Народничество 70–80-х гг.
В идейном отношении народничество представляло собой систему взглядов об особом "самобытном" пути России к социалистическому переустройству общества, минуя капитализм. Исходные положения народнической идеологии были сформулированы еще на рубеже 40–50-х гг. XIX в. ("русский социализм" А. И. Герцена) и основывались на слабом развитии капиталистических черт в экономике, а также на существовании крестьянской поземельной общины, являвшейся, по убеждению народников, готовой уравнительной, т. е. "социалистической", формой производства и потребления. Идея народников о социализме в России была утопичной, но она отражала реакцию передовой интеллигенции на несправедливости самодержавия по отношению к крестьянству.
Сам термин "народники" появился в середине 60-х гг. и обозначал поначалу всего лишь стремление к изучению народного быта и желание облегчить тяжелое положение крестьян, страдающих от малоземелья и непосильных налогов.
В целом доктрина народничества основывалась на убеждении, что радикальное решение социальных проблем – это путь революционной борьбы народных масс, прежде всего крестьянства, за установление справедливого общественного порядка. Но оценка степени готовности народа к социализму и представление о путях достижения цели в среде народников были различны, поэтому принято говорить о трех течениях в народничестве: бунтарском, пропагандистском и заговорщическом.
Идеологом "бунтарского" направления был Михаил Александрович Бакунин – выходец из тверских дворян. В молодости он был членом кружка Н. В. Станкевича и разделял взгляды "западников". В 40-е гг. жил за границей, принимал участие в революционных событиях в Германии и Австрии. Был сторонником анархизма, так как считал источником "зла" любую государственную власть, будь то монархия или республика. Любые "избранники народа", придя к власти, неизбежно становятся "над" народом, распоряжаются общественным капиталом и становятся господствующим сословием, утверждал Бакунин. Государству он противопоставлял народное самоуправление: федерацию производственных ассоциаций – сельских и рабочих общин с коллективной собственностью на орудия и средства производства. Революционеры, по его представлению, должны лишь стать "искрой, которая зажжет пламя всенародного бунта".
Тезис Бакунина о "социальной революции" разделял Петр Лаврович Лавров – идеолог "пропагандистов". Он был профессором Артиллерийской академии, в 50–60-х гг. сотрудничал в "Современнике" и другом леводемократическом журнале "Отечественные записки", был связан с ишутинцами и обществом "Земля и воля" 60-х гг. Он так же, как и Бакунин, считал крестьянскую общину "ячейкой социализма", но отвергал тезис о готовности крестьянства к революции. По его мнению, к революции не была готова и сама интеллигенция. Последняя, по мысли П. Л. Лаврова, является носителем общественных идей, ей принадлежит первенство в социальных преобразованиях. Своим образованием интеллигенция объективно обязана труду народа и должна отплатить служением ему.
Идеологом "заговорщической" тактики в русском народничестве выступал Петр Никитич Ткачев, публицист и литературный критик. В молодости за участие в студенческих волнениях он исключался из Петербургского университета, позднее проходил на процессе по делу Нечаева. Ткачев полагал, что революционный переворот в России должен быть осуществлен путем захвата власти группой революционеров-заговорщиков. Пропаганду и агитацию среди крестьян он считал малоэффективной из-за их "дикого невежества" и "рабских инстинктов". Главное, заявлял Ткачев, следует не "готовить" революцию, а уже в настоящий момент "делать" ее, а для этого нужна глубоко законспирированная и крепко сплоченная организация.
В противоположность Бакунину, Ткачев не отрицал активной роли государства в переустройстве общества и допускал, что после победы демократическая партия станет ядром правительства.
Взгляды Ткачева импонировали революционной молодежи, жаждущей активных действий и увлеченной романтикой тайного заговора.
Хождение в народ
Летом 1874 г. стихийно началась первая крупная акция революционного народничества – "хождение в народ". Толчком к нему послужил неурожай и голод в Среднем Поволжье в 1873–1874 гг. Сотни молодых людей, вдохновляемых идеей Бакунина поднять народ на "всеобщий бунт", начали "летучую пропаганду" в 37 губерниях империи, главным образом в Поволжье и на юге России. Поодиночке или небольшими группами они ходили по селам под видом мастеровых или торговых посредников, вели беседы с крестьянами, выступали на сходках, распространяли прокламации. Но первая волна "хождения в народ" не дала никакого результата: крестьяне с недоверием, а порой и враждебно, воспринимали пропаганду социалистических идей и призывы к бунту против царя, хотя разговоры об отмене податей, переделе земли поддерживали охотно. Не имея опыта конспирации, многие народники попадали в руки полиции. В 1875 и 1876 гг. "хождение в народ" продолжалось, но уже в иной форме. Молодые революционеры обучались кузнечному, столярному ремеслу, открывали в селах мастерские, устраивались земскими врачами, учителями, писарями, статистиками, пытаясь таким образом "внедриться в народ" и создать среди крестьянства "революционные ячейки". Часть народников вела пропаганду в Москве, Туле, Серпухове, Иванове среди рабочих, в которых видели тех же крестьян, но более развитых, и, следовательно, более восприимчивых к революционным идеям. "Вторая волна" народнической пропаганды ощутимых результатов также не принесла. Для крестьян народники оставались "чужаками", но для самих революционеров хождение в народ имело несомненную пользу, так как не оставило сомнений в том, что революцию "снизу" надо долго и основательно готовить.
"Земля и воля"
Итогом "хождения в народ" стало создание в 1876 г. централизованной конспиративной организации "Земля и воля". Членами-учредителями ее были А. Д. Михайлов, Г. В. Плеханов, В. Н. Фигнер, С. М. Кравчинский и др. Ядро организации составляли 30 человек, остальные делились на группы по характеру деятельности: "деревенщики", "рабочая", "интеллигентская", "дезорганизаторская" группы; издавалась одноименная нелегальная газета "Земля и воля". Программной задачей революционеров была передача всей земли крестьянам с правом общинного пользования ею. Тактической задачей организация считала пропагандистскую и культурно-просветительскую работу среди крестьян, рабочих, ремесленников, студентов, военных, а также идейное воздействие на либеральную оппозицию.
Террор как средство революционной борьбы не рассматривался вообще. Единичные террористические акты, например, выстрел Веры Засулич в Петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова в 1878 г., использовались как способ дезорганизации правительства и средство привлечения общественного внимания к фактам жестоких действий властей (в случае В. Засулич – приказ Трепова о телесном наказании политзаключенного).
По мере разочарования в результатах пропагандистской работы землевольцы все чаще стали прибегать к дезорганизаторским действиям. Это можно считать важным изменением в идейных взглядах и тактике народников – теперь терроризм воспринимался ими как способ политической борьбы. Появились и конкретные политические требования: свобода слова, отмена паспортной системы, право контроля над властями. В террористических актах землевольцы видели первые признаки революции, считали, что убийство наиболее ненавистных деятелей царизма вызывает народные симпатии к борьбе революционеров и возбуждает стремление к политическому освобождению.
В начале 1879 г. землевольцы приняли решение временно свернуть работу в деревне. Сторонники политической борьбы и тактики террора образовали Исполнительный комитет, члены которого считали, что главная задача революционеров – цареубийство.
2 апреля 1879 г. член исполкома А. К. Соловьев совершил неудачное покушение на Александра II на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге, был схвачен и по приговору суда повешен. Прокатилась волна арестов, вызвавшая внутри "Земли и воли" острые разногласия о приемлемости тактики террора и целесообразности политической борьбы вообще. Для разрешения спорных вопросов в июне 1879 г. в Воронеже был созван съезд "Земли и воли". На съезде развернулась полемика между А. И. Желябовым, сторонником террора, и Г. В. Плехановым, видевшим главную задачу в активизации пропаганды в деревне и среди рабочих.
На следующем съезде в Петербурге в августе 1879 г. каждая из спорящих сторон, признав несовместимость своих принципов с взглядами оппонентов, образовали две новые организации: "Народную волю", куда вошло большинство членов "Земли и воли" и "Черный передел", сохранивший программные установки прежней организации.
7.3. Социально-экономическое развитие пореформенной России
Социальная структура
Россия второй половины XIX в. была самой крупной по территории и населению среди развитых стран мира. Ее площадь составляла более 18 млн. кв. км., но из них три четверти были слабо освоены. По данным первой общероссийской переписи 1897 г. население страны превышало 125 млн. человек. Прирост населения в пореформенные десятилетия происходил главным образом за счет высокой рождаемости; девять десятых всей численности населения было сосредоточено в европейской части России. Соотношение сословий было прежним: крестьянство составляло примерно 77 процентов населения, мещане 10 процентов, дворяне – 1,5 процента, купцы и духовенство – по 0,5 процента.
Одним из социальных сдвигов стала урбанизация страны. Доля горожан в населении России с 1863 г. по 1890 г. выросла на 5 процентов. По роду занятий население разделялось на сельскохозяйственное (97 млн. человек), торгово-промышленное (21,7 млн.) и так называемое "непроизводительное" (6,9 млн. человек). Сословные различия сохранялись вплоть до 1917 г. Главным привилегированным сословием оставалось дворянство. Оно по закону имело преимущества перед другими сословиями при занятии гражданских и военных должностей. Все государственные посты на рубеже XIX-XX вв. занимали дворяне, они же составляли более 70 процентов чиновников и 90 процентов офицеров армии и флота. В условиях развивающегося капитализма дворянство все больше втягивалось в сферу предпринимательства не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, в железнодорожном и банковском деле.
Новым важным социальным явлением в России пореформенного периода стало формирование промышленного пролетариата и буржуазии. Во второй половине XIX в. складывается слой потомственных рабочих, не имющих связи с землей и живущих в крупных промышленных городах. Наряду с этим вплоть до начала XX в. обычным был уход рабочих с фабрик на летние сельскохозяйственные работы в деревню, где оставались их семьи. "Отход" крестьян на срок от одного года до трех лет в города на заработки увеличивался с каждым годом. Миллионы крестьян нанимались на краткосрочные сезонные работы. В этот процесс постепенно вовлекались женщины.
Параллельно с формированием пролетариата шел рост промышленной буржуазии. Ее составляли в основном выходцы из среды мелких товаропроизводителей, заводившие свое торговое дело или занимавшиеся ростовщичеством. Социальной базой промышленной буржуазии служили купечество, отчасти мещанство, но преимущественно – разбогатевшее крестьянство.
Развитие капитализма в России протекало, по существу, в условиях старой политической системы при сохранении самодержавия и сословного деления, что обусловливало противоречивость происходивших во второй половине XIX в. социально-экономических процессов.
Россия вступила на капиталистический путь позднее других европейских стран и проходила его форсированным темпом, используя технические достижения Европы и инвестиции иностранного капитала. Этот процесс в такой огромной стране, как Россия, объективно не мог протекать равномерно, хотя бы уже в силу хозяйственного, этнического и культурного разнообразия регионов. К этому надо добавить многоукладность экономики – существование наряду с капиталистическим мелкотоварного и патриархального производства и, конечно же, политические и сословные пережитки.
Свою роль играла и такая особенность России, как активное вмешательство государства в сферу экономики. Государство являлось собственником казенных предприятий, банков, железных дорог, что давало ему в руки рычаги давления на молодую буржуазию. Общественно-политический авторитет нового класса был невелик, и буржуазия в пореформенное время не являлась заметной общественной силой.
Развитие российского капитализма во второй половине XIX в. в целом обернулось для народных масс ухудшением условий жизни, новыми экономическими тяготами. Следствием этого стали общий упадок культуры, повышенная восприимчивость масс к революционной пропаганде, рост стихийных выступлений против капиталистической эксплуатации.
Капитализм в промышленности
Отмена крепостного права, создав условия для расширения рынка свободной рабочей силы и накопления капиталов, явилась мощным стимулом развития российской промышленности. К началу 80-х гг. в России завершился промышленный переворот, начавшийся еще в 30-е гг. XIX в. Выросли новые отрасли промышленности – угольная, нефтедобывающая, химическая, машиностроение. Крупными промышленными центрами стали Донбасс, Баку, Харьков, Екатеринослав, Нарва, Лодзь и др.
С середины 90-х гг. начался бурный процесс индустриального развития России. Это означало, что, во-первых, промышленность становилась ведущей отраслью экономики; во-вторых, шел преимущественный рост тяжелой индустрии (производства средств производства). Невероятно быстрый темп промышленного роста во многом был обусловлен использованием иностранных капиталовложений, применением европейского опыта технического перевооружения.
Крупнейшую роль в развитии российской промышленности играло государство. С помощью государственных средств регулировался курс ценных бумаг, предоставлялись субсидии и заказы предприятиям, контролировался рынок сырья и обеспечивался сбыт продукции.
Развитие промышленности шло по пути укрупнения предприятий, поэтому Россия отличалась наиболее высоким уровнем концентрации производства и рабочей силы. Этот фактор сыграл свою роль в годы революционного подъема на рубеже XIX-XX вв.
Важным показателем капиталистического развития было создание кредитной системы. Кроме государственных, появилась сеть частных акционерных банков – в Петербурге, Москве, Киеве, Харькове.
В развитии кредитной системы значительную роль играл иностранный финансовый капитал, особенно с 80-х гг. XIX в. Инвестиции направлялись также в промышленность, транспорт, средства связи. Французские и бельгийские капиталовложения оказывали влияние на развитие машиностроения, металлообработки, банковского дела; английский капитал вкладывался в угольную промышленность и металлургию Юга, германский – в машиностроение, электротехническую и химическую отрасли, в коммунальное хозяйство городов. Высокие прибыли были обеспечены выгодным рынком сбыта, дешевизной рабочей силы и сырья. Вмести с тем иностранный капитал хотя и способствовал индустриализации страны, но не являлся определяющим фактором промышленного развития дореволюционной России.
Земельные отношения
В то же время пореформенная Россия оставалась аграрной страной, и потому по-прежнему главнейшими вопросами социально-экономической и политической жизни были землевладение и землепользование. Существовали три основные формы землевладения. Во-первых надельная крестьянская собственность (139 млн. десятин от общего земельного фонда в 280 млн.); во-вторых, частные, в основном дворянские землевладения, а также земли принадлежавшие церкви, купцам, мещанам и зажиточным крестьянам; и, в третьих, земли казенного и удельного ведомств.
Крестьянская реформа 1861 г. не затронула сельскую общину. Надельная земля по-прежнему отводилась всей общине, а затем уже – в соответствии с числом ревизских душ – каждому двору. До завершения выкупной операции наделы не считались полной собственностью крестьян: ими можно было пользоваться, сдавать в аренду, даже передавать по наследству, но нельзя было продавать. Крестьянин к тому же не мог отказаться от надела, доход от которого в нечерноземных районах иногда был меньше, чем платежи за него. Для поземельной общины было характерно периодическое перераспределение пахотной земли, а пастбища и сенокосы всегда оставались в общем пользовании. До реформы такие переделы приурочивались к очередной ревизии, так как наделение землей проводилось по числу "ревизских" (тягловых) душ мужского пола. В пореформенную эпоху обычным делом стало перераспределение земли раз в 10–15 лет, а во многих нечерноземных губерниях оно вообще не проводилось, так как противоречило реальным хозяйственным интересам. Участки земли во время общего передела делились по качеству и местоположению, в результате создавалась многополосность и чересполосность т. е. крестьянский надел состоял из нескольких десятков узких и длинных полос, расположенных в разных местах. Это создавало объективные трудности для применения передовой агротехники и механизации земледелия.
Сохранение надельного землепользования в прежнем виде приводило к росту крестьянского малоземелья, так как в результате естественного прироста населения размеры наделов в расчете на душу мужского пола сократились почти вдвое. В деревне создавалось так называемое "аграрное перенаселение". Сотни тысяч выделившихся из патриархальной семьи дворов вообще не имели наделов. Безнадельные крестьяне нанимались в помещичьи и кулацкие хозяйства, уходили в город на заводы и фабрики, занимались кустарными промыслами и мелкой торговлей, переселялись на свободные земли на окраины России – но острота "аграрного вопроса" к концу XIX в. нисколько не уменьшилась. Переделы земли постепенно теряли свой первоначальный уравнительный характер, так как в деревне активно шел процесс социального расслоения крестьян.