Рыба-вьюн
В начале лета Васька поймал на Рожайке 90 пескарей, через день Славка принес домой 80 пескарей и 15 пузух - его кошка поедала и эту бледную рыбку с отвислым пузом. Жилпоселовские рыболовы заволновались, а рекордсмены стали ловить рыбу бутылками. У одной отколют горлышко, у другой - дно, вставят одну в другую, набьют белого хлеба в эту стеклянную вершу, поставят в тихую воду, и лезут в нее голодные рыбешки!
Еще через неделю рыбу стали ловить корзинами. Это - здорово! Если умело орудовать корзиной, то можно поймать и головля и плотвичку. Корзиночную ловлю мальчишки освоили быстро. Три-четыре рыбака собирались по утру в артель и шли на речку. Рожайка отдавала все свои запасы, но на следующий день новая артель, а то и две-три, вновь вылавливали огромное количество (для речки то в метр глубиной) рыбы.
В эту хлопотливую жизнь вмешалась осень. Еще август гулял по земле, а уже холодно стало, тучи повисли над Рожайкой, дожди затюкали по ее доброму сердцу. А когда до школьного сентября осталось совсем немного, не выдержали два друга.
- Десять дней никто рыбу не ловил. Представь, сколько ее скопилось! - сказал Славка, и Васька легко вообразил, как из речки на берег вываливается крупная, жирная рыба.
Ловить! Ее нужно было ловить, не смотря на запреты, холода и Илью Пророка. Ловить! И только корзиной, потому что рыба наверняка в осоке сидит - греется.
Ранним утром они взяли корзину, большой бидон и пошли на речку. Рожайка встретила их неприветливо. Как будто обиделась, что долго не ходили. Серая, постаревшая, струилась она несмелым потоком, обнажая на мелкой воде свои жилы и кости.
Первым полез в воду Славка.
- Уй ты! - крикнул он от зябкого удовольствия, вышел на середину реки, оттуда - резко к берегу, загребая воду корзиной. - Смотри! - обрадовался, выбрасывая снасть на берег. - Такой вьюн! В жизни не видел!
Вьюн - серый, скользкий, вертлявый - был сантиметров на двадцать. Зло трепыхаясь в корзине, он не давался в руки, но Славка загнал его в угол, зажал в кулаке.
- Не выпускай, покажем. Такого вьюна никто не ловил.
- Сейчас вся рыба ожирела. А зачем его домой тащить, если его даже кошки не едят?
- Пусть останется. На затравку. Наловим, тогда выбросим.
- Ладно, держи.
Вьюн крутанул в воздухе резвый пируэт, упал у васькиных ног. Славка пошел в воду. Те же натренированные движения, та же уверенность, тот же четкий подъем корзины, но… рыбы не оказалось. Только тина да две ракушки.
- Сейчас попрет! - улыбался Васька, но пока только перли мурашки по славкиному телу.
Третья попытка - пусто в корзине, четвертая, пятая. Васька сменил друга, но безрезультатно: исчезла рыба. Но куда?
Славка вытащил из бидона недовольного вьюна.
Вьюн смотрел на них тяжелым рыбьим взглядом, полном водяной тоски и бессильной злобы. Глаза его не просили, не требовали - они жаждали воды. Речка шевелилась осокой совсем рядом, он чувствовал ее своею склизкой чешуей, и только бы пальцы разжал человек, дополз бы до воды, дотянул, говорили глаза рыбьи, усталые.
- А ну его! Зачем он нам? - Славка сунул кулак в воду, медленно разжал его. Соскользнув с ладони, рыба юркнула в глубь и, даже не попрощавшись со своими спасителями, презрительно вильнула хвостом.
Через несколько минут они рассказывали друзьям о вьюне.
- Таких вьюнов не бывает! - даже не выслушал их до конца Игорь Волков. - 15 сантиметров, не больше.
- Вот такого вьюна Славка поймал, точно говорю.
- Не бывает таких вьюнов, сказал.
- А Славка поймал! Я его в руках держал - вот такой!
Эх, жалость-то, какая! Никто не верит. Последний рекорд уходящего лета остался в реке. Но он же был! Его Славка поймал!
Спорили мальчишки, пока не вышел Колька, явно чем-то взволнованный.
- Пацаны, вот такой белый гриб принес братан из Юсуповского леса. Я завтра туда пойду.
- Никитский лес не хуже, - заявил Васька, и участь всех рыб и рыбешек речки-Рожайки была решена - про них мигом забыли.
А вьюн-рекордсмен, не догадываясь об этом, забился в осоку и, тяжело ворочая жабрами, вспоминал недоброе свое приключение.
На льдине
Земля с радостью освобождалась от рваных пятен снега и подставляла бока свои жаркому солнцу. Все вокруг так и играло: чистые лужи, грязные лужи, Васькины глаза, Славкины глаза, кривые пальцы тополей, длинные пряди берез. Два друга бежали к реке. Она, пухлая, словно ее оса укусила, тянулась по окраинам города в сторону Москвы. Два рыбака, рыжая дворняга, поле, ожиревшее за зиму, и ни одной льдины! Какие-то огрызки плавают вместо льдин.
Сразу стало грустно. Вспомнились учителя и мамы.
- Васька, пойдем в Константиновку: должна же где-нибудь нормальная льдина плыть!
- Маленькие есть и большие должны быть, - вывел несложную, весеннюю формулу Васька и побежал к реке.
Настроение быстро улучшалось. Живучий дух витал над речкой, веселя друзей. Они верили - найдется льдина! Они даже палки прихватили с собой из штакетника у водокачки.
- Смотри! - крикнул Славка. - Льдина!
- Здоровенная!
Большая серая льдина прижалась боком к противоположному берегу и будто бы спала.
- Как хряк в огороде, - зачарованно прошептал Васька. - Надо только от берега ее оттолкнуть. Побежали на тот берег!
Льдина покоилась в безмятежной лени в трех метрах от берега.
- Пузом на мель села, - Васька попробовал палкой глубину.
- Пройти можно.
И вот счастливые друзья уже плыли на льдине:
- Ура! Крейсер!
Но радость их поутихла сразу же, как только они попытались снять льдину с мели - у крейсера был прочный якорь.
- Она здесь все лето хочет загорать?! - разозлился Славка.
- Не столкнем, - сдался Васька. - Вчера надо было.
- Всю весну прозевали! - Славка сошел со льдины и охнул. - Ого! Воды-то сколько стало, чуть не залил!
- Дай-ка я, в воду полез Васька и… залил сапоги: река стала глубже. - Кранты! Надо идти босиком.
Они разулись, завернули повыше брюки, прошли, поеживаясь метра два и оглянулись. Но что это! Льдина сама, без всяких палок стала медленно разворачиваться - проснулась!
- Васька, куда это она? - последняя надежда поплавать на льдине ускользала от них. - Бежим! - Ну никак нельзя было упускать ее!
Льдина тяжелая, ленивая, повернулась широким боком к реке и, подхватываемая течением, подалась вперед. Мальчишки устремились за ней. Успели!
- Толкай ее! - кричал Васька, упираясь палкой в дно реки и не замечая, что стоит босиком на снегу, пятки обжигает колкий холод, а правая брючина совсем промокла.
- Давай, давай! - рычал Славка, и льдина слушалась их!
Будто соскользнув с бугорка, она отдалась спокойному течению реки и поплыла. Но не успели мальчишки обуться, как льдина вдруг клюнула носом, потянулась головой вниз, на дно.
- Славка, ко мне! Утонешь!
Тот шагнул к другу, льдина приподняла голову, выпрямилась, быстро приближаясь к берегу. Нужно было срочно вырулить ее на середину реки, но мальчишки стояли в центре неуклюжего крейсера и править им не могли.
- Давай расходиться. Я шаг вперед, ты - назад, чтобы держать равновесие, - сказал Васька, тихонько шагнул вперед, и льдина подчинилась воле упорных матросов, они выправили курс!
- Здорово мы ее! И ничего не зря весна прошла! Не зря!
Мальчишки готовы были плясать на своем корабле, если бы не его предательское покачивание!
- А почему она такая? Шаг нельзя сделать, сразу тонет.
- Скажи спасибо, что хоть такую нашли. Васька смотри!
Дождик капает: вот вода почему поднялась - дождь!
Мелкий дождик тюкал по лицам, пробирался за шиворот разбрасывал по воде серые бусинки, холодил руки, но он их не напугал. Раз уж вышла такая удача - плыть до Пахры, а то и до Ленинской!
Миновали "камушки", лучший на Рожайке пляж, дачный поселок, притулившийся к берегу на краю города - хорошо! Солнце блестит, небо синее, а воздух!
- Эй! Смотри! - вдруг крикнул Васька.
Славка вздрогнул. Все шло гладко и спокойно до этой секунды. Льдина, хотя и пугала своим норовом, все же плыла. И вдруг такое!
Сразу за дачным поселком речка круто загибала вправо, выходила на "быстринку". Мальчишки знали: здесь придется попотеть, чтобы река не сбросила льдину на мель, но такого они не ожидали. В том месте, где река, мелея, набирала скорость, дыбились, как на баррикаде, белые льды. Большие и маленькие, остроносые и тупоголовые они, как чудища сказочного царства мертвецов, выкинули из зло шипящей воды бледные тела, прижались друг к другу с явным намерением погубить любого, кто бы не посягнул на них.
- К берегу! - Славка отчаянно работал палкой, а Васька даже присел на колени, чтобы сильнее загребать.
И все зря. В эти минуты льдина показала вредный характер: ее массивное тело, лениво покачиваясь, плыло по середине реки и набирало скорость.
- Тут мелко, Васек, может прыгнем?
- Ты что?! Мамка убьет!
- А может… - хотел что-то сказать Славка, но опасность времени не оставила: ледяные великаны были совсем близко - казалось, это их ехидное шипение неслось из-под воды.
- Славка, осторожно! Там несколько льдин нормально лежит, по ним прыгай к берегу.
Славка махнул головой, отбросил шест, шагнул к другу, и в этот момент льдина на бешенной скорости кинулась головой под воду - под свою маленькую сестру. Славка прыгнул на нее, увидел льдину покрупнее справа - туда, еще одну - на нее. И повернулся назад, крикнул дико, властно, но в то же время заботливо: "Васек, за мной!"
Васек повторил его маневр, и оба они по малым и большим льдинам, спотыкаясь, заливая сапоги, добежали до берега. Но не остановились: ужасный скрежет, злобное урчание, громкое бухание из-под воды поразили их. Они посмотрели туда, где только что был их крейсер, и удивленно переглянулись - льдины не было! Она вся ушла под воду и там, ворочая мощными мышцами, пробивала дорогу вперед, к Пахре. Река гудела. Льдины в заторе подскакивали, как игрушечные. А Васька и Славка шли вдоль реки, смотрели на торосы и слушали страстную песню, рвущуюся из-под воды. Вдруг льдина торпедой выскочила на волю, притихли ее сестры, скользнул по ним ветер.
- Вот это да! - хлопнули Славкины и Васькины глаза.
А льдина, прощаясь со своими смелыми матросами, качнула белыми боками и скрылась за поворотом.
После одного красивого удара
Мальчишки гоняли резиновый мяч и случайно разбили окно у тети Дуси. Удар был красивый и точный. Тетя Дуся вылетела, большая и толстая, как дирижабль, на улицу, и… страшная буря разбушевалась над черными, белыми, рыжими головами футболистов! Сколько было грохота, шума, слов и слез! Муж разъяренной тети Дуси, преспокойный дядя Коля, успел вставить стекло, а она все бушевала и добилась своего: у ребят отняли мяч, как будто он в чем-то виноват.
А без мяча, что делать в июле?
Купаться? С мая лето стояло жаркое - накупались. На стогах в прятки играть? Да там все ходы-лазейки давно рассекретили, не интересно. Рыбу ловить? Итак все кошки ожирели - лопнут еще!
- Айда за грибами в аэропорт, - придумал, наконец, Колька, - там много. Встанем пораньше… а еще лучше там переночуем. На стогах.
- Кто пустит? - вздохнули братья Борович.
- Там стройку тетя Варя сторожит. Скажем, что у нее переночуем. Она уже ушла, видел.
- Точно! - загорелись мальчишки, но родители не поняли страстного их желания раньше всех оказаться в аэропортовском лесу.
И словно раскаты тете Дусиной бури понеслись из кухонь и комнат крик, топот ног, шум посуды.
- Не пустишь - уйду из дома! - пугал мамку Славка.
- Не нужен нам мяч! - рычали братья Борович.
- Сами ехайте в свой зоопарк! - отказывался от заманчивого предложения Васька.
- Все пойдут, а я что - лысый! - кричал Игорь.
Родители защищались упорно, но не выдержали, сдались! Мальчишки собрались у доминошного стола и молча, чтобы не вспугнуть победу, побежали на станцию. Электричка привезла их в аэропорт, которого еще не было, но который совсем скоро должны построить их родители.
На платформе солнца уже не было. Оно, быстро темнея, цеплялось рыжими лохмами за шкуру темнеющего леса, огромным полукругом обнявшего будущие взлетно-посадочные полосы - пока ровное поле. Несколько стогов разбрасывали по нему длинные тени. Пока бежали до самого большого стога, карабкались по пахучей его спине, "стелили постели", солнце перевалилось в большую яму за лесом, а по небу пошли гулять звезды. Позабыв про время, грибники долго болтали обо всем на свете, пока не услышали довольный Мишкин храп.
- Заснул, малявочка! - Валерка укрыл ноги брата сеном, но Славка вдруг крикнул:
- Смотрите, идет кто-то!
- Лось, скорее всего. Большой очень, - решил Васька. - С лосенком. Видите, рядом поменьше.
- Человек это. Руками болтает, - зашевелился Колька. - Тут бандитов каких-то ловили, мне братан рассказывал.
- Давно поймали, - успокоил его Толик.
- Это грибники. Утро скоро. Тс-с. К нам идут.
Что-то большое и черное под руку с таким же черным, но маленьким, медленно приближалось к стогу.
- Не бойтесь, нас девять человек, - сказал воинственный, наверное, с пеленок Женька.
- Остановился. Нет, опять пошел!
- Со стога не прыгать, держаться вместе. Зря палки не взяли!
Не отрывая глаз от неожиданных гостей, мальчишки готовились к бою. Пришельцы, почуяв силу, остановились.
- Пацаны, спите, я на атасе посижу, - сказал Толик. - В случае чего разбужу.
- И я тоже, - напросился в помощники Ленька.
Мальчишки тут же захрапели нервную песенку, к их дружному хору вскоре присоединились и сторожа. А тут и солнце объявилось!
Могучими руками ласкало оно мир с его приключениями и чудесами и, приметив уставших малышей у себя под боком, улыбнулось, погладило взъерошенные головы, отогнало прочь страхи и волнения и спали грибники до самых последних петухов.
Вдруг счастливым смехом задрожал большущий стог.
- Ха-ха, держите меня, я падаю!
- Лося с лосенком увидел!
- Бандитов!
Стряхивая с себя соломинки и сон, мальчишки корчились в сладком хохоте, а тем временем недовольно пробуждался Мишка:
- Валерка, что такое? Чего они?
- Кусты! Это были кусты, понял? Вон - большой и маленький.
- Ну и что? Я вчера их видел там. Чего хохочете?
- Жека, он их еще вчера видел!
- Молодец он у тебя. В разведчики ему надо.
- Идите вы со своими разведчиками. Жрать хочу.
Ему дали черняшки с чесноком. Он съел свою долю, но так и не понял, почему все смеются.
В лесу было много ярко-наглых мухоморов, ехидно-бледных поганок, но ни одного "человеческого" гриба! Это однако не расстроило пацанов. С пустыми корзинами, серьёзным Мишкой они сели в электричку, еще раз объяснили ему про кусты. Он понял и засмеялся:
- Разбудили бы меня и не боялись бы ничего, чудики!
Ленька (маленькая повесть)
Летним утром под окном заурчал мотор, замолчал.
Славка поднял голову с подушки.
"Купил!" - почему-то обрадовался он и, быстро одевшись, поспешил на улицу: там стоял, слегка приподняв над асфальтом переднее крыло, синий мопед.
- Вещь! - сказал Ленька и, деловито протирая руки серой тряпкой, пояснил, словно бы между прочим. - В комке взяли. Чисто случайно. Такие хрен где найдешь. Это тебе не велосипед с мотором, это - мопед. Видишь, какая рама толстая. Двоих запросто тянет.
Славка ничего не понимал в велосипедных рамах, но все же ответил:
- Да, вещь.
- Движок малость отрегулирую и на Пахру смотаюсь.
Сам же он сказал: "Двоих тянет". А зачем? Ясное дело, намек дал Славке: от дома не отходи, чтобы когда "малость отрегулируется движок", не искать его по поселку. Так же? "Кажись так", - думал Славка, пока Ленька регулировал движок. Пацаны на Рожайку ушли - далась им эта Пахра, а он топтался на кухне, кружился вокруг Леньки, сидел у окна, ждал. Уж вечер пришел. Около мопеда бледными поганками валялись окурки "Севера", у Славки от недокупания разгрустились глаза. Надежда искупаться в Пахре улетучилась, как дым от папиросы.
Вдруг весело рыкнул мотор, надежда вновь появилась в Славкином обезвоженном за день сердце. Он выбежал на улицу, увидел залитый солнцем поселок, улыбнулся, готовый сию минуту нырнуть в глубокую воду и плавать вдоль и поперек Пахры хоть до утра… улыбнулся Славка, огляделся, а Леньки и синего мопеда след простыл. Даже клубов дыма не осталось - лишь где-то за домом отрегулированно дренькнул движок и…
- Почему на речке не был? - спросили пацаны, вернувшиеся с речки, а он посмотрел на их прилипшие к головам волосы и сказал:
- Ленька мопед купил в комке. Рамы - во, цвет - синий. Движок регулировал, видите! - и показал на черные пятна бензина, распластавшиеся лягушками по асфальту.
Утром Ленька вновь поставил под окном мопед и, похлопав широкой ладонью по седлу, гордо заявил:
- Сейчас движок малость отрегулирую и на Пахру.
Славка ушел с друзьями на Рожайку, но под вечер убежал домой в надежде прокатиться с Ленькой на Пахру - в тот день движок отрегулировался быстро. Пацаны поняли, почему он сбежал с речки, заявили в один голос:
- Так он тебя и возьмет, держи карман шире.
Славка не стал спорить, даже про Пасху им не напомнил и про церковь.
С Пасхой вышла закавыка на целый год. Прошлой весной Ленька сказал: "На Пасху пойду в церковь куличи святить. Если тебя мать отпустит, пойдем вместе". "Пойдем", - ответил бодро Славка. Он мать уговорил, и друзьям похвалился заранее, и спал перед походом в церковь полдня. Но Ленька ушел без него - со своими корешами и девчонками. Славка даже на улицу не хотел выходить-позориться, но на Леньку не обиделся, ну почти не обиделся. Потому что это же Ленька всю зиму учил его в карты играть. Все карточные игры показал. А в "очко" даже не в карточное, а в воровское научил играть. На пальцах. Во игра. Сидишь на "Камчатке" и дуешься с Васькой на щелбаны или "саечки" - никто не догадается, что ты делаешь. А щелбаны или "саечки" - на перемены. Расчет по справедливости, сколько проиграл, столько и получил.
На Леньку он почти не обиделся, но и на улицу не выходил, сидел, грустный, в комнате, смотрел на книги: алгебра, история, химия, русский язык…
- Физика! - вдруг крикнул он и выбежал на кухню.
Там ели родители Леньки и его младший брат Сашка.
- Все будет отлично, - возвестил Славка. - Я еще вчера хотел да забыл.
- Чего забыл, зачем керосинку зажигаешь? - навострил уши Славка.
- Это не какая-то баба Маня, это - наука! - Славка поставил на керосинку кастрюлю с водой, убежал в комнату, Сашка - за ним:
- Ты чего хочешь, скажи? Я никому, могила.
- Мы скорлупу закалим, понял? Она станет крепче камня.
- Как закалим? - Сашка ничего не знал о закалке яиц.
- Просто! Сначала в кипяток, потом в холод. Раз десять, чтобы прочнее была.
- Ух ты!
Дядя Леша, Сашкин отец, узнав об эксперименте юных физиков, чуть не опрокинул стопку с водкой:
- Ученый мне нашелся, яйца вздумал калить!