- Сейчас! Я только пальто сниму, - сказала Лида и, повесив в передней пальто, заглянула под стол Николая Семеновича. - Я знаю, вы иногда мимо корзины бросаете.
- Мимо корзины? Никогда! - возмутился старичок. - Я аккуратнейший человек. Я, прежде чем бросить что-нибудь в корзину, тысячу раз проверю. У меня с письменного стола ни одна бумажка не упадет…
Лида неожиданно нырнула под стол:
- Вот она!
Николай Семенович схватил тетрадку и близко поднес ее к глазам:
- Скажите пожалуйста! Как же это вы нашли?
- Да за ножкой стола, на самом видном месте лежала, - засмеялась Лида, поднимаясь с колен.
- Ну, спасибо! Спасибо, девочка! А то я как без рук, работа стоит, - усаживаясь за стол, благодарил старичок.
Лида вышла, постояла немного в кухне, потом тихо побрела в свою комнату.
Вечером пришла мама. Она еще на пороге, снимая шапочку, крикнула:
- Был сбор, Лидуша?
- Был, был, мамочка! - бросилась к ней Лида.
- Интересно! Подожди только минутку. Я сейчас вымою руки, сядем за стол, и ты мне все подробно расскажешь, - заторопилась мама. - Подожди, подожди только, я с самого начала хочу.
- С самого начала так… Митя прочел мою заметку… Вот полотенце, мамочка. Вытирай одну руку, а я другую буду вытирать.
- Нет, я сама… Ну, прочел заметку… Мама придвинула к столу два стула, вынула из портфеля булку, налила чай:
- Ну, теперь все… Митя прочел заметку, а что мальчики?
- Ну вот… Сначала никто из мальчиков ничего не говорил, и, наоборот, даже пересмеивались и толкали друг дружку.
- Это не наоборот вовсе. Ну, предположим… А девочки?
- Ой, мама, девочки сразу давай на ребят жаловаться: кто там кого дернул за косу, кого кто толкнул… Понимаешь, не обсуждали вопрос, а жаловались только! - высоко вскидывая брови и округляя глаза, сказала Лида.
- Ну, ну?
- А Митя слушал, слушал, потом так сморщился и говорит: "Вот я вас слушаю и удивляюсь. Лида Зорина подняла такой серьезный вопрос…"
- Правильно, - кивнула головой мама, помешивая ложечкой в стакане.
- Да, правильно, - протянула Лида, - а у меня зато сердце в пятки ушло.
- Трусишка!..
- Да, трусишка! У нас ведь знаешь как дразниться любят…
- Ну, об этом потом. Не перебивай себя. Что же сказал Митя еще?
- Он очень хорошо сказал, мама… Он сказал, что при важном вопросе… то есть на важном вопросе пионеры себя так небрежно ведут. Мальчики позволяют себе всякие глупые шутки, пересмеиваются, а девочки только обиды свои перебирают. И что он уже тысячу раз слышал, как Мазин у Синицыной ленточку из косы выдернул, что это уже разбирали, и Мазина тогда наказали уже, а теперь надо поговорить не о случаях таких, а о том, чтобы их никогда больше не было, чтобы класс был дружный. Что и мальчики и девочки виноваты, и чтобы не торговаться здесь, кто больше виноват, а исправить это, потому что мы все пионеры и должны быть хорошими товарищами… Он, мама, прямо рассердился даже на нас…
- Ну, а ребята что?
- Ребята покраснели многие, а девочкам тоже стыдно стало. А потом все начали говорить, что у нас все по пустякам выходят всякие глупые ссоры. А Митя сказал, что мы уже в четвертом классе, а нам можно поставить в пример малышей - они так дружат между собой! Потом он привел примеры всякие… А потом, мамочка, потом!.. - Лида вскочила, зажмурилась и подпрыгнула на одной ножке. - Мы все шли домой вместе. И никто никого не дразнил. И солнце было такое, прямо на всю улицу! Я пальто расстегнула. А Коля Одинцов шапку снял, у него густые волосы. И солнышко нагрело их, - они даже чуть-чуть теплые стали, мы все трогали… А некоторые девочки завтра уже в драповом пальто придут. И я… Хорошо, мамочка?
- Нет, драповое еще рано. А остальное все хорошо! Все хорошо, Лидок!
Вечером папа тоже слушал о сборе, но ему рассказывала не одна Лида. Лиде помогала мама, они перебивали друг друга и так часто начинали сначала, что папа не дождался конца и ушел спать.
Глава 19
СРЫВ
Павел Васильевич все еще не возвращался. Васек нервничал, придирался к тетке.
- Может, и были письма, да ты потеряла их! - подозрительно говорил он.
Тетка обижалась:
- Да что я, голову, что ли, потеряла?
Писем не было.
Не зная, чем объяснить молчание отца, Васек беспокоился. Иногда ему начинало казаться, что с отцом что-то случилось. Он просыпался ночью и, лежа с открытыми глазами, представлял себе всякие ужасы: то ему казалось, что отец, починяя паровоз, попал под колеса, то заболел и лежит где-нибудь в больнице.
Васек плохо спал и в класс приходил хмурый и сонный.
* * *
В этот день Васек Трубачев дежурил. В паре с ним был Саша Булгаков.
- Давай так дежурить, чтоб ни сучка ни задоринки, - уславливались мальчики.
Первые три урока прошли без запинки. На большой перемене Сашу вызвала мать.
- Васек, положи мел, вытряхни тряпку. Проверь, чтобы все было в порядке. Я сейчас! - крикнул он, убегая.
Васек, закрывшись один в классе, протер парты, вытряхнул в форточку тряпку, сбегал за мелом, подлил в чернильницы свежих чернил. Когда Саша вернулся, осталось только подмести пол.
Пока дежурные наводили в классе чистоту, в укромном уголке раздевалки Русаков с расстроенным лицом говорил Мазину:
- Обязательно он меня вызовет! Пропал я, Колька!
На четвертом уроке был русский язык. Учитель сказал, что будет вызывать тех, у кого плохая отметка.
- Не надо было по собачьим следам рыскать. Взял бы да почитал грамматику… Я хоть по географии хорошо ответил, а ты что? - сердился Мазин. - Чересчур уж… Ни по одному предмету ничего не знаешь.
- По арифметике лучше тебя еще… Да все равно мне пропадать сегодня.
Мазин нахмурился.
- Я подскажу тебе.
Русаков махнул рукой:
- Будет мне дома! Отец да еще мачеха…
- Да ведь она уже неделю у вас живет, и ничего еще не было.
- Придраться не к чему было. Она начнет разговаривать со мной, а я молчу… А сегодня… - Русаков покрутил головой и умоляюще посмотрел на Мазина: - Ты бы придумал что-нибудь, Коля.
- Придумаешь тут.
Оба мальчика постояли молча. Прислонившись к вешалке, Мазин задумчиво вертел чью-то пуговицу. Потом толстые вялые щеки его вдруг начали оживать, он выпятил вперед нижнюю губу и, притянув к себе товарища, зашептал что-то ему на ухо, а потом добавил вслух:
- Надо время затянуть, понимаешь… чтобы он не успел тебя спросить до звонка.
Русаков понятливо кивнул головой.
- А вдруг он меня первого? - испуганно спросил он.
- А вдруг пол провалится? - передразнил его Мазин.
В коридоре Леня Белкин, щупленький Медведев и Нюра Синицына наскоро проверяли свои знания.
- Только мне никто не подсказывайте, а то я собьюсь, - предупреждал Леня Белкин.
- А мне немножко, одними губами первое слово только… Подскажешь, Зорина? Ты близко к доске сидишь, - просил Медведев.
- Нет, я боюсь, я ни за что! - испуганно отговаривалась Лида. - Я ни губами, никак…
Синицына, закрыв глаза, громко повторяла правила грамматики.
Звонок рассадил всех по местам. Васек привстал с парты. Все в порядке: тряпка, мел, чернильница… Он заметил на полу скомканную промокашку и погрозил ребятам кулаком: только бросьте еще!
Сергей Николаевич вошел в класс.
Мазин бросил быстрый взгляд на Русакова:
- Сергей Николаевич! Сейчас в пруду девочка утонула, в полынье…
Ребята живо повернулись к Мазину:
- Какая девочка?
- Маленькая?
- Где? Где?
Мазин откашлялся.
- Небольшая девочка… - Он еще раз откашлялся. - Годика три… Она так шла, шла, с саночками…
- Ой, с саночками!
Мазин привстал и обернулся к классу:
- Ну да, с саночками. Да как провалится вдруг… весь лед на пруду треснул под ней…
- Ой, бедненькая! - заволновались девочки. - Так сразу и провалилась?
- Поговорим об этом после уроков, - сказал Сергей Николаевич, усаживая Мазина движением руки и раскрывая классный журнал. - Синицына! - вызвал он.
Мазин хрустнул пальцами и уставился в потолок. Нюра одернула под партой платье и с вытянутым лицом пошла к доске.
- А вы пишите в тетрадях, - сказал Сергей Николаевич, перелистывая учебник.
- У меня перо сломалось, - неожиданно заявил Русаков, поднимая вверх ручку.
Учитель вынул из бокового кармана коробочку и положил ее на стол:
- Пожалуйста, возьми себе перо.
Русаков толкнул Мазина и пошел к столу.
Мазин поднял руку.
- А у меня царапает, - сказал он.
- Подойди и ты к столу.
Учитель подошел к передним партам и спросил:
- Кто еще пришел в класс, не заготовив себе хорошее перо?
Трубачев беспокойно заерзал на парте. Ребята молчали. Мазин за спиной Русакова протянул руку к доске, схватил мел и спрятал его в карман.
- Все с перьями? - еще раз спросил учитель.
- Все!
- Значит, только вот эти двое… - Учитель повернулся к Мазину и Русакову и вынул часы: - Вы отняли у нас три минуты. Сядьте оба.
Русаков и Мазин пошли к своим партам.
- Пишите, - сказал Сергей Николаевич: "Колхозники рано начнут сев…"
Синицына беспокойно завертелась у доски. Она присела на корточки, пошарила руками по полу и, повернувшись к ребятам, вытянула в трубочку губы.
- Ме-е-ел! - раздался ее пронзительный шепот. Васек поднял голову. Саша повернулся к нему и тихо спросил:
- Где мел?
- Я клал, - взволнованно ответил Васек. Сергей Николаевич постучал пальцами по столу.
- Ищи-и! - зашипели на Синицыну ребята. Синицына испуганно развела руками. Лицо Сергея Николаевича потемнело.
- Одинцов, сбегай за мелом, живо!
Одинцов опрометью бросился из класса.
- Кто сегодня дежурный?
Васек встал, чувствуя, как кровь приливает к его щекам. Рядом встал Саша Булгаков.
Сергей Николаевич поднял брови:
- Трубачев? Булгаков? Булгаков, ты к тому же и староста.
Саша вытянул шею и замер.
- Надо лучше знать свои обязанности, - резко сказал учитель. - Садитесь!
Не глядя ни на кого, Васек опустился на место. Ему казалось, что сзади него перешептываются девочки. Неподалеку слышалось тяжелое дыхание Мазина - ему было жарко. Русаков, забыв обо всем на свете, считал минуты. Одинцов, запыхавшийся от бега по лестнице, принес мел и от волнения протянул его прямо учителю.
- Положи на место, - сказал Сергей Николаевич.
Синицына перехватила из рук Одинцова мел и, держа его наготове, таращила на учителя глаза.
"Колхозники рано начнут сев…" - снова продиктовал учитель.
Урок пошел как обычно. Синицына разбирала предложения бойкой скороговоркой.
"И куда торопится, лягушка эдакая?" - с тревогой думал Русаков.
После Синицыной отвечал Медведев. Проходя мимо Зориной, он тихонько толкнул ее локтем. Лида замотала головой и заткнула уши.
- Что-нибудь случилось, Зорина? - спросил Сергей Николаевич.
Лида вскочила:
- Нет.
- Тогда сиди спокойно и не делай гримас, - отвернувшись, сказал учитель.
Лида села, боясь пошевельнуться. В классе было тихо. Сергей Николаевич вызывал, спрашивал, но ребята чувствовали, что он недоволен.
Звонок, как свежий студеный ручей, ворвался из коридора и разлился по классу.
Ребята облегченно вздохнули. Сергей Николаевич взял портфель.
Когда за ним закрылась дверь, ребята повскакали с мест и окружили Трубачева и Булгакова:
- Что же вы? Как это вы?
- Не могли мел положить!
- Осрамили! Весь класс осрамили!
- Честное пионерское… - начал Саша и, возмущенный, повернулся к Трубачеву: - Я на тебя, как на себя самого, надеялся!
- А я что? Что я? - сразу вскипел Трубачев.
- Ты сказал, что у тебя все в порядке, а сам…
- Что - сам? - подступил к нему Васек.
На щеках у него от обиды расплылись красные пятна.
- Дисциплина! - крикнул кто-то из ребят. - А сами еще всех подтягивают!
- И на девочек нападают, - пискнула Синицына.
- Молчите! - с бешенством крикнул Васек и обернулся к Саше: - Говори, что я сделал?
- Мел не положил, вот что!
- Кто не положил?
- Ты! - бросил ему в лицо Саша. - Весь класс подвел.
- Врешь! - топнул ногой Васек. - Я все проверил, и все было, - нечего на меня сваливать!
- Я не сваливаю. Я еще больше отвечаю! Я староста!
- Староста с иголочкой! Тебе только сестричек нянчить! - выбрасывая из себя всю накопившуюся злобу, выкрикнул Васек.
- Трубачев! - сорвался с места Малютин.
- А-а, ты так… этим попрекаешь!.. - Саша поперхнулся словами и, сжав кулаки, двинулся на Васька. Тот боком подскочил к нему.
- Разойдись! Разойдись! - выпрыгнул откуда-то Одинцов.
Несколько ребят бросились между поссорившимися товарищами:
- Булгаков, отойди!
- Трубачев, брось!
- Перестаньте! Перестаньте! - кричали девочки. Валя и Лида хватали за руки Трубачева. Одинцов держал Сашу.
- Ты мне не товарищ больше! Я плевать на тебя хочу! - кричал через его плечо Саша.
- Староста! - презрительно бросил Васек, отходя от него и расталкивая локтями собравшихся ребят. Пустите! Чего вы еще?
Сева Малютин загородил ему дорогу:
- Трубачев, так нельзя, ты виноват!
Васек смерил его глазами и, схватив за плечо, отшвырнул прочь. Класс ахнул. Надя Глушкова заплакала.
Валя Степанова бросилась к Малютину.
Васек хлопнул дверью.
Мазин и Русаков стояли молча в уголке класса.
Когда Трубачев вышел, Мазин повернулся к Русакову и с размаху дал ему по шее.
- За что? - со слезами выкрикнул Русаков.
- Сам знаешь, - тяжело дыша, ответил Мазин.
Ребята удивленно смотрели на них:
- Еще драка!
Но Мазин уже выходил из класса, спокойно советуя следовавшему за ним Русакову:
- Не реви, хуже будет.
Глава 20
КАК БЫТЬ?
Одинцов и Саша шли вместе. Под ногами месился мокрый снег, набиваясь в разбухшие от сырости калоши. Саша шел, не разбирая дороги, опустив голову и не глядя на товарища. Одинцов щелкал испорченным замком своего портфеля и взволнованно говорил:
- Знаешь, он просто со зла, нечаянно… Он, может, этот мел в форточку выбросил, когда тряпку вытряхивал… И сам не знал… Да тут еще ребята кричат. Ну, довели его до зла - он и сказал.
Одинцов перевел дух и взглянул в упрямое лицо Саши.
- Вот и со мной бывает. Как разозлюсь в классе или дома - так и давай какие-нибудь глупости говорить, что попало, со зла. А потом самому стыдно. Да еще бабушка скажет: "Ну, сел на свинью!" Это у нее поговорка такая.
Коля неловко засмеялся и, ободренный Сашиным молчанием, продолжал:
- Это с каждым человеком бывает. А Трубачев все-таки наш товарищ.
Саша вскинул на него покрасневшие от обиды глаза:
- Товарищ? Да лучше б он меня по шее стукнул, понимаешь? А он мне такое сделал, что я… я… - Саша задохнулся от злобы и, заикаясь, добавил: - Ни-когда не прощу!
- Саша, ведь ему самому теперь стыдно, он сам мучится! - горячо сказал Одинцов. Саша вдруг остановился.
- А, ты за него, значит? - тихо и угрожающе спросил он в упор.
- Я не за него, - взволновался Одинцов, - я за вашу дружбу, за всех нас троих! Мы всегда вместе были. И на пруду еще говорили…
- Ладно, дружите… А мне никакого пруда не надо. Мне и тебя, если так, не надо! - с горечью сказал Саша.
Голос у него дрогнул, он повернулся и, разбрызгивая мокрый снег, быстро зашагал к своему дому.
- Саша!
Одинцов догнал его уже у ворот:
- Саша! Я все понимаю. Я за тебя… Мне только очень жалко…
- А мне не жалко! Мне ничего не жалко теперь! И хватит! - Саша кивнул головой и пошел к дому.
Одинцов глубоко вздохнул, оглянулся и одиноко зашагал по улице.
"Пропала дружба… - грустно думал он, стараясь представить себе, как будут теперь держаться Трубачев и Саша. А с кем я буду? Один или с каждым по отдельности?"
Одинцов не стоял за Трубачева. Поступок Васька казался ему грубым и глупым.
"На весь класс товарища осрамил! "Староста с иголочкой! Тебе только сестричек нянчить!" - с возмущением вспоминал он слова Трубачева. - И как это ему в голову пришло? Ведь Саша не виноват, что у них детей много, ему и так трудно, размышлял он, шлепая по лужам. - И еще Малютина отшвырнул… Севка и так слабый…"
Коля Одинцов был растревожен. Дома он наскоро выучил уроки, весь вечер слонялся без дела и, ложась спать, вдруг вспомнил: "А ведь сегодня четверг. К субботе статью писать надо…"
Перед ним встал Васек Трубачев, с рыжим взъерошенным чубом на лбу, с красными пятнами на щеках.
"Я ведь о нем писать должен. Все… Честно… И вся школа узнает… Митя… Учитель… - Одинцов нырнул под одеяло и накрылся с головой: - Не буду. На своего же товарища писать? Ни за что не буду!"
Он замотал головой и беспокойно заворочался. - Коленька, - окликнула его бабушка, - ты что вертишься, голубчик?
- У меня голова болит, - пожаловался ей мальчик.
- Голова? Уж не простудился ли?
Старушка порылась в деревянной шкатулке, подошла к кровати и пощупала Колин лоб:
- На-ко, аспиринчику глотни.
- Зачем? - отодвигая ее руку с порошком, рассердился Коля. - Вечно ты, бабушка, с этим аспиринчиком! У меня, может, не то совсем.
- Да раз голова болит. Ведь аспирин - первое средство при всяком случае.
- Ну и лечи себя при всяком случае, а ко мне не приставай… Тебе хорошо - ты дома сидишь, а я целый день мотаюсь. Иди, иди! Я и так засну!
Он повернулся к стене и закрыл глаза. Перед ним опять встал Васек Трубачев. Потом стенгазета, перед ней кучка ребят и учитель.
"Совершенно точно и честно", - глядя на статью, говорит Сергей Николаевич.
"Одинцов никогда не врет!" - кричат ребята.
"Не врет… Мало ли что… Можно и не врать, а просто промолчать. Только вот Митя спросит, почему не написал, и ребята скажут: побоялся на своего дружка писать, а как про кого другого, так все описывает… - Одинцов вздохнул. - Нет, я должен написать… всю правду".
Кровать заскрипела. Бабушка заглянула в комнату. Коля громко захрапел, как будто во сне.
"Какой же я пионер, если не напишу? - снова подумал он, прижимаясь к подушке горячей щекой. - Ведь меня выбрали для этого… А какой же я товарищ, если напишу?" - вдруг с ужасом ответил он себе и, сбросив одеяло, сел на кровати.
- Коленька, тебе чего?
- Дай аспиринчику, - жалобно сказал Коля.