НА РЫБАЛКЕ
Ребята лезли напролом сквозь густые кусты. Ивняк защищался и в отместку за поломанные ветки норовил хлестнуть по глазам. Наконец они продрались к речке.
- Сюда мало кто ходит. Тут голавли по три фунта попадаются, - зашептал Санька, разматывая удочку.
Васята поставил на землю покрытый тряпочкой черепок.
- Берите, черви хорошие, сегодня накопал.
Санька на карачках гонялся за кем-то в густой траве.
- Сань, ты чего? - крикнул Васята.
- Не ори! - погрозился Санька и показал пойманного лягушонка. - Какой дурак в августе на червя ловит? Ему сейчас лягушонка подавай, голавлю-то.
Вася, засучив штаны, шарил руками под берегом.
- На рака, на рака они сейчас берут, - сказал он и вдруг, свистнув, выдернул руку, в которую вцепился большой зелено-черный рачище.
- Во, злющий!
Васята отломил стиснувшую палец здоровенную клешню. Вскоре все трое погрузились в созерцание своих поплавков.
Пылало над рыбаками вечернее небо. Солнце, растопырив лучи, старалось задержаться на закате и обязательно дождаться поклевки.
Глядя на неподвижные поплавки, трое приятелей мучились одинаковыми сомнениями в привлекательности своей насадки. Дерг! Вздрогнул один поплавок и ушел под воду.
- Подсекай, Васька! - зашипел Васята.
Рвущаяся с крючка рыба взбурунила воду, блеснула в воздухе и шлепнулась в траву. Вася упал на нее животом.
- Вот она! - ликуя, завопил он и поднял над головой серебристую добычу.
- Фунта на полтора потянет, - солидно сказал Санька.
Довольное солнце опрокинулось за горизонт, на покой.
- Вась, ты на рака?
- Ну да!
- Дай кусочек!
От Васиного рака оторвали вторую клешню. Снова тишина...
"Плех, плех!" - рядом раздались удары валька.
- Клавка-а, я тебе велела Леника держать! Я сама полоскать буду, ты не умеешь!
- Ишь ты, Енька, какая хитрая! Я тоже хочу полоскать!
"Плех, шлеп, шлеп!"
- Отловились, - трагически проговорил Васята. - Белье полоскать пришли!
Санька воткнул удилище в берег и с недобрым выражением лица направился в сторону визгливых голосов. Вася и Васята последовали за ним.
Две девочки лет пяти-шести вырывали друг у дружки валек. Годовалый мальчонка, кряхтя, силился встать на ножки и растерянно мигал, соображая, зареветь ему или погодить.
- Чего разгалделись? - грозно спросил Санька. - Места вам другого нету?
- А вот и нету! - дерзко ответила белобрысая девчонка.
- Еня, Еня, не ругайся... - шептала другая, испуганно поглядывая на рассерженных мальчишек.
- Отстань! - огрызнулась Енька и, подбоченясь, стала перед Санькой.
- Он твой, что ли, берег-то? Ты его купил, да?
Санька попятился.
- Мы дело делаем. Здесь глыбко, полоскать хорошо, песку нет, а ты говоришь - другого места не нашли. И не нашли, и не уйдем, и какое ваше дело?
- Чего ты разошлась? Кто тебя боится? - пошел в наступление Васята. - Рыбу у нас всю распугали! Какой клев был!..
- Ры-ы-бу? - насмешливо протянула Енька. - А вы хоть умеете рыбу-то ловить?
Васята бросился назад в кусты и через мгновение ткнул в нос Еньке пойманного голавля.
- Оёй какой! - очарованно вздохнула Енька и ужа с уважением продолжала:
- Ну, мы сейчас. Мы быстро и потом уйдем. Клавка, отдай валек!
Клава беспрекословно повиновалась.
"Шлеп! Шлеп! Плех!" - по-бабьи ловко управлялась Енька с бельем. Клава, присев на корточки, разглядывала голавля.
- А-а-ма-бу-бу, - егозил малыш, хлопая ручонками по траве, и вдруг, потеряв равновесие, кубарем скатился в воду. Раздался сильный всплеск.
- А-а! Леник! - пронзительно вскрикнула Клава, бросаясь к обрывчику.
На бегу стягивая рубаху, Вася обогнал девочку и нырнул вслед за ребенком. Девочки визжали, бестолково кружась на месте. Над водой появилась Васина го лова. Одной рукой он держал малыша, другой пытался ухватиться за куст.
- Возьмите мальца-то, мне с ним не вылезти, глыбко!
Мальчики вытащили на берег толстенькое безжизненное тельце. Следом выскочил Вася.
- На коленку мне его положите! Животом кладите! - командовал он.
- Дайте нам Леника! Отдайте! - визжали девочки, стараясь вырвать братишку из Васиных рук.
- Не подпускайте их' Сейчас откачаю, - кричал Вася, тряся на коленке ребенка. Изо рта малыша хлынула вода, он закашлялся, поперхнулся и заорал. Ребята облегченно вздохнули.
- Все! - улыбнулся Вася. - Девки, кончайте орать, разденьте его и в мою рубаху заверните, она сухая.
Енька захлопотала около Ленина. Согревшись после неожиданного купания, малый скоро уснул у нее на руках.
- Удочки-то? - спохватился Вася и, подтягивая мокрые штаны, помчался к месту рыбалки.
Ребята подоспели вовремя. Воткнутые в берег удилища дергались, как живые. Еще три голавля навсегда распрощались с родной речкой. Довольные, приятели по-братски поделили остатки замученного рака.
- Какой ты, Вась, молодец! Как ты мальца... - с уважением заговорил Санька.
- Клюет у тебя! - зашипел Вася.
Из кустов вылезла Енька.
- На рубаху твою. Мы домой идем. Завтра опять сюда приходите, я вам раков спымаю и сама удить буду, ладно?
- А парня голого, что ль, домой понесете? - спросил Вася, надевая рубаху.
- Не, я свою рубаху сняла.
- Вот к ужину нажарю, - пообещала довольная мать, когда Вася выложил на стол свой улов.
- Неужто штанами наловили? - поинтересовалась она, глядя на еще мокрые штаны Васи.
- Не, крючок отцеплять лазил, - коротко объяснил он.
КТО КАК ЖИВЕТ
Освобожденный от лесов собор возносил в яркую синеву небес блистающий в солнечных лучах мальцевский крест.
- Так мы и не видали, как его поднимали, - пожалел Вася.
- Да-а, как же, увидишь тут, - рассердился Васята. - Его раным-рано, чуть свет, подымать стали. Городовики никого на площадь не пускали. Вот кто в этих домах живет, те все видели, - завистливо прибавил он. - Коська и Тонька Растяпины наверно с окошек не слезали. Ты знаешь их? Богачи страшенные! Вон их дом шатровый! На окнах занавески кружевные, и на них всякие цветы. Пойдем поближе, посмотришь.
Мальчики направились через площадь к шатровому дому.
На краю площади, около большого пожарного бака с водой, прямо на земле лежали матрацы, лоскутные одеяла и подушки в цветастых наволочках. Копошились дети.
- Цыганята! - шепнул Васята. - Табор приехал! - И, забыв про необыкновенные занавески, ребята пустились смотреть цыганят.
- Какие же это цыгане? - засмеялся Вася. - Это же Енька!
- Ну да, она! - удивился Васята.
Енька, деловито сопя, старалась встать на голову, а маленький Леник, глядя на нее, тоненько визжал от восторга.
- Енька, чего тут у вас? - спросил Вася.
Девочка испуганно села, но, увидев своих, просияла:
- Мы тут и ночевали. Нас Крючиха из дому выгнала - мамка денег ей не платила. Теперь всегда тут жить будем! Идите сюда, давайте кувыркаться! Клавка, вылезай, в кувыркачки будем играть!
Вздувшееся горбом пестрое одеяло зашевелилось, и из-под него вылезла Клава.
- У меня тут домик! - похвасталась она и отвернула угол одеяла. Под ним оказалась лежащая на боку большая двуручная корзина.
- Я тут живу, - сказала Клава и, юркнув в корзину, свернулась клубочком. - Когда жарко, так живу, а когда холодно... - Клава натянула "па корзину одеяло и, выставив в щелку нос, пропищала: - Хорошо ка-а-к!
- Ну, вылезай, вылезай! - командовала Енька, стягивая одеяло. - Играть давай!
Но кувыркачек не получилось. Около ребят остановились какие-то барин с барыней.
- Артур, посмотри, какая прелесть! Удивительно гибкая девочка! И хорошенькая, как кукла! - протяжно говорила барыня, показывая на Клаву.
Клава лежала в корзине и недоверчиво разглядывала господ. Васе тоже показалось, что Клава очень похожа на куклу, которую он мельком видел в окне магазина. Кукла лежала в коробке, тараща на прохожих карие глаза. На щеках у нее были такие же ямочки. Для полного сходства с куклой Клаве не хватало розового банта.
От смущения Клава съежилась и, подобрав коленки к самому подбородку, что есть силы натягивала на босые ноги подол старенького платьишка. Платье не выдержало, затрещало, и в прореху выскочила худенькая коленка. Господа засмеялись. Енька вскочила и, набросив на Клаву одеяло, повернулась к господам спиной.
Господин тихонько толкнул Еньку тросточкой в спину.
- Ты есть ей сестришка? А где ваша муттер?
Енька молчала.
- Ты невежливый девошка, я не любить таких. Но я любить твой сестришка... Где он? Где он прятался, тот куколка? - он подцепил тросточкой одеяло и сбросил его с корзины.
Уткнувшись в коленки, Клава горько плакала.
- Фуй! - сморщился господин. - Фуй, я не терпеть слезы!
Вася поднялся с земли.
- Чего вы к ним привязались? - грубо спросил он, с ненавистью глядя на длинный бледный нос барина. - Им жить негде. Хозяйка с квартиры согнала, а вы лезете!
Господин выкатил глаза, открыл рот и быстро облизал верхнюю губу.
- Ты как сметь так говорить со старшим? Соплюк! Я тебе... - поднял он трость.
- Только тронь! - крикнул Васята и встал рядом с Васей.
- Артур, Артур, пойдем! Что ты хочешь от уличных мальчишек? - торопливо говорила барыня, положив на плечо господина руку в лиловой перчатке.
Дернув плечом, господин сбросил руку и, по-гусиному вытянув шею, медленно переводил глаза с одного мальчика на другого. Курносое лицо Васяты расплылось в независимой улыбке.
- О-о, кляйнен руссише швайн! - прошипел барин непонятные слова.
Вася напряженно следил за ним потемневшими глазами. Из дырявого кармана штанов выглядывал сжатый кулак.
- Шорт! Я покажу, как смей на меня держать кулак! - завизжал барин и замахнулся тросточкой.
В эту секунду перед ним запрыгала взъерошенная, разозленная Енька.
- Мы вас трогали? Да? Мы вас трогали, чего к нам пристали? Еще барин, а сам палкой... Ай-яй-яй! - вдруг пронзительно завопила она. - Бьют! Бьют, бьют!
Господин замахал руками и зашикал.
- Ч-ш-ш, не криши! Кто вас биль?
- Караул! - на всю площадь орала Енька, наступая на барина.
Барин подцепил под ручку свою барыню и быстро зашагал прочь.
- Караул! - надсаживалась Енька.
Васята упал на матрац, дрыгая ногами от безудержного хохота. Вася схватил Еньку за руку:
- Ты чего орешь как полоумная? Тебя ведь никто не бил!
Енька вздернула пуговичный нос.
- Ну и что ж, что не бил? А палкой замахнулся! Если б я не заорала, он бы тебя треснул. Я и подумала: надо его напугать. Вот и напугала!
- Ну и здорова же ты орать! - с уважением сказал Васята.
- Это я еще не во всю мочь орала. Я еще громче могу, - скромно призналась Енька. - Я никому не уступлю, не как Клавка: она чуть что, сразу реветь... Вылезай, тихуша, ушли они!
Енька потащила с корзины одеяло. Клавы там не было. Енька пошарила в пустой корзине и уставилась на мальчиков округлившимися от ужаса глазами.
- Клавку украли! Это колдуны были! Нам глаза отвели и украли, провалиться мне... - Енька не договорила. Матрац, на котором она стояла, вдруг зашевелился, и Енька, потеряв опору, шлепнулась навзничь.
- Ой! - пискнул матрац, и из-под него показалась кудрявая голова.
- Задавили, - кряхтела Клава, выбираясь из-под Еньки.
Енька, ошалело моргая, смотрела на сестру.
- Еничка, - виновато улыбалась Клава. - Еничка, я их шибко забоялась и перелезла... ты не сердись.
Енька угрожающе поднялась, но в это время предоставленный сам себе Леник ни с того ни с сего заиграл ладушки-ладушки.
- Чего это он? - удивился Васята.
Енька вскрикнула и бросилась к братишке. Леник умудрился просунуть ногу в надетый на шейку шнурочек с крестиком. Шнурок накрепко притянул головку ребенка к ножке. Не зная, как себе помочь, малыш отчаянно хлопал в ладошки.
- Гляди, гляди, вон Растяпы в окне, - шепнул Васята, толкая локтем Васю. В раскрытом окне торчали мальчик и девочка. Оба рыжие. Мальчишка дразнился и высовывал язык, а девчонка, кривляясь, зажимала себе рот обеими руками, притворяясь, что ей смешно.
- Вот рыжие жабы! - возмутился Вася.
- Где рыжие жабы? - встрепенулась Енька, - А-а, они... - зловеще протянула она и ехидно запела:
Тяпы-растяпы,
Лягушачьи лапы.
Нос торчком,
Голова горшком!
Рыжая Тонька завертелась;
- Енька дура, дура, дура!
Енька встала на карачки и, повернувшись задом к Растяпиным, в знак величайшего презрения подрыгала ногой.
- Молодец, Енька! - одобрил Васята и, запрыгав на одной ножке, замолол чепуху;
Абы, габы,
Рыжие жабы,
В окошко глядели,
Потом околели!
- Ой, мама идет! - взвизгнула Енька и помчалась навстречу худой женщине.
- Енистая, погоди, и я! - ревниво пищала Клава, догоняя сестру. Девочки ухватили мать за юбку, причем Клава ухитрилась так запрятаться в складках, что снаружи осталась одна голова.
- М-нн-ма-а, - обиженно ныл Леник, протягивая ручки и удивительно ловко передвигаясь на заднюшке.
- Ну, подала прошение в управу. Может, заставят бабку флигелек нам отдать, - устало опускаясь на матрац, сказала мать. - А вам тут чего надо? - спросила она, подозрительно оглядывая мальчиков.
- Мам, это Васята, дяди Петра Новикова сын. А это Вася, он... - Енька запнулась, а Клава, забыв про уговор, ляпнула: - Он Леника вытащил, когда Леник топился.
- Ох! - Енька шлепнула сестру по губам, но было уже поздно.
- Кто топился? - страшными глазами посмотрела мать. Клава зажала рот рукой и отрицательно мотала головой.
Мать рванула Еньку за руку.
- Когда Леник топился? Отвечай!
Енька, желая оттянуть время, обдуманно заревела.
- Да что же это... - беспомощно озиралась мать.
- Ма-а! - просился на руки подползший малыш.
- Детка моя, - схватила его мать. - Скажи мне, Леничка, ты в водичку бух? Когда бух?
Малыш восторженно замахал ручонками и, заливаясь смехом, повторял:
- Бук, бук...
- Мальчики, - спохватилась женщина, - скажите...
Мальчиков не было.
- Вот дура-то, - на бегу ругал Вася Клаву,
- А зачем ты убежал? - удивился Васята. - Ведь ты его вытащил. Она бы тебя не ругала.
- Конечно, не ругала бы, а плакать бы начала обязательно... Не люблю я, когда бабы плачут! - признался Вася.
Целую неделю приятели навещали Еньку, и Вася всегда успевал удрать, как только появлялась тетка Настя - мать девочек.
Однажды, подходя к бесприютной семье, мальчики увидели, что там происходит настоящее светопреставление. Орала и отчаянно ругалась Енька. Тоненько подвывала Клава. Мужицким голосом ревел Леник, а двое Растяп, как рыжие черти, скакали вокруг, бросаясь песком и поддавая ногами подушки. Енька бросалась из стороны в сторону, но одной ей было не под силу совладать с обидчиками.
- Побирушки подзаборные! Побирушки подзаборные! - дразнилась Тонька и топтала матрацы.
Коська хлестал Еньку по ногам длинным прутом:
- Голы ноги не казать! Голы ноги не казать!
- Забегай с той стороны, чтобы домой не удрали, - приказал Вася и, повалив Коську, отнял у него прут.
Не давая ему подняться, Вася стегал Коську прутом и приговаривал:
- Не форси, что в башмаках! Не форси! Не форси!
- Архи-и-п! - завизжала Тонька, бросаясь к дому. Но Васята крепко ухватил ее за косу.
- Енька! - звал он. - Иди скорей! Подоспевшая Енька с наслаждением принялась тузить кривляку.
- Вот тебе! Вот тебе! - Потом, набрав две горсти песку, она затолкала их Тоньке за шиворот.
Из ворот растяпинского дома выскочил дворник Архип.
- Ах вы, мазурики! - устрашающе заорал он, размахивая метлой и делая вид, что спешит на помощь своим молодым хозяевам, но на самом деле не трогался с места.
Окрик дворника подействовал. Ребята прекратили расправу, и Коська с Тонькой, жалобно стеная, направились к дому. Вот тогда Архип бегом пустился навстречу барчатам и увел их с собой, оглядываясь и грозясь:
- Ну погодите, шалаберники, я вам ухи поотрываю!
- Не поотрывает, - успокоил Вася. - Захотел бы, уже оторвал. А он только метлой махал. Видать, хороший мужик!
Не успели дети навести порядок, стряхнуть песок, как прибежала радостная мать.
- Деточки, сейчас в дом пойдем!
- Бабка-мачеха отдала, да? - запрыгали девочки.
- Отдала, отдала! Пристыдили ее в управе. Отец тетки Насти женился второй раз, и после его смерти мачеха забрала все себе, ничего не выделив падчерице. Тетка Настя не стала оспаривать наследства. Но, овдовев и попав в безвыходное положение, она обратилась в городскую управу с просьбой отдать ей с детьми маленький флигелек при доме отца...
Началась кутерьма. Енька носилась, как вихрь, собирая и запихивая в корзину разбросанную одежонку. Клава охорашивала Леника: поплевав на подол его рубашечки, старательно оттирала замазанные щечки. Мать увязывала в узлы остальной скарб.
- Помогите нам, мальчики, - просила она. Но мальчиков и просить было не надо. Они уже схватили по узлу.
- Куда нести, тетя Настя?
- Идем, я покажу! Я знаю! - крикнула Енька и важно пошла вперед, таща на животе двуручную корзину, доверху набитую тряпьем.
Флигелек находился во дворе добротного дома. На крыльце стояла пожилая женщина в накинутом на плечи красивом платке. Увидя тетку Настю, она скривилась в недоброй улыбке:
- Выплакала? Ну пользуйся, я не обедняю!
Тетка Настя плотно сжала губы и, сгибаясь под тяжелым узлом, молча прошла в калитку.
- Гляди-ка, опять пришли! - толкнула Енька Васю, когда они возвращались на площадь за оставленными вещами. Длинноносый барин и барыня, наклонившись над Клавой, что-то ей давали. Клава прижимала к себе Леника и отворачивалась.
- Клавка, в побирушки записалась? - строго позвала мать. Господа увидели тетку Настю и, улыбаясь, подошли к ней.
О чем они говорили, ребятам не было слышно, но они видели, как тетка Настя замахала обеими руками и пошла прочь. Господа, постояв у калитки, ушли.
- Жаловаться на нас приходили, - испугалась Енька и лисичкой подкатилась к матери. - Мамочка, мы не озоровали! Он сам палкой намахивался.
- Кто? - не поняла мать.
- Ну, он. Барин долгоносый. Он тебе жаловался?
- Ох, да отстаньте вы от меня! - прикрикнула мать.