терзающим наш остров"!
На пути к светлому будущему
мы должны раз и навсегда избавиться
от чёрных кошек!
Министр общественного порядка:
"У тех, кто не предаст в руки правосудия своих
чёрных кошек, будет конфисковано всё имущество!"
На каждом углу расклейщики, напевая себе под нос, лепили на стены домов плакаты и листовки малоутешительного содержания. На одном красном плакате чёрными буквами сообщалось:
Все чёрные кошки объявлены в розыск!
А на другом, чуть пониже:
Законопослушные граждане!
Назначается награда за чёрных кошек!
Подкова за каждый кошачий хвост,
предоставленный властям!!
Забор напротив школы весь оклеен огромными плакатами:
Долг каждого ученика -
выдать одного чёрного кота!
Э-э, ну это уж слишком! Я забрался на забор, огляделся, не видит ли кто, и с наслаждением пустил по плакату жёлтую струю.
До дома моей красавицы я добрался без приключений и беспрепятственно пробрался в цветущий сад. Солнце сверкало в пруду с золотыми рыбками, капли росы блестели в листве. Булька, как обычно, спал мёртвым сном перед своей будкой, положив голову на передние лапы. В хорошем расположении духа я вскарабкался на наше гранатовое дерево и издал условное мяуканье. Тишина. Я мяукнул снова. Никакой реакции. Я ещё трижды мяукнул условно и дважды нервно. Безрезультатно. Глория не отвечала на мой любовный призыв. Я почуял недоброе.
Может, она оглохла? Известно же, что ангорские кошки немного глуховаты. И если что-то стрясётся, могут совсем лишиться слуха. Я промяукал ещё пару раз - отчаянно, протяжно и душераздирающе, рискуя разбудить Бульку, - и вот наконец в гуще олеандров показалась моя кисонька, прекрасная как всегда.
- Что это на тебя нашло? Отчего ты так мяукаешь? - спросила она меня тоном, который можно назвать как угодно, но только не ласковым.
- А как я мяукаю? - удивился я.
- Ужасно громко, назойливо... да просто неприлично! Ты не понимаешь, что навлекаешь на меня неприятности?
Глория явно была сегодня не в лучшем настроении.
- В каком смысле?
Она забралась на гранатовое дерево, но ласкаться, против обыкновения, не стала.
- Ты прекрасно понимаешь, в каком. Ну! И что ты здесь забыл? Говори.
Я ужасно расстроился. Впервые она говорила со мной так холодно. Будто бросала в меня кусочки льда.
- Радость моя, - попытался я умилостивить её, - может, до тебя дошли слухи о гонениях на чёрных кошек? Так со мной, как видишь, всё в порядке. Уверяю тебя, нет ни малейшей причины беспокоиться.
- Нет причины беспокоиться? - рассердилась Глория. - Ты думаешь, я могу быть спокойна?!
Это мне понравилось. Она обо мне беспокоится. Хороший знак. Беспокоятся о тех, кого любят.
- Послушай, не волнуйся! - принялся я её утешать. - Вот увидишь, я выкарабкаюсь. Ты меня плохо знаешь. Я ускользну от любой опасности!
- Я не за тебя волнуюсь, - отрезала она высокомерным тоном.
- А за кого же? За Бульку? Вдруг он увидит себя в зеркале и умрёт от ужаса?
Оставь свои шуточки, прошу тебя. Я волнуюсь за своё будущее.
- А кто ему угрожает?
- Ты что, действительно не понимаешь, что своим поведением подвергаешь меня опасности?
- Да какой такой опасности?!
- Не притворяйся, что ничего не знаешь! Разве ты не слышал? Тех, кто водит дружбу с чёрными кошками, обвиняют в связях с тёмными силами, их арестовывает специальная патрульная служба. А если кто-нибудь увидит нас вместе, что будет? Ты совсем обо мне не думаешь!
- Послушай... - начал я оправдываться, но она перебила меня.
- Я уже не говорю о том, что ты можешь навлечь беду на моих хозяев! Что плохого они тебе сделали? А ведь мерзавцам с улицы ничего не стоит поджечь нашу виллу. Они уже сожгли два дома и один склад шерсти в нашем районе...
Я не верил своим ушам. Почесал одно ухо, потом другое - может, они не в порядке после всей этой катавасии?
- И что ты хочешь этим сказать? - спросил я.
- Что мы...
Она колебалась.
- Что?
- Мы не должны больше видеться.
Этого я не ожидал.
- И как долго?
- Откуда мне знать? Какое-то время. Пока всё это не закончится.
- Что-то непохоже, что это скоро закончится. Пока что наоборот - разгорается всё сильнее.
- Значит, тебе лучше уйти.
- Глория, но как же наша любовь? Наши клятвы при свете луны? Ты меня больше не любишь?
- Ну люблю, люблю... Но вот твой цвет - он меня смущает.
- Вот как? А когда-то он тебе очень даже нравился. Ты говорила, что он тебя сводит с ума...
- Это было когда-то. Время многое меняет.
- Глория, радость моя, ну зачем ты принимаешь близко к сердцу эти глупости? Эту дикую и несправедливую клевету, которая доносится со всех сторон? То, что сейчас творится, ужасно. Но вот увидишь, всё это пройдёт, как кошмарный сон.
- Откуда ты знаешь?
- Я открою тебе один секрет. Сегодня в полночь кое-что произойдёт. И после этого всё изменится, вот увидишь!
- А что?
- Мы, чёрные кошки, соберёмся наугольном складе за мельницами. И примем решение. Важное решение.
На ветку граната запрыгнул кузнечик.
- Я должна тебя покинуть, - тихо сказала Глория. - Мне пора умываться. Сегодня я должна быть красивой. Очень красивой.
- Почему?
- Вот-вот приедет Расмин. Нехорошо, если я выйду к нему растрёпанная.
- Интересно, что он здесь забыл?
- Сегодня у нас помолвка.
Я чуть не свалился в пруд с золотыми рыбками.
- А как же я?!
- Советую тебе предаться в руки властей. Всё равно тебя схватят рано или поздно. Тебе не спастись. Зачем напрасно мучиться?
- И это говоришь мне ты?! Невероятно! Скажи, что ты шутишь, кисонька моя!
- Я не твоя кисонька. Я обручённая кошка, которая должна заботиться о своей репутации. Ладно, я всё сказала. Прощай!
Глория спрыгнула с дерева, высоко подняла хвост и удалилась с видом оскорблённого достоинства. Красивая и недосягаемая, она скрылась за клумбой с маргаритками, с которых когда-то обрывала лепестки, гадая, люблю я её или нет. Я и не подозревал, что вижу её в последний раз...
- Глория! - закричал я изо всех сил. - Дорогая моя Глория! Вернись! Не оставляй меня! Куда ты?! Глория! Гло-о-о-ория!..
Глория меня не услышала - или сделала вид, что не услышала. Зато услышал Булька. Хоть он и был ужасным соней, но от моего душераздирающего вопля не мог не проснуться. Бульдог напружинился, глухо зарычал и бросился на меня, пыхтя, как бульдозер, который поднимается в гору. Я забрался повыше и прицелился в него гранатом, но тут заметил сверкающий автомобиль, притормозивший у ворот виллы. Пожилой шофёр в сюртуке с золотыми галунами и в фуражке открыл дверцу, и из недр лимузина появилась разряженная Исмина Парлавида, вся в розовых кружевах. Следом шествовал дворецкий с шёлковой подушкой в руках, а на ней возлежал красавчик Расмин.
Процессия вошла в сад и проследовала по дорожке из гравия, которая вела прямо к мраморной лестнице особняка. Госпожа Парлавида обмахивалась веером из страусиных перьев. Дворецкий ступал величаво, будто нёс драгоценную императорскую корону.
Булька, который заходился лаем так, словно испанский танцор исполнял у него на хвосте фламенко, привлёк внимание шофёра, и тот пошёл посмотреть, что же происходит. И увидел меня на верхушке граната. Шерсть у меня стояла дыбом - на его месте всякий бы испугался.
- А-а-а-а! Чёрная кошка! - заорал он. - Чёрная кошка в саду на дереве!
"Кот!" - мысленно поправил я.
Но тут из дома выскочили две разъярённые горничные с вениками, три садовника с секаторами и повар с половником, на который была намотана горячая вермишель, - и бросились на меня.
ДАМА В ЖЁЛТОЙ ШЛЯПЕ
Глава двенадцатая,
в которой я пытаюсь удержать равновесие на шляпе, а потом попадаю в ловушку между толпами безумных демонстрантов
Крики, лай, ругательства, проклятия... Я с трудом втиснулся в глиняный кувшин для полива. К счастью, меня не заметили и продолжали искать в густых зарослях терновника.
Выбрав подходящий момент, я выскочил из кувшина, залез на крышку плетеной корзины, подпрыгнул и оказался на ветках гранатового дерева, а потом на каменной ограде сада. И так, перебегая с ограды на ограду, я миновал ещё пять или шесть садов и огородов, спрыгнул с последнего забора и очутился - где бы вы думали? - на широкополой жёлтой шляпе какой-то дамочки, ехавшей в автомобиле с откинутым верхом.
Вот представьте, каково удерживать равновесие на шляпе, если дама под ней вопит как ненормальная, ведёт при этом машину и одновременно умудряется лупить меня блестящей розовой сумочкой, а оттуда вываливаются помада, румяна, зеркальце и прочие финтифлюшки. Нелёгкая задача, уверяю вас...
Встречные автомобили тормозили со страшным лязгом, теряли ориентацию, врезались в столбы, въезжали на тротуары. Один из них протаранил киоск, продавец выскочил в панике и столкнулся с бежавшим куда-то регулировщиком. Я спрыгнул с жёлтой шляпы на лобовое стекло, а оттуда на тротуар, прямо под ноги буддийскому монаху, который тащил огромную китайскую вазу. Ваза выскользнула у него из рук, упала на тротуар и разлетелась на тысячу осколков.
С такой бешеной скоростью я не бегал ни разу в жизни. И вот мчусь я, напуганный, и что же вижу? Идущую навстречу демонстрацию. Разъярённые демонстранты размахивают дубинками, серпами, палками и скандируют:
Работу на время останови,
чёрную кошку пойди задуши!
Они несут белые транспаранты с красными, как кровь, буквами:
Коль чёрная кошка столкнётся с тобой,
швыряй в неё всё, что найдёшь под рукой!
Эй, кошки, заступники вам не помогут,
им тоже придётся убраться с дороги!
Душа у меня уходит в пятки, я разворачиваюсь и несусь во всю прыть. Но с противоположного конца улицы ко мне приближается другая демонстрация, ещё многолюднее! Демонстранты вооружены граблями, мотыгами, кирками и несут жёлтые транспаранты с большими тёмно-красными буквами:
Крестьяне, рыбаки и пекари,
торговцы, плотники и лекари!
Давайте мы себе поможем -
всех чёрных кошек уничтожим!
Пелену с глаз долой!
Чёрные кошки всему виной!
Они тоже движутся в мою сторону и скандируют:
Цепь несчастий прекрати,
чёрных кошек утопи!
Ну и влип я! Очутился между двумя группами разъярённых демонстрантов. Одни решительно настроены душить чёрных кошек, другие жаждут их топить. А я, несчастный чёрный кот, чёрный как смоль, стою посреди дороги, будто мишень в тире. Застыв от страха, я не решаюсь двинуться ни вперёд, ни назад: и там и там - смерть. А крики приближаются с обеих сторон:
Работу на время останови,
чёрную кошку пойди задуши!
Цепь несчастий прекрати,
чёрных кошек утопи!
И происходит неизбежное. Один демонстрант с дубинкой замечает меня и показывает пальцем. На секунду все замолкают. Тишина. Я пытаюсь притвориться чёрным пятном на асфальте, однако номер не проходит. Тысячи глаз впиваются в меня.
- Я не настоящая чёрная кошка! Я обман зрения!
Они мне не верят.
- Сжальтесь! - кричу я в панике.
Какая там жалость. С воплями они бросаются на меня со всех сторон. В ужасе я верчусь вокруг своей оси, выгибаю спину и шиплю что есть мочи. Но их не напугать. Они приближаются, потрясая мотыгами и дубинками... Озираюсь в отчаянии - и замечаю рядом с тротуаром приоткрытую решётку канализационного люка. Спасён! Я совершаю отчаянный прыжок и попадаю в тёмную дыру. Скатываюсь по скользкой трубе - и вот я уже в сыром и затхлом подземном ходу.
Трое мышей, играющих в кости, с подозрением косятся на меня, когда я стремглав проношусь мимо них. У меня кружится голова, но я бегу не останавливаясь...
ГРЯЗНУЛЯ И ЧЁРНЫЙ КАМЕНЬ
Глава тринадцатая,
в которой отчаявшийся чёрный кот пытается свести счёты с жизнью, а Общество защиты животных неожиданно меняет вывеску
Много часов блуждал я по подземному лабиринту. В тёмных туннелях и разрушенных катакомбах я встречал гигантских крыс, которые делили между собой добычу или жарили сыр на канализационных решётках. Они смотрели на меня настороженно, но напасть не решались. Две крысы высунулись из-за горы тухлых лимонов, хитро мне подмигнули и знаками стали подзывать к себе. Я сделал вид, что не заметил.
Не знаю, сколько прошло времени, но вот наконец я различил в глубине туннеля слабый свет. Я подошёл поближе: оказалось, он идёт из открытой решётки. Какое счастье! Я вскарабкался по скользкой ржавой лестнице, вылез на поверхность и очутился на узкой улочке рядом с церковью.
И тут же услышал совсем рядом крик газетчика:
- Экстренный выпуск! Всякий, кого застигнут за предоставлением укрытия чёрной кошке, будет осуждён! Экстренный вы-ы-ы-пуск!..
Да что ж это такое! Кольцо сжимается. Надо бы избегать центральных улиц, а то снова натолкнусь на какую-нибудь демонстрацию...
Я запрыгнул на белёный забор, прошёл через сад с анютиными глазками, а потом мимо стройки - и увидел кота. Тоже чёрного. Чёрного-пречёрного. С привязанным к шее чёрным камнем. Он стоял на самом краю строительных лесов и явно собирался прыгнуть в пустоту.
(Потом, кстати, я узнал, что многие чёрные кошки, не выдержав преследований, совершали подобные безрассудства. Одна кошка по имени Жужука, например, отравилась, съев семь тухлых сардин. Другая, которую звали Калипсо, опустила голову в аквариум с золотыми рыбками. К счастью, ей не удалось захлебнуться - золотая рыбка укусила её за нос.)
Ну не мог я позволить собрату с камнем на шее так бездарно загубить свою жизнь. Я взбежал на леса. Наверху сильно дуло, доски скрипели и ветер завывал у меня в ушах.
- Эй, ты что собираешься делать? - закричал я.
- Свитер вязать, - фыркнул он. - Не видишь разве? Собираюсь распрощаться с жизнью.
- Из-за чего?
- Совесть замучила.
- А что ты сделал такого? Исцарапал епископа?
- Никого я не царапал. Но, как видишь, я чёрный.
- Ну и?.. Что плохого в том, что ты чёрный?
- Ты ещё спрашиваешь?! Чёрные кошки виноваты во всех бедах.
- Погоди... неужели ты веришь в чушь, которую твердят эти сумасшедшие?
- А как в это не верить? Куда ни сунься - всюду одно и то же. Взрослые и дети. Газеты и радио. Сутра до вечера!
- Ну так что? Приди в себя, дружище! Пусть даже все твердят. Но ты ведь знаешь, что это неправда!
- Но если правду все отвергают, какой в ней смысл? Чего стоит такая правда?.. Нет, мне незачем жить. Я никому не нужен, я приношу одни несчастья, и в первую очередь себе. Хватит!
Я успел схватить его за хвост уже в прыжке.
- Эй, постой!
- Пусти!.. Пожалуйста, не мешай мне!
- Как тебя зовут? - попытался я выиграть время.
- Грязнуля. Не слишком симпатичное имя, верно? Ко всему у меня ещё и имя такое...
- Отличное имя! А теперь попытайся подумать головой, Грязнуля. Чистой и ясной головой. Что плохого ты сделал?
- Я чёрный, а значит, приношу несчастья. Вон сколько народу об этом говорит...
- Ну снова здорово! Да пойми ты, от повторения ложь не перестаёт быть ложью!
- Но ведь в эту ложь верят все! И от неё взаправду больно. Чем тогда она отличается от правды?
- Грязнуля... Мне кажется, ты сейчас не слишком здраво мыслишь. Тебе нужен свежий воздух, чтобы проветрить мозги. Может, прогуляемся немного? Это займёт...
Он перебил меня:
- И потом, всё равно от жизни никакой радости.
- Да почему?
- Потому что нет мочи ждать, когда тебя разрубит на куски какой-нибудь пьяница или, того хуже, предаст друг. Нет уж, лучше я умру сам. И когда сам решу. Ладно, прощай. Спасибо за сочувствие. Э-эх...
И прежде чем я успел его удержать, Грязнуля разбежался и прыгнул. Я зажмурился. Ветер выл в ушах. Потом я услышал далёкий удар. А когда открыл глаза, то увидел Грязнулю, который снова карабкался на леса - живой и невредимый, с камнем, всё ещё привязанным к шее.
- Вот видишь... я даже умереть недостоин! - всхлипывал он. - Камень... ну, на шее...
- Что такое?
- Это пемза. Но она была вся в смоле, и я не понял. Ещё думал, отчего это он такой лёгкий?.. Слушай, помоги мне найти подходящий камень, а? Потяжелее.
Я не смог удержаться от смеха. Смех оказался заразительным - Грязнуля тоже прыснул. Через пару минут мы просто катались по площадке от хохота и вполне могли свалиться вниз.
- Гляди-ка! - вдруг остановился он.
Внизу мы увидели расклейщика афиш, который, насвистывая, наклеивал на школьную ограду листовки со знакомыми призывами:
Дети, вступайте в борьбу со злом!
За каждое ухо чёрной кошки,
которое вы предоставите властям,
награда - три леденца
со вкусом корицы, мяты и вишни!
Грязнуля указал взглядом на ведро с чёрной краской, стоявшее на краю площадки. И я его сразу понял. Словно сговорившись, мы подошли и толкнули ведро изо всех сил. Оно закачалось, рухнуло с высоты и опрокинулось на голову расклейщика, облив его потоками чёрной краски. Очень смешно было наблюдать, как он пытается стянуть ведро с головы.
- Я тут кое-что надумал, - вдруг сказал Грязнуля.
- Ну?
- Я знаю, кто может нам помочь. Ты слышал об Обществе защиты животных?
- Что-то где-то слышал.
- Как ты думаешь, если они узнают о том, что происходит, может, они защитят нас?
- Хм, здравая мысль. Пошли!
- Прямо сейчас?
- А зачем терять время? Найдём их и скажем, что нам срочно нужна защита.
- Точно. Скажем, что мы нуждаемся в молоке, воде, заботе и ласке.
Не сразу, но мы отыскали контору этого общества - в заброшенном доме, окружённом миндальными деревьями. Гипсовые барельефы на фасаде сильно потрескались. Слева и справа от входа стояли большие кадки с пальмами.
Наконец-то наши мучения закончились, подумал я. Здесь мы наверняка добьёмся справедливости!
Но когда мы подошли к двери, наше воодушевление растаяло. Кто-то зачеркнул последнее слово в надписи
Общество защиты животных
и приписал другие: