Интересные случаи? Да нет, что-то не припомню… Этот день запомнился мне просто как очень счастливый день. Мы тогда в последний раз выехали на прогулку всей компанией, и нам было хорошо вместе - вот и всё. До того было хорошо, что прямо реветь хочется, как вспомнишь. Оскар был очень весёлый из-за истории в столовой. Ему тогда, конечно, казалось, что уж теперь-то дело пойдёт - скоро всё станет по-другому. Ну, а Ева… Мне она запомнилась лучше всех в тот день. Лотта сплела ей венок, и с этим венком на голове она похожа была то ли на невесту, то ли на лесную фею. Я, по-моему, никогда ещё не видел её такой красивой.
Интересные случаи? Какие-то происшествия, конечно, всё же были. Был, например, такой случай, что Бродяга уселся на мазь от комаров - удивительная у человека способность садиться на самые неподходящие вещи! В результате только его зад и не пострадал от комаров. А вообще они нас всех облепили, просто ужас.
Лотта не захотела удить рыбу. Ей жалко было бедных рыбок. Она нашла себе другое развлечение - передразнивала всех подряд знакомых нам жителей Дальбу: Кристин-Стирку, близорукого Янссона, Хедвиг, Травссона. Она так здорово их всех представляла, что прямо сразу можно было узнать. Ой, глядите, вылитый Гроберг! "Будьте любезны, пожалуйста, заходите, не забывайте". А это кто? Цеттерблум, кто ж ещё! "Э? Что такое? Всё. Точка. Никаких". Мы сидели у костра, ели, пили и веселились, как дети, глядя на забавное представление.
Но это уже было потом, после рыбалки.
Бродяга, как пришли, сразу развёл костёр в яме на камнях, которые мы натаскали. Мы собирались испечь там наш будущий улов. Вместе с картошкой. Бутылки мы поставили в воду у берега, чтоб охладились.
- Маловата яма-то, чудище не поместится, - сказал Стаффан.
- Ничего, потом сделаем поглубже, - сказал Бродяга.
Бродяга с Оскаром отправились вверх по берегу горной речки, а мы со Стаффаном спустили на воду плот. Плот этот мы нашли на берегу в камышах. Плот был сколочен кое-как - несколько трухлявых брёвен и две-три жердины поперёк. Вода свободно проходила между пазами и заливала наши босые ноги. Мы оттолкнулись шестом и выбрались через заросли камышей, кувшинок и водорослей на открытую воду. Над нами летала стрекоза, красно-зелёно-голубая на солнце. На плоту лежали наши удочки, банка с червями и подводный бинокль.
Мы прихватили с собой обломки досок, чтобы грести. Когда мы отплыли подальше, я приставил к глазам бинокль и посмотрел в него на берег. Лотта ползала на четвереньках и собирала камешки. А Ева стояла у костра и раздевалась, захотела, видно, искупаться. Я видел её сквозь дым костра, как сквозь туман - будто лесная фея…
Мы бросили грести, и плот наш тихонько поплыл сам по себе. Мы опустили бинокль широким концом в воду и заглянули в подводные глубины. Зелёный подводный мир, пронизанный бледно-зелёными лучами света. Царство молчания! Стайка колюшки застыла в неподвижности, и вдруг - раз! - метнулась в сторону. Серо-голубой полосатый окунь не торопясь проплыл мимо ржавой консервной банки - а вдруг это щука? В бинокль она казалась просто громадиной.
- А вдруг мы увидим чудище! - сказал Стаффан. - Представляешь?
Я представил, как оно вынырнуло бы на поверхность, отряхнулось от тины и одним ударом хвоста взметнуло бы целый фонтан всяких там ракушек, водорослей и перепуганных рыбёшек. Оно запросто разнесло бы наш плот в щепки. Для него эти брёвна - всё равно что для нас зубочистки.
А вдруг оно попалось бы на наши крючки? Оно с такой скоростью поволокло бы нас за собой, что только пена бы шипела. Высунуло бы из воды ноздри и выбросило такой фонтан, что нас захлестнуло бы и смыло с плота.
Но мы так и не увидали легендарного Чудища Скалистого озера, и нам не удалось поймать его на удочку. Оно, наверное, забилось в какую-нибудь подводную пещеру. Зато мы поймали целых четыре окуня. Когда мы вернулись со своим уловом, Оскар с Бродягой уже сидели у костра. Бродяга чистил гольцов и форелей, которых они поймали. Солнце уже садилось. Бродяга сказал, что чудище может и подождать, надо сначала подзаправиться.
Лотта разбирала свои камешки. Она взяла один камешек и стала его рассматривать. Это был гладкий чёрный камешек, отшлифованный до блеска временем и водой. Он был похож на чёрную каплю, на застывшую слезинку.
После ужина Бродяга взял свою гитару и спел нам.
Бродяга кончил петь, а мы ещё долго сидели и молчали.
…Вот после этого Бродяга и поймал чудище.
То есть чуть было не поймал.
То есть так ему показалось.
Был уже вечер. Оскар развёл огромный костёр, языки его взвивались к небу и швыряли пригоршнями искры. Мы поставили палатку и приготовили всё на ночь. Лотта разбирала свою коллекцию камней. Последний-из-Могикан грел у костра свои аппетитные окорока. Ева принесла с озера воды, чтобы помыть посуду. Стаффан перелистывал книгу "Воспитание и дрессировка собаки", пытаясь отыскать что-нибудь новенькое, что можно было бы применить к воспитанию Последнего-из-Могикан.
Бродяга отправился к озеру - авось ещё чего поймается, а может, просто посидеть отдохнуть, глядя на поплавок.
Но очень скоро борода его опустилась на грудь, шляпа сползла на глаза, и с берега послышался храп. Не какой-нибудь там мирный храп, не какое-нибудь деликатное, боязливое похрапывание. Нет, это был мощный, многоголосый, оглушительный храп. Это звучало примерно так, как если б в воздух взлетела вдруг целая стая крякающих, гогочущих и орущих уток, гусей, сорок и лебедей с парочкой летающих лошадей впридачу.
И вот, значит, пока Бродяга храпел, на крючок ему попалось чудище.
Удилище изогнулось дугой, леска натянулась до предела. Вода бурлила и пенилась, будто где-то в глубине заработал пароходный винт. Что-то плескалось и брызгалось. Бродяга моментально вскочил. В воде можно было различить очертания диковинного зверя: горбатая спина и то ли рога, то ли уши.
- Вот чёрт, это что ж за зверь такой? - воскликнул Бродяга. - Ей-богу, братцы, то самое чудище!
- Давай отпускай леску, а то оборвёт, - сказал Стаффан.
- Надо его поводить подольше, - сказал я.
- А что отпускать-то, леска вся, - сказал Бродяга.
- Иди за ним! - заорал Стаффан.
- Поводить надо, поводить! - завопил я.
- Хватай его прямо голыми руками! - завизжала Лотта.
Бродяга полез в воду, но поскользнулся на камне и - бултых! - плюхнулся чуть не с головой. Над водой судорожно дёргалась рука с удочкой, по воде тихонько плыла широкополая шляпа.
- Классный прыжок! - крикнул Стаффан, который немного разбирался в прыжках в воду. - Двойное сальто с пируэтом!
- Держи, не отпускай! - заорал я.
- Хватай его прямо руками! - кричала своё Лотта.
Бродяга быстро встал на ноги. Раздвигая животом воду, он стремительно двинулся прямо к чудищу. Нам показалось, что он ухватил его. И правда схватил! Разыгралась самая настоящая битва. Кто же победит? Разве Бродяге устоять против легендарного Чудища Скалистого озера? Противники отчаянно барахтались в воде: фырканье, сопенье, фонтаны брызг.
- Бродяга! - завопила Лотта. - Иди назад!
Она даже побледнела, бедняжка.
- Не бойся, - сказал я. - Уж Бродяга-то справится. И чудище-то совсем небольшое. Для него это - тьфу, раз плюнуть.
Ну, что я говорил? Вон и Бродяга, схватив чудище в охапку, шлёпает с ним к берегу и улыбается во весь рот. Только что ж это он такое несет? Почему такое маленькое? Не может быть, что это вот и есть то самое страшное Чудище Скалистого озера, на которое расставляли хитроумнейшие капканы. Да и морда что-то уж очень знакомая - нос, как пятачок, и глазки свиные…
- Так это ж наш Могиканин! - завопила Лотта.
Если уж говорить всю правду, мы со Стаффаном и без неё это знали. Когда мы услышали, что наш горе-рыболов захрапел, мы решили подшутить над ним. Мы привели Последнего-из-Могикан к самой воде, привязали его к леске от удочки Бродяги и бросили подальше в воду палку. И Стаффан шепнул ему на ухо: "Апорт!" Поросёнок недолго думая плюхнулся в воду, чтобы выполнить команду.
Шутка шуткой, но мы хотели заодно потренировать Последнего-из-Могикан на выполнение команды "Апорт!". Прекрасный случай проверить его в полевых условиях, как сказал Стаффан. И удачно, что тренировка проходила на воде. Ведь мы уже убедились, что Последний-из-Могикан побаивается холодной воды (в тот раз, когда поставили его под душ), так что надо было его приучать.
И всё вроде бы шло прекрасно. Ни один из этих самых пойнтеров или сеттеров, будь он хоть сто раз аристократ, из тех, чьи родословные красуются в Рыцарском Замке, не сумел бы выполнить команду "Апорт!" лучше и точнее. Но неожиданное нападение Бродяги, как видно, подействовало нашему Могиканину на нервы.
Когда Бродяга добрался до берега, Последний-из-Могикан рвался из его объятий.
Он проскакал через камыши, пролез через нагромождение валунов на берегу и взобрался на горку. Там он на секунду остановился и оглянулся на нас. Он смотрел на нас печальными глазами, будто хотел сказать: "Как вы могли так поступить со мной?" Он отвернулся от нас и помчался дальше, прямо к тёмному, огромному лесу.
- Могиканин! - стал кричать ему Стаффан. - Ко мне! К ноге! На место!
Но Последний-из-Могикан не послушался. Последний-из-Могикан убежал.
8
Кто бы мог подумать, что Последний-из-Могикан способен удрать от нас!
Что же нам было делать? Не могли же мы бросить нашего любимого поросёнка на произвол судьбы, одного в тёмном лесу. А вдруг он заблудится? А вдруг подвернёт копыто и так и будет валяться в какой-нибудь там расселине в скале, пока не умрёт с голода? А вдруг его унюхает какой-нибудь свирепый медведище и сцапает за загривок? Наш добрый, простодушный поросёнок мог стать лёгкой добычей для любого лесного зверя.
- Надо идти его разыскивать, - сказал я.
- Угу, - сказал Стаффан. - Только нам лучше разделиться. Так легче будет найти.
- Я тоже хочу, - сказала Лотта. - Петтер, миленький, возьми меня, а?
Она так умоляюще на меня смотрела, что трудно было отказать. Но я не мог взять её с собой в лес. А вдруг что случится? Я б себе никогда потом не простил, если б с ней что случилось.
- Нет, - сказал я и отвёл глаза. - Тебе лучше остаться здесь. Здесь ты нужнее: вдруг он вернётся.
- Мы ведь ненадолго, - прибавил Стаффан. - Часок походим, и всё. Позже уже не имеет смысла. Будет совсем темно. Если за это время не найдём, остаётся только надеяться, что он сам вернётся.
- А я всё равно хочу с вами, - надулась Лотта. - я хочу. Всё, точка, никаких.
- Ну, Лотта, будь же умницей, - сказал я не очень решительно и похлопал её легонько по плечу. - Мы же скоро вернёмся.
И вот мы, значит, отправились на поиски, Стаффан и я. А Лотта, надувшись, поплелась к костру, где Бродяга занимался тем, что развешивал для просушки свои брюки. На Лотте была та самая шляпа, которую я нашёл на кирпичном заводе, и она надвинула её на самые глаза, чтобы показать, что не желает иметь никакого дела с такими бесчувственными воображалами. И что плевать она хотела, куда мы там отправились и что с нами будет.
Разве я знал тогда, что меня ждёт? Встречаемся через час - так мы договорились. Я и думать не думал, что пройдёт гораздо больше времени до нашей встречи.
Я пробирался через лес, а в голове у меня вертелись всякие там "если бы" да "лучше бы". Если б мы не устроили эти идиотские тренировки на воде, Последний-из-Могикан не обиделся бы на нас и никуда бы не удрал. Лучше б мы позаботились, как научить его ориентироваться на местности, вместо того чтобы учить его лазать по лестницам и всякой прочей ерунде.
Вот если б я был опытным следопытом, таким, который сразу видит, где прошла антилопа, а где пума, где разбойник, а где поросёнок… Я бы по отпечаткам копыт, по поломанным веткам, по смятым кустам сразу бы увидел, что вот тут побывал Последний-из-Могикан.
И лучше бы лес был пореже и не такой тёмный… Вначале я ещё как-то ориентировался. И мне ещё виден был отсвет костра за деревьями.
- Могиканин! - кричал я. - Могиканин!
Но в ответ я слышал только голоса леса. "Ни души, ни души", - шумел ветер. "Не видали, не видали", - стонали ели. "Чем чёрт не шутит", - прочавкало болото, да так страшно, что у меня сердце ёкнуло. А вдруг Последний-из-Могикан утонул в трясине!
Вначале я держался одной тропы, чтобы не запутаться и по ней же вернуться назад. Но тропа всё время разветвлялась то налево, то направо. Тропинок было масса, они перекрещивались расходились, петляли, перепрыгивали ручьи, вроде бы исчезали и опять появлялись. Не лес, а какой-то лабиринт.
Я забирался всё глубже. Пробирался через завалы, обходил болота, валуны, пересекал вырубки и прогалины. И нигде никаких следов пропавшего поросёнка. У меня уже начали уставать ноги, и вообще я почувствовал себя вдруг таким слабым, несчастным и одиноким.
Уж лучше б я и вправду взял с собой Лотту! Она так здорово умела развеселить человека в трудную минуту. Да и потом, легче ведь сохранять спокойствие, когда рядом есть кто-то, кого нужно утешать и подбадривать.
Мне так захотелось, чтоб рядом вдруг оказалась Лотта. Или же Оскар, или Ева, или Стаффан, или Бродяга. Этот проклятый лес начинал уже действовать мне на нервы. Тени всё сгущались. Деревья скрипели и стонали. На меня напал страх. Будто что-то тёмное и холодное поднялось во мне от ног к животу, ужалило под ложечкой, сжало сердце, стиснуло горло, ударило в голову и затуманило глаза. Всюду мне мерещились какие-то страшные существа. Деревья, эти диковинные чудища, тянули ко мне свои руки, чтобы схватить меня. Замшелые валуны притаились, будто волки - вот-вот прыгнут на меня. Корни деревьев толстыми змеями переползали тропинку под ногами.
Спокойно, спокойно, уговаривал я себя. Нечего себя накручивать. Бояться нечего, совершенно нечего. Я только сам себя пугаю.
И вдруг я увидел скелет!
Он лежал у огромной, разлапистой, высоченной ели. Вообще-то это был не целый скелет. Череп и несколько косточек.
Я поднял этот череп. Вокруг вились мухи, а по желтоватой лобной кости ползали муравьи. У меня внутри всё оборвалось: а вдруг это наш Могиканин! Чем дольше я смотрел на череп, тем больше убеждался, что так оно и есть. Мне даже показалось, что у черепа то же обиженное выражение.
Я представил себе, как нашего поросёнка топтал копытами или рвал на куски какой-нибудь голодный дикий зверь. А потом вороны, мыши и муравьи обглодали его до костей. Неужели можно так быстро обглодать до костей? Чтоб остался один скелет?
Теперь у меня всякий страх пропал. За себя я уже не боялся. Что будет, то будет - какая разница. Завалиться бы сейчас спать прямо вот тут под ёлкой и забыть про всё на свете…
Но надо было сообщить остальным. Рассказать, что случилось.
Вернулся ли уже Стаффан? Ведь прошло, наверное, гораздо больше часа с тех пор, как мы расстались у озера. В поисках Последнего-из-Могикан я совсем забыл про время. Наверное уже поздно, подумал я, и все они сидят сейчас у костра и удивляются, куда же это я запропастился.
Я повернул назад - вернее, так я себе представлял. Крепко прижав череп Последнего-из-Могикан к груди, я бежал по тропкам, спотыкался о корни, не уклонялся от веток, которые хлестали меня по лицу, промочил ноги, шлёпая прямо через ручьи. В голове у меня была одна только мысль: скорей, скорей! Скорей бы добежать!
А правильно ли я иду, вдруг подумал я. Разве мне попадались раньше вот эти вывороченные с землёй корни? Или вот это сухое дерево? Всё вдруг стало казаться мне совсем незнакомым, совсем другим. Вдруг я заблудился? Нет, вон и отсвет костра между чёрными стволами сосен. Значит, уже близко. Скоро я буду на месте.
Я побежал быстрее. Но в чём дело? Красный отблеск там впереди всё время будто убегал от меня, хотя я торопился изо всех сил. Вдруг под ногами у меня зачавкало. Я так пристально смотрел всё время только вперёд, на этот кроваво-красный отблеск, что и не заметил, как угодил в болото - настоящая топь, с редкими лохматыми кочками и какими-то жёсткими кустиками. Противно пахло тиной.
Я оступился и почувствовал, как ногу мою засасывает, будто её схватила снизу чья-то рука и тянет в вонючую трясину. Я судорожно прижал к себе череп Последнего-из-Могикан, будто главное было - спасти его. Как уж я выбрался - сам не знаю. Я весь вывалялся в тине и промок насквозь. Но каким-то образом я всё же вырвался из этой цепкой трясины.
Пока я отлёживался на кочке, поросшей водяницей и осокой, я вдруг сообразил, что красный отсвет на небе - вовсе не отблеск нашего уютного костра, вокруг которого они сейчас сидели всей компанией. Как я мог такое нафантазировать? Это был отблеск совсем другого, огромного костра. Его зажгло заходящее солнце!
И значит, я заблудился. Я совершенно не представлял, где я сейчас нахожусь. Моё собственное нетерпение меня завело чёрт те куда - точно так же, как до того напугал мой собственный страх.
Как же мне теперь быть, думал я. "Иди ко мне", - вздыхало болото. "Сдавайся, сдавайся", - просвистел ветер, прошумел в чахлых деревцах и с треском сломал какую-то ветку, только чтобы показать свою силу. Нет, я не собирался сдаваться. Надо было попытаться добраться до своих.
Идти теперь было тяжелее, без моей-то путеводной звезды. Боги болели. Странно, что они ещё двигались. Вдобавок ко всему, я дрожал от холода. Мокрая одежда липла к телу и мешала идти. Ветер, который так приятно обдувал меня раньше, теперь пронизывал до костей. На душе было погано. Всё словно сговорилось против меня.
Я понятия не имел, куда мне идти, на какие тропки сворачивать. Я брёл наугад и старался только идти по прямой. Если я не буду кружить, я, в конце концов, куда-нибудь да выйду, где есть люди, думал я. А может, наткнусь на какую-нибудь сторожку, где смогу обсушиться и передохнуть.
Иногда мне казалось, что вот это дерево или этот вот камень мне знакомы, но что толку - дорогу они мне подсказать всё равно не могли. Темнота всё сгущалась, а усталость всё больше наваливалась на меня. Тело было как куль, и ноги еле его волочили. Они передвигались уже как заводные, не по моей воле.
Сбоку от узкой, каменистой тропки валялась плетёная сумка с пустыми бутылками. А рядом я увидел головешки и золу. Следы человека!
Глупо, конечно, но я зачем-то потащил сумку с бутылками с собой. Зачем? Я и сейчас не могу объяснить толком. То ли я думал, что в бутылках что-то осталось. То ли они напомнили мне ту историю с изготовлением прохладительных напитков. А может, мне просто жаль было расстаться с этими следами цивилизации.
Наверное, теперь уж недалеко, подумал я.
Но тут случилось такое, что совсем меня доконало. Я почувствовал, что всё, больше не могу, бороться бесполезно: передо мной была та самая разлапистая ель-великанша, под которой я нашёл череп Последнего-из-Могикан. Я, видно, просто шёл по кругу, хотя всё время очень старался держаться одного направления.