Йенна перебирает компакт-диски.
- Ну, у меня почти только "Кент"… - признается Йенна, представляя полку с дисками у себя дома, где не "почти только "Кент"", а только и только "Кент". Просто у Йенны не так много дисков: во-первых, дорого, а во-вторых, проигрыватель у нее появился совсем недавно.
Она копила деньги почти два года, а потом, когда мама в очередной раз лежала в больнице, бабушка с дедушкой решили добавить недостающее.
Ну и вышло так, что все диски, которые Йенна купила с тех пор, - одной группы.
"Кент".
Потому что они такие классные.
Потому что Йенна других почти и не знает.
Теперь Стефан тоже изучает то, что стоит на полке, нависая над Йенной. Она видит щетину на его щеках - грубее, чем у Сакке. Интересно, а если провести рукой, звук будет шершавый? Йенне хочется потрогать, проверить, но она не решается.
- У меня ничего особенного и нет, - говорит Стефан и чешет затылок.
Там звук вовсе не шершавый.
- Вот этот - лучший, - говорит Йенна, доставая с полки диск "Исола".
- М-м. Мне его Катта подарила.
- Ясно, - Йенна пытается запихнуть диск на место.
- Ты знаешь, что мы расстались, да?
- Ну да… - Йенна краснеет.
Стефан берет диск из ее руки, на мгновение коснувшись кожи. Он теплый.
- Давай его поставим, - говорит он. - Садись.
И Йенна садится на кровать - она мягкая, - а Стефан склоняется над проигрывателем, волосы свисают на лоб, темные, как у Сюсанны, - боже мой, это же Сюсаннин брат, ему шестнадцать, а Йенне тринадцать, - почему она вообще здесь сидит, им же пора идти, им надо идти, они должны идти.
- Ты сегодня красивая, - говорит Стефан.
- Спасибо, - отвечает Йенна, и Стефан садится рядом - может быть, слишком близко, эй, он сидит слишком, слишком близко, вообще, на этой широкой кровати полно места!
- Ты правда сегодня очень красивая, - повторяет Стефан и снова перебирает ее волосы.
И это так приятно. Йенна ничего не может с собой поделать, глаза закрываются сами собой.
- Потанцуем, - говорит Стефан. - Иди сюда.
И Йенна уже в чьих-то теплых объятьях, в чьей-то комнате с темно-красными обоями, кожаным креслом, письменным столом и компьютером, и полкой на стене, и с диском, который так хорошо ей знаком.
- Хорошо, что ты высокая, - говорит Стефан. - Спина не будет болеть.
Он смеется, и Йенна смеется и дрожит от всего этого.
- Тебе холодно? - спрашивает Стефан и слегка обнимает ее. - Я тебя согрею.
И Стефан притягивает к себе Йеннино тело, некрасивое тело, прижимает, и вот оно уже не такое уродливое - вблизи другого тела.
- Спасибо за танец, - говорит Стефан.
Внезапно все закончилось.
- Мне пора, - говорит он.
- Да, и мне, - отвечает Йенна, размыкая объятья.
И он с улыбкой открывает дверь. Йенна выходит, тут же натыкается на нетрезвую стайку Стефановых друзей и слышит: "Вы там обнимались, что ли?"
- Кончай болтать! - Стефан сбивает кепку с головы Юнатана.
Сюсанна вылезает из кресла и спешит к Йенне.
- Вы что, правда… обнимались? - шипит она.
- Кончай болтать! - отвечает Йенна и улыбается во весь рот. - Пойдем уже.
Перед входом на дискотеку народ толпится, как на базаре.
Один распевает пьяные песни, другой кричит, что кто-то там дурак, третий стреляет сигареты, четвертый ищет зажигалку, пятый и шестая готовятся стать предметом школьных сплетен, спрятавшись в кустах, сквозь которые видно гораздо больше, чем кажется спьяну.
- Ну что, напилась? - сурово вопрошает Сюсанна, пока они паркуют велосипеды.
- Нет, конечно, - отвечает Йенна. - Господи, Сюсанна, два пива! Тоже мне - "напилась"!
- Много ты понимаешь…
Сюсанна стоит, уставившись на Йенну, которая начинает злиться: выпила бы тоже и успокоилась! Сюсанна тем временем пристегивает велосипед тремя замками.
- Тут сухой закон, если не помнишь, - объясняет она. - Тебя могут выгнать.
- А ты что, собралась им рассказать?
Йенна резво подхватывает Сюсанну под локоть, тащит к входу, достает кошелек, отдает деньги в обмен на штамп и "добро пожаловать". Вот и все. Никаких проблем.
- Как много народу, - говорит Сюсанна, следуя строго за Йенной по темному залу, полному искусственного дыма и разноцветных огней. - Много незнакомых.
- Да какая разница! - Йенне совершенно наплевать на незнакомых. Среди скачущих и дергающихся голов она ищет одну - темноволосую.
"Увидимся".
"На дискотеке".
Увидимся.
- Давай танцевать! - Йенна вдруг принимается покачивать бедрами.
- Я не танцую! - возражает Сюсанна. - Я не умею!
- Я тоже не умею! Плевать!
- Ты танцуй, а я тут посижу.
Йенна вздыхает, оглядывается по сторонам, не находя того, кого ищет, снова вздыхает и садится рядом с Сюсанной.
Так они и сидят: Сюсанна, скрестив руки на груди, а рядом Йенна, в голове у которой все еще гуляют пивные пары, а в теле - тепло от объятий Стефана.
"Ты правда очень красивая".
Это Йенна-то! Наверное, это какой-то временный образ, который, может быть, - ну пожалуйста, пожалуйста! - может стать постоянным.
- Приве-ет!
Вот черт, Йенну окатывает волной прежней неуверенности: Уллис в обнимку с Карро, у которой во рту незажженная сигарета.
- И вы тут? Клево, - говорит Карро и фыркает. Уллис подхватывает, и Йенна сгорает со стыда, а в следующую секунду уже злится на себя за этот стыд.
- Нет, серьезно, - Уллис задыхается от смеха. - Клево встретить тут народ из класса.
Йенна не знает, куда смотреть: не на футболку же с надписью "Touch me", не в вырез же этой футболки - там слишком много видно, не в глаза же Уллис - это просто невозможно.
- А чего не танцуете? - спрашивает Карро. У нее красные глаза.
- Мы танцевали, - врет Сюсанна. - Просто устали.
- Ясно, - отзывается Уллис, явно не веря.
- Ну да, у вас тут явно веселье, - говорит Карро и тычет Уллис в бок.
- Королевы вечеринок! - визжит Уллис, и Карро снова ржет как ненормальная, а потом эти двое, слава богу, уходят: чмоки-чмоки, пока-пока.
- Вот лохушки, - говорит Сюсанна.
Йенна не сразу понимает, кого она имеет в виду. Но через секунду думает уже о другом: где же, где же Сакке?
Йенна его не видит.
Нигде его нет.
- А теперь, друзья мои, последняя композиция, - сообщает диджей. - Так что ловите шанс, обнимайтесь как следует, а потом пора домой.
Микрофон потрескивает и гудит.
Вся дискотека потрескивает и гудит, двигаясь в такт.
"Ловите шанс".
В голове у Йенны звучат Маритины слова. Она должна пригласить Сакке на танец. Всю дискотеку они с Сюсанной просидели и проболтали, но вот последняя композиция - "ловите шанс". Она должна это сделать. Правда, должна.
- Вон он, - говорит вдруг Сюсанна, словно читая мысли. - Стоит рядом с диджеем.
- Все, я пошла, - решает Йенна.
И идет.
Встает с места, ныряет в толпу на танцполе, протискивается между горячих пульсирующих тел и ласкающих рук, "ай!" и "извини!" и все это время не сводит глаз с него. Она видит его лучше, чем остальных, и вот она рядом, и вот - вот - вот - вот - вот!
Вот.
Черт.
- Потанцуем? - не успевает сказать Йенна, потому что…
- Потанцуем? - говорит Сакке какая-то девятиклассница, и Сакке соглашается, и Йенна стоит, опустив руки.
Лишняя. Никчемная.
- Отойди, мешаешь, - кричит Уллис, извиваясь в обнимку с Хенке и засовывая язык ему в рот по самые гланды.
Огни дискотеки ослепляют, дразнят и мигают прямо перед глазами, и Уллис случайно попадает локтем по щеке Йенны, которая чувствует, как внутри сразу выступает кровь.
Да.
Внутри Йенна истекает кровью.
Глава 20
У Йенны был папа.
Йенне десять лет, и у нее есть папа, так-то вот! Просто он сейчас не здесь, слышали? Просто он не здесь.
Йенне десять лет, она заходит в гостиную. Мамы там нет. Весна - мама сидит на балконе. Она обожает там сидеть: ноги на табуретке, чашка кофе, книга писательницы Муа Мартинсон.
Йенна крадется в мамину комнату, прямиком к секретеру. Скрип, скрип - выдвигает нижний ящик. Бумаги, коробочки и прочая мелочевка. Йенна находит мамину шкатулку с украшениями. В шкатулке ждет красный бархатный мешочек. В мешочке лежит листочек.
На листочке - телефонный номер.
Тот самый телефонный номер.
Йенна знает, что у нее есть папа. Она знает, что папу зовут Конни, он живет в Стокгольме с двумя детьми и новой женой, у которой кривой нос. То есть не с новой женой, а… Йеннина мама и Конни не были женаты. Так что этот подлец сбежал в два счета (так однажды мама сказала по телефону Марите, не зная, что Йенна подслушивает у двери).
Конни переехал в Стокгольм, когда Йенна была совсем маленькой. Ей было года два. Йенна не помнит.
Йенна знает, что можно набрать этот номер. Мама сама говорила, что можно. "Хочешь позвонить - звони, - сказала она. - Я положу листок в шкатулку, чтобы ты знала, где он".
Но стоит только Йенне произнести имя Конни, как мама становится не похожей на саму себя, грустной. Появляются морщинки.
Взгляд становится задумчивым. Йенне так хочется, чтобы мама снова стала собой, что она больше ничего не говорит. Лучше не начинать. Йенна знает, где лежит листок, этого достаточно. Совсем необязательно задавать лишние вопросы и портить маме настроение.
Йенна никогда не думала, что ей захочется позвонить.
Но вот ей десять лет - и хочется.
Йенна разворачивает листок и несет в свою комнату. Осторожно садится на край кровати и берет трубку. Долгое гудение. Йенна медленно нажимает на кнопки. Одна. Другая. Она нажимает, нажимает, и вот уже скоро, скоро сигнал пойдет по проводам, скоро кто-то ответит!
Йенна кладет трубку.
Кладет трубку, не дав кому-то на том конце ответить - или не ответить.
Глава 21
- Ты влюбилась в Сакариаса?
Вопрос ударяет в спину, Йенна чуть не падает. Она резко оборачивается, взмах хвостика: позади нее стоит Уллис. Уллис, Карро и Лиселотта.
- Нет, а что?
Йенна не знает, на кого смотреть, - боится всех вместе и каждую по отдельности. Стоят стеной, твердой красной кирпичной стеной.
Красные накрашенные губы.
- Ты, кажется, хотела пригласить его в пятницу? - говорит Лиселотта. - Я видела.
- Я тоже видела, - поддакивает Карро.
- Совсем не собиралась, с чего вы взяли? - быстро, может быть, слишком быстро отвечает Йенна, перебирая свои книги.
- Ага, значит, не собиралась, - Уллис сверлит Йенну взглядом. - Ну, мы, значит, ошиблись.
- Наверно уж, ошиблись, - Йенна довольна своим непринужденным тоном. - А что?
- Да нам просто интересно! - Лиселотта прижимает ладонь к груди. - Знаешь, такие вещи как-то хочется знать.
- Ясно, - Йенна пожимает плечами. - Ну, теперь вы знаете, что ни в кого я не влюбилась.
- Да, теперь мы знаем, - глаза Уллис блестят. - Как щека, кстати? Хенке сказал, что я заехала локтем тебе по щеке.
Хенке сказал Уллис, что та заехала локтем Йенне по щеке.
Хенке знает, как зовут Йенну.
Уллис и Хенке говорили о Йенне.
"Ты заехала Йенне по щеке", - сказал Хенке.
Йенна существует.
- Да нет, все в порядке, все нормально, - отвечает она.
- Ну ладно, - говорит Уллис, кивает Карро, которая кивает Лиселотте, и они уходят.
- Ты же никому не говорила, что я влюбилась в Сакке? - спрашивает Йенна Сюсанну, которая только что вернулась с занятия по фортепиано.
- Конечно, нет! - остановившись, Сюсанна роняет нотный лист, поправляет очки. - С чего ты вдруг подумала? Что тебе в голову взбрело?
Йенна пожимает плечами. Вообще-то, она знает. Вообще-то она знает, что Сюсанна никогда в жизни никому не выдаст ее тайну. Она никогда так не делала и никогда не сделает. Ни за что. И все же Йенне хочется поддразнить Сюсанну, вывести ее из себя. Она сама не понимает почему.
- Просто странно, что они решили, будто я в него влюблена, - говорит Йенна, - только потому, что я просто шла в его сторону.
- Значит, было заметно! Ты не очень-то пряталась. А я ничего не говорила.
Ты же сама знаешь. Я с ними вообще не общаюсь.
Сюсанна поднимает листок с пола. Он угодил в чей-то плевок. Уголок листка уже грязный и мокрый.
- А еще я видела, что ты там говорила с Лиселоттой, - Йенна продолжает наступление. - Когда был последний танец.
- Ну да, говорила. Она подошла и попросила жвачку, а потом стала болтать. Ты вообще сама виновата - где ты была?
Сюсанна уже вовсю сердится. Она машет листком, пытаясь его высушить.
- Я что, должна была сидеть одна, пока ты бегаешь по своим делам? Ты такая странная, Йенна.
- Может, ты сама странная?
Сюсанна смотрит на Йенну. Йенна смотрит на Сюсанну. Все тепло между ними улетучилось. Может быть, не сию минуту, а уже давно. "С&Й" - что с ними случилось? Как может дружба просто взять и испариться? Но Йенне и вправду кажется, что Сюсанна последнее время ужасно занудная и скучная. Больше сил нет. Может быть, пора расстаться.
Расстаться? Разве с друзьями расстаются?
Наверное, расстаются. Но с кем тогда дружить?
Ни с кем.
Правда. Кроме Сюсанны, у Йенны никого нет. Что правда, то правда.
- Прости, - говорит наконец Йенна. - Я понимаю, что ты ничего никому не говорила.
Сюсанна кивает, но все еще злится.
- Стефан передавал привет, кстати, - говорит она, бросает ноты в ближайшую урну и уходит.
Глава 22
Мама не может встать.
Йенна с мамой пришли в гости к Марите. Маритиных детей дома нет, муж Уве возится на кухне, чтобы дамы могли поболтать наедине.
Мама, Марита и Йенна пили кофе, сидя на диване - очень мягком диване обычной высоты. Дома у Йенны "адаптированный" диван: он стоит на кубиках, чтобы маме было легче вставать.
А в нормальных домах никаких специальных кубиков из центра социальной помощи нет.
Поэтому мама не может встать.
- Боже ты мой! - мама почти смеется.
Она пытается - не получается, не выходит. Мама раскачивается назад - вперед, чтобы оттолкнуться. Диван скрипит, но маме не встать. Она сидит, где и сидела.
Марита зовет Уве. У Йенны быстро бьется сердце, ей стыдно, и, когда Уве появляется в комнате, она отходит в сторону.
- Диван слишком низкий, - одышливо объясняет мама, шевеля здоровой ногой. - У нас дома… кубики такие специальные, и под кроватью, и под диваном, а тут… тут я встать не могу, черт.
- Ой-ой! - Уве старается изобразить бодрый тон. - Сейчас все уладим!
Он смотрит на Мариту. У Мариты в глазах слезы.
- Давай-ка поднимем ее, Марита! - обращается Уве к жене. - С двух сторон!
- Да как же мы? Надо осторожно.
- Конечно, осторожно.
- Все получится, все получится, - успокаивает их мама. - Я и сама постараюсь, если вы только…
Йенна видит, как из-под парика стекают капли пота.
- Как взяться? - Марита прикасается к маме, трогает плечи, гладит по щеке, опускает руки, в конце концов не знает, куда себя девать. Уве встает по другую сторону:
- Все будет хорошо, Лив. Марита, ты тоже бери, поднимаем: раз, два, три…
Четыре, пять, шесть, семь.
Ничего не происходит.
Не получается.
- Нет, - обреченно вздыхает мама. - Не выходит. Господи, боже мой…
Йенну тошнит. Йенне хочется сбежать подальше.
Но нельзя.
Вот черт!
- Может, я лучше сзади подтолкну? - предлагает Уве.
Мама слабо кивает - что угодно, как угодно.
Девять минут, тридцать пять целых и тринадцать сотых секунды требуется, чтобы поднять маму с дивана. Йенне кажется, что прошли годы. Мама стоит посреди комнаты, как ребенок, которого достали из ванны, - стоит и дрожит, дожидаясь теплого полотенца.
- Вот так вот! - торжествует Уве.
- Не так все и страшно, - подбадривает Марита.
Мама отвечает еле заметной улыбкой. Она вспотела, тяжело дышит и прячет лицо. Марита гладит ее по спине.
- Соцтакси уже приехало, - говорит мама, глядя в окно. Йенна слышит, как тяжело ей говорить, борясь с одышкой. - Йенна?
Йенна кивает, пряча взгляд от мамы.
- Спасибо вам, - говорит мама, долго не отпуская руку Уве. - Сильный получился финал, ничего не скажешь!
Шутки, смех, снова шутки - а что еще делать?
- Оставалась бы ты на диване, встречались бы почаще! - шутит Марита.
- Прекрасная мысль! Может, и пирожные с кофе будут каждый день? Все, сажусь на место!
Уве смеется, Марита смеется, мама смеется: пока, спасибо, услышимся, конечно, до скорого!
Йенна не смеется.
Вы что, не понимаете?
Не смешно!
Глава 23
Та история со Стефаном, конечно, ничего не значила.
Так Йенна ее и запомнила: история, которая, конечно, ничего не значила. Поэтому и вздрагивает, столкнувшись с ним в магазине.
- Привет! - говорит Стефан. У него под мышкой пакет чипсов. У Йенны в руке корзинка, полная продуктов.
- Привет, - отвечает Йенна, и ей хочется спрятаться среди бутылок с кетчупом, чтобы красные щеки сливались с помидорами на этикетках.
- Как дела? - спрашивает Стефан.
- Спасибо, хорошо, - отвечает Йенна. - А у тебя?
- Тоже хорошо.
Стефан поправляет пакет.
- Что вечером будешь делать? - спрашивает он.
И не успевает Йенна ответить: "Ничего особенного, просто с мамой посижу, наверное" (хотя такого, она, конечно, не сказала бы ни за что), он продолжает:
- В ту пятницу, помнишь?
- Да, - Йенна очень хорошо помнит, но пытается не подать виду.
- В общем, прости. За пиво. У тебя потом проблемы были? Я дурак вообще.
Стефан нервно тараторит, и Йенне становится спокойнее. Она кладет бутылку кетчупа в корзину.
- Да нет, ничего, - она искренне улыбается.
- Да, дурак я, - не унимается Стефан. - Отец бы меня убил, если б узнал.
- Да ладно, правда, ничего, - снова говорит Йенна.
Пакет с чипсами хрустит под мышкой у Стефана. Он берет его и начинает подбрасывать в воздух, выглядит это совсем по-дурацки.
- Ладно, я пошел, - говорит наконец Стефан. - Увидимся у нас дома, да? Давно ты не заходила.
Йенна не отвечает. Честно говоря, она не помнит, давно это было или нет.
В школе они с Сюсанной все время вместе, но Йенна больше не ходит домой к Сюсанне. Раньше ей нравилось там бывать, у Сюсанны такие добрые родители.
Добрый-добрый папа. Добрая-добрая мама.
Всегда предлагают Йенне остаться на ужин, и, когда она соглашается, мама Сюсанны ставит на стол самую красивую посуду, а папа готовит настоящий праздничный ужин. Он повар. Потом они едят, всей семьей, а после ужина долго сидят и разговаривают, смеются, и нет у них никаких проблем. И Йенна сидит среди них, в кругу семьи, здесь она желанный гость, и она этому рада.
Так было раньше.