовскую, ту самую, вышел из магазина, голову ей оторвал, а ее саму мне дал. Честное пионерское. Смотри!
Приоткрыв портфель, Аля дала Соне заглянуть внутрь.
- И теперь я не знаю, что делать. Выбрасывать жалко, а без головы зачем она мне?
- Аля, послушай… - раздался над головами девочек таинственный шепот.
Аля и Соня отпрянули в сторону и завизжали так, что проходивший мимо Николай Иванович строго сказал:
- Борукаев, я тебя отправлю к директору!
- Николай Иваныч, за что? Ведь они сами визжат, ведь я же их не трогал! - смиренно возразил Юра.
Николай Иванович погрозил пальцем и ушел.
Юра опять шагнул к девочкам. Вид у него был просительный, почти умоляющий.
- Аля… Не визжите только!.. Я тебе зря тогда туловище отдал - мне оно самому очень нужно. Дай, пожалуйста!
Аля вздохнула с облегчением и засунула обе руки в портфель:
- Держи! Мне она всю ночь снилась, безголовая!
Мяч и песочные пироги
На дорожках скамейки стоят далеко друг от друга, а в середине сквера они сдвинулись тесным кольцом, будто собрались потанцевать вокруг клумбы и ящика с песком.
Ребята, которые выходят гулять, сразу идут к этим веселым скамейкам. С пустыми руками не приходит никто.
Песок еще немного влажный после вчерашнего дождя. Если принести формочки, можно печь на солнце великолепные пироги. Если взять лопатку, целый город можно построить: с высотными домами, с туннелями метро, с гаражом для легковых машин.
Зина взяла с собой совок и песочники, а Зинина мама на всякий случай захватила еще мячик в тонкой веревочной сетке.
Мама положила мячик рядом с собой на скамейку и раскрыла книгу. Зина перелезла через низкую деревянную стенку ящика и стала совком накладывать песок в формочки.
Две сестры, Галя и Валя, в одинаковых платьях, с одинаковыми бантами в волосах, немного подвинулись.
Старшая, Галя, сказала:
- У тебя пироги, а мы домик строим. Приходи к нам в гости, и шлепнула лопаткой по крыше нового дома.
Позднее всех вышел гулять Костя со своей бабушкой.
Костина бабушка старенькая и очень рассеянная, а Костя маленький и тоже очень рассеянный. Костя ничего с собой из дому не взял - забыл. И бабушка забыла про игрушки.
Бабушка сказала:
- Ты играй, Костик, играй, а я здесь посижу.
Костя сначала постоял у ящика с песком, посмотрел, как играют девочки. Потом увидел Зинин мяч на скамейке, рядом с Зининой мамой. Подошел и спросил:
- Можно, я мячик возьму?
- Возьми, дорогой, - сказала Зинина мама.
Пам! Пам! это мячик запрыгал по дорожке. Сначала высоко подскакивал, потом все ниже, ниже… Наконец просто покатился, мелькая синими и красными боками.
А Костя бежал за ним, подпрыгивал, повизгивал от радости, догонял, останавливал, обнимал обеими руками, снова бросал на дорожку…
Пам! Пам! Пам!
Зина обернулась. Мяч - синий с красным, совсем как у нее. Ни разу Костя не выходил гулять с таким мячом.
Она посмотрела на скамью. Так и есть! Рядом с мамой только пустая сетка лежит.
И вдруг Зине расхотелось печь песочные пироги, захотелось бегать за мячом. Она собрала свои формочки и отнесла их маме. Потом подошла к Косте и сказала:
- Я сама хочу мячиком играть.
Костя послушно отдал ей мяч, постоял немного просто так, увидел Зинины песочники и опять подошел к Зининой маме:
- Можно, я поиграю формочками?
- Поиграй, дорогой, - приветливо сказала Зинина мама. - А Зиночка моя где?.. Ах, вон она, за мячиком побежала.
Костя с песочниками и совком никак не мог перелезть через деревянный борт ящика.
Ему помогли Галя и Валя.
- Не садись на песок, он мокрый, - сказала Галя. Вот сюда сядь… Насыпай совком. Вот так.
А Валя сказала:
- Какие у него красивые пироги!
И правда, пироги у Кости были очень красивые. Он выкладывал их из форм не так, как Зина, не правильными рядами. Костя шлепал свои пироги вразброд, куда попало: на доску ящика, себе на коленку, какому-то мальчику в грузовик… Два пирога попали даже на крышу дома, который построили Галя и Валя. Вышло очень смешно.
А Зинин мяч проскакал по дорожке, запутался в траве и остановился. Зина опять подбросила его, но уже не так высоко.
Пам! Пам! - мячик лениво подпрыгнул еще раз… Кроме Зины никто в мяч не играл. Не так уж интересно играть в мяч. В песок интереснее.
Вот опять смеются Галя и Валя.
- Ты бы шофера пирогами угостил, сунь ему в окошечко.
Зина обернулась. Грузовик, наполненный песочными пирогами, медленно подъехал к песочному дому. Костя пристукнул совком - вот и еще один пирог готов, для шофера. Странно: знакомый совок и формочки знакомые. А рядом с мамой на скамейке формочек нет.
Зина спрятала мяч в сетку и положила его маме на колени:
- Подержи, - а сама пошла к ребятам и села рядом с Костей.
Костя сразу заметил, как Зина на него смотрит, и спросил:
- Ты хочешь играть своими формочками?
Зина сказала:
- Да.
Костя оставил на песке формочки и совок, огляделся и пошел к Зининой маме. За спиной Зина услышала мамин голос:
- Возьми, дорогой.
И опять:
Пам! Пам! Пам!
Это мячик несется, высоко подпрыгивая, а Костя - за ним. А у мамы на коленях только пустая сетка лежит.
Зине сразу надоело возиться с песочными пирогами.
Мячик на дорожке, мячик под скамейкой, Костя на четвереньках пробежал под скамейкой…
Когда Костя поймал наконец мяч и хотел опять подбросить его, он увидел перед собой Зину.
У Зины в руках ничего не было; песочники и совок она уже успела отнести маме. На этот раз Зина ничего не сказала, а Костя ничего не спросил. Он молча протянул ей мяч и ушел к песку, где играли ребята.
Галя дала ему лопатку.
- Вот, - сказала она, - делай дорогу к нашему дому, а я каких-нибудь веточек поищу - будет сад.
А Зина сидела на скамейке рядом с мамой и думала…
Если пойти побегать с мячом и оставить у мамы песочники, мама отдаст их Косте. Если играть песочниками и оставить мяч, мама отдаст Косте мяч. Сидя играть ни во что нельзя. А встать невозможно: в одной руке совок, в другой песочники, мяч лежит на коленях. Была бы третья рука - можно было бы и мячик унести с собой, но третьей руки нет…
Что делать?
Три копухи
Ребята! - сказала Евгения Николаевна, подходя к окну. - Смотрите, сколько снегу во дворе! Сегодня нам работы много. Кончайте скорее завтракать, пойдемте расчищать дорожки и делать гору. Берите лопатки… Ну, кто скорее соберется?
- Я!
- Я!
- Я!
Ребята живо оделись и веселой гурьбой выбежали во двор.
В комнате остались трое: Володя, Боря и Лида. Володя допивал молоко, Лида зашнуровывала теплые башмаки, Боря все собирался надевать рейтузы, а пока сидел на стуле у самой двери, поджав под себя ноги.
Спешат, спешат! Все время куда-то спешат! - недовольно сказал Володя. - А куда спешат - неизвестно! - Он отхлебнул еще немного молока и задумался.
- И всегда Евгения Николаевна торопит: кто скорее соберется да кто скорее сделает… - поддержала Володю Лида, лениво шнуруя башмаки.
- Скорее сделать легко, - заметил Боря, - а вот вы попробуйте медленнее!
- Медленнее меня никто ничего не делает, - сказала Лида.
- Не хвастай, голубушка! - Володя широко открыл глаза. - Один раз я так медленно пил молоко, что оно у меня в чашке прокисло, свернулось. Получилась простокваша. Я насыпал туда сахару и стал есть ложкой.
- Это что! - сказал Боря. - Вот я один раз так долго сидел не шевелясь - все собирался рейтузы надевать, - так долго сидел, что паук от моей головы к потолку большую паутину сплел и пять мух успел поймать, пока я сдвинулся с места!
- Ну что ж, ничего особенного! - воскликнула Лида. - Главная копуха все-таки я! Один раз я так долго обувалась, так долго ботинки зашнуровывала, так долго, уж так долго… Встала, а ботинки-то жмут! Стоять не могу!
- Почему? - спросил Боря.
- Потому что, пока обувалась, я выросла, и ботинки мне стали малы. Пришлось покупать новые. Конечно, я - главная копуха!
Стукнула дверь. Веселые голоса в передней:
- Володя! Боря! Лида! Где вы?
- Идите сюда.
- Смотрите, какую мы гору сделали!
- Берите санки! Идите кататься!
- Кататься? - крикнула Лида. - Стойте, стойте. Я первая прокачусь, меня подождите!
Ботинки зашнуровались сами: раз, два, и готово. Лида даже не успела из них вырасти.
Молоко само влилось Володе в рот и даже не успело прокиснуть.
Если бы в комнате и оказался какой-нибудь паучок и нацелился приладить паутинку к Бориной макушке - бедняга только бы ахнул: Бориной макушки уже не было в комнате!
- Я первая!
- Меня скорей прокатите!
Три копухи, расталкивая ребят, выбежали во двор, а главная копуха - Лида - летела впереди всех.
Совсем одинаковые
Мама защелкнула чемодан и надела шляпку.
- Вот, - сказала она, Николай и Андрюша, слушайте внимательно. Здесь, в левом ящике, лежат запасные ленточки. Нарочно сегодня заходила в магазин, четыре метра купила.
- Четыре метра? - удивился папа. - Милок, зачем же так много? Неужели по метру в каждую косичку?
- Они очень часто теряют. Я же говорю - это запас. Вот, Николай, посмотри сюда. Два метра голубой и два розовой. Розовая - для Вари, а голубая - для Вали. Не перепутайте, пожалуйста.
- Не беспокойся, милок, все сделаем. Позволь, как, как ты сказала? Для Вали? То есть для Вари?
Мама повторила терпеливо:
- Розовая - для Вари, а для Вали - голубая.
- Да ведь я, мама, знаю, - сказал Андрюша.
- Постой, Андрюшка… - Папа сдвинул брови и повторил несколько раз: Валя - голубая… Варя - розовая. Ва-л-ля… гол-лу… гол-лубая. Вар-р-ря - р-розовая! Прекрасно! Очень легко запомнить!
- А ну-ка проверим! - сказал Андрюша. - Папа, это кто?
- С голубыми косичками - значит, Валя, - твердо ответил папа.
- А это кто? - спросила Валя, показывая на сестренку.
- А эта с розовыми косичками значит, Варя!
- Запомнил! Запомнил! - радостно закричали ребята. Мама! Наконец-то запомнил!
Дело в том, что Валя и Варя были близнецы и так похожи друг на друга, что различать их без ленточек умела только одна мама. К тому же и платьица и шубки все у них было тоже одинаковое.
А папа только недавно вернулся из далекой северной экспедиции и все время путал своих девочек. Конечно, он знал, как похожи близнецы, но все-таки каждый раз, видя их рядом, качал головой и говорил:
- Нет, это удивительно! Ну совсем, совсем одинаковые!
Папа взглянул на часы и снял с вешалки мамино пальто.
- Пожалуйста, не волнуйся, ничего мы не перепутаем, все сделаем как надо. К тому же ты уезжаешь на две недели только! Если несколько раз мы назовем по ошибке Валю Варей, ничего особенного…
- Николай! - Мама сунула правую руку мимо рукава и сказала огорченно: - Значит, ты все, все забыл! Ведь я же повторяла несколько раз: доктор сказал, чтобы Вале гулять как можно больше, а Варе совсем нельзя и лекарство три раза в день…
- Помню, помню! - виноватым голосом ответил папа. - Вот из этой бутылочки. Не беспокойся, милок.
- Все сделаем! - докончил Андрюша.
И мама уехала. Это было в субботу. В воскресенье можно было не торопиться вставать, поэтому все проспали. Первыми, впрочем, подскочили близнецы, которым даже и в будни торопиться было решительно некуда. К тому времени, когда папа вышел из ванной, приглаживая мокрые волосы, Варя уже успела потерять левую розовую ленточку.
- Неважно, - сказал папа, - у нас есть большой запас. Сколько отрезать? Полметра хватит? Идите сюда, девочки, я причешу вас.
- Папа, - спросил Андрюша, - а заплести ты сумеешь?
- Надеюсь, что да. Мне приходилось успешно выполнять гораздо более сложные задания.
Светлые мягкие волосенки послушно разделились на пробор.
- Ты не так заплетаешь, папа, - сказал через минуту Андрюша.
- Нет, так.
- Нет, не так. Мама вплетает ленточку вместе с волосами, а ты просто завязал бант на хвостике - и ладно.
- Неважно, - сказал папа, - так даже красивее. Видишь, какие у меня банты большие, а у мамы на банты ничего не остается.
- Зато прочнее.
- Вот что, Андрей, довольно критику наводить. Что мама велела? Гулять как можно больше. Пейте молоко, забирай Валюшку и отправляйся. А мы с Варей займемся уборкой.
После уборки и гуляния папа с Андрюшей готовили обед, мыли посуду и долго отскребывали ножами и чистили пригоревшую сковородку. Наконец папа сказал "уф!" и лег на диван с книгой в руках. Однако очень скоро книга захлопнулась сама, папины глаза тоже закрылись сами, и папа заснул. Его разбудили громкие голоса:
- Папа! - кричал Андрюша. Близнецы потерялись!
Папа вскочил, как по сигналу боевой тревоги.
- Кто?.. Где?.. Да вот же они! Ну можно ли, Андрюшка, так пугать человека!
- То есть не потерялись, а перепутались. Мы в прятки играли… И под столами, и под вешалкой - ну и задевались куда-то все четыре ленточки. Я же говорил, что не так заплетаешь!
- Валя! Варя! Подите сюда!
Перед папой стояли две совершенно одинаковые дочки, смотрели на него одинаковыми веселыми глазами, и даже растрепаны они были совершенно одинаково.
- Неважно! - засмеялся папа. - У нас еще три с половиной метра этих ленточек. Я теперь хорошо помню: голубую - Вале, а Варе…
- Эх, папа, папа! Ну а как же ты их теперь различишь - какая которая?
- Да очень просто! Говорить-то ведь они умеют. Большие девочки… Тебя как зовут?
- Вая.
- А тебя?
- Вая.
Картавили близнецы тоже совсем одинаково. Папа задумался.
- Неаккуратно это у нас получается… Как же быть, Андрюшка? Ведь Варе пора уже лекарство принимать, а Вале - гулять как можно больше!
За дверью раздалось знакомое покашливание.
- Дедушка! - радостно крикнули ребята.
Дедушка поздоровался со всеми и стал протирать очки.
- Гулять, говорите, нужно? Вот я и пришел пораньше, чтобы погулять с Валечкой. Я и мамочке обещал.
- Вы пришли как раз вовремя, Константин Петрович! - сказал папа. - Видите ли, у нас… то есть… Ну, короче говоря, близнецы перепутались! И рассказал дедушке, что произошло.
- Как же это ты так, Николай? - Дедушка с упреком посмотрел на папу. - Родной, можно сказать, отец, а родных, можно сказать, дочек перепутал!
- Что же делать, Константин Петрович, виноват, конечно! Да ведь когда я уезжал, они совсем чуть-чуточные были. Позвольте, Константин Петрович! А вы-то сами? Родной, можно сказать, дедушка? И родных, можно сказать, внучек… А ну-ка, где Валя? Где Варя? Какая которая?
Дедушка медленно надел очки и посмотрел на внучек.
- Кхм! Кхм!.. Н-да! То есть… Кхм!.. Кхм!.. Очки у меня слабоваты стали! Не по глазам уже. Вот если бы мне очки посильнее.
Андрюша засмеялся громче всех.
- А уж тебе, Андрей, совсем стыдно, - сказал папа, - и не уезжал никуда, видишь их каждый день…
- Да, да, - поддержал папу дедушка, - без очков, и глаза у тебя молодые, а родных, можно сказать, сестренок…
- Что же я-то? - оправдывался Андрюша. - Я ничего. Я их до болезни очень хорошо различал: Варя была потолще. А в больнице они похудели по-разному и стали совсем одинаковые!
Папа решительно подошел к буфету, взял пузырек с лекарством.
- А ну-ка, Варя, - сказал он, - иди-ка сюда, пора лекарство пить. Девочки! Кому я давал лекарство сегодня утром?
Валя и Варя переглянулись и ничего не ответили.