Входит девочка в блестящей диадеме.
- У-сю-сю, деточка, - говорит она Терреле, - а ты знаешь, что миленькие маленькие девочки учатся не здесь, а на втором этаже? - она упирает руки в бока и приторно-фальшиво улыбается.
Увы, девочка в диадеме учится в нашем классе с самого начала. И она прекрасно знает, что Террела тоже ходит в наш класс. Террела на год нас младше, но танцует просто здорово. Ну, а девочке в диадеме обязательно надо кого-нибудь задразнить. Наверное, из-за тяжелой диадемы у нее нарушилось мозговое кровообращение.
- Деточка, - преувеличенно вежливо отвечает ей Террела, - кабаны учатся не здесь, а в Африке, так что беги-ка ты за билетом на самолет.
На прошлом концерте девочка в диадеме танцевала в костюме кабана, и напоминание об этом ей явно не по вкусу. Но она не успевает ответить, потому что в раздевалку входит мисс Деббэ. На ней тюрбан - как всегда, и она сильно накрашена - как всегда. В правой руке у нее резная деревянная шкатулка. Чтобы привлечь наше внимание, мисс Деббэ стучит тростью по полу.
- Начнем наше занятие. Идемте, медам, - говорит она с сильным французским акцентом, разворачивается и направляется к лестнице.
Мы топаем следом.
- Видели шкатулку? - спрашивает Алекс. - Это что, сегодня опять будет речь про пуанты?
- Это уж наверняка, - отвечает Эпата. - Вздремнем, сестренки?
- Ты что! - пихает ее в бок Алекс. - Я вот не прочь еще раз послушать - интересно же!
- Ты просто эту речь всего один раз слышала, - говорит Эпата. - А мы - миль вэсес, миллион раз.
- Всего только девять, - поправляю я.
- А, без разницы, - говорит Эпата. - Разбуди меня ночью, и я все повторю слово в слово.
Мы поднимаемся на самый верх, поворачиваем налево и входим в главную студию - это мой любимый класс в школе. По левой стене идут высокие окна. Медового цвета деревянный пол залит солнцем.
- Садитесь, пожалуйста, - говорит мисс Деббэ.
Мы садимся на пол. Я озираюсь вокруг. Новеньких у нас нет, здесь все те же девочки, с которыми мы занимались летом. Позади нас сидят тройняшки. На голове у Джоанны бейсболка. Сейчас мисс Деббэ попросит ее снять…
- Джоанна, сними, пожалуйста, бейсболку, - говорит мисс Деббэ.
Джоанна торопливо стягивает кепку.
- Итак. Я рада поздравить вас с началом осеннего семестра в школе балета "Щелкунчик". Всех вас я знаю, а вы знаете меня. Нам с вами известно, какую огромную роль играет танец. Танец - это движение. И все же я хочу кое о чем вам напомнить.
Она открывает шкатулку, вытаскивает сверток в желтой папиросной бумаге и достает пару старых балетных туфелек.
- Все вы знаете, что у меня нет ничего дороже этих туфелек. Некогда их носила мисс Камилла Фримен, первая чернокожая прима-балерина "Балета Нью-Йорка". Она совершила то, что многие считали невозможным. Она трудилась, не жалея сил, и открыла путь на сцену другим чернокожим балеринам по всему миру.
Мисс Деббэ поднимает туфли повыше, чтобы всем было видно. На подметке правой туфельки виднеется автограф мисс Камиллы Фримен, сделанный черной ручкой.
- Зачем же я показываю вам эти пуанты? - продолжает мисс Деббэ. - Зачем?
- Да, зачем? - шепчет Эпата. - Зачем-зачем-зачем?
Алекс пихает ее в бок.
- Во-первых, мисс Камилла Фримен была моей наставницей. Когда я приехала в эту страну, она научила меня всему, что умела. Мы жили в дортуаре балетной школы, и мисс Камилла заботилась обо мне, потому что мне было очень одиноко на чужбине. Когда я смотрю на эти туфельки, то вспоминаю свою дорогую учительницу и внимательнее присматриваюсь к своим ученицам. Но главное - эти туфельки символизируют…
- Возможности, - тихо-тихо говорит Джоанна.
- Возможности, - говорит Эпата, закатывая глаза.
- Возможности, - говорит мисс Деббэ. - Эти туфельки напоминают нам о том, что в мире нет ничего невозможного. Если у вас есть мечта, вы можете ее достичь!
Она любовно заворачивает туфельки в папиросную бумагу и укладывает в шкатулку бережно, как яйцо. Закрывает крышку и ставит шкатулку на столик У двери.
- А теперь - к станку, - говорит мисс Деббэ.
После занятия мы спускаемся вниз переобуться.
- Тьфу ты! - говорит Террела. - Забыла сказать мисс Деббэ, что в субботу меня не будет.
Она бежит вверх по лестнице, направляясь в кабинет мисс Деббэ.
- А почему ее не будет? - спрашиваю я у Джессики.
- У кого-то из ее братьев показательное выступление по карате, - говорит Джессика. - Ну, он и сказал, что раз ходил на наш концерт, значит, Террела должна прийти на его каратешное шоу, не то он отработает на ней пару приемов.
- Поглядела бы я на него, - фыркает Алекс. Террела у нас невелика ростом, но связываться с ней определенно не стоит. Попытайся брат и вправду отработать на ней приемы карате, быть ему с переломом коленной чашечки (так медики называют коленку).
Мы выходим на улицу, где дожидаются взрослые. Джессика пожимает мне руку.
- Удачи, - говорит она. - Надеюсь, Тиффани не слишком будет тебя доставать.
В классе с подругами было так весело, что про Тиффани я почти позабыла.
- Спасибо, - говорю я. Именно в этот момент солнце скрывается за облаком. Вдруг становится холодно. Я дрожу.
К нам идет одна из старших сестер Эпаты. Она должна отвести меня домой, потому что мама не может - дожидается приезда Тиффани.
- Готова? - спрашивает она.
Эпата замечает мои колебания.
- Ой, да ладно тебе, пошли, - говорит она. - Нам еще целых пять кварталов пройти - успеем придумать кучу всяких гадостей для мисс Богатейки.
Я знаю, что не смогу сделать Тиффани настоящую гадость, но от предложения Эпаты все равно становится веселее на душе. Я надеваю рюкзак и делаю глубокий вдох.
- Ну, пошли.
Глава 3
Я открываю своим ключом дверь подъезда. Может, Тиффани еще не приехала? Но стоит мне подойти к двери квартиры, и мои надежды рассыпаются в прах - из-за двери доносится визгливое тявканье.
Это Помпончик.
Я открываю дверь, и ко мне тут же бросается крошечная собачонка. Розовый бантик у нее на голове мотается из стороны в сторону, а сама собачонка скалит мелкие зубки, рычит и пытается тяпнуть меня за щиколотку. В прихожей громоздится куча блестящих розовых чемоданов и сумок.
- Помпончик! - Тиффани выбегает в прихожую и подхватывает собачонку на руки. - Привет! - говорит она, поглядев на меня.
- Привет, - отвечаю я.
Тиффани подносит Помпончика к самому лицу и начинает сюсюкать с ним. Я довольно высокая для своего возраста, но кузина еще выше меня. Ее длинные волосы заплетены в мелкие тугие косички и оканчиваются бусинами, а усеянные сверкающими стразами джинсы наверняка стоят больше, чем весь мой гардероб, вместе взятый.
В дверях появляется мама.
- Привет, солнышко, - говорит она и целует меня. - А Тиффани только что приехала.
- Понятно, - говорю я.
- Помоги ей распаковать вещи, ладно? А я пока пойду займусь ужином.
Мы с Тиффани несем багаж в комнату. Точнее, багаж несу я - Тиффани не желает спускать Помпончика с рук и потому берет лишь одну крошечную сумочку.
- Где я буду спать? - спрашивает она, оглядывая мою тесную спальню.
- Хочешь, займи кровать, - говорю я. - Я буду на надувном матрасе на полу.
Такое положение дел меня вовсе не радует, но вчера мама прочла мне целую лекцию о том, как надо вести себя с гостями. Со своей стороны я выдвинула вполне логичный довод: если Тиффани будет спать на моей постели, у нас прибавится стирки, ведь белье придется стирать дважды. Но мама говорит, что хорошие манеры важнее логики. Маму я люблю, но научный склад ума у нее отсутствует напрочь.
Тиффани садится на мою кровать и оглядывается по сторонам. Смотреть особо не на что - книжная полка, стол, за которым я делаю домашние задания, да будильник.
Тиффани пробует мою кровать, слегка на ней подпрыгивая. Стразы на ее джинсах сверкают и отбрасывают разноцветные отблески, которые скачут вверх-вниз по стене.
- Моя кровать мягче твоей, - замечает она. - И гораздо больше!
Ну что тут скажешь?
- Ясное дело, а то как бы ты поместилась на ней со своей собачищей?
Насмешка теряет свою остроту…
- Нет-нет, что ты, у Помпончика своя кроватка, мама купила в специальном зоомагазине. Она вся бархатная, стоит триста пятьдесят долларов, и с маленькими подушечками, а на подушечках - стразики. Правда, заинька? - и она трется носом о нос Помпончика.
Неужели все богатые такие же ненормальные? Хотя нет, у тройняшек вот тоже богатые родители, и дом у них симпатичный, но Герман все равно спит в клетке, а не в специальной золотой кроватке для игуан.
- А это что за дикий старик на портрете? - спрашивает Тиффани.
Кровь бросается мне в лицо.
- Это не дикий старик, - говорю я как можно спокойнее. - Это Леонардо да Винчи.
- Пфф, - говорит она, - а с виду просто дикий старик. - С этими словами она отворачивается, ныряет в чемодан и выуживает оттуда маленькую собачью игрушку для Помпончика.
Дикий старик, ничего себе! И это она про самого великого мыслителя и художника тысячелетия? Я испытываю абсолютно необъяснимое желание треснуть Тиффани по голове самой моей большой драгоценностью - альбомом картин и набросков, сделанных Леонардо. Это очень большая, очень тяжелая книга. Но вместо этого я делаю несколько глубоких вдохов. В медицинских книгах написано, что глубокие вдохи способствуют активному поступлению кислорода в клетки тела и помогают успокоиться. Успокоиться не получается.
- Девочки, ужинать! - кричит с кухни мама.
Ну, слава богу!
Мы садимся за стол. Себе и Тиффани мама приготовила гамбургеры, а мне - вегетарианский бутерброд.
- А почему ты ешь не то, что мы? - спрашивает Тиффани.
- Бренда у нас стала вегетарианкой, когда прочла, что Леонардо не ел мяса, - говорит мама.
- Леонардо ди Каприо? - спрашивает Тиффани.
- Леонардо да Винчи, - говорю я сквозь сжатые зубы. - Тот дикий старик.
Мама направляет беседу в новое русло.
- Как дела дома, Тиффани? Папа с мамой по-прежнему много работают?
В последний раз мы виделись с Тиффани три месяца назад, когда у нее был день рождения. Три месяца - это очень долго, когда ждешь Рождество, но три месяца между встречами с Тиффани - это очень, очень мало. Наверное, что-то об этом должно быть в теории относительности Эйнштейна, но точно сказать пока не могу. Изучение естественных наук распланировано у меня на восемь лет вперед, и по этому графику физика намечена на седьмой класс.
Тиффани глотает кусок гамбургера.
- Папа все время в командировках, а мама - на работе, - на минуту она умолкает, но потом оживляется. - А знаете, мы перестроили бассейн! Теперь там на одном конце фонтан и все такое, а по дну - голубые камушки. Я много плаваю. И на лошадях люблю кататься. А у вас есть лошади?
Мы с мамой переглядываемся.
- Знаешь, в Нью-Йорке не слишком удобно держать лошадь, - говорит мама.
- Ой, я и забыла, - отвечает Тиффани.
Я и капли не завидую дому, в котором живет Тиффани, пусть они там хоть лошадей разводят, хоть крокодилов. В городе у нас на каждом шагу музеи - а что такого познавательного можно найти в пригороде? Единственное, что мне нравится, - ручей, который протекает у дома Тиффани. В этом ручье наверняка можно отыскать множество интересных бактерий.
Я бы с удовольствием их изучала, но пока у меня все равно нет микроскопа, так что и на ручей мне по большому счету наплевать.
Мама спрашивает Тиффани, часто ли она ездит верхом.
- Дважды в неделю, - говорит та. - Иногда я катаюсь на Чемпионе. Он черный с белым. А иногда беру Короля Хэла, он пегий с белой гривой. Ой, у меня же в компьютере есть фотографии, как я на нем скачу, я вам покажу. Занятия стоят сто долларов в час. Мама говорит, что верховая езда полезна для осанки. И еще у меня одна подруга уехала в Англию, а там все богатые играют в поло. Знаете поло, да? В него играют верхом. Может, когда-нибудь я поеду навестить подругу, так что мне нужно разбираться в лошадях. Тогда я смогу смотреть поло и все пойму.
Кажется, мама уже жалеет о своем вопросе.
- Я помою посуду, - быстро говорю я, когда ужин закончен.
- Спасибо, не стоит. Вы идите, а я здесь приберу.
Мамин взгляд говорит: "Постарайся поладить с ней".
Я отвечаю, тоже взглядом: "Может, не надо?"
Мамин ответный взгляд суров и непреклонен: "Надо".
И я вслед за Тиффани плетусь по коридору в комнату.
- Хочешь, я тебе покажу свою одежду? - спрашивает Тиффани.
- Очень хочу, - вру я.
Но вместо того, чтобы открыть чемоданы, Тиффани извлекает из-под них портфельчик, открывает, и… ну, конечно, это классный ноутбук, как раз такой, какой я купила бы себе, будь у меня миллион долларов.
Тиффани нажимает на кнопку и включает компьютер. На экране появляется вереница кадров. Поверить не могу - она всю свою одежду сфотографировала!
- Вот, вот, смотри - это платье мне мама привезла из Парижа, она туда ездила по работе. А это…
Я делаю вид, что смотрю на экран, но на самом деле не слушаю Тиффани. Я так ей завидую, что едва могу дышать. Плевать мне на все наряды мира, но вот компьютер… ах, как бы мне пригодился компьютер!
- Вот это платье - от известного дизайнера. Я его надевала, когда ходила на балет. Тогда давали специальное представление в честь мисс Камиллы Фримен, ты о ней, наверное, не слышала, но она очень знаменитая. Она была первой чернокожей балериной "Балета Нью-Йорка", - и Тиффани самодовольно улыбается.
- Я прекрасно знаю, кто такая мисс Камилла Фримен, - слышу я собственный голос будто со стороны. - У меня есть пара ее балетных туфель. С автографом.
Что я несу? Как-будто какая-то неведомая сила заставляет меня. Что эта сила еще может сказать?
- Правда? - спрашивает Тиффани.
Мысли в голове несутся наперегонки, но рот открывается сам собой еще быстрее.
- Правда.
Тиффани недоверчиво на меня смотрит.
- А где они?
- Дала подруге на время. Она хотела показать их своей маме.
Ну почему я не сказала, что пошутила? Теперь я понимаю, что имеет в виду мама, когда говорит, что кто-то копает себе яму все глубже.
Тиффани прищуривается:
- Я тебе не верю. Покажи!
- Заберу у подруги, когда увижусь с ней, - беззаботно отвечаю я. - Но это не раньше чем в субботу, когда у нас будут занятия в балетной школе. Может, ты к тому времени уже уедешь, - добавляю я, тайком скрещиваю пальцы и молюсь, чтобы мама ее няни поскорее поправилась.
- He-а, я тут по меньшей мере на две недели, - отвечает Тиффани.
- А, ну и отлично, - говорю я. - Тогда я успею их тебе показать.
* * *
Той ночью я долго лежу без сна. С моей кровати доносится ровное дыхание Тиффани и посапывание Помпончика. Я все время сползаю с матраса, но спать мне мешает не это.
Зачем я сказала Тиффани, что у меня есть пуанты мисс Камиллы Фримен?
В одной из моих книг по медицине говорится, что в момент стресса организм начинает вырабатывать какую-то штуку под названием адреналин. Адреналин делает человека сильнее или быстрее обычного, чтобы вы, например, смогли приподнять наехавший на старушку автомобиль или убежать от медведя. Правда, в книжке не говорилось о том, что под влиянием адреналина человек может наврать с три короба собственной кузине, но, может, именно поэтому я и солгала?
Так или иначе, а Леонардо бы этого не одобрил.