– Тогда здесь думать больше нечего! А теперь слушай. Мистер Джон Пендлтон – это и есть давняя любовь нашей Мисс Полли! – торжественно объявила она, не забыв, однако, при этом оглянуться.
– Но Нэнси, как такое может быть?! – возразила Поллианна. – Она же о нём и слышать не хочет!
Нэнси бросила на неё насмешливый взгляд.
– А ты как думала? Да они же в ссоре!
На лице Поллианны всё ещё было написано недоверие. Тогда Нэнси, усевшись поудобнее и снова вздохнув, не без удовольствия принялась излагать всё по порядку:
– Дело было так. Как раз незадолго до твоего приезда Мистер Том поведал мне, что у нашей хозяйки когда-то был роман. Я ему тогда не поверила. Ну, представь себе: Мисс Полли и вдруг любовь! Но Мистер Том стоял на своём. Он сказал, что бывший возлюбленный твоей тёти и поныне живёт в нашем городе! И теперь я ему верю. Я ведь всё разгадала! Это Джон Пендлтон. Ведь ты только посмотри на него! В его жизни, оказывается, есть тайна! И живёт он в этом своём домине один, ни с кем не общаясь! А узнав, что вы – племянница Мисс Полли, он сразу же повёл себя странно! Да он ведь прямо сказал, что вы напоминаете ему что-то такое, что он хочет забыть! Ведь здесь же и дураку понятно, что это Мисс Полли! А она? А она боится, чтобы он не подумал, будто это она прислала ему студень! Ах, Мисс Поллианна, да ведь это же проще пареной репы!
– А-ах! – только и смогла прошептать, изумлённо распахнув глаза, Поллианна. – Но Нэнси, мне всё же кажется, что раз они любили друг друга, то рано или поздно должны были помириться! Ведь столько лет они оба прожили в одиночестве! Ах, как бы, наверное, они радовались, если бы помирились!
Нэнси презрительно фыркнула.
– Похоже, Мисс Поллианна, вы пока что не очень хорошо разбираетесь в любви. Вам надо подрасти. Но если есть на свете люди, которым эта ваша игра была бы как мёртвому припарка – то это поссорившиеся влюблённые! Сами подумайте: он почти всё время зол как чёрт, а она…
Нэнси вдруг запнулась, как раз вовремя вспомнив, с кем и о ком говорит. Но тут же рассмеялась:
– Послушайте, Мисс Поллианна, а что если взять и попробовать? Вот будет здорово, если вы научите их своей игре! Ведь стоит им начать радоваться – и они помирятся! Но, боже мой! Вот будет потеха – Мисс Полли и Мистер Пендлтон! Хотя навряд ли… Да, навряд ли у вас что-нибудь получится…
Поллианна ничего не ответила. Однако, когда настало время возвращаться в дом, лицо её было намного задумчивее обычного.
Глава 18
Хрустальные подвески
Стояли тёплые августовские деньки, и Поллианна то и дело спешила в огромный дом на Пендлтон Хил. Однако она чувствовала, что толку от её посещений крайне мало. Нет, не то чтобы больной не желал её видеть – напротив, он посылал за ней всё чаще и чаще; но когда она приезжала, он вовсе не становился от этого счастливее. По крайнеё мере, так ей казалось.
Он говорил с ней, это правда, и показывал ей множество красивых и необычных вещей – книг, картин и всяких заморских диковинок. Однако при этом он не переставал жаловаться на собственную беспомощность и к тому же заметно раздражался из-за присутствия в доме доктора, ассистента и горничной. Но всё-таки слушать нескончаемые рассказы Поллианны ему нравилось, а она, в свою очередь, старалась изо всех сил, тем более что поговорить она, ясное дело, любила. Однако ей постоянно было страшно, что вот сейчас она поднимет глаза и увидит на подушке его белое скорбное лицо, на которое она не могла смотреть без боли; и постоянно было страшно, не сама ли она каким-нибудь неосторожным словом заставила его страдать. Что же касается игры, то Поллианне до сей поры так и не представилось случая рассказать ему о ней так, чтобы он выслушал. Она пыталась дважды. Но каждый раз, как только она начинала пересказывать слова отца, Джон Пендлтон резко переводил разговор на другую тему.
Теперь Поллианна не сомневалась, что когда-то Джон Пендлтон встречался с её тётей Полли. И более всего на свете её верное и любящее сердце желало, чтобы можно было как-нибудь этих двух несчастных и одиноких, по её мнению, людей сделать опять счастливыми.
Но как? Этого она пока не знала. Она рассказывала Мистеру Пендлтону о своей тёте; он слушал, порой благосклонно, порой с раздражением, и нередко его сурово сжатые губы кривились в насмешливой ухмылке. Она рассказывала своей тёте о Мистере Пендлтоне – точнее, пыталась ей о нём рассказывать! Обычно тётя дольше минуты её не слушала. Она тотчас же заводила разговор о чём-нибудь постороннем. Впрочем, точно так же она поступала и если Поллианна говорила о ком-нибудь другом, о докторе Чилтоне, например. Хотя, думала малышка, неприязнь тёти к этому человеку вполне можно объяснить тем, что он имел несчастье увидеть её в кружевной шали и с розой в волосах. Доктора Чилтона Мисс Полли и впрямь всерьёз недолюбливала, как выяснилось однажды, когда с Поллианной приключилась нешуточная простуда, и ей пришлось слечь в постель.
– Если к вечеру вам не станет лучше, я буду вынуждена послать за доктором, – сказала ей тогда тётя.
– Ах, в самом деле? В таком случае, я постараюсь, чтобы мне стало хуже! – заливаясь смехом, объявила Поллианна. – Представьте, доктор Чилтон – в нашем доме! Вот здорово!
Однако выражение лица тёти её озадачило.
– В любом случае, это не будет доктор Чилтон, Поллианна, – сурово сказала Мисс Полли. – Доктор Чилтон не является нашим семейным врачом. Если вам станет хуже, я пошлю за доктором Уорреном.
Однако хуже Поллианне не стало, и доктора Уоррена решили не беспокоить.
– Ах, как я рада! – сказала Поллианна своей тёте в тот вечер. – Конечно, доктор Уоррен – прекрасный доктор и всё такое, но мне всё-таки больше нравится доктор Чилтон. Можно, конечно, обратиться и к другому врачу, но боюсь, что тогда доктор Чилтон мог бы обидеться… Видите ли, тётя Полли, он ведь совсем не виноват, что увидел вас тогда такой красивой, – задумчиво добавила она.
– Довольно, Поллианна. Я не испытываю ни малейшего желания обсуждать ни доктора Чилтона, ни ваши измышления по данному поводу! – строго прикрикнула на неё тетя.
Поллианна бросила на неё печальный, но восхищённый взгляд.
– Ах, тётя Полли, как я люблю, когда у вас такой красивый розовый румянец! Но как же мне хочется сделать вам ещё и причёску! Если бы… Послушайте, тётя Полли!
Но тётя Полли была уже где-то далеко в передней.
Однажды в конце августа Поллианна, приехав с утренним визитом к Мистеру Пендлтону, увидела у него на подушке яркую сине-жёлто-зелёную ленту, обрамлённую с одной стороны красным, а с другой – фиолетовым. Малышка чуть было не задохнулась от восторга.
– Смотрите, Мистер Пендлтон, радужёнок! Настоящий радужёнок прибыл к вам с визитом! – воскликнула она, тихонько хлопнув в ладоши. – Ура, ура, ура, какой же он красивый! Но как же он сюда забрался?
Джон Пендлтон печально улыбнулся: сегодня он был более, чем обычно, не в ладах с этим миром.
– Ну, я думаю, что виной всему грань стеклянного термометра, который висит за окном, – вяло проговорил он. – Вообще-то термометр полагается держать в тени, но здесь у нас по утрам на него вовсю светит солнце.
– Но Мистер Пендлтон, ведь это же так красиво! Подумать только, что значит солнце! Ах, боже мой! Да если бы у меня был термометр, я бы его нарочно целый день на солнце держала!
– Ну и какой же был бы от него тогда прок? – засмеялся больной. – Как бы ты узнала, жарко на улице или холодно, если бы твой термометр день-деньской висел на солнце?
– Да какая разница?! – прошептала Поллианна, не отрывая завороженного взгляда от сияющей разноцветной ленты на подушке. – Какая разница, жарко тебе или холодно, если у тебя в доме радуга!
Больной снова засмеялся. Он не без любопытства посмотрел на восхищённое лицо Поллианны. И вдруг его осенило. Он позвонил в звонок.
– Нора, – обратился Мистер Пендлтон к появившейся в дверях горничной, – подите-ка в большую гостиную и принесите мне оттуда один из тех больших медных подсвечников, что стоят на камине.
– Да, сэр, – пробормотала слегка удивлённая горничная.
А когда через минуту она вернулась, её шаги сопровождало негромкое мелодичное позвякивание. Изумившись, она поняла, что оно исходит от гранёных хрустальных подвесок, которыми был украшен принесённый ею старинный канделябр!
– Благодарю вас. Поставьте его сюда на столик, пожалуйста, – велел Мистер Пендлтон. – А теперь принесите-ка шнурок и привяжите его на окно, вон к тем гвоздикам на раме, хорошо? Один конец с этой стороны, другой – с той. Нет-нет, никаких штор! Вот и всё. Благодарю вас, – сказал он, когда она выполнила его распоряжения.
Как только она вышла, он со смеющимся лицом обернулся к удивлённой Поллианне.
– А теперь, Мисс, подайте мне, пожалуйста, подсвечник!
Взяв канделябр обеими руками, она осторожно положила его на кровать; тогда Мистер Пендлтон тотчас же принялся снимать с него одну за другой подвески, и через минуту на кровати их лежала в ряд уже целая дюжина!
– А теперь, дитя моё, я попрошу вас развешать всё это на шнурке. Я подумал, раз уж вам так хочется, чтобы в доме была радуга – то почему бы нам с вами этого не устроить?
Не успела Поллианна закрепить на залитом солнцем окне третью подвеску, как начались настоящие чудеса! Она была в таком восторге, что её дрожащие пальчики едва справились с остальными! Но наконец все подвески были на месте, и отойдя от окна, Поллианна тихо вскрикнула от восхищения.
Роскошная, но сумрачная спальня превратилась в сказочный дворец! Всюду были танцующие разноцветные пятнышки – красные и зелёные, оранжевые и фиолетовые, синие и золотистые! И стены, и пол, и вся мебель, в том числе и кровать, на которой лежал Мистер Пендлтон – всё, решительно всё в комнате вдруг засверкало ослепительными красками!
– Ах, Мистер Пендлтон, я в жизни не видела такой красоты! – прошептала Поллианна и вдруг рассмеялась: – Вот видите, даже солнце играет со мной в мою игру! – воскликнула она, забыв на мгновение, что Мистер Пендлтон не мог знать, о чём идёт речь. – Вот было бы здорово иметь много-премного этих чудесных штучек! Я поделилась бы ними и с тётей Полли, и с Миссис Сноу, и… И со всеми! Вот тогда они бы наверняка научились радоваться! А что, я думаю, даже тётя Полли, появись у неё в доме радуга, обрадовалась бы так, что не удержалась бы и стала бы хлопать дверями! Ну, вы поняли, от радости! Как вы думаете?
Мистер Пендлтон рассмеялся.
– Насколько я помню вашу тётю, Мисс Поллианна, я сомневаюсь, что нескольких хрустальных подвесок будет достаточно, чтобы заставить её хлопать дверями. Ну, то есть от радости. Да, кстати о солнце: что это у вас с ним за игры?
Поллианна сначала не поняла; а поняв, глубоко вздохнула.
– Ах да, я и забыла! Я никогда не рассказывала вам о своей игре. Но теперь я вспомнила!
– Тогда, может быть, вы мне расскажете?
И в этот раз Поллианна ему рассказала. Она рассказала ему всё с самого начала – с того момента, когда вместо куклы среди церковных пожертвований ей попались костыли. Рассказывая, она не видела его лица. Её восторженные глаза всё ещё продолжали любоваться танцующими цветными бликами от раскачивающихся на солнце хрустальных подвесок!
– Ну, вот и всё, – вздохнула она, закончив свой рассказ. – Теперь вы знаете, почему я сказала, что солнце тоже со мной играет.
Мгновение они молчали. Потом с кровати донёсся тихий, неровный голос.
– Может быть; однако мне кажется, что самая идеальная призма в мире – это вы сами!
– Ах, но я ведь не умею делать из солнца радугу!
– В самом деле? – улыбнулся он, и Поллианна, взглянув в этот момент на его лицо, изумилась: откуда в глазах этого сурового человека слёзы?
– Да, – сказала она и через минуту грустно добавила: – Боюсь, Мистер Пендлтон, что солнце мне вообще во вред… У меня от него одни веснушки. Тётя Полли говорит, что это оно виновато!
Мистер Пендлтон тихо засмеялся, и Поллианна опять изумилась: смех его звучал почти как рыдание!
Глава 19
Несколько удивительная
В сентябре Поллианна начала ходить в школу. На вступительном экзамене выяснилось, что она обладает незаурядными способностями и для своих лет вполне образована. Поэтому, к её радости, она тотчас же была записана в класс, где учились её ровесники.
Школа в некоторых отношениях стала для Поллианны сюрпризом; а Поллианна, безусловно, во многих отношениях стала сюрпризом для школы. Однако вскоре дело пошло на лад, и Поллианна как-то призналась тёте, что по большому счёту ходить в школу – это всё-таки значит жить, хотя раньше она в этом и сомневалась.
Увлёкшись учёбой, Поллианна всё же не забывала старых друзей. Правда, теперь она, конечно, не могла уделять им так много времени, как прежде; однако она уделяла им столько времени, сколько могла. Пожалуй, более других этой переменой был недоволен Джон Пендлтон.
Однажды в субботу после обеда он решил об этом поговорить.
– Послушайте, Поллианна, как вы смотрите на то, чтобы поселиться жить в моём доме? – с лёгким оттенком раздражения спросил он. – Я ведь теперь вас почти не вижу!
Поллианна рассмеялась. Какой же он всё-таки забавный, этот Мистер Пендлтон!
– Я думала, вам нравится жить одному, – сказала она.
Он кисло улыбнулся.
– Ах, это было до того, как вы приобщили меня к своей игре! Теперь я от души радуюсь тому, что за мной ухаживают, как за младенцем! Но это всё пустяки, ведь скоро я встану на ноги, и вот тогда я им покажу! – сказал он и шутя погрозил костылём. В тот день они сидели в библиотеке.
– Ах, но ведь вы же не по-настоящему всему этому радуетесь; вы только говорите, что радуетесь, – надув губки и глядя на дремавшую около камина собаку, произнесла Поллианна. – Вы и сами знаете, Мистер Пендлтон, что вы играете неправильно!
Лицо Джона Пендлтона вдруг стало очень серьёзным.
– Вот поэтому я и зову вас к себе, дитя моё. Мне нужна ваша помощь. Вы согласны?
Поллианна бросила на него изумлённый взгляд.
– Мистер Пендлтон, надеюсь, вы шутите?
– Вовсе нет. Я нуждаюсь в вас. Вы согласны?
Поллианна явно расстроилась.
– Но, Мистер Пендлтон, вы же знаете – я не могу! Я не могу бросить тётю!
На лице Джона Пендлтона появилась и исчезла некая гримаса, суть которой так и осталась для Поллианны загадкой. Он бросил на неё свирепый взгляд:
– Да кто вам вбил в голову, что вы должны… А может быть, тётя вам позволит? – добавил он, смягчившись. – Скажите, с её разрешения – вы бы согласились?
Поллианна нахмурилась и не на шутку задумалась.
– Но тётя Полли… всегда была ко мне так добра, – медленно начала она. – Когда у меня не осталось никого, кроме дам из благотворительного комитета, она взяла меня к себе, и потом…
На лице Мистера Пендлтона снова возникло то самое странное выражение; однако в этот раз, когда он заговорил, голос его был необыкновенно тих и печален:
– Поллианна, много лет тому назад я очень любил одну девушку. Я надеялся, что однажды этот дом станет её домом. И я мечтал о том, как много счастливых лет нам с ней предстоит здесь провести…
– Да, – понимающе произнесла Поллианна. Сострадание буквально светилось у неё в глазах.
– Но… Этому не суждено было сбыться. Не важно, почему. Не суждено – и всё. И с тех пор эта огромная серая груда камней – больше не дом! Дом становится домом при условии присутствия в нём женщины, которой ты отдал руку и сердце, или при наличии в нём ребёнка, Поллианна. А у меня нет ни того, ни другого. Поллианна, дитя моё, теперь вы согласны?
Поллианна вскочила на ноги. Лицо её сияло.
– Так значит, Мистер Пендлтон, вы хотите сказать, что… что вы всё это время хотели предложить той девушке руку и сердце?
– Ну, д-да…
– Ах, как я рада! Тогда всё в порядке, – с облегчением вздохнула малышка. – Вы просто можете взять к себе нас обеих, и всё будет просто замечательно!
– Взять… вас… обеих?! – ошеломлённо повторил Мистер Пендлтон.
Лицо Поллианны на секунду омрачилось сомнением.
– Да, конечно, сперва надо будет ещё переубедить тётю Полли; но я уверена, что вам это удастся. Вы просто расскажите ей всё точно так же, как мне, и тогда мы обе возьмём да и придём к вам жить.
И тут ни лице Мистера Пендлтона отразился настоящий ужас.
– Что?! Тётя Полли – в моём доме?!
Поллианна широко распахнула глаза:
– То есть… вы полагаете, что лучше жить у неё? – спросила она. – Конечно, наш дом не настолько красив, как ваш, но всё-таки он ближе к…
– Ах, Поллианна, о чём вы говорите?! – воскликнул Мистер Пендлтон. В голосе его вновь послышались дружелюбные нотки.
– Как о чём?! О том, где нам всем теперь лучше жить! – ничтоже сумняшеся ответила Поллианна. – Просто мне сперва показалось, что вы планируете жить здесь. Если я не ошибаюсь, вы надеялись, что именно этот дом станет домом тёти Полли, и…
Из горла Мистера Пендлтона вырвался нечленораздельный крик. Он поднял руку и хотел было говорить; но в следующее мгновение рука его бессильно повисла.
– К вам доктор, сэр, – сказала появившаяся в дверях горничная.
Поллианна тотчас встала.
Джон Пендлтон повернул к ней лихорадочно возбуждённое лицо.
– Поллианна, заклинаю вас, пока никому ни слова! – с мольбой в голосе прошептал он.
Поллианна лучезарно улыбнулась, и на щёчках у неё появились милые ямочки.
– Не беспокойтесь, Мистер Пендлтон! Как будто я не понимаю, что вы хотите сказать ей всё сами! – беззаботно бросила она через плечо.
Джон Пендлтон снова обмяк на стуле.
– Ну и что случилось? – спросил через минуту доктор, послушав бешеный пульс своего пациента.
На губах Джона Пендлтона мелькнула загадочная улыбка.
– Должно быть, передозировка вашего эликсира, – рассмеялся он, заметив, что доктор смотрит в окно на тоненький силуэт направляющейся к калитке Поллианны.
Глава 20
Ещё более удивительная
По воскресеньям с утра Поллианна обычно ходила в церковь и в воскресную школу, а после обеда они с Нэнси часто отправлялись гулять. Именно предстоящей прогулкой и были заняты её мысли, когда на следующий день после субботнего визита к Мистеру Пендлтону она, идя по улице, увидела двуколку доктора Чилтона. Доктор подъехал к ней и остановился.
– Позвольте мне подвезти вас домой, Поллианна, – предложил он. – У меня к вам небольшая беседа. Собственно говоря, я как раз ехал к вам, чтобы поговорить, – продолжил он, когда Поллианна уселась рядом с ним. – Мистер Пендлтон настоятельно просит, чтобы сегодня после обеда вы его посетили. Он говорит, что это очень важно.
Поллианна радостно кивнула.
– О да, я знаю. Я непременно буду.
Доктор бросил на неё слегка озадаченный взгляд.
– Вот только не знаю, стоит ли мне допускать вас к моему пациенту, – пошутил он, подмигнув Поллианне. – Ведь не далее как вчера, юная леди, вместо того, чтобы его ободрить, вы лишь принесли ему массу волнений!
Полллианна засмеялась.
– На самом деле это не я, честное слово! На самом деле это тётя Полли!