Виртуальный мир был более привычным для него, более дружелюбным и, главное, безопасным. Даже вирусов и червей здесь убивали не лекарствами, а антивирусными программами. Он, Хасим, мог нанести реальный вред врагу, оставаясь незамеченным и недосягаемым. Сеть надежно хранила его в своем чреве, он умел превосходно прятаться и наносить смертельные удары с помощью электрических импульсов, посланных за тысячи километров. Но Интернет развращает, он притупляет чувство опасности. Столкновение с врагами в реале не оставляет шансов избежать насилия. Это в Counter Strike можно сохраниться после удачного прохождения миссии и перезагрузиться, если тебя убили или что-то пошло не так. В реальном мире нет кнопки "reset". Тут течет кровь, хрустят кости, а из пыточного кресла не вырвешься, нажав на несколько клавиш в определенной очередности. Оружием Хасима был его лэптоп, его мощные стационарные станции, запустившие свои щупальца в мировую сеть. Он умел стрелять, но давно забыл вес настоящего пистолета - в его мире оружие управлялось мышкой, а не усилием мышц. Люди, которые крушили кирками стену, тоже умели водить мышкой по коврику, но могли при случае применить грубую физическую силу.
В общем, расклад был не в пользу компьютерного гения. Теперь он мог помочь себе выжить и, возможно, остаться на свободе, только полным стиранием дисков, но и для того, чтобы записать информацию, и для того, чтобы ее стереть, нужно время. Хотя бы несколько минут - их не было. Дверь перекосило, камни летели во все стороны - еще десяток ударов, и в комнату ввалятся солдаты, Хасим хорошо знал, что есть только один способ устроить компрометирующим файлам аутодафе - в сейфе лежала электромагнитная мина, мощности которой вполне хватало, чтобы стереть жесткие диски в половине квартала. Только бы успеть!
Он метнулся к встроенному в стену сейфу и быстро набрал код доступа. Щелкнул замок. Ну…
Вот она!
Он успел открыть пусковой блок, откинул защитную планку и оглянулся через плечо, чтобы удостовериться в том, что все еще остается в комнате в одиночестве. Но Хасим был уже не один.
Дверь с грохотом рухнула, в облаке пыли мелькнули тени - словно взлетающие птицы взмахнули крыльями. И из этого облака в плечо Хасиму прилетела нога, одетая в армейский ботинок. Хозяина ботинка хакер не увидел, но, судя по мощи пинка, парень был куда крупнее среднего.
Хасим практически выключился. Мир потерял резкость, в голове загудели колокола и последней внятной мыслью пронеслось, что для уничтожения всей информации ему не хватило всего пары секунд - компьютерный гений полетел в сторону стены, размахивая руками в тщетной попытке обрести равновесие. Тяжелая электромагнитная мина выпорхнула из его ладоней и загрохотала, прыгая по полу. Хасим врезался в стену, затылок взорвался оглушительной болью, из носа хлынула кровь.
Мина! Найти мину!
От попытался встать на четвереньки, но не удержался и завалился на бок, как загнанная лошадь. Сверху на него рухнул человек в защитной форме, прижал, выкрутил руку, заставляя Хасима перевернуться на живот. Совсем рядом кто-то хрипло задышал, заперхал, хватанув штукатурную пыль горлом и бронхами. Вжикнули, затягиваясь, пластиковые наручники, кожу на запястьях обожгла огненная петля. Хакер задергался, пытаясь вывернуться, но получил такую плюху, что замер, зажмурившись от боли и унижения.
Лежа на полу лицом вниз, он видел только подошвы армейских ботинок - массивные, рифленые. Одна такая подошва давила ему на загривок, прижимая разбитой физиономией к доскам пола. Хасиму почему-то было совсем не страшно. Он понимал, что кошмарный сон любого, связанного с терроризмом, сбылся - он попал в руки израильских спецслужб. Что делают в таких заведениях с пособниками врага, особенно не скрывалось, достаточно было малейшего подозрения - и жизнь человека превращали в ад. Здесь же шла речь не о подозрениях - в руки "Шабак" попали все мыслимые доказательства его вины. Ну, почему? Почему Аллах не дал ему несколько лишних мгновений? Ведь догадываться и знать - это разные вещи! Но страха не было! Злость была. Жаль себя было до слез. Но испугаться, да так, чтобы в голове настала абсолютная адреналиновая ясность, не получалось.
Он лежал под ботинком спецназовца, сучил ногами с грацией полураздавленного жука, а из горла вместо угрожающих криков вытекал жалкий хрип.
Чьи-то сильные жесткие руки рывком подняли его с пола, но лиц он не успел увидеть - черный тканевой мешок уже закрыл от его всех участников штурма. Приклад врезался Хасиму в ребра, он согнулся, пытаясь вздохнуть, и тут же связанные руки рвануло к затылку, выворачивая суставы. Он был вынужден двинуться вперед, неловко семеня, перекошенный, незрячий, ошеломленный ударами и падением. Он мог только слышать, и то, что слышал, не оставляло ему даже малейшей надежды на благополучный исход дела: среди бойцов группы захвата явно были технари, которые споро обесточивали технику - отключали системные блоки от бесперебойников, вынимали батареи из лэптопов - на всякий случай, если вдруг он, Хасим, успел привести в действие программу-уничтожитель.
Но он не успел. Он ничего не успел.
Его - гения компьютерной слежки, великого взломщика паролей и разрушителя файрволов - тащили вниз по лестнице, словно простого боевика. Как мальчишку, малолетнего бойца Интифады, швырявшего камни в израильских солдат.
Это неправильно. Нечестно. Несправедливо!
Мешок мерзко пах дезинфикатом, и от этой химической вони и от жалости к себе Хасим заплакал. Он рыдал и кусал себе губы, пока его волокли по лестнице, швыряли в отдающее потом и металлом чрево микроавтобуса, пока везли прочь от дома…
И когда с него наконец-то сорвали этот черный чехол и в красные воспаленные глаза ударил яркий солнечный свет, Хасим увидел взгляд человека, сидящего напротив него в удобном офисном кресле, и испугался.
Испугался даже больше, чем хотел.
Израиль. Хайфа
Наши дни
- Ты их видишь?
- Да.
- Что делают?
- Судя по всему, вооружаются. Подошел еще один микроавтобус - шастают в него по двое.
- Далеко от объекта?
- Рукой подать. Они не очень скрываются. Наверное, сразу будут атаковать.
Два специалиста по зачистке стояли на крыше отеля "Дан Панорама" в тридцати шагах друг от друга и переговаривались с помощью гарнитур, подключенных к "уоки-токи".
Установленные на складных сошках винтовки швейцарской фирмы "В&T" смотрели на город внизу через линзы мощных электронных оптических прицелов. Оружие было пристреляно на дистанции до километра и снаряжено специальными боеприпасами "matchgrade".
Татуированный выдал им два чемоданчика со "снайперками" и протащил на крышу отеля одним ему известным способом.
Наверху сам он задерживаться не стал. Самодовольно усмехнулся, сунул руки в карманы джинсов и сказал:
- Буду с нетерпением вас ждать. Банкет продолжается, так что после выполнения задания - милости прошу вниз! В мои обязанности входит вывезти вас из страны, но только в том случае, если вы сделаете свою работу. Понятно, братья-охотники? Меняю результат вашей работы на деньги и благополучный выезд за рубежи гостеприимного Израиля. Пушки я вам доставил, на позицию вывел - о чем еще может мечтать человек вашей профессии? Отстреляйтесь по-человечески и валите пить дайкири. Ну, так я пошел?
Специалист по обеспечению сделал ручкой, повернулся и, не торопясь, прошествовал мимо снайперов к выходу с крыши.
- За дверью присматривайте, - посоветовал он на прощание, - я ее закрывать не стану, иначе не выберетесь.
Крышу уже припекало солнце и воздух над ней начал дрожать. Внизу - от горизонта до горизонта - раскинулась жемчужно-зеленая Хайфа, нарядная и сверкающая, в оправе из невозможно синего моря, белой пены волн, набегающих на берег, и пышной зелени склонов. У изогнутой, как лук, причальной стенки приткнулись уставшие корабли, от порта вверх по зеленым склонам взбирались сотни домов с квадратиками солнечных батарей на крышах, навстречу зданиям струились лестницы Бахайских садов, утыкавшиеся в золотисто-шоколадную шапку усыпальницы Баба, некогда безосновательно утверждавшего вслед за Федором Михайловичем Достоевским: "Красота спасет мир!".
Увы, мир спасти не удалось! Основатель бахайской религии давно спал вечным сном в окружении геометрически правильных клумб, опрятных каменных дорожек, белых балюстрад и стриженой "под ежик" травы, а чистильщикам, как, впрочем, и миллионам других людей, было не до красот.
Молча и быстро собрав винтовки, они стали у края крыши, сверились с отметкой на присланной карте и через несколько секунд обнаружили микроавтобусы, остановившиеся неподалеку от дома с бассейном на крыше.
Бассейн был небольшой, но ярко-голубая вода на фоне выкрашенной в белое кровли смотрелась очень привлекательно. Хотелось немедленно окунуться, а потом усесться в полосатые шезлонги, стоящие тут же, взять в руки запотевшие бокалы с лимонадом или ледяным белым вином, и расслабиться.
Христо подстроил оптический прицел, внимательно осмотрел крышу, спустился взглядом вниз, по увитой плющом и диким виноградом стене, и уткнулся в прикрытые жалюзи, надежно скрывавшие все, что происходило на втором этаже - даже большой угол возвышения не давал ему возможности заглянуть внутрь дома.
- Доступа нет, - сообщил он Анри. - Простреливаю крышу, часть заднего двора. На втором этаже у них жалюзи. Деревянные.
Он тихо выругался.
- Вход? - спросил напарник.
- Вижу. Тут все в порядке.
- Интересно, есть ли второй выход?
- Не вижу.
- Не самая лучшая позиция, - констатировал Христо, оторвавшись от прицела. - Но лучше, чем ничего.
- Они должны выти на улицу. Или их достанут в доме наши арабские друзья.
- Кстати, что делают бойцы джихада?
- Готовы выдвигаться… Есть. Они пошли! Держу девять-двенадцать!
- Двенадцать-три!
Стволы винтовок качнулись и замерли, пули в стальных оболочках скрылись в патронниках, готовые сорваться с места и смертельно ужалить свои жертвы.
* * *
На крыше отеля "Ноф" стояли два других стрелка.
Оружие у них было попроще: старенькие "галилы", выпущенные еще в семидесятые годы, но зато не чужие, а свои, ухоженные, пристрелянные собственноручно.
- Видишь их?
Зайд приник к оптическому прицелу. Он стоял в густой тени лифтового строения, практически невидимый для стороннего наблюдателя.
- Да, - отозвался Якуб.
Он притаился возле громадного воздухозаборника кондиционера, прикрытый с одной стороны металлическим кожухом, а с другой - солнечной батареей.
- Как начнется стрельба - бей и ты, - приказал бедуин. - Глаз с них не спускай!
- А ты, отец…
- Погоди, Якуб, дай оглядеться… Не может быть, чтобы мы были наверху одни!
- Я сам открыл замок от двери на крышу, отец. Кроме нас, тут никого нет.
- Здесь нет, - согласился Зайд. - Но это господствующая высота. Глупо думать, что враг не сделает того же, что и мы с тобой. А когда начнется перестрелка, нас можно будет за секунду убрать выстрелом вот с той…
Он запнулся и с шипением выпустил воздух сквозь сомкнутые зубы.
- Ох… Сыновья шайтана! Смотри на пять часов, юг, крыша отеля!
Расстояние до цели было большим, но шестикратный "Нимрод" позволял рассмотреть все, что нужно.
И человека в солнцезащитных очках, и винтовку на сошках, и трубу прицела. Даже сверкнувшие на кисти массивные золотые часы - и те были хорошо заметны. И "уоки-токи", стоящий рядом с сошками на парапете.
- Он там не один, - сказал Зайд, невольно понизив голос, хотя стрелок не мог услышать их с такого расстояния.
Расслышать не мог, а вот увидеть - вполне. Хотя снайпер смотрел в другую сторону, но никто не мог предугадать, что придет ему в голову в следующий момент. Массивный электронный прицел на его оружии вполне мог заменить хороший полевой бинокль.
- Ну? Нашел? - переспросил бедуин с раздражением.
- Вижу, отец, - подтвердил Якуб. - Мне стрелять неудобно. Поменяемся позициями?
Старик хмыкнул.
- Еще чего. Сам справлюсь.
- Ты готов?
- Прямо сейчас? Мы засветим позицию! Пусть начнется стрельба!
- Те, что внизу, - сказал Якуб совершенно спокойным голосом, - идут на штурм. Так что позицию мы не засветим.
Лязгнул затвор.
- Давай, отец!
Зайд успокоил дыхание и заглянул в прицел.
Место, где только что стоял незнакомый снайпер в темных очках, было пустым.
Мишень исчезла.
Вернее, мишень осталась на месте, но стала недосягаемой - стрелок или присел, или лег. Теперь Зайд видел только часть ствола с компенсатором. Остальное было скрыто краем крыши.
Бедуин выругался на иврите. Теперь в зоне поражения находился только "уоки-токи" снайпера.
Внизу щелкнул выстрел. За ним еще один. И еще. Очередь. Снова одиночные, на этот раз сдвоенные, один из которых явно был пистолетным.
Ствол над краем крыши повернулся.
Зайд зарычал от душащего его бессилия.
Слева ахнул "галил" Якуба. Зазвенела отброшенная гильза.
На его счет бедуин был спокоен. Аллах не обделил сына ни острым взглядом, ни твердой рукой, ни чутьем, которое делает стрелка из хорошего превосходным. Он справится. Задача Зайда была куда сложней - как достать снайпера в укрытии, если он находится выше тебя и на большом даже для опытного стрелка расстоянии? Он не имел возможности ни отвернуться, чтобы помочь сыну, ни отвести взгляд от точки прицеливания. Выстрелы винтовки Якуба были услышаны или будут услышаны с секунды на секунду, и если враг успеет обнаружить их и прицелится, то это будет означать верную смерть.
Ну, подумал Зайд, давай же! Давай! Покажись, парень! Мне хватит и секунды! Только покажись!
Глаза болели и начали слезиться от напряжения, по линзам прицела бродили солнечные блики.
Ну же! Покажись! Только покажись!
Ствол чужой винтовки над краем парапета снова качнулся и на срезе компенсатора полыхнуло огнем.
Умпф! Тяжелая пуля вспорола влажный воздух.
Умпф!
Каждый выстрел вражеского снайпера мог нести смерть Рувиму или его ребятам.
Скорее по наитию, чем по расчету Зайд навел прицел на "уоки-токи", стоящий на парапете, и потянул спусковой крючок. "Галил" привычно вздрогнул в руках. Радио в прицеле взорвалось от попадания пули калибра 7.62 мм. Осколки черной пластмассы брызнули во все стороны. Один из кусков ударил человека, которого сейчас звали Анри, в линзу очков, раздробил ее и вспорол роговицу, глубоко проникнув в глазницу.
Анри заорал и дернулся в момент выстрела. Пуля, вылетевшая в этот момент из ствола его снайперской винтовки, должна была попасть в грудь Рувиму Кацу, но прошла почти на полтора метра левее и угодила в затылок одному из боевиков, атаковавших дом.
Из глаза чистильщика потекла студенистая масса, перемешанная с кровью. Он зажал ладонями изуродованную глазницу и, шатаясь, встал.
Это было ошибкой, роковой ошибкой (наоборот, надо было вжаться в нагретый солнцем рубероид, отползти, скрывая местоположение от врага!) и Анри никогда бы не сделал ее, если бы не болевой шок. Он осознал, что допустил фатальный промах, даже через волну боли, но за доли секунды до того, как выпущенная Зайдом "матчевая" пуля ударила его в грудь. Бедуин целил в сердце, но в момент выстрела Анри шатнуло и пуля отклонилась на ладонь правее, поэтому чистильщик умер не сразу. Осколки раздробленной кости прошили легкие, и кровь моментально хлынула изо рта ликвидатора, вскипела розовой пеной под шеей, когда он упал. Тот, кого называли Анри, не смог даже крикнуть - в груди не было воздуха и он внезапно разучился дышать. Он не смог даже засипеть - только забулькал, как переполненный сосуд, забился, разрывая рубашку, силясь наполнить легкие не горячей пенной жижей, а воздухом. Сердце еще несколько раз сжалось судорожно, выталкивая через пробитую легочную артерию остатки жизни, и стало.
Христо не сразу понял, что произошло. Он был слишком увлечен боем, сосредоточен на своем секторе наблюдения (умение отрешиться от любых внешних раздражителей - одно из важных для снайпера качеств) и не понял бы, что напарника подстрелили, если бы не грохот в гарнитуре, когда пуля бедуина пробила переговорное устройство.
Звук хлестнул Христо по барабанной перепонке, заставил схватиться за ухо. В тот же миг он обернулся и не увидел Анри на позиции: с того места, где располагался лже-болгарин, упавшего было не рассмотреть. Снайпер на секунду замешкался - в наушниках хрипела несущая, Анри на вызовы не отвечал. Спешить на помощь? Оставаться на позиции?
Христо был профессионалом.
Он сорвал с головы бесполезную гарнитуру, "уоки-токи" полетел прочь. Если напарник еще жив, то подождет до того момента, как задание будет выполнено. Если умрет от кровопотери - что ж, значит, так суждено. Если же он уже умер, то помощь ему не нужна.
На размышление и вывод Христо понадобилось не более трех секунд, еще столько же он потерял, пока тряс головой от боли в травмированном ухе. Шесть секунд - ерунда в обычной жизни. Но в боевой ситуации шесть секунд могут стать синонимом вечности, погубить кого-то или, наоборот, спасти чью-то жизнь.
Эти шесть секунд дали шанс уцелеть Рувиму Кацу и его друзьям. Оставалось только воспользоваться этим шансом.
Глава 19
Римская империя. Эфес
54 год н. э.
Между ними повисло молчание. Тяжелое, как гранитная глыба.
Первым его нарушил Шаул.
- Я хотел увидеть тебя, Мириам, чтобы сказать - ты всегда будешь рядом с Ним. Но никогда не будешь сама по себе.
- Это Иаков так решил?
- Мы не ладим с Иаковом, - сокрушенно признался га-Тарси. - Но думаю, что в этом вопросе у меня, Кифы и брата Иешуа общая позиция. И общий интерес. Так будет лучше для всех. Марк пишет книгу, где будет сказано так. Матфей пишет книгу, где будет сказано так. Лука, с которым мы неразлучны, тоже пишет книгу о Нем, и там немало хороших слов о тебе, но, наверное, это не то, что ты хочешь прочесть. Даже твой друг Иоханнан, с недавних пор избегающий встреч со мной, вряд ли напишет иное, если когда-нибудь решиться записать свои воспоминания о тех годах.
- А ведь ни тебя, ни Иакова не было рядом с нами тогда… - в словах Мириам чувствовалась полынная горечь.
- Мы пришли тогда, когда Он того захотел, - мягко возразил Шаул. - Не раньше и не позже. В свой час. У каждого свой час, своя роль. Есть верные ученики, есть женщина, Им спасенная, есть предатель, обрекший Его на казнь и муки, есть страшная смерть этого предателя и чудесное воскресение Иешуа. Все, что обещали древние пророчества, сбылось. К нам приходил Машиах, но мы не узнали Его и послали на смерть, но Он тут же воскрес и обязательно приведет всех в Царство Небесное. Не только иудеев, Мириам. Всех, кто уверует… Где тут сказано о том, что у Него была жена? Кто говорит о том, что у Него был сын?
Он посмотрел на светлеющее небо, на хлопья сажи, кружащие над площадью диковинными черными бабочками, на мутный кусок луны, скребущий по плоским крышам, потер виски и провел своими тонкопалыми лапками по лицу сверху вниз, словно омывая, и произнес негромко: