Вот уже несколько месяцев подряд, каждый вечер, Тип молился за Фреда и Боба. Сегодня же слова молитвы словно застряли в горле. Оба они - и Фред, и Боб причинили ему зло. Конечно, Тип не хотел им ничего плохого, он уже не хотел их поколотить, как это было утром. Однако же при мысли молиться о них, все его существо возмутилось. Тип поднялся, сел на ящик, служивший ему стулом, и задумался. Негодные, скверные мальчишки… Как молиться о них? Наконец ему пришла мысль прочитать только молитву "Отче наш", а завтра, может быть, что- то переменится… Тип снова опустился на колени.
- Отче наш, Сущий на небесах! - начал он с благоговением, - да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим… - Тип остановился посреди этой фразы.
Он не простил ни Фреду, ни Бобу, как же кончить молитву? В смущении Тип снова поднялся, не зная, как ему молиться - продолжать было бы насмешкой. Долго сидел он на ящике, как наконец с облегчением вздохнул: выход был найден! Была только одна молитва, которую он мог произнести.
- Господи! - с волнением воскликнул он. - Расположи мое сердце молиться за Фреда и Боба. Помоги мне простить им…
В душе у него поднялась жестокая борьба, и он некоторое время стоял на коленях, не проронив ни слова. Наконец победа была одержана.
- Господи, я прощаю им обоим… - теперь он мог закончить начатую молитву: - И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
Когда Тип поднялся, мир Божий и тихая радость победы наполнила все его существо. И вместо того, чтобы ложиться спать, как он собирался, Тип тут же принял новое решение. Схватив шапку, он спустился в кухню.
- Мария, я иду на собрание, одевайся скорее!
Мария очень обрадовалась и побежала за своим пальто и шляпой.
И все же в этот вечер Тип не мог открыть уста для молитвы. Его душил стыд, и он не мог даже смотреть в сторону Тома, Вилли и других мальчиков.
Как только собрание кончилось, Тип поспешно вышел, чтобы как- то избежать встречи с господином Гольбруком. В ожидании Марии он встал в самый темный угол у двери, но уже через несколько минут услышал приветливый голос пастора:
- Эдуард, пока моя жена разговаривает с твоей сестрой, пойдем со мной до угла улицы. Почему я не видел тебя в школе после обеда?
- Разве Фред вам не рассказал все, что произошло? - неохотно спросил Тип.
- Фред ничего не говорил, но от одного из младших учеников я услышал очень грустную историю… Я хочу слышать это из твоих уст.
- Все, что вы слышали, правда, - проговорил Тип еле слышно. - Я был слишком сердит и произнес ужасные слова. Я… сделал еще хуже… Я огорчил Иисуса…
Господин Гольбрук был очень печален. Помолчав немного, он спросил; - Неужели ты собираешься свернуть с доброго пути?
- Нет. С Божьей помощью, нет!
Сердце пастора наполнилось благодарностью. Несмотря на несколько часов глубокой тьмы, которые пережил Тип, Бог удержал его в Своей руке!
- Как ты думаешь, простил ли тебе Бог?
- Да, простил! Но мне стыдно перед вами, учителем и ребятами… И потому я не мог сегодня помолиться вслух.
- А перед Богом тебе разве не стыдно?
- Бог все знает!.. Он видит, как я несчастен… Я покаялся перед Ним.
- Эдуард, что ты намерен делать завтра?
- Не знаю…
- А если бы знал, как поступить, сделал бы то, что нужно?
- Думаю, что да.
- Скажи мне, своим поступком ты прославил или обесчестил Христа?
- Обесчестил… - прошептал Тип.
- А знают ли мальчики, что ты раскаялся? Знают ли они, что ты попросил прощения у Бога?
- Нет.
- Может быть, чтобы снять это пятно, надо сказать им об этом? Как ты думаешь?
- Но как это сделать? Я должен сказать каждому из них?
- Может быть, проще сказать им всем вместе? Все равно, рано или поздно, об этом узнают все.
- Да, но ведь я могу это сделать только в школе, а завтра экзамен?!
- Ну и что же? Тип глубоко задумался.
- Господин Гольбрук, - наконец сказал он. - Вы не представляете, как это трудно!
- Скажу тебе, Эдуард, что ты тоже не представляешь, как больно было Спасителю слушать твои слова сегодня!
На этом они расстались. А борьба в сердце Типа все продолжалась.
Глава 20
Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его.
(Пс.90:15)
На следующий день, перед самым началом экзамена, Тип подошел к учителю. Слушателей было мало, но экзаменующие уже все сидели за столом. Господин Бернс сначала удивился такому необычному поведению ученика, но, прочитав сильное волнение на лице Типа, ничего не сказал, а наоборот, нагнулся, чтобы выслушать, что тот шептал ему на ухо.
- Не лучше ли подождать до конца экзамена? Я задержу ребят на несколько минут.
- Нет, - ответил Тип. - Я боюсь, что тогда у меня не хватит храбрости. Лучше сейчас. Тогда учитель обратился к классу:
- Прошу общего внимания. Эдуард Леви желает что- то сказать вам.
Для Типа настала решительная минута. Красный от волнения, ответив твердым взглядом на вопросительное выражение пятидесяти пар глаз, устремленных на него, он сказал:
- Я хочу сказать всем, что очень сожалею о том, что произошло вчера. Я ужасно рассердился… Я сказал скверное слово… Я не думал, что способен на такой грех. Мне очень, очень тяжело… Не думайте, что я больше не люблю Иисуса. Я его люблю и верю, что Он мне все простил.
Глубокое молчание было ответом на эти слова. Господин Бернс, прикрыв глаза рукой, тоже молчал. Тип вернулся на свое место и сел. Тогда учитель, подняв голову, сказал:
- Надеюсь, что никто не позволит себе вспоминать тот поступок, который Бог простил.
Прозвенел звонок, и экзамен начался. Опустив голову, Тип сидел неподвижно, счастливый от сознания, что победа одержана. Да, борьба, через которую он прошел, была ужасной. Только отчаянным усилием, с помощью Бога, он заставил себя встать и во всем признаться перед ребятами.
Во время перемены мальчики с видимым уважением обступили Типа.
Даже Боб Тернер не высказал ни одной шутки, ничем не подразнил его.
Все старались доказать, что они не помнят вчерашнего.
Только Фред, подошед, довольно надменно, сказал:
- Тип, я должен заявить, что ты вчера ошибся, напрасно обвинив меня. У меня не было ни малейшего намерения подсказать тебе неверный ответ. Я догадался, почему ты так подумал. Пока ты решал задачу, господин Брей нагнулся ко мне и спросил, сколько учеников было в моем классе. Я ответил: "семь", а ты услышал это!
Тип был поражен.
- Почему же ты раньше не объяснил мне это?
- Ты ведь даже не дал мне возможности что- либо сказать! Обозвал меня лгуном… - холодно ответил Фред.
- Ты прав, - согласился Тип. - Я был такой злой, что убежал, не выслушав твоих слов. Прости меня, Фред!
Сказав это, Тип ушел, а Фреду стало так стыдно от того, что товарищ, к которому он относился свысока, смог попросить у него прощения…
Наконец экзамены были закончены. Ученики с нетерпением ожидали результата, желая знать, какие имена попадут на почетную доску. Типу было грустно. Еще накануне он надеялся быть в числе лучших, а теперь, несмотря на усиленную работу в течение всей зимы, все было потеряно… Тяжело вздохнув, он приготовился слушать отчет господина Гольбрука, который уже поднялся со своего места. Но пастор что- то медлил.
- Господин Бернс! - обратился он к учителю. - Разрешите мне сказать несколько слов ученикам. Все вы, - продолжал он, - присутствовали на вчерашнем экзамене Эдуарда Леви и знаете, сколько он занимался, хотя ему и не повезло с задачей деления. Господин Бернс, я предлагаю сообщить ученикам о предложении, сделанном Томом Минтурном от имени нескольких учеников.
Господин Бернс кивнул головой в знак согласия.
- Предлагаю Эдуарду Леви заново решить вчерашнюю задачу, чтобы сегодняшний результат определил его место в классе. Кто согласен, прошу поднять руку.
Фред Гольбрук первый поднял руку. Остальные последовали его примеру. Один Тип остался неподвижным.
Лицо его горело, и он не смел поднять глаз.
- Отлично, - сказал господин Гольбрук. Учитель обратился к Типу:
- Эдуард, подойди к доске.
Тип стал решать задачу. Глаза всех устремились на него. Цифра за цифрой прибавлялась на доске. И хотя рука Типа немного дрожала, лицо его было счастливо. Дойдя до того места, где вчера он ошибся, Тип немного подумал и без запинки написал еще несколько цифр. Затем, положив мел, сияющий, вернулся на свое место. Раздались несмелые рукоплескания и вскоре перешли в бурные аплодисменты. Тогда господин Бернс, улыбаясь, встал и, сделав знак рукой, попросил пастора прочесть отчет.
На следующий день Тип попросил у Тома местную газету, где был помещен этот отчет. Он несколько раз читал и с наслаждением перечитывал одну фразу; "Один из учеников господина Бернса, Эдуард Леви, особенно отличился в этом году своими быстрыми успехами… " В конце статьи стояло следующее: "На почетную доску занесены ученики, получившие высшие отметки по всем предметам: Вильям Брей, Фридрих Гольбрук, Гарри Дженгинс, Эдуард Леви".
Иисус говорит: Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне. (Ин. 5:39)
Глава 21
И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути - прямыми; вот что Я сделаю для них, и не оставлю их.
(Ис. 42:16)
В открытое окно своего кабинета господин Минтурн увидел Типа, переходящего улицу, и окликнул его:
- Тип, зайди- ка на минутку ко мне! Я хочу сказать тебе что- то.
Тип оставил у подъезда тяжелую корзину, которую нес.
- Я очень тороплюсь, - сказал он. - Кажется, у вас дома ожидают то, что я несу.
- Ничего, я долго не задержу тебя. Скажи, что ты хочешь делать теперь, когда школьные занятия закончены?
- Во время каникул я хотел бы поработать.
- Ты хочешь продолжать школу?.. А я думал, что из- за болезни отца ты будешь искать постоянную работу, чтобы помогать матери…
Сказав так, господин Минтурн дал намек Типу, что теперь его долг - работать.
- Не знаю… - смутившись, проговорил Тип. - Для меня здесь нет работы, и потом… я так хочу учиться!..
- У меня есть брат в другом городе. Он коммерсант и держит много приказчиков. Недавно один из них причинил ему большие неприятности: злоупотребив доверием, обокрал его. Брат мой теперь гостит у нас и просил меня, чтобы я порекомендовал ему честного мальчика, которого он взял бы с собой и позаботился бы о его будущем. Я думал о тебе. Но если ты решил продолжать учиться, нам не стоит об этом говорить…
Господин Минтурн умолчал о том, как долго он рассказывал брату про Типа, как тот заинтересовался его судьбой и от всей души предложил свою помощь.
Тип был очень польщен рекомендацией господина Минтурна и все- таки, уходя, сказал:
- Благодарю вас за беспокойство, но я твердо решил после каникул вернуться в школу.
И все же мысли Типа неотвязно возвращались к этому разговору. Конечно, пора уже было помогать матери, потому что он видел, как она, чтобы прокормить семью, работала с утра до вечера. Сколько раз Тип уже думал об этом! Однако он успокаивал свою совесть тем, что в их городке нет работы для мальчиков его возраста. Во время каникул он готов был делать что угодно, чтобы заработать хоть немного денег. До сих пор Тип удовлетворялся этими рассуждениями. Когда же господин Минтурн предложил ему хорошее место и вполне обеспеченное будущее, он не обрадовался. Почему?
Дело вот в чем: с тех пор, как Тип отдался Христу, он лелеял в сердце мечту, о которой никому еще не говорил: он хотел быть учителем воскресной школы. Еще до своего обращения Тип невольно подчинялся могущественному влиянию господина Бернса, учителя- христианина, который, как он узнал позже, ежедневно молился о своих учениках. За последний год он всем сердцем полюбил господина Бернса. Учитель, как верный друг, часто помогал ему, ободрял, укреплял на пути следования за Христом. О, с какой радостью Тип отдал бы себя на служение невежественным и заброшенным детям, чтобы передать им то, чему он научился у пастора и учителя! Конечно, Тип сознавал огромные препятствия, которые ему придется преодолеть, но это только усиливало его желание.
"Разве хорошо бросить школу именно теперь, когда я преодолел трудности? - рассуждал Тип. - Да и господин Бернс будет недоволен… Ведь он приложил столько стараний, чтобы научить меня арифметике… "
Тип размышлял о матери, которая работает одна за всех; об отце, который, возможно, уже не поправится: он слабеет с каждым днем; о Марии, которой давно пора ходить в школу, а мать не может ее отпустить. И при всем этом он, единственный сын, ничего не делает, чтобы помочь им. Как ни отгонял Тип эти навязчивые мысли, они не оставляли его в покое и противоречили заветной мечте.
Окончив поручение господина Броуна, Тип вернулся домой. Жилище их выглядело совсем иначе, чем прежде, потому что Мария держала все в чистоте и порядке. И все же оно было бедно, без всяких удобств. Особенно сегодня, после всех его размышлений, вид этот поразил Типа. Он молча управился по дому и пообедав, поднялся в свою каморку. Напрасно ждала его Мария, сидевшая с шитьем возле матери. Он пришел только через час.
- Тип, - обратилась к нему мать, - сбегай, купи пастилы от кашля для отца. Он весь день не может успокоиться!
Тип схватил шапку и выбежал, что- то насвистывая. Купив, что было нужно, он помчался к дому господина Минтурна и безо всяких вступлений спросил:
- Господин Минтурн, когда уезжает ваш брат?
- В следующий понедельник.
- Я передумал. Если отец согласится и отпустит меня, я с удовольствием поеду!
- Хорошо!
Не сказав больше ни слова, Тип быстро вышел. Господин Минтурн так и не узнал, как Тип пришел к такому решению.
В этот вечер Тип с тяжелым сердцем пошел на молитвенное собрание. Пение и молитвы не ободряли его, словно он ничего не слышал. Апатия его прошла только тогда, когда господин Гольбрук прочитал:
- "И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба?"
Тип удивился, недоумевая, что можно об этом сказать? Когда же пастор заговорил, Тип сразу же понял смысл его проповеди и надолго запомнил слова, полные веры и ободрения.
"Да, да, - думал Тип, уходя с собрания, - все это правда! Как много заботились и страшились эти женщины - кто же отвалит им камень?
А между тем им и пальцем не пришлось его тронуть. Сам Ангел до их прихода отвалил его. Когда увижу на дороге большие камни, постараюсь не переживать. Кто знает, может быть, и я найду их уже отваленными…
Через несколько дней Тип познакомился с братом господина Минтурна.
Он пообещал Типу жалованье, показавшееся ему целым состоянием, и дал немного денег на покупку необходимой одежды.
Глава 22
Золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах - слово, сказанное прилично.
(Прит.25:11)
Через несколько недель Тип уже находился в другом городе, вдали от родных и друзей. Единственным знакомым ему человеком был господин Минтурн, Дядя школьного товарища.
Служащие господина Минтурна, обыкновенно, не получали квартиры в доме хозяина, но для Типа было сделано исключение. Первое время он чувствовал себя неловко в богатых комнатах своего патрона. Однако вскоре привык к новой обстановке, перестал садиться на кончик стула и ходить на цыпочках, чтобы не замарать пестрых ковров. Постепенно Тип совершенно освоился, и никто уже не мог сказать, что он вырос в другой среде.
Маленькая Алиса Минтурн была очень удивлена его появлением в доме.
- Мама, - как- то раз спросила она, - почему Эдуард не живет у себя, как все другие?
- Потому что дом его очень далеко отсюда. Папа говорит, что не встречал еще такого умного и честного мальчика, как Эдуард, и потому он разрешил ему жить у нас.
- Да, он в самом деле хороший, - согласилась девочка.
Теперь уже никто не называл Эдуарда Леви Типом, И ему иногда казалось, что бывший шалун Тип теперь не узнал бы самого себя. Он и здесь аккуратно посещал воскресную школу и вскоре, из- за нехватки преподавателей, перешел из учеников в учителя. Маленькие мальчики его группы почтительно называли его господином Леви. Тип начинал сознавать, что ему уже шестнадцать лет и он становится взрослым.
Кипучей и напряженной была жизнь Типа. Он рано вставал и работал целый день, выполняя различные поручения господина Минтурна. А по вечерам сидел над учебниками, усиленно занимаясь математикой, латинским языком и литературой. Как он любил эти тихие вечерние часы! Правда, он сталкивался со многими трудностями и очень часто жалел, что нет рядом ни любимого учителя, ни господина Гольбрука. И все же никакие трудности не смогли заставить Типа бросить учебу. Занимаясь дома, он избежал множества искушений, которые так часто встречаются на улице.
Однажды, закрывая ставни магазина, один из приказчиков сказал Типу:
- Бедный Эдуард, мне очень жаль тебя!
- Это почему же? - весело спросил тот.
- Потому что сегодня приехал Алекс Минтурн. Он, оказывается, уже закончил университет. Я видел, как он прокатил в экипаже мимо магазина. Такой важный, не подступись!
- Кто он по профессии?
- Он просто фат и больше ничего!
- Что значит "фат"?
- Ты узнаешь это, когда познакомишься с ним. Он не пропустит ни одного случая, чтобы не прочесть тебе наставления и не показать своего превосходства. О, я не хочу быть на твоем месте ни за какие деньги!
Этот разговор нисколько не объяснил Эдуарду, что за личность - Александр Минтурн, а наоборот, только настроил его неприязненно. Он боялся, чтобы этот приезд не нарушил спокойной жизни в дружной семье господина Минтурна.
… Войдя в переднюю, Эдуард бросил боязливый взгляд на ярко освещенную столовую. Там он увидел симпатичного молодого человека, сидящего на диване. Одна рука его была в руках госпожи Минтурн, другой он обнимал Алису. Эта картина немного успокоила Эдуарда, и все же он вошел со страхом и, словно прячась, встал за спиной господина Минтурна. Увидев его, Алиса соскочила с дивана и от радости захлопала в ладоши; - Эдуард! Алекс приехал! Иди же сюда, скорее!
- Это мой сын, - сказал господин Минтурн, обращаясь к сконфуженному Эдуарду. Алекс встал и протянул ему руку.
- Здравствуй, - просто сказал он. - Я уже знаю тебя по рассказам Алисы.
Голос его был тих и приятен.
После обеда господин Минтурн должен был идти в контору. Выходя из- за стола, он сказал:
- Я приду сегодня поздно вечером. Ключ от входной двери сломался, и я не знаю, как быть…