Дима даже рассердился на Ваню: специально для этого принес банку?
Между тем банка пошла по языкам, даже Аркаша не отказался, и Лида, осмелев, взяла на язык нитку, и Артем, басовито вскрикивая, и Семка, и Ваня, и даже сам Феликс снизошел до этой струйки… Словом, все! Все, кроме Димы. Не хотел. Аня ведь подала пример… Полчаса, казалось, разматывалось содержимое этой банки на их высунутые языки.
После этого им еще сильней захотелось пить, и опять Адъютанта спустили в грот за льдом и снегом.
- Ох и налопался! - Адъютант хлопнул себя по животу. - Никогда так вкусно не ел! Так бы рубал всегда - сто лет прожил бы!
- Какой пустяк! - сказал Ваня. - Настанет время - любой человек будет жить не меньше тысячи…
- А не маловато? - спросил Аркаша. - Может, и полторы тысячи?
- Возможно. Он вообще никогда не умрет и будет бессмертным…
- Каким же это образом? - Аркаша посмотрел на Ваню, и в темных глубоких глазах его блеснул жгучий интерес; да и Феликс с вниманием глянул на него; конечно же, как всегда, в его взгляде было больше недоверия и насмешки, чем внимания.
- Менять время от времени износившиеся детали? - спросил Аркаша. - То сердце, то почки, то легкие…
- То мозги, то зад! - вклинился Захарка.
- Сейчас я тебе по мозгам и заду! - гаркнул Артем и треснул не успевшего отскочить Адъютанта, и тот приложил одну руку к затылку, а другую - к протертым сзади штанам. ("Молодец Артем, - подумал Дима. - Кто бы еще осмелился огреть Адъютанта?")
- Нет, - сказал Ваня, - пересадкой отдельных органов можно только отсрочить смерть… Надо вот что… Надо победить старение, научиться обновлять, восстанавливать ткани, и в первую очередь - нервные ткани, а это возможно, и это будет главным в медицине будущего…
- Профессор! - пискнула Лида. - Аркаша у нас помешался на приеме сигналов разумных существ из Вселенной, а ты, значит, на этом?
- Да нет, - сказал Ваня, - не помешался… А ведь неслыханно, правда? Если бы сейчас жил Гомер, или Данте, или Петр Первый, сколько бы узнали мы!..
- А кто это - Данте? - спросил Артем.
- Один поэт, он жил в средние века и побывал в творческой командировке в аду, в чистилище и в раю, и рай оказался самым неинтересным…
- А-а-а, - протянул Артем. И Аркаша засмеялся, как сумасшедший.
- Как же мы тогда поместимся все на Земле, если никто умирать не будет? - спросил Семка. - Что будем есть? Где будем жить?
- А другие планеты на что? Безмозглый! - крикнула Аня. - Уже и не рад? Боишься бессмертия?
- Вечно жить - это ничего, - сказал Аркаша и потер выпирающие ребра. - Но и тогда не будет полной гарантии всем: а нечаянное столкновение пассажирских ракет? А риск при опасных опытах? А испытание новых машин? А спуск в кратеры вулканов и на дно океанов? Да мало ли что… Иначе ведь и жить тошно…
- А я бы нашел чем заняться, - сказал Артем.
- Сдирал бы этикетки с бутылок на Венере, а стеклотару сдавал бы в приемный пункт на Марсе? - сказал Феликс. - Давал бы подзатыльники карликам инозвездных цивилизаций?
- Это само собой, - согласился Артем, и все грохнули. Даже Дима.
- А ты мечтатель - будь здоров! - сказал Семка Ване.
- Да нет, где там, а хотел бы… - со вздохом сказал Ваня, не замечая его ехидных улыбок, не понимая, что нельзя так откровенничать с этими мальчишками.
Он говорил, и все слушали его, и Диме даже стало немножко обидно, что вот он первый во дворе познакомился с ним, можно даже сказать, открыл Ваню, а сегодня Ваня уже не только с ним…
- Ребята, не смейтесь надо мной… Объясните, - неожиданно сказала Аня. - Ведь всем давно ясно, что в мире есть планеты с существами даже более развитыми, чем мы, почему же они так долго не хотят установить с нами контакт? Ну почему?
- Боятся напороться на Захарку, - внезапно вырвалось из Димы, и уж что тут творилось! Он даже сам покраснел от радости и удивления: как только пришло это на ум?
- Ну, бессмертные, кто будет курить? - спросил Артем и полез за сигаретами.
К нему подсел один Захарка.
Глава 14
КАССЕТА
Часа через два ребята вернулись, и только вошли во двор, как на них, точно вода из ведер, обрушилось с балконов:
- Вот они где, с цветиками!
- И новенького уже обработали!
И надо же! Какие у них глаза и нюх: ничего вроде бы не знали о вылазке, а выскочили, как по команде, будто по радио кто-то сообщил им.
- Прекратить нельзя? - вежливо спросил Феликс. - Ну прошу, девочки.
Балконы замолкли.
Аня и Лида стали делиться с ребятами маками. Увидев это, Дима быстренько отошел в сторонку: не хватало ему еще получить цветики от Ани!
Ваня взял только один цветок из ее рук, Артем с Захаркой отказались, а Семка потащил у Лиды чуть не полбукета. Она завизжала на весь двор, и Артем оттолкнул его. И опять оживились балконы…
Тогда Феликс подозвал Захарку, что-то сказал ему беззвучно - Адъютант понимал его даже по движению губ - и, кажется, дал ему немножко мелочи… Что он задумал?
Захарка рысью побежал со двора.
Скоро захотела уйти и Аня, но Феликс удержал ее. Не обращая внимания на крики с балконов, ребята уселись за доминошный столик и стали о чем-то говорить. Минут через пятнадцать во двор той же рысью вбежал Адъютант с бумажным кульком в руке, и Феликс с Артемом что-то взяли из него.
- Ну, всего! - сказал Феликс, махнув рукой, и все пошли к своим подъездам. И когда они уже приблизились к дверям и к балконам, Феликс, Артем и Захарка по резкому свисту что-то швырнули в крикуний. Те взвизгнули, отшатнулись, но было поздно. В Нонкин лоб что-то с треском ударилось, разорвалось, потекло, залило все лицо, и она завыла в страхе. Возле Нинки тоже что-то угодило в стену и брызнуло, попав в нее осколками. "Яйца, куриные яйца!" - тут же понял Дима. Легче всех отделалась Нанка - яйцо угодило в одну из стоек балкона и разлетелось, только испачкав ее сарафан.
Снизу раздался хохот и свист - Артем засунул в рот три пальца.
- В следующий раз тухлых достану! - радостно закричал Захарка. - Тухлых!
Девчонки исчезли с балконов, и почти в тот же момент из подъезда вышел Ваня. Был он без картузика, и по тому, как он шел, свесив голову и тяжело ступая с поперечной морщиной, зажатой меж бровями, было видно: у него что-то случилось.
- Ребята, - сказал он, - я потерял кассету.
- Дело какое, - буркнул Семка, - новую отснимешь.
- Не отсниму.
- Почему? - Артем поиграл пальцами на своих крупных зубах.
- В той кассете была пленка, на которую я снимал Ребят в Ярославле, и я обещал всем прислать карточки… Там были уникальные снимки!
- Что же теперь делать? - спросил Дима.
- Пойду искать.
- Куда пойдешь? - Аркаша недоверчиво улыбнулся.
- Туда, где были.
- Может, на Гору Ветров?
Ваня кивнул.
- Очумел? Да ты заблудишься! - вскрикнула Аня. - И где ее там искать?..
- Я помню дорогу. Возьму дома флягу с водой и пойду.
И здесь Дима перехватил взгляд Феликса. Он смотрел на Ваню неподвижно и почти в упор. Очень серьезно. И ни слова не сказал.
- Я б за тысячу рублей не пошла обратно, - сказала Лида, разглядывая цветы в букете, - мешок с шишками лежал у ее ног.
И вдруг Диму кто-то дернул за язык.
- И я пойду с тобой! - сказал он. - Вместе пойдем!
Ваня повернулся к нему, и лицо его, вместо того чтобы быть радостным и благодарным, стало очень грустным.
- А тебе зачем? Ну зачем тебе-то?
- С тобой, - неуверенно проговорил Дима. - Чего тебе одному топать…
- А может, и мне прогуляться с тобой? - спросил вдруг Артем, грубовато улыбаясь. - Не возражаешь?
- Ну что вы, ребята!.. Не надо… Я быстренько сбегаю, - тихо и вроде бы даже виновато сказал Ваня и пошел к своему подъезду, все еще ворча и сожалея о потерянной кассете.
Минут через пять он вышел из двери с рюкзачком на одном плече и зашагал со двора. Дима хотел броситься за ним, догнать, присоединиться. Но… Но как же не хотелось тащиться в такую даль! Опять карабкаться вверх, и отдыхать, и вытирать лоб, и умирать от жажды - на улице еще адская жарища! И потом, ведь это глупая затея - попробуй найди маленькую кассету: разве он помнит, где потерял ее? И не такая уж это ценность…
Ваня нырнул в зелень выхода и исчез со двора.
- Пойду скорей домой, а то цветы уже вянут! - сказала Лида.
Аня посмотрела вслед Ване и вздохнула:
- Всего, мальчики! - И, прижав к щеке цветы, пошла от ребят.
- Возьми на первый сеанс! - сказал Адъютанту Феликс и тоже ушел в свой подъезд.
Все разошлись. Все. И Дима ушел. Он плелся по лестнице вверх и упорно думал, что должен был переломить себя и пойти вместе с Ваней, а он не пошел. А раз не пошел, то пусть не удивляется, почему с ним раздружилась Аня. Ну кто он еще, если не медуза, холодная и бесформенная, выброшенная штормом на гальку?
Глава 15
ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ
Аня наотрез отказалась сбегать искупаться в море: дома ее ждала прополка. Но через час-другой она обещала заглянуть к Феликсу. Дома никого не было, Феликс обрезал маки и поставил в тонкую высокую вазу чешского стекла. Потом, насвистывая, открыл холодильник и налил из банки консервированного вишневого компота. Он был холодный, шибал в нос, и Феликс залпом выпил стакан. Осушил второй, вынул любительскую колбасу, откусил большой кусок, мгновенно съел и подровнял ножом, чтобы не было видно полос от зубов. Потом стал под душ, пустил ледяную воду и, вскрикивая, вздрагивая от холода, до скрипа вымыл свое твердое, сильное тело. Вытерся мохнатым полотенцем, оделся и подошел к окну.
Балконы были еще пусты… Ну и влепили они им! Как завизжали! Жаль, Захарке не удалось раздобыть тухлых яиц - вдыхали бы их аромат! - и пришлось покупать свежие, и даже диетические, по тринадцать копеек штука…
Аня, кажется, оценила.
Не то что Аркаша. Он только пожал плечами и стал оглядываться. Эта его вечная оглядка и мешает ему быть настоящим человеком. Артем сразу согласился, и не потому, что он настоящий человек, а уж очень обожает всякие такие вещи и не привык раздумывать. А этот стриженый странный. Очень странный. Младенец какой-то, а ведь неглупый. И трусом не назовешь, и книги почитывает. И всем старается угодить: как Лидку тащил в гору, и от лимонада отказался. А чего стоит эта история с кассетой? Или решил поразить воображение девчонок?
Хлопнула дверь - вошла мать. Высокая, худощавая. В открытом платье и легких туфлях на низком каблуке. С волевым умным красивым лицом. Деловая, точная. Не профессия ли - мать работала старшим бухгалтером в рыболовецком колхозе - наложила на нее сбою печать? Этого бы хоть немножко отцу!
Мать иногда приезжала на обед из Кипарисов, где была колхозная контора.
- Давно вернулся? - спросила она.
- С час.
- Ноги еще держат?
- Отлично. Тебе принес три лучших мака - они в вазе.
- Спасибо… С вами, говорят, ходил и этот мальчик, сын нового хирурга…
- Кто говорит? - быстро спросил Феликс.
- Встретила в "Подарках" Аркашиного папу.
- Ходил, - подтвердил Феликс.
- Ну и как он? Ничего паренек?
- Ни рыба ни мясо… Очень странный…
- То есть? - спросила мать. Она была не из болтливых или сентиментальных. Они с Феликсом говорили кратко, потому что понимали друг друга с полуслова.
- Еще не раскусил до конца.
- Ну, а что ты раскусил не до конца?
- Наивен. Смешон. По-телячьи восторжен. Но добивается популярности.
- Ого, да ты до конца изучил его! - Мать радостно поглядела на сына. - Будешь лопать сейчас? - Она так и сказала - "лопать", как это любят говорить его сверстники, потому что старалась ни в чем не отделять себя от них и от него.
- Спасибо. Немножко попозже.
- Ну ладно.
Феликс опять подошел к окну. Наконец-то!
Сердце его сильно забилось. На мгновение он даже растерялся.
Через двор шла Аня. Тоненькая, высокая. В золоченых босоножках и в коротком голубеньком в синих цветах сарафане, который великолепно сидел на ней. Ее почти надвое разрезал узкий поясок, хотя затянут был - это и сверху видно - не туго. Волосы ее были копной забраны вверх - потрудилась уже, а на лоб начесана легкая челка, придававшая ей несерьезный вид.
Даже свежо белевшая новая повязка на ноге очень шла ей.
Аня шла не торопясь, точно бросала вызов скандальным балконам, и тонкие загорелые руки ее были в карманчиках сарафана.
Феликс в панике забегал по комнате, распахнул шкаф, выхватил из ящика светло-серую, в крупную клетку рубашку, сунул в нее голову, заправил в брюки и ринулся к двери.
Замер, прислушиваясь к шумам на лестнице и усмиряя дыхание. Внизу дробно застучали каблуки. Тук-тук, тук-тук. Все ближе, все громче…
Феликс ждал и, когда Аня была в пяти-шести ступеньках от их площадки, распахнул дверь.
- Вползай.
Аня вошла. И внесла в их квартиру улыбку. И, словно сговорившись с Аней, только она шагнула через порог, в их окна широко хлынуло солнце. И еще ярче засверкала нержавеющая сталь строгой трехрожковой люстры, белые ручки радиоприемника и стекла книжных полок, ступеньками развешанных на стенах.
- Очухалась? - спросил Феликс. - От мамочки не влетело?
- Что ты! Заслужила благодарность. Час на огороде торкалась, полтораста морковок прополола… Чуть тебе одну не принесла.
- Что ж не принесла?
- Со свиной хвостик… На ползуба… Не угрызешь…
Феликс засмеялся. Ему всегда хотелось смеяться при виде ее, но смеялся он, когда рядом не было мальчишек.
- Захарки нет еще? - спросила Аня. - Говорят, у кино народу - не протолкнешься… Возьмет ли?
- Должен… Садись. - Феликс кивнул на тахту песочного цвета и крикнул на кухню: - Мама, к нам Аня пришла! - И спросил Аню: - Пить хочешь? Есть квас и вишневый компот.
- Если можно.
- Чего? Могу и то и другое.
- Нет, не надо… Кваску бы.
Феликс, как на коньках, заскользил по паркету на кухню, верхом налил квасу и, расплескивая его, бросился в комнату.
Аня махом выпила стакан и вытерла рукой подбородок. Смахнула с груди капельку и спросила:
- А Ваня не вернулся? - И сама ответила: - Да, конечно ж, нет - далеко ведь… И взбрело же ему тащиться снова! Мне даже жалко его немножечко… Пропалывала гряды и думала о нем… А тебе не жалко его?
- А чего жалеть? Не насильно погнали.
Аня прошлась вдоль стены с полками, разглядывая корешки с названиями книг, - это она делала всегда, когда приходила к ним.
- Верно… Но ведь сам знаешь, один пошел… Свалиться можно… Камень может ударить… Или…
- Попасться в когти кровожадным грифам?
Аня засмеялась, закидывая голову.
- Нет, я всерьез… Я уж думала, Димка пойдет с ним, он ведь хотел пойти…
- Димка все хочет, но ничего не делает, - проговорил Феликс. Неужели она до сих пор не поняла, что это за человек?
- Но лучше б он пошел с Ваней.
- Ничего с Ванькой не будет! - сказал Феликс. - А если он и распорет где-нибудь ногу, папа быстро его заштопает шелковыми нитками, а сломает - возьмет в гипс и срастит. Ты ведь уже слышала, какой он хирург, - первый класс! Столько ему благодарностей…
Аня посмотрела на Феликса и ничего не сказала.
Внезапно во дворе раздался шум, и Аня бросилась к окну. Сильно высунулась из него, словно собиралась выпрыгнуть. И сразу же закричала:
- Вань, ты? Живой? Ну как? Нашел?
Феликс подошел к окну и глянул через прозрачную занавеску, чтобы со двора не видели его.
- Нашел! - Но этого Ване показалось мало, он вынул из кармана кассету и показал. - А ты что, здесь живешь?
- Нет, я у Феликса в гостях, - ответила Аня и, одернув сзади платье, легла на подоконник. - Небось ой как устал?
- Нет, ничего… Только ногу немного вывихнул у речки…
- Что ты говоришь?! - ужаснулась Аня. - Больно? Как же ты пришел? Хромаешь?
- Ничего. Теперь почти прошло. Смотри, как хожу… - И он, почти не хромая, прошелся по двору, как будто Ане это было очень интересно.
- А где нашел? У грота?
- Нет, возле речки. На обратном пути потерял…
Аня обернулась к Феликсу:
- Ты слышал, что он говорит? Он нашел… Нашел!
- Молодец, - сказал Феликс. - Герой… Его так и распирает от собственной храбрости.
Аня вдруг громко рассмеялась:
- Скажешь чего! Он смешной и очень упрямый - вот это да, вот это похоже на него…
- Тебе видней. - Феликс пожал плечами, отошел в глубь комнаты, присел на тахту и стал ждать, когда Аня кончит разговор через окно.
А конца разговору не было, потому что она уже переговаривалась не только с Ваней, но и с Аркашей и даже с Лидой, которая тоже, кажется, выползла на улицу. Во дворе стоял восторженный галдеж. Вдруг Феликс услышал частый голос Захарки, вскочил с тахты и подбежал к окну.
Его Адъютант стоял рядом с Ваней и, размахивая руками, что-то расспрашивал.
- Захар! - крикнул, не сдержавшись, Феликс. - Я тебя жду.
- Бегу!
Глава 16
СЛЕЗА АДЪЮТАНТА
Захарка оторвался от кучки ребят и бросился к их подъезду. Бежал он, наверно, на третьей скорости, потому что через пять секунд раздался звонок в дверь, но Феликс не торопился ему открыть. Звонок повторился. И еще раз. И еще. Феликс сидел у низенького журнального столика, постукивал пальцами по твердой пластиковой поверхности его и ждал. Аня все не вылезала из окна и звонков не слышала.
Наконец Феликс встал и открыл дверь. И увидел смуглую черноглазую рожу.
- Он принес! - выдохнул ему в самое лицо Адъютант. - Отыскал!
- Купил? - спросил Феликс.
Лицо Захарки сразу скисло, поскучнело:
- Нет… Такая очередь… И ни одного знакомого впереди… На первый сеанс уже кончились…
- Почему не взял на второй?
- Но ты ведь сказал, чтоб на первый…
- Беги и бери на второй сеанс, - сказал Феликс. Захарка уже метнулся было к двери, но Феликс поймал его за рукав. - Постой… Есть небось хочешь?
- Да не прочь… На горе ведь только жевали…
- Идем. - Феликс провел его на кухню, где мать палила на газе курицу и остро пахло жженым пером, взял из холодильника масло, разрезал пополам московскую булочку, положил туда ножом толстую плитку масла, густо посыпал сверху сахарным песком и протянул.
Захарка впился зубами в булку, как молодой волчонок в ягненка, и благодарно закивал головой.
- Ну валяй, - Феликс слегка подтолкнул его к коридору. - И чтоб достал, иначе не возвращайся. Ни живой ни мертвый.