* * *
Бленда тоже не понимала, что кричат матросы, но она догадалась, что они просят помочь им причалить. Она сбежала к мосткам, поймала грубый конец веревки, которую ей бросил один из моряков, и привязала его в том месте, где обычно швартовался смотритель.
И тут же засомневалась, правильно ли поступила. Следует ли пускать на остров четырех незнакомых мужчин, пока они с Эриком тут одни? Четырех здоровых мужиков, говоривших в придачу на незнакомом языке. Мало ли, что им надо. Но тут она увидела, что человек на носу улыбается, и ей показалось, что у него открытые добрые глаза. Бленда улыбнулась в ответ и шагнула в сторону, давая понять, что они могут сойти на берег.
Один за другим матросы вылезли на мостки. Хотя двигались они очень ловко, было видно, что они измотаны. Сколько же времени они сражались со штормом на этом утлом суденышке?
Моряки были одеты в одинаковые синие костюмы, и Бленде сперва показалось, что они все похожи друг на друга. Но теперь она видела, что они совсем разные - и по возрасту, и по телосложению. Тот, что бросал ей веревку, был молодой, наверняка не старше двадцати, худой и невысокий. Другой - полный и краснолицый. У третьего было морщинистое лицо и седые волосы. Все трое говорили друг с другом на незнакомом языке.
Но четвертый мужчина, самый рослый, подошел к Бленде и на красивом гётеборгском наречии сказал:
- Спасибо за помощь. Это ведь Лилла Эйдершер?
У Бленды словно гора с плеч свалилась, и она расхохоталась. Мужчина недоуменно посмотрел на нее.
- Да, конечно, - с трудом вымолвила она. - Простите меня, но я так обрадовалась, что вы заговорили по-шведски.
- Ты нас испугалась? - спросил мужчина. - Это мои товарищи, их не надо бояться. Сегодня ночью мы потерпели кораблекрушение, недалеко от Сэльбодарна. Если бы не маяк на Лилла Эйдершер, мы бы погибли. Наш капитан, он остался там, - мужчина кивнул в сторону открытого моря.
- На корабле? - спросила Бленда.
- В волнах. Его смыло за борт, когда сломалась большая мачта, и нам не удалось его спасти.
Бленда представила себе, как в волнах борется за жизнь человек, но волны одолевают его, и он медленно опускается на дно. Она содрогнулась.
- Это был парусник? - спросила она. - Это вы пускали ночью сигнальные ракеты?
- Да, это мы. Но похоже, кроме вас их никто не видел.
Он огляделся по сторонам.
- А где ваша лодка? Неужели кто-то вышел в море, чтобы нам помочь?
- Наша лодка в Гётеборге, - ответила Бленда. - Произошел несчастный случай, и они вынуждены были отправиться в город. Мама и… смотритель маяка.
- То есть вы тут одни?
Бленда кивнула.
- Но кто же зажег маяк?
- Мы. Эрик и я.
- Значит, это вы спасли нам жизнь, - сказал мужчина.
Он повернулся к своим товарищам и начал им что-то объяснять на незнакомом языке. Моряки переводили взгляд с него на Бленду, улыбались и кивали, и Бленда догадалась, что он передает им ее слова. Когда он замолчал, все трое подошли к ней и по очереди пожали ей руку. У старика в глазах блестели слезы.
Ладони у них были ледяные. Теперь Бленда видела, что потерпевшие крушение моряки дрожат на утреннем холоде, ведь одежда их насквозь промокла. И как она сразу об этом не подумала!
- Пойдемте, - сказала она. - Я провожу вас в дом, и вы согреетесь. Я дам вам сухую одежду.
Они пошли по узкой тропинке к дому: Бленда, за ней моряк из Гётеборга, а за ним - три его товарища. Эрик стоял у крыльца; со стороны казалось, что он немного напуган. Но высокий швед подошел к нему, положил руку ему на плечо и сказал:
- Спасибо, что вы зажгли маяк. Вы спасли нам жизнь.
Эрик просиял. А когда моряк пожал ему руку, так же торжественно, как только что Бленде, мальчик покраснел, и глаза его засветились.
Бленда поспешила разжечь плиту в кухне и камин в гостиной. Она поставила кофе и пошла за сухой одеждой. Сперва она достала из комода смотрителя носки и нижнее белье, по том сняла покрывало со стойки, на которую он вешал свои рубашки и брюки. Она нашла только две пары брюк, одни выходные черные, другие - синие, рабочие. Ничего не поделаешь, двоим придется сидеть в кальсонах, пока не просохнет их собственная одежда.
Рубашек у смотрителя было полно - он любил, чтобы у него всегда была чистая смена. Бленда вполне могла взять четыре рабочие рубашки, но потянулась к вешалкам с выходными белыми. Сначала она увидела три, но в глубине висела четвертая, та, которую она прожгла утюгом. Мама пыталась отбелить пятно, но след все равно остался. Ничего страшного, решила Бленда.
Они выстояли шторм и выжили. Они должны быть в белом.
В белом, как ангелы.
* * *
- Белые рубашки? - удивился высокий моряк, когда Бленда вернулась с сухой одеждой. - Что скажет твой папа, увидев, что мы взяли его лучшую одежду?
Бленде совершенно не хотелось объяснять, что смотритель ей не отец и даже не отчим. Она просто отдала им одежду и вышла на двор, чтобы дать им спокойно переодеться. Эрик остался в доме. Он уже разговаривал с иностранцами на каком-то самодельном языке. Бленда спустилась к мосткам и посмотрела на пришвартованную лодку. Она впервые видела спасательную шлюпку, но догадалась, что веревка, свисавшая вдоль борта, предназначена для того, чтобы упавший в воду мог держаться за лодку.
Только капитану это не помогло. Он погиб в волнах.
Когда она вернулась наверх, Эрик стоял со шведским моряком возле дома. На гётеборжце были рабочие брюки смотрителя и рубашка с пятном от утюга. Бленде стало немного стыдно. Ей бы хотелось, чтобы именно ему досталась рубашка без изъяна.
- Это я виновата, - сказала она, указав на коричневый треугольник. - Это я прожгла рубашку, когда гладила.
- Ничего страшного, - сказал мужчина и улыбнулся. - Знаешь, мои рубашки очень давно никто не гладил.
Его улыбка, глаза. Что-то в них было такое, отчего внутри нее разливалось тепло. Но не так, как с Акселем, по-другому. Такого она не испытывала очень давно. Она тайком разглядывала его. Сколько ему? Лет тридцать пять, может, чуть больше. Широкий в плечах, но худой. Светлые волосы, голубые глаза. У левого уголка рта небольшой шрам.
- Мы должны погасить маяк, - сказал Эрик.
- Да, точно, - отозвался моряк. - Мы сами погасим. К нашему приходу как раз и кофе, наверное, сварится.
Кофе! Бленда совсем о нем забыла! Но когда она открыла дверь в кухню, в нос ей ударил кофейный аромат, смешанный с приятным запахом жареной ветчины и мокрой одежды, развешанной на просушку. Краснолицый моряк стоял у плиты и что-то помешивал на сковородке.
Бленда нахмурилась. Неужели он взял ветчину из кладовки? Все же это не очень вежливо, хотя Бленда, конечно, понимала, что они изголодались. Но тут она заметила у плиты открытую жестянку с ветчиной, колбасой и сыром. Видимо, им удалось захватить с корабля немного провианта.
А она-то хороша, пожалела еды для людей, потерпевших кораблекрушение! Наоборот, ей следовало проявить больше гостеприимства и как следует угостить их. Бленда достала из кладовки хлеб, масло и четыре последних яйца. Плевать, что скажет смотритель.
* * *
Погасить маяк оказалось проще, чем зажечь. Эрик открыл воздушный вентиль, чтобы давление в резервуаре с керосином упало, потом просто задул пламя и поставил трос от гири на стопор.
Моряк спросил, как получается так, что маяк мигает, и Эрик показал ему лампу, зеркало и линзу, рассказал о гире, благодаря которой работает весь механизм. Он знал ответы на все вопросы.
- Сразу видно, что тебе это интересно, - сказал моряк. - Когда что-то нравится, всегда хочется узнать об этом побольше.
Он подошел к окну, где стоял Эрик, и они стали вместе смотреть на чаек, круживших около маяка.
- Мне нравятся чайки, - продолжил он. - Они очень помогают морякам. Они первые встречают судно после долгого плавания, сообщая о том, что земля близко.
- Выходит, чайки - почти как маяки, - сказал Эрик. - Как вехи, указывают морякам путь?
- Да, ты прав, я раньше об этом не задумывался. Или как звезды. Раньше, когда не было маяков, мореплаватели прокладывали путь по звездам. Ты знал об этом?
Эрик впервые об этом слышал и впервые за долгое время испытал счастье, узнав что-то новое. Ему очень хотелось тоже чем-то поделиться со своим новым другом.
- Пойдемте, - сказал он и закрыл линзу чехлом. - Пойдемте вниз, я вам кое-что покажу.
- Сломано крыло? - спросил гётеборжец, когда они дошли до корыта, в котором Эрик поселил Моссе. Сев на корточки, моряк осторожно взял чайку на руки.
Эрик не хотел рассказывать, как все произошло, он стоял рядом и молча наблюдал, как его новый друг осматривает крыло Моссе. Он расправил его и осторожно потянул, чтобы проверить, как отреагирует на это птица.
- Похоже на след от пули, - задумчиво сказал он наконец.
Эрик ничего не ответил, и моряк продолжил:
- Рана затянулась, ты хорошо за ним ухаживал. Теперь ему надо только немного потренироваться, и он снова сможет вернуться к своим друзьям.
- Мы будем тренировать его прямо сейчас? - спросил Эрик.
Моряк не ответил, и Эрик подумал сначала, что тот не расслышал. Он молча ждал, и тогда моряк повернулся к нему и сказал:
- Стрелять в чаек нельзя. Они ни в чем не виноваты. Мы не имеем права вмешиваться в их жизнь, считая себя умнее их. Птицы видят вещи по-другому.
На душе у Эрика стало тепло.
- Я тоже так думаю, - сказал он.
Моряк погладил Моссе и посмотрел на мальчика.
- Наверное, мы с тобой чем-то похожи, - сказал он.
* * *
В кухне клубился жаркий пар, и Бленда открыла окно.
- Завтрак почти готов, - сказала она Эрику и гётеборжцу, сидевшим на улице.
У плиты краснолицый моряк ловко разбивал яйца. Молодой кивнул в его сторону и произнес что-то вроде "кук".
- Кок? - переспросила Бленда.
Молодой только засмеялся, но его товарищ, только что вошедший в кухню вместе с Эриком, ответил за него:
- Да, это наш корабельный кок. Мастер варить суп из топора.
Они сели за стол, все шестеро. Прежде чем приступить к еде, иностранцы сложили руки у груди, и старик произнес несколько слов на языке, не похожем на тот, на котором они до этого говорили друг с другом.
- Он молится за капитана, - прошептал швед Бленде на ухо. - Они все католики. Фернандо из Португалии, Патрик и Джейми - из Ирландии.
Завершив молитву, кок засмеялся и сказал что-то, рассмешившее остальных. Швед что-то ответил ему, и все засмеялись еще громче.
- Что он сказал? - спросила Бленда.
- Что наш капитан, конечно, сукин сын - a mean bastard, но хорошо бы он не попал в ад в компанию себе подобных. А я добавил, что нам повезло, потому что мы-то оказались в настоящем раю.
Бленда никогда не ела ничего вкуснее. С таким завтраком не могла сравниться никакая овсянка. За столом царило веселье, моряки перекидывались шутками, и хотя дети ни слова не понимали, глядя на них, они тоже смеялись. Кок подкладывал им лучшие куски жареной ветчины, а седой моряк взял Блендину косу и осторожно взвесил в руке.
- Он говорит, что у его внучки такие же толстые косы, как у тебя, только черные, - перевел гётеборжец.
Когда они поели, молодой моряк достал из кармана куртки губную гармошку. Звуки она издавала довольно противные, видимо внутрь попала вода, но парень продул ее, и она зазвучала как надо. Он заиграл мелодию одновременно веселую и грустную. Бленда никогда не слышала ничего подобного. Кок сиплым голосом запел, а старик без слов подхватил мелодию.
Чем больше Бленда смотрела на шведского моряка, тем больше он казался ей знакомым. Что-то было в его глазах, в руках, в приятном голосе.
И еще его слова, которые он сказал Эрику, а она расслышала через открытое окно: "Наверное, мы с тобой чем-то похожи".
А что, если это?..
Нет, это невозможно.
Если это папа, неужели он не узнал бы своих детей?
А что, мог и не узнать. Ведь когда он исчез, они были маленькие, а теперь Бленда уже совсем взрослая.
До того, как жениться на маме, папа был моряком. Вдруг он не смог устоять, охваченный тоской по морю и вольной жизни, и вынужден был оставить их?
Нет, в это она поверить не могла. Не мог он бросить их, намеренно не писать и не посылать денег маме.
Значит, это не он.
И тут Бленда вспомнила, что однажды читала в газете о человеке, потерявшем память. Он забыл свое имя, забыл, откуда он и чем занимается. Но вдруг, совершенно случайно, в руки ему попала скрипка, и оказалось, что он умеет играть прекраснейшую музыку. Пока он играл, память вернулась к нему, и он все вспомнил.
А что, если с папой случилось то же самое? Какой-то несчастный случай, из-за которого он потерял память? А потом он бродил по порту, скажем, в Саутгемптоне, где должен был пересесть на корабль в Америку. Вдыхая запах моря и глядя на лодки у причала, вдруг вспомнил, что он моряк, устроился на корабль и так все эти годы и проплавал по морям.
А почему бы и нет? Чем больше Бленда думала об этом, тем больше ей казалось, что она права. Но полной уверенности у нее не было. И не было доказательств.
К человеку, о котором она читала, память вернулась, когда он заиграл на скрипке. Если гётеборжец - действительно ее папа, то она знает, как вернуть ему память.
Ее сердце билось, как пойманная рыбешка, когда она бережно снесла свою шкатулку вниз по лестнице и вошла в кухню, где швед сидел вдвоем с Эриком. Остальные перешли в гостиную и играли в карты старой колодой, которую кок держал среди провианта, замотанную в кусок клеенки. Не сводя с гётеборжца глаз, Бленда поставила шкатулку на стол.
И чудо, на которое она так надеялась, произошло. Она видела, как его загорелое лицо побледнело, как он протянул мозолистую руку и прикоснулся к крышке.
- Эта шкатулка… - проговорил он. - Откуда она у тебя?
Бленда не ответила, она просто смотрела на него. Он должен был догадаться сам.
- Эту шкатулку я сделал… - продолжил моряк, и Бленда слышала, как дрогнул его голос. - Я сделал ее для человека, которого любил.
Сердце Бленды заколотилось сильнее. "Для человека, которого любил".
- Но она так и не получила ее, - продолжил моряк, и сердце сначала замерло, а потом камнем опустилось в груди.
- Не получила? - выдохнула Бленда помертвевшими губами.
- Я смастерил ее во время большого плавания. Меня не было слишком долго. Когда я вернулся, она умерла. Умерла от чахотки.
Бленда поняла, что надеяться больше не на что. Ей казалось, что ее рот набит золой, она едва могла ворочать языком. И все же прошептала:
- А шкатулка?
- Я знал, что никогда не полюблю ни одну женщину так, чтобы отдать ей шкатулку Ханны. И подарил ее моему лучшему другу. Он был счастливым человеком. У него была любимая жена и ребенок.
Все это время моряк не отрывал взгляд от шкатулки. Но сказав "ребенок", он поднял голову и заглянул в полные слез глаза Бленды.
- Да это же ты! - воскликнул он. - Дочь Вальтера. Бленда-Звездочка, ведь так он тебя называл, правда?
* * *
Эрик был сбит с толку. Что тут произошло? Он понял только то, что его новый друг оказался другом папы. Но почему Бленда так расстроена? И кто умер? Он тихо сидел, ожидая, что ему все растолкуют. Но вдруг до него донесся хорошо знакомый звук: глухое постукиванье, сперва еле слышно, потом все громче. Эрик вскочил со стула.
- Лодка! Мама и дядя Карл приехали!
Моряк вздрогнул.
- Дядя Карл - это смотритель маяка?
Эрик кивнул.
- То есть он не твой отец? Ты - сын Вальтера?
- Да, да, - нетерпеливо ответил Эрик, потому что сейчас он уже думал о другом. Сейчас он хотел поскорее встретить лодку, хотел рассказать маме, какие они с Блендой молодцы, что сами зажгли маяк и спасли моряков, потерпевших кораблекрушение. Он так спешил, что даже не стал зашнуровывать ботинки, а так и побежал к мосткам, с развевающимися шнурками.
Лодка подходила к причалу. Но к своему удивлению Эрик увидел, что румпель держит не дядя Карл. На корме стояла мама и сама правила лодкой! Дядя Карл сидел на носу. Сменщика, которого они собирались привезти, на борту не было.
Эрик услышал за спиной шаги, обернулся и увидел высокого моряка. Он не был уверен, надо ли гётеборжцу тоже спускаться к мосткам, но не мог же он попросить его вернуться в дом.
Дядя Карл заметил их, и Эрику показалось, что вид у него мрачный. Мальчик поспешил принять швартов, но моряк быстро взял конец у него из рук и привязал рядом с их шлюпкой, там, где обычно вставал лоцманский катер. Мама выключила мотор, который выпустил последние брызги и затих.
Мама подошла к дяде Карлу и помогла ему встать. Эрик увидел, что на правой ноге смотрителя наложена огромная гипсовая повязка, которая мешает ему двигаться. Моряк спрыгнул в лодку, и вместе с Турой они вытащили пострадавшего на берег. Они работали быстро и слаженно, будто понимали друг друга с полуслова.
Дядя Карл молчал. Эрик достаточно хорошо знал своего отчима, чтобы понимать, что это молчание в любую минуту может разразиться вспышкой гнева. Он стоял и думал, как бы задобрить дядю Карла. Ведь, наверное, он обрадуется, узнав, что они с Блендой сумели зажечь маяк? Надо только дождаться подходящего момента, но вот как узнать, когда этот момент наступит?