Альберт, который живет по соседству, принялся плакать. Он всякий раз плачет - странно даже, что он не заплакал еще раньше. Алиса сбегала и принесла ему один из засахаренных фруктов, которые еще уцелели в папиной коробке, - это был большой орех. Я часто замечал, что засахаренные орехи и сливы сохраняются в такой коробочке до последнего: прежде всего исчезают абрикосы, потом фиги и груши, а потом вишни, правда, это если вам повезло и они вообще есть в коробочке.
Альберт съел орех и заткнулся. Мы разъяснили ему его положение, чтобы не было никакого недоразумения, и он не мог бы потом говорить, будто не знал, в чем дело.
- Никакого насилия мы к тебе не применим, - объявил Освальд. Теперь он был капитаном, поскольку, как всем известно, когда мы играем в пленников, Г. О. любит быть священником. - Пыток не будет. Но мы запрем тебя в сырую подземную темницу, вместе с жабами и ужами, куда сквозь наглухо забитые окна едва проникает солнечный луч, и закуем тебя в цепи. Ну чего ты опять ревешь, плакса? Нет тут ничего страшного. Да, и ложем тебе служить будет гнилая солома, а возле тебя сторож поставит сосуд (сосуд это, попросту говоря, кувшин, чего тут бояться) - сосуд с водой, и черствая корка будет единственной твоей пищей.
Но этот Альберт совершенно не умеет играть, он знай твердил, что уже пора пить чай.
Освальд, конечно, строг, но он всегда справедлив, и поскольку чай уже был готов, и мы тоже успели проголодаться, все, включая Альберта, уселись поесть. Альберт, который живет по соседству, получил все, что оставалось на дне большой банки мармелада, которую мы купили все из тех же фунта и восьми шиллингов, а потом ему, как узнику, достались все корки.
С Альбертом, который живет по соседству, каши не сваришь. Мы устроили ему такую уютную тюрьму, мы даже не стали запирать его вы детской, а просто отгородили ему угол с помощью стульев и проволочной решетки, которая осталась от детского манежика, и даже согрели цепи у камина, потому что он жаловался, что они очень холодные.
Мы достали плетенные корзинки из-под винных бутылок, которые кто-то прислал папе на рождество несколько лет тому назад, аккуратно расплели их и разложили на полу солому. Получилась прекрасная дорожка, и не так-то легко было ее сделать, но Альберт, который живет по соседству, даже не понимает, что такое благодарность. Корки, которые полагается есть пленнику, мы положили на деревянную дощечку, и они не были заплесневевшими, поскольку нам некогда было дожидаться, пока они достаточно отсыреют, а кувшин мы позаимствовали из той ванной комнаты, которой никто не пользуется. И все равно Альберт, в отличие от нас, не получал от этой игры никакого удовольствия. Он ныл, и ревел, и пытался удрать, и опрокинул кувшин, и бросил хлеб на пол, да к тому же еще растоптал его ногами. В конце концов нам пришлось его связать бельевой веревкой и притом впопыхах, так что ему, наверное, было немножко больно. Если б он вел себя как следует, верный паж давно бы его спас - Ноэль как раз ушел переодеваться пажом, когда Альберт опрокинул кувшин.
Мы выдернули листок из старой тетради и велели Г. О. уколоть большой палец, ведь мы, старшие братья, обязаны научить его быть храбрым. Мы-то давно уже не боимся добывать кровь из пальца, а он сперва не хотел, но потом согласился, а я ему немного помог, потому что он все-таки немного боялся. И когда он наконец увидел, как капелька крови становится все здоровей и толще (я потихоньку нажимал ему на подушечку пальца), он сам обрадовался, как я ему и говорил.
Итак, мы написали кровью Г. О. следующие слова (только после слова "возвращен" кровь у нас кончилась, и дальше мы писали розовым лаком - цвет выходит немного посветлее, но лично я всегда использую его, когда бываю ранен в сражении).
Пока Освальд писал это послание, Алиса потихоньку утешала пленника, говоря, что скоро уже все будет позади, и вообще это только игра. Пленник притих, так что я предпочел сделать вид, будто я этого не слышал. Капитану разбойников приходится иногда мириться с подобными вещами.
Итак, мы написали следующее послание:
"Альберт Моррисон попал в плен к разбойникам. Он будет возвращен своим скорбящим близким за выкуп в три тысячи фунтов, и все будет прощено и забыто".
Насчет "прощено и забыто" я был не очень уверен, но Дикки говорил, что он видел в какой-то газете точь-в-точь такое объявление, насчет скорбящих близких, и там были именно эти слова, поэтому я решил, что тут все правильно.
Г. О. был отправлен с письмом - он имел на это право, ведь это его кровью оно было написано. Он должен был подбросить его на крыльцо к миссис Моррисон.
Через пару минут Г. О. возвратился вместе с Альбертовым дядей.
- Что я вижу, Альберт? - возопил он. - Увы, увы, несчастный мой племянник! Неужто я вижу тебя в руках жестоких корсаров?
- Мы разбойники, - поправил его Г. О. - Вы же видели, в письме сказано - разбойники.
- От всей души прошу прощения, джентльмены, - извинился дядя Альберта, - разумеется, речь шла о разбойниках. Итак, Альберт, ты чувствуешь на себе все пагубные последствия непослушания: вот к чему приводит любопытство, которое увлекло тебя вслед за чучелом Гая Фокса, несмотря на то, что преданная мать умоляла тебя отказаться от приманок этого развлечения.
Альберт заныл, что он вовсе не виноват и играть в эту игру вовсе не хотел.
- Раскаяние так и не коснулось твоей души! - объявил его дядя и попросил нас показать ему темницу.
Мы показали ему и загородку, и коврик из соломы, и сосуд, и сухие корки, и все прочее.
- Все отменно устроенно, - признал дядя Альберта. - Альберт, ты не ценишь своего счастья. Когда я был в твоем возрасте, никто не позаботился устроить для меня столь замечательную темницу. По-моему, мне следует оставить тебя здесь.
Альберт опять принялся реветь и сказал, что он просит прощения и будет вести себя хорошо.
- И по этой обветшалой причине ты рассчитываешь, что я уплачу за тебя выкуп? По совести говоря, племянничек, я сомневаюсь, стоишь ли ты таких денег. Право же, сумма, указанная в этом документе, кажется мне преувеличенной: Альберт не стоит трех тысяч фунтов. Да и финансы мои не в столь хорошем состоянии. Возможно, вы согласитесь принять более умеренный выкуп?
Мы сказали, что согласимся.
- Скажем, восемь пенсов, - продолжал Альбертов дядя, - больше мелочи у меня не наберется.
- Большое спасибо, - сказала Алиса, когда он протянул нам деньги, - но может быть, нам не следует брать эти деньги? Ведь это была только игра.
- Все в порядке. Так, Альберт, игра окончена, быстро беги домой и расскажи маме, как хорошо ты провел время.
Как только Альберт, который живет по соседству, вышел из комнаты, его дядя сел в то кресло, которое мы прожгли в прошлом году в день Гая Фокса, и усадил Алису себе на колени, а мы расселись вокруг камина, ожидая, когда наступит время пускать фейерверк. Он послал Дикки за каштанами, и мы поджарили их, а он почти до семи часов рассказывал нам разные истории. У него это отлично выходит - он говорит за каждого человека в своей истории разными голосами. Наконец, он сказал:
- Слушайте, ребятня. Я люблю, когда вы играете и веселитесь, и, по-моему, Альберту тоже следовало бы научиться играть.
- Он еще научится, - пообещал Г. О., но я лучше его понял, что имел в виду дядя Альберта, поскольку я гораздо старше, чем Г. О. Он продолжал:
- Но как же быть с мамой Альберта? Неужели вы не понимаете, как она перепугалась, когда он не вернулся домой? Хорошо еще, что я случайно видел, как вы вели его к себе, и предупредил ее. А если б мы ничего не знали?
Так он разговаривает, только когда сердится или почти сердится. Обычно он говорит, точно по книжке читает.
Мы все молчали. Я думал, что же ему ответить, но первой заговорила Алиса.
Девчонки иногда говорят такие вещи, которые мальчики никак выговорить не могут. Она обняла Альбертова дядю за шею и сказала:
- Простите нас, пожалуйста. Мы правда не подумали о его маме. Понимаете, мы ведь очень стараемся не думать о чужих мамах, потому что…
Как раз в эту минуту мы услышали, как папа открывает дверь своим ключом и дядя Альберта, который живет по соседству, поцеловал Алису и отпустил ее, и все мы вышли встречать папу. Мне показалось, что дядя Альберта, который живет по соседству, пробормотал что-то вроде: "Бедные чертенята!"
Вряд ли он имел в виду нас, ведь мы так здорово повеселились, съели каштаны, а впереди наш ждал фейерверк и всяческие другие удовольствия.
Глава восьмая, в которой мы становимся издателями
Это дядя Альберта посоветовал нам издать газету. Он сказал, что по его мнению ремесло разбойников не может принести нам постоянный доход, а вот ремесло журналиста - вполне может.
Поскольку нам удалось выгодно продать и стихи Ноэля, и "информацию" о лорде Тоттенхэме, мы решили, что и сами вполне сумеем издать газету. Издатели, ясное дело, люди богатые и важные, достаточно вспомнить ту роскошную контору, с большим мягким ковром, большим письменным столом и человеком, который сидит за стеклом, точно мумия египетская, не говоря уж о том, какую кучу монет редактор небрежно вытащил из кармана, когда отдавал мне пять шиллингов.
Дора захотела быть главным редактором. И хотя Освальд тоже хотел быть редактором, особенно главным, он уступил ей: ведь она девочка; и потом, не зря даже в хрестоматиях для детишек пишут, что Добродетель обретет Награду в себе самой. Да к тому же это такая возня! Стоит тебе стать издателем, и все хотят поместить в твоей газете все, что им нравится, и никому дела нет, что все не помещается, как не крути листочки. Просто кошмар! Дора билась-билась, а потом сказала, что если ее сейчас же не оставят в покое, она больше не будет редактором, и пусть кто хочет, сам издает газету.
Освальд, как и полагается хорошему брату, предложил ей:
- Я всегда готов помочь тебе, Дора! - а она ответила:
- От тебя одного больше беспокойства, чем от всех остальных вместе взятых! Вот и будь сам редактором - посмотрим, как тебе это понравится! А я брошу все это!.
Но все-таки не бросила, и мы были редакторами вместе, а Альберту, который живет по соседству, мы разрешили быть младшим редактором, потому что он поранил себе ногу гвоздем, который засел у него в башмаке.
Когда мы придумали эту газету, дядя Альберта отпечатал ее для нас на машинке, и мы разослали по икс… - я хочу сказать, по экземпляру - всем нашим друзьям, и не осталось никого, кому мы могли бы предложить купить газету. Жалко, что мы не подумали об этом раньше. Мы назвали эту газету "Рекордер Льюисхэма", потому что мы живем в Льюисхэме, а "Рекордер" - в честь того доброго издателя. Я бы мог сам сочинить гораздо лучшую газету, но редактор не имеет права сам писать все в своей газете. По-моему, это несправедливо, но такое уж правило. Надо заполнить всю газету тем, что принесут тебе другие писатели. Если у меня когда-нибудь будет время, я сочиню целую газету один, все лучше, чем такая мешанина. У нас не хватило времени, чтобы сделать иллюстрированный выпуск, но на самом первом икс - экземпляре - я нарисовал тонущий корабль в полной оснастке. Поскольку печатная машинка рисовать не умеет, в остальных газетах картинки уже не было. Вы не поверите, сколько времени отняла у нас эта газета! Вот она перед вами.
РЕКОРДЕР ЛЬЮИСХЭМА
Издатели: Дора и Освальд Бэстейбл
От издателя
Любая газета сочиняется с какой-то целью. Наша - потому что мы хотим продать ее и получить деньги. Если то, что мы пишем, принесет отраду чьему-то разбитому сердцу, то мы трудились не напрасно. Но деньги мы тоже хотим получить. Может быть, другим газетам и хватает разбитых сердец, но мы не из таких, и лучше сразу сказать правду.
Издатели.
В газете будет две истории с продолжением, одну напишет Дикки, а другую все мы вместе. Обычно историю с продолжением печатают по одной главе в номере, но мы напечатаем ее всю сразу, если только Дора успеет переписать все набело, А историю Дикки мы припишем потом.
История с продолжением, написанная всеми нами
Глава первая, написанная Дорой.
Солнце садилось за романтически выглядящей башней, когда показались двое путников, спускавшихся с гребня горы. Старший из них был мужчина в самом расцвете сил, а второй был такой красивый юноша, что при взгляде на него всякий вспоминал Квентина Дорварда. Он приближались к замку, в котором прекрасная леди Алиция ждала своих благородных избавителей. Она глядела в зарешеченное окно и махала им белоснежной рукой. Рыцари подали ей ответный сигнал и отправились отдохнуть и подкрепиться в ближайшую гостиницу.
Глава вторая, написанная Алисой.
Принцесса была очень несчастна в этой башне, потому что добрая фея-крестная предупреждала ее, какие ужасы с ней приключатся, если она не будет каждый день ловить мышку. Она наловила уже целую кучу мышей, и теперь в башне почти не осталось кого ловить. И тогда она послала почтового голубя попросить незнакомцев, не могут ли они прислать ей пару мышей, поскольку через несколько дней она станет совершеннолетней, и тогда это будет уже не важно. Поэтому фея-крестная (прошу прощения, но у нас тут не хватит места на такую длинную главу. ред.).
Глава третья, написанная младшим редактором.
(Я не умею - не знаю - оставьте меня в покое).
Глава четвертая, написанная Дикки.
Теперь я должен вернуться к самому началу и кое-что поведать вам о нашем герое. Вам следует знать, что он воспитывался в замечательной школе, где на обед каждый день давали гусятину и индюшатину - и никакой баранины, а пудинга каждому накладывали столько порций, сколько попросит, поэтому они все там становились очень сильными, и перед выпускными экзаменами он вызвал на кулачный бой самого директора и хорошенько его отделал, можете мне поверить. Такая подготовочка позволила ему на равных сражаться с краснокожими, и он стал тем самым незнакомцем, который показался в первой главе.
Глава пятая, написанная Ноэлем.
По-моему, в этой истории пора уже произойти приключению. Поэтому тут появился дракон, изрыгая пламя из ноздрей, и он сказал:
+++
(По английски так не говорят. Ред.
Мало ли что, это же говорит дракон. Может быть, он плохо говорит по-английски, почем ты знаешь? Ноэль).
А герой, который звался Ноэлонинурис, отвечал:
+++
(Нечего вставлять столько стихов, Ноэль. Так нечестно, ведь другие не умеют писать стихи. ред).
И тут они начали драться, и он побил его точно так, как директора у Дикки, а потом он женился на принцессе, и они жили (нет, не жили - дождись сперва последней главы. ред).
Глава шестая, написанная Г. О.
По-моему, у нас получается замечательная история, но только что же там было с мышами? Больше мне сказать нечего. Я готов уступить свою главу Доре.
Глава седьмая, написанная Редакцией.
Итак, дракон умер, а в стране развелось множество мышей, потому что раньше дракон ел их на завтрак, а теперь они размножились и опустошили всю страну. И тогда прекрасная леди Алиция, которую некоторые называют принцессой, объявила, что она не пойдет ни за кого замуж, пока они не избавят страну от мышей. Тогда Принц, чье подлинное имя было вовсе не на Н., а Освальд, взмахнул волшебным мечом, и дракон вновь предстал перед ними, грациозно кланяясь. Они велели ему пообещать, что он будет хорошо себя вести, и потом они простили его, а когда все уселись за свадебный пир, дракон получил все косточки до единой. И они поженились и с тех пор жили счастливо.
(А что же было со вторым незнакомцем? Ноэль.
Его съел дракон, чтобы не задавал лишних вопросов. ред.)
Конец.
Полезные советы.
Теперь из Лондона до Манчестера можно добраться всего за четыре часа с четвертью, только зачем туда ехать?
Грозное предупреждение. Один скверный мальчишка рассказал мне Полезный Совет насчет варенья. Его родители открыли большую банку, а он съел довольно много варенья, набросав в банку мраморных шариков, чтобы казалось, будто все в порядке. Он говорит, что не в силах описать, каковы были его чувства, когда в субботу дело дошло до нижней части банки, где обычно бывает самая сладость. Хотел бы я знать, как он все это объяснил родителям. Мне было бы стыдно, окажись я на его месте.
Научный раздел.
Все опыты проводить во дворе. По возможности без взрывов. Дикки. (Он только что опалил себе брови. Ред.).
Земля по окружности 2,400 миль, а в глубину - 800, или наоборот, я точно не помню. Дикки.
(Сперва проверь, потом пиши. Ред.).
Еще один научный раздел.
В нынешнем девятнадцатом веке Наука забыла дорогу в детскую надменных богачей. Но мы себя к ним не причисляем.
Следует знать, что кусочки камфары будут плавать в теплой воде, но если туда подлить масла, камфара изо всех сил отпрыгнет и остановится. Только не надо наливать масло, пока это занятие не надоест, поскольку потом уже камфара двигаться не будет. Если не знать подобных вещей, можно упустить немало удовольствия, не говоря уж о пользе.
Если положить на дно стакана шестипенсовик, а сверху шиллинг и сильно подуть, шестипенсовик выскочит и ляжет на шиллинг сверху. Сам я сделать этого не могу, но мой кузен умеет: он служит во флоте.
Переписка с читателями.
Ноэль: Стихи у вас замечательные, только из этого, к сожалению, ничего не выйдет.
Алиса: Волосы виться не будут, что с ними не делай, так что и стараться не стоит. Некоторые говорят, главное как следует причесаться, куда бы вы не шли. То есть не именно вы, а все.
Г. О.: Никто и не говорил, будто ты толстая, и вообще тут уж ничего не поделаешь.
Ноэль: Если у меня останется бумага, когда мы покончим с этой газетой, я обменяю ее на твою чернильницу или на тот ножик, в котором такая полезная штучка, чтобы выковыривать камешки из лошадиных копыт, а просто так я бумагу не отдам.
Г. О.: Мало ли отчего может сломаться паровозик. Надо спросить Дикки, он умеет их ломать. Наверное, с вашим паровозиком произошло то же самое, что и с его.
Ноэль: Если вы думаете, что надо посыпать все дорожки в саду песком, чтобы там начали гнездиться крабы, значит, вы не совсем здоровы.
Ты столько раз переделывал свою поэму о Ватерлоо, что теперь мы можем разобрать только то место, где герцог Веллингтон взмахнул своим мечом и что-то сказал, а что сказал, тоже непонятно. Что это тебе вздумалось писать розовым мелком на промокашке? - Ред.
(А кто стащил мой карандаш? - Ноэль).