- Завтра? Ну не знаю… В ресторане все время битком…И с завтрашнего дня выходит новый повар…
- А ты возьми отгул! Ты же начальник! - настаивала я. У нас есть двухместная байдарка! Тут даже обсуждать нечего: надо скорее спускать ее на воду и грести к горизонту!
- Вот потому что я не беру отгулов, я до сих пор и начальник. Как насчет выходных? - поинтересовался папа и поднял ладонь, когда я попыталась его перебить. - Знаю, знаю, в твоем возрасте ждать целых три дня - нереально. Пока с Юлькой порепетируйте. Тут нет ничего сложного, все как обычно - главное, гребите синхронно и спасательные жилеты не забудьте надеть. Вот тут отсек для вещей, но если возьмете фотоаппарат или какую еду - в пакет положите, на всякий случай. Так…Что еще… А, ну, в волны не выходите, и, чур, не дальше пятисот метров, ладно?
- Ты это не серьезно! - возмутилась я. Мое чудовище живет гораздо дальше, чем пятьсот метров от берега! Ради пятисот метров и каяк покупать не надо - при желании можно и вплавь добраться!
- Я это очень серьезно! - в шутку нахмурился папа. - Не хочу, чтобы вами ненароком закусил плезиозавр. Или еще какие ихтиандры.
- Ты в них даже не веришь! - отмахнулась я.
Папа взял меня за плечи и произнес с расстановкой:
- Я просто не хочу убедиться в их существовании при печальных обстоятельствах.
- Ну, насчет ихтиандров не знаю, но Существо точно дружелюбное! Как Несси! Несси же пока никого не съел, а он, между прочим, вообще живет в озере, где почти нечего есть!
- Да все эти чудики на расстоянии покладистые и добродушные. Но как только они подберутся к тебе поближе…
Папа растопырил пальцы и кинулся меня щекотать. Я вскрикнула от неожиданности и стала удирать. Мы смеялись и носились по двору, пока папа не сдался.
- Ладно, в этот раз спаслась, но учти, в воде все по-другому.
- Не волнуйся, уж на таком каяке меня никто не догонит, - заявила я и забралась в байдарку. - И потом, разве не чудовища делают из людей героев?
Папа усмехнулся, занял свободное место позади меня и стал раскачивать байдарку, как будто мы оказались в море.
- Я один раз тоже встретил чудовище, - сказал он, и я удивленно обернулась. - Да, да, и по правде говоря, чуть не помер от страха! Мы с дядей Лешей были гораздо моложе, и путешествовали на катере в Германию. Он тогда еще обхаживал тетю Яну и придумал сделать ей предложение на закате посреди Балтийского моря. Кучу денег потратил на аренду катера! Но зато - какой жест! Наверняка она до сих пор вспоминает тот вечер…
- Па-ап, давай про чудовище, - поторопила я.
- Ну вот. Плывем мы, значит, в открытом море, ни одного берега не видать, и я собрался искупнуться в чистой бодрящей водичке. Вот уже приготовился нырять с борта, как вижу: прямо к нам движется черный плавник!
- Да ладно! Большой плавник?
- Приличный! - и папа развел руки в стороны. - Где-то вот так. Ну я стал звать Леху, чтобы он тоже увидел акулу. Эта черная рыбина кружила рядом с катером и иногда высовывалась из воды. Прямо скажем, купаться мне сразу расхотелось. Леха прибежал, перегнулся через борт и велел Яне тащить камеру. Оно и понятно: откуда в Балтике настоящая акула в человеческий рост, да к тому же черная и блестящая, как будто в нефти запуталась? Пока Яна копалась в каюте, к нам пожаловали еще четыре акулы, и я стал молиться, чтобы у нас хватило топлива дотянуть до берега. "Да их тут целая стая, Леха!" - испугался я. Вдруг они спаслись из какой-нибудь лаборатории по клонированию исчезающих видов? Или мутировали от всяких химикатов, которые в море сливают? И знаешь, что сделал твой дядя Леша? Он взял и столкнул меня за борт - прямиком в акулью компанию.
Папа сделал драматическую паузу, а я рассмеялась.
- Что? Совсем папку не жалко? - приуныл он. - Или ты, может быть, не веришь в моих акул-мутантов?
- Пап, если бы на тебя в Балтийском море напали черные акулы, ты бы стал мировой знаменитостью!
- Ладно, - обиженно буркнул папа. - Это были не акулы, а морские свиньи. Но я все равно чуть не утонул. Я так орал под водой, что слышал собственный крик! Между прочим, они, как следует, не изучены. Может, они бы меня и сожрали, кто знает! Но к счастью они решили уплыть подальше от шума. Довольно страшные создания, да такие здоровые!
- Как же тебе повезло, - вздохнула я. - Вот бы и мне так…
- Неужели ты совсем ничего не боишься? - усмехнулся папа.
- Почему? Я очень боюсь. Того, что морских свиней в Балтике осталось всего триста особей, и я могу никогда их не увидеть. Кстати, один немец снял на видео морскую свинью-альбиноса, представляешь? Я тебе скину ролик. Наверное, он почувствовал себя капитаном Ахавом, да?
- Да, - сказал папа и поежился, не понимая, как я могу испытывать такую симпатию к этим странным морским существам. - А! Еще я тут читал, что у нас выловили какого-то инопланетянина, похожего на кишки. Или на щупальца. Выглядит как тихий ужас!
- Просто морское чудовище. Их в мире гораздо больше, чем ты думаешь, - пожала плечами я. - Главное, чтобы его отпустили, а не отправили на опыты.
- А знаешь что? - улыбнулся папа. - Почему бы нам наконец-то не съездить зимой в Норвегию…
Он не успел договорить. Я встрепенулась, и на мгновение забыла, что нужно дышать. Конечно, я согласна! Я ведь уже замучила его рассказами о том, что к Лофотенским островам подходят косатки и кашалоты, и их можно наблюдать даже с берега, а если взять экскурсию на китовое сафари… Но внезапно моя радость сменилась тоской.
- Что такое? - удивился папа и взглянул на меня с тревогой. - Ты уже не хочешь смотреть китов?
Я закрыла глаза. Я очень хочу смотреть китов, наверное, больше всего на свете. И о байдарке я мечтала уже давно. Просто раньше папа всегда советовался с мамой. "Подарим Лере байдарку?" - спрашивал он. А мама отвечала: "Да ей через неделю надоест. Только деньги потратим". Или: "Поедем в Норвегию на китовое сафари?" - "Меня же укачает в море! Да и дорого это! За такие деньги можно три раза в Испании отдохнуть!". Мне становилось стыдно, что я прошу намного больше, чем родители могут позволить, и я просто бесконечно пересматривала фотографии китов, запечатленных теми туристами, которым посчастливилось побывать на Лофотенских островах. В конце концов, я ведь могу отправиться туда, когда вырасту. Ради этого можно и подождать. Если бы папа предложил мне это путешествие неделю назад, я бы не задумалась ни на минуту, но сейчас от моего ответа, кажется, зависело слишком многое.
- Пап, - тихо произнесла я. - С кем я останусь? Мама сказала, что вы разведетесь, а я…Я что, должна…выбрать?
- Нет, - замотал головой папа. - Ты не должна выбирать! Ни в коем случае! Все будет так, как прежде. Ты будешь жить тут, дома. Я же не могу взять тебя к себе…
- Почему?
- Потому что дом лучше съемной квартиры. И потому что тут мама и бабушка, Маркуша, Юля, Наташа, море, твоя новая байдарка и школа. А я постоянно занят…
- То есть ты не хочешь со мной жить? - спросила я, хоть это и прозвучало грубо. Мне нужно точно знать.
- Ох, - тяжело выдохнул папа. - Если бы кому-нибудь было интересно, чего я хочу.
- Мне интересно!
Папа слабо улыбнулся. Хоть мы и сидели в байдарке на траве, создавалось ощущение, что мы уплываем далеко-далеко, и только звезды на темно-синем небосклоне знают, что ожидает нас впереди.
- Если бы я мог все исправить, я бы исправил, можешь не сомневаться. Но чего не могу, того не могу. Вот байдарку тебе привез, - весело заметил он и постучал ладонью по борту. - Еще могу норвежских китов показать. Когда подрастешь, научу машину водить. Потом выберем тебе какой-нибудь хороший институт. Хоть здесь, хоть в Европе, да где скажешь. И жениха подыщем! Я все сделаю, как мы планировали. Ты даже не заметишь, что что-то изменилось. Разве только жить я буду сам по себе.
- Но почему ты должен жить сам по себе?
- Потому что так всем лучше. Так правильно.
- Откуда ты знаешь?!
Папа покачал головой и вынул из кармана платок:
- От твоих вопросов аж лоб вспотел!
Очевидно, что так никому не лучше - мне-то уж точно. Но, пожалуй, нельзя дальше изводить папу. Это несправедливо. Он ничего не обязан объяснять, это ведь не его посетила "блестящая" мысль о разводе.
На крыльце зажегся уличный фонарь, и в круге света возникла мама. Она не скрывала своего недовольства по поводу байдарки и смотрела на папу так, словно он притащил домой аллигатора и намерен поселить его в ванне.
Папа поспешно поднялся на ноги и помог мне вылезти из байдарки. Мы стояли перед мамой, как провинившиеся подданные перед королевой. Сейчас она взвизгнет: "Головы с плеч!", из кустов выскочат солдаты и поволокут нас к месту казни.
- Лер, спать еще не пора? - спросила мама спокойно и даже добродушно.
- Иди, - кивнул мне папа. - В выходные покатаемся.
- Спасибо, пап. Ну…пока. - Мне стало неловко обнимать папу на глазах у мамы, и я просто пошла в дом, не оборачиваясь.
Так и хотелось крикнуть маме: "Вот видишь, что ты наделала! Я стесняюсь обнять собственного папу, и теперь он подумает, что я его не люблю!".
Из коридора я услышала их короткую беседу. Они говорили чужими голосами.
- Я к нотариусу записалась на пятницу на шесть тридцать. Со мной будет адвокат. Ты успел себе кого-нибудь найти?
- А зачем? Я и так согласен на все твои условия. Дом, алименты, все…Только я хочу видеться с ними на выходных и по праздникам. И взять Леру на зимние каникулы в Норвегию.
Я поняла, что мама имела в виду, когда сказала, что папа не позволит даме прыгать с воздушного шара.
- Посмотрим, я должна посоветоваться, - уклончиво отозвалась мама. - Вот твои вещи.
Я наблюдала за ними из темноты. Мама пристально следила, как папа перетаскивает чемоданы и коробки в багажник, как будто опасалась, что он прихватит что-нибудь лишнее - зонтик из высокой плетеной корзины или дождевик с вешалки. Это было странное зрелище: словно папа - незнакомый гость в своем собственном доме и ему здесь не очень-то доверяют.
Когда папа вернулся за последней коробкой и замер в нерешительности, мама поторопила его:
- Ну, вот и все!
- Вот и все, - повторил папа многозначительно, поднял коробку и вышел.
За ним закрылась дверь, и мама несколько раз повернула в замке ключ.
Вот и все.
Глава 9. Хозяин лабрадора
Каяк "Valeria" грустно мок под дождем. Капли громко барабанили по носу и корме, и желтая солнечная краска будто тускнела на глазах. Каяк напоминал брошенную на берегу рыбацкую лодку, никому не нужную - оттого ли, что в днище появилась пробоина, или оттого, что одинокий старый рыбак умер, и некому стало спускать лодку на воду.
Я сидела в кухне и никак не могла проглотить завтрак. Мне до дрожи хотелось выйти в море, но поднялись волны, и мама строго-настрого запретила приближаться к байдарке. А, может, дело вовсе не в погоде, а в том, что байдарка - папин подарок. А теперь все, что связано с папой, не имеет значения. Я вижу, что мама думает именно так.
Из-за очередного приступа мигрени мама не поехала на работу, пребывала в ужасном настроении и ненарочно портила его всем остальным.
Кухня наполнилась моими любимыми запахами - апельсинов для сока, омлета с жареными помидорами и черничных кексов, которые пекла Наташа. Все выглядело очень вкусно, но отчего-то не лезло в горло. Даже обидно. Мама пила кофе с тонной сахара и ждала, когда подействуют таблетки. Если в течение часа не полегчает, Наташа вызовет "скорую", чтобы маме сделали укол обезболивающего.
Именно в такое безрадостное утро я и решила узнать у мамы, кто же такой ее будущий муж. Все равно хуже не станет, все и так плохо.
Я пыталась вычислить его среди окружающих, ведь он наверняка живет где-то по соседству. Им мог оказаться кто угодно, и это пугало больше всего.
Любой мужчина мог претендовать на роль моего папы. Я думала на одинокого хозяина лабрадора, который всегда здоровается со мной во время прогулок на пляже, хоть мы и не знакомы. Подозревала и маминого редактора - у него скрытный и суровый вид. К тому же маленькие злодейские усики. Он похож на человека, который без лишних угрызений совести разрушит чью-то семью.
Сначала я боялась, что это кто-то из друзей, кто-то, кто приезжал в гости, сидел с нами за одним столом и дарил мне подарки - получается, он никогда не был нам другом, и только выжидал подходящий момент, чтобы хладнокровно предать моего папу.
Но и совершенно чужой человек не лучше. Откуда мы знаем, что у него на уме? Вдруг он хорошо замаскированный маньяк или хранит некий кошмарный секрет? А если он переехал недавно, чтобы начать новую жизнь, мы никогда не узнаем о нем всю правду. Вдруг он издевался над прежней женой и детьми, или даже сидел в тюрьме? И, главное, разве он может заменить папу?
- Опять не помогает, - раздраженно бросила мама, точно в этом виновата я. - Лера, ешь. Все остыло уже. Наташа готовила, готовила, старалась!
- Давай я подогрею, - Наташа выхватила у меня из-под носа тарелку и сунула в микроволновку.
- Что-то подташнивает, - скривилась я, пытаясь совладать с собой.
- Это от голода, - уверенно заявила Наташа. - Может, тебе йогурт дать? Или творог с изюмом?
- Ладно, поест, когда захочет, не уговоришь теперь, - махнула рукой мама и застонала.
Наташа выключила микроволновку и куда-то отлучилась. Я не стала дожидаться, пока она вернется, и спросила маму напрямик:
- Интересно, за кого же ты собралась замуж?
В интонации отчетливо прозвучало осуждение. Конечно, она ни за что не ответит "За маньяка, за кого же еще!". Но пусть знает, что я нисколько не поддерживаю ее выбор, даже если он кажется ей самым верным. Будь то знаменитый актер или какой-нибудь миллиардер, для меня он в первую очередь подлый человек, который не обладает и половиной папиных достоинств.
- Не хами, - проскрипела мама. - У меня мигрень.
- Понятно. Тогда пойду, спрошу у бабушки.
- Бабушка его ни разу не видела.
- То есть ты нас познакомишь сразу на свадьбе?
Ей до того стыдно за своего избранника, что она даже не удосужилась показать его бабушке! Отличные новости.
- Нет, мы с тобой поедем к нему шестнадцатого июля. Его зовут Олег. Он живет в Москве и сам приехать не может. Начинается сезон отпусков, а он директор турагентства. Кстати, у него двое сыновей. Артему двадцать, а Никите шестнадцать.
- Как это в Москве? - застыла я.
- Ну вот так. В Москве, знаешь, тоже люди живут. Он очень нас ждет. Сперва в гости, а потом и насовсем. Даже комнату для тебя ремонтирует.
Меня чуть не вывернуло наизнанку от страха. Мне не нужна никакая комната в Москве! Где она вообще откопала этого Олега?!
Пусть все вернется назад - раз! - и все по-старому. Я почувствовала, что если сейчас же не закричу, то паника сожжет меня изнутри за несколько секунд.
- Неправда! Папа сказал, что я буду жить здесь!
- А я тебе говорю, что мы будем жить с Олегом в Москве. Или ты заранее уверена, что такой вариант тебе не подходит? Я Пастернака не читал, но осуждаю, да? Олег добрый, ответственный, всего добился, знает четыре языка, много путешествует! И мальчики у него очень умные и отзывчивые, мечтают поскорее с тобой познакомиться.
- Нет, пожалуйста, я туда не поеду! Лучше оставь меня папе, и езжай к своему Олегу сама, и разговаривай там с ним хоть на десяти языках, и воспитывай его мальчиков, раз они так тебе нравятся!
- Хорошо, - холодно и спокойно ответила мама. Странно, что от ее ледяного дыхания не замерз кофе. - Скажи, пожалуйста, Наташе, чтобы вызвала "скорую". Уже невозможно терпеть.
- Теть Наташ, "скорую"! - крикнула я в коридор. Оттуда донеслось "Да-да, звоню!".
Захотелось убежать на улицу и промокнуть до нитки. Может, дождь остудит кипящую внутри обиду. Но слабая надежда заставила меня оглянуться: сейчас мама поймет, что неправа, и сама себе удивится! "Какой Олег?! От этой мигрени совершенно перестаешь соображать! Иди набери папу, куда это он подевался? И вещей его нигде нет! Какое странное утро - все наперекосяк!". Ну, давай же, мам!
Мама обратила ко мне уставшее, болезненное лицо, но все-таки нашла в себе силы, чтобы изобразить вселенское разочарование. "Я и представить не могла, что ты такая ужасная, неблагодарная, избалованная и упрямая девчонка! Не то, что прекрасные сыновья Олега!" - вот что она, наверное, подумала.
Это несправедливо, что я должна жертвовать всем ради ее счастья! Ей все равно, чего хочу я, она просто помешалась на этом Олеге. Хотя нет, не так - она видно считает, что делает абсолютно все, чтобы мне было хорошо.
- Получается, я никогда не увижусь с папой, - подытожила я. - И с Юлей. Пойду в новую школу, где никто не захочет со мной общаться, дети Олега будут меня унижать, а ты им даже ничего не сможешь сказать, потому что они дети самого Олега! И я буду там как бедная падчерица целый день полы мести и тарелки за ними убирать!
Мама закрыла глаза с немым требованием, чтобы я оставила ее в покое.
- Нет, ну а как? - напирала я, вскочив со стула. - Я что, не имею права спросить? А если мне там не понравится? То есть, конечно, мне там не понравится. Что тогда? Ты запрешь меня в комнате? Или я должна делать вид, что я их всех просто обожаю? Может, мне еще Олега папой называть? Ты-то, наверное, спишь и видишь, как я сразу в аэропорту побегу с ними обниматься и притворяться, что они мои родственники!
- Я рассчитываю, что ты хотя бы не будешь им хамить, - взъелась мама. - Проявишь хоть какое-то элементарное воспитание. Правда, судя по всему, на это надеяться не стоит. И раз уж ты думаешь только о себе, то в Москве у тебя намного больше перспектив - хорошие вузы, правильные знакомства. Олег там все знает, все тебе покажет, и на него можно положиться. Я даже не ожидала, что ты станешь поносить людей, которые к тебе со всей душой!
- А, то есть папа только и делает, что желает мне зла! Целый день сидит и гадает, как бы превратить мою жизнь в ад! Но знаешь что? Это ты все портишь! Ты со своим Олегом! Почему ты просто не можешь сама туда уехать, и не тащить меня за собой?
Я все кричала и кричала. Иногда мама просила меня остановиться, успокоиться и вообще взять себя в руки. Твердила, что я не знаю, о чем говорю. Но я ее не слушала. И она не желала услышать меня. Во рту пересохло, в горле першило, а я продолжала орать.
Я замолчала лишь когда в дверь настойчиво позвонили несколько раз, и Наташа пронеслась мимо кухни со словами: "Евгения Пална, это "скорая"!". Должно быть, Наташа ужасно обрадовалась, что мы, наконец, прекратим ругаться. Она-то думала, что нанимается в приличную семью.
Трагический, даже траурный вид, который мгновенно приняла мама, сразу навел врачей на мысль, что ее следует немедленно госпитализировать.
- Нет, нет, это просто мигрень, - героически возразила мама и добавила доверительно: - Меня сегодня дочь очень сильно расстроила.
- Ну что же ты! Нельзя так маму доводить! - высказался медбрат, наполняя шприц лекарством. Как будто его кто-то спрашивал.
- Трудный возраст, гормоны, - поддакнул врач. - Давайте перейдем туда, где вы сможете лечь.
- Простите, - неизвестно за что извинилась я перед ними. То ли за свой возраст, то ли за то, что якобы довела маму до мигрени. - Мам, я тогда на улицу…