- Я остался без сигарет.
- Полагаю, констебль Брайант выдаст вам несколько штук, если вы его как следует попросите. Какой сорт вы предпочитаете - "Уэйте"?
- Вы шутите, - ответил Обезьяна, запуская грязную руку в карман своей куртки. - "Бенсон и Хеджес 40" со специальным фильтром, - важно сообщил он и вытащил бумажку в один фунт из шуршащей пачки, в которой, судя по всему, нашлась бы еще не одна такая купюра. - Лучше бы поскорее.
- На фунт курева вам хватит до завтрака, - сказал Вексфорд. - Прямо-таки купаетесь в деньгах. Не могу не предположить, что это плата Джефа Смита за ваше молчание, а вы переводите ее в дым. - Потирая рукой подбородок и склонив набок голову, Вексфорд задумчиво смотрел на обезьянье лицо Мэтьюза. - Как же вы все-таки узнали, что ее зовут Энн? - с обманчивой мягкостью спросил он.
- Вы на этом просто помешались, - сердито сказал Обезьяна. - И не слушаете, о чем вам говорят.
Когда они вышли из кино, моросил дождь, больше похожий на сырой туман. Фонари светились в ореолах оранжевого, золотистого или жемчужного цвета. Автомобили, покидавшие стоянку, выныривали из тумана, как обитатели подводного мира, булькая и разбрызгивая воду на асфальте. Переводя девушку через дорогу, Дрейтон взял ее за руку повыше локтя и продолжал держать, когда они достигли противоположного тротуара. Ниже подмышки ее тело излучало тепло. От этого первого за все время прикосновения к ней все внутри Дрейтона перевернулось, во рту пересохло.
- Понравился фильм? - спросил он.
- Нормальный. Я не очень люблю субтитры, половину надписей не понимаю. Ерунда это, что женщина пошла в любовницы к полицейскому, чтобы он не выдал ее. Подумаешь, часы украла.
- Ну почему? Очень даже может быть. За границей и не такое случается. - Дрейтон не был огорчен тем, что в фильме шла речь об интимных отношениях и что девушка заговорила как раз о самой сексуальной части сюжета. Такие разговоры с девушками часто помогают определить намерения и направить мысли в нужное русло. Слава Богу, что не начало недели, а то пришлось бы смотреть фильм про какой-то русский линейный корабль. - Ты, случайно, не собираешься красть часы? - спросил он. Девушка вспыхнула, и это было заметно даже при свете фонарей. - Помни, что сказал герой фильма: "Ты знаешь мою цену, Долорес".
Она улыбнулась, не разжимая губ:
- Ты говоришь ужасные вещи.
- Не я. Я не делал субтитры.
В туфлях на высоких каблуках Линда почти не уступала Дрейтону в росте. Духи, которыми она пользовалась, были не для ее возраста, они не пахли цветами. Дрейтон не знал, есть ли в ее словах какой-то скрытый смысл и ради него ли она надушилась перед выходом из дома. Трудно сказать, как строят свой расчет девушки. Чем были аромат духов и серебристая краска на веках - приманкой для него, или данью моде, или боевым оружием великой армии женщин, читающих те журналы, которые она продает?
- Еще не поздно, - сказал он, - всего четверть одиннадцатого. Не хочешь пройтись вдоль реки? Именно там, под деревьями, он видел ее в понедельник. Кроны деревьев образовали над рекой арку, и с них в темную воду падали крупные капли, но на посыпанной гравием дорожке луж не было, а среди деревьев, укрытые ветвями, то там, то здесь стояли деревянные скамейки.
- Не могу. Мне нельзя сегодня поздно возвращаться.
- Ну тогда как-нибудь в другой раз.
- Холодно, - сказала она, - и всегда дождь. Не каждый же вечер ходить в кино.
- А куда вы ходили с ним?
Она наклонилась поправить чулок. Лужи, по которым они шли, разбрызгивая воду, оставляли на ее ногах сзади маленькие серые пятнышки. То, как она вытянула пальцы и провела ими снизу вверх по икре ноги, возбуждало Дрейтона сильнее, чем любые духи в мире.
- Он брал напрокат машину.
- И я возьму, - сказал Дрейтон.
Они подошли к двери лавки. Проулок, в котором стояли рядом киоск Гровера и цветочная лавка, был, скорее, тупиком, с одной стороны огороженным высокой стеной и упиравшимся в пару гаражей. Темный влажный булыжник мостовой напоминал пол пещеры, омытый водами прилива. Девушка посмотрела вверх, на высокую стену своего дома и темные окна, в которых не было даже намека на свет.
- Ты ведь можешь постоять хотя бы минутку, - сказал он. - Иди сюда, здесь не каплет. - Другого укрытия на пустой улице не было, но здесь, у стены, мрак сгущался до черноты. Прямо у их ног бежал небольшой ручей. Дрейтон взял девушку за руку. - Завтра я возьму напрокат машину.
- Хорошо.
- В чем дело? - Он говорил резко, раздраженно. Он хотел, как картину, рассмотреть ее лицо - спокойное и безмятежное, но увидел, как ее взгляд бегает с одного конца тупика в другой и вверх по стене, омытой дождем. Он надеялся на ответный пыл или хотя бы благосклонное внимание. Казалось, она боится, что их заметят, и Дрейтон подумал о тощей мамаше с глазками-бусинками и таинственном отце, который лежит больной за этим кирпичным бастионом. - Ты что, боишься своих родителей? - спросил он.
- Нет, тебя. Ты так чудно смотришь…
Он почти обиделся. Он нарочно выработал такой взгляд - пристальный, холодный, настойчивый - взгляд, который многие девушки находили возбуждающим. Но теперь это уже не было притворством: эта тяжелая настойчивость во взгляде была вызвана желанием, равного которому Дрейтон никогда прежде не испытывал. Почти полное отсутствие отклика чуть не убило желание, и Дрейтон уже был готов повернуться и уйти во влажную ночь одиночества, если бы не две маленькие руки, сначала притронувшиеся к его пальто, а затем перебравшиеся на его плечи.
- Да, ты пугаешь меня, - сказала она. - Но ведь именно этого ты и хочешь?
- Ты знаешь, чего я хочу, - ответил Дрейтон и прижал свои губы к ее губам, отстраняя ее тело от холодной и влажной на ощупь стены. Сначала девушка была податливой, но вялой. Потом ее руки обвились вокруг его шеи с неожиданной раскованностью, а губы раздвинулись, и, когда Дрейтон осознал это, его охватила дрожь предвкушения победы.
Над ними на фоне темных кирпичей вспыхнул оранжевый прямоугольник света. Еще не успев открыть глаза, Дрейтон ощутил на веках едва ли не боль от него.
Медленно, с протяжным "ах!", говорившем об удовольствии, только начавшемся и тут же прерванном, она отстранилась от него.
- Меня уже ждут, - сказала она. Ее дыхание было легким и быстрым. - Нужно идти.
- До завтра, - сказал он. - До завтра.
Она не сразу нашла ключ, и он с удовольствием смотрел, как она роется в сумочке, и слушал, как она еле слышно ругается. Он был причиной этой неожиданной растерянности девушки, и его мужское эго наполнилось радостью завоевания.
- Значит, до завтра. - Ее застенчивая улыбка мукой отозвалась в нем. Дверь за девушкой закрылась, прозвучала холодная музыкальная фраза колокольчика.
Оставшись один и дождавшись, когда свет над головой у него погаснет, Дрейтон еще постоял там, где они поцеловались, и провел указательным пальцем по губам. Дождь продолжался, от уличного фонаря исходил недобрый зеленоватый свет. Дрейтон подошел к фонарю и посмотрел на свой палец - на нем остался бледный след. Цвет помады не был розовым, он наводил на мысль о загорелом человеческом теле, и Дрейтону показалось, что вместе с этой помадой она оставила на его губах частицу себя. К отвороту пальто прицепился длинный светлый волос. Обладать этими напоминаниями о ней означало отчасти обладать ею самою. Стоя посреди мокрой улицы, он провел языком по пальцу и вздрогнул - он узнал вкус губ Линды.
В проулке появился кот, прокрался к входу в дом. На шерсти кота блестели мелкие капли. Небо было скрыто испарениями, сразу за ними начиналась тьма. Дрейтон надвинул на голову капюшон и зашагал домой, в свою комнату.
8
На юг от Кингсмаркхема, охватывая Помфрет с восточной и южной сторон, тянется хвойный лес. Он занимает площадь в двадцать или тридцать квадратных миль. Его называют Черитонским, он рукотворный, растут в нем почти сплошь ели и лиственницы; его броская красота отдает чем-то английским, а располагающиеся ниже зеленые равнины вдруг напоминают вам альпийские луга.
С той стороны Помфрета, что обращена к лесу, как грибы после дождя, выросли небольшие белые домики. Своими разноцветными дверями, украшениями из кедровой доски они похожи на сельские домики в Швейцарии. К одному такому выкрашенному в желтый цвет домику с воротами для машины в ограде в воскресенье утром направлялся сержант Мартин: он искал человека по фамилии Киркпатрик.
Дверь ему быстро открыла девчушка лет семи с большими испуганными глазами. Мартин ждал на пороге, пока она ходила за матерью. Незанавешенные окна дома позволяли беспрепятственно заглянуть внутрь, и Мартин увидел маленького мальчика, такого же бледного и изможденного, как его сестра; он апатично играл на полу в кубики с буквами. У женщины, наконец появившейся из глубины дома, был сварливый вид. По ее розоватому неподвижному лицу Мартин предположил, что она страдает от повышенного давления. Светлые волосы в тугих кудряшках блестели, на носу сидели очки в красной оправе. Мартин представился и спросил женщину об ее муже.
- Это по поводу машины? - зло спросила миссис Киркпатрик.
- В некотором смысле.
Дети, прижавшись к матери, смотрели на незнакомца.
- Вы ведь видите, что его нет дома? Если он разбил машину, то не могу сказать, что жалею о ней. Напротив - туда ей и дорога. Надеюсь, что теперь ей место только на свалке. Когда в прошлый понедельник он пригнал ее домой, я сказала: "Не думай, что я поеду куда-нибудь вот в этом. Уж лучше ходить пешком. У меня нет ни малейшего желания выставлять себя на посмешище в розово-белой машине с фиолетовыми полосами".
Моргая, Мартин смотрел на нее, не в силах понять, что она имеет в виду.
- Другой его ящик, - продолжала женщина, - тоже был не подарок. Огромный, старомодный, черный, как катафалк, "моррис". Черт побери, мы, должно быть, хорошо повеселили всех соседей. - До нее вдруг дошло, что ее внимательно слушают дети. - Сколько раз я вам говорила - не суйте носы в мои дела! - угрожающим тоном выкрикнула она. Мальчик послушно побрел к своим кубикам, а чтобы сдвинуть с места девочку, мать дала ей внушительного пинка. - Теперь пойдем дальше, - сказала женщина Мартину. - Что он натворил? Зачем он вам нужен?
- Для разговора всего-навсего.
Миссис Киркпатрик как будто гораздо интереснее было слушать свой собственный голос и выставлять напоказ страдания, чем получить у Мартина ответ на свой вопрос.
- Если он снова превысил скорость, - говорила она, - у него отберут права. Тогда он лишится работы. - В ее голосе слышалась не озабоченность, а скорее торжество. - Не может же такая фирма, как "Липдью", держать у себя коммивояжера, не умеющего водить автомобиль! Тем более ее вряд ли устроит, чтобы для собственного удовольствия ее работнички разбивали вдребезги большие машины. Я ему все это сказала до его отъезда в Шотландию. Во вторник утром сказала. Вот, значит, почему он не явился к обеду во вторник вечером. Но ему без толку говорить что бы то ни было. Упрямый тупица, допрыгался наконец.
Мартин задал от нее деру. Ему легче было вынести заградительный огонь, чем это. Спустившись вниз по тропинке, он услышал, как в доме заплакал ребенок.
Обезьяна Мэтьюз лежал на койке и курил. Увидев вошедшего Вексфорда, он приподнялся на локте:
- А мне говорили, ваше дежурство кончилось.
- Правильно говорили, но я подумал, что ты можешь заскучать в одиночестве. - Вексфорд неодобрительно покачал головой, осмотрел небольшое помещение и принюхался. - Шикарно живем! - сказал он. - Не хочешь, чтобы я послал за новой порцией твоего допинга? Ты можешь позволить себе такую роскошь, Обезьяна.
- Мне ничего не нужно, - проговорил Обезьяна, отворачиваясь к стене, - кроме одиночества. Это место больше похоже на товарный склад, чем на каталажку. Я глаз не сомкнул всю ночь.
- Это тебя совесть мучает, Обезьяна, тихий, въедливый голосок, он тебе упрямо советует кое-что рассказать мне - например, как ты узнал, что девушку зовут Энн.
Обезьяна аж застонал:
- Неужели вы не дадите мне отдохнуть? У меня нервы на пределе.
- Рад слышать это, - недружелюбно отозвался Вексфорд. - Таким и должен быть результат психологической войны. - Он вышел в коридор и поднялся в кабинет Вердена. Инспектор только что вошел и снимал с себя дождевик.
- Сегодня же не ваш день.
- Жена грозится затащить меня в церковь. Лишний день на работе кажется мне меньшим злом. Как дела?
- Мартин побеседовал с миссис Киркпатрик.
- А, с женой нынешнего дружка Аниты Марголис.
Берден уселся у окна. Этим утром солнце сияло совсем не по-апрельски: оно было ярким и теплым, как в начале лета. Берден поднял штору и распахнул окно, впустив в комнату вместе с ласкающим светом чистое крещендо колоколов кингсмарксхемской церкви.
- Я думаю, мы на верном пути, сэр, - сказал Берден. - Киркпатрик в отъезде, отбыл по делам фирмы в Шотландию. Уехал утром во вторник, и с тех пор жена его больше не видела. Более того, у него была черная машина, он ездил на ней вплоть до понедельника, когда фирма выдала ему новую, по-видимому белую, сплошь заклеенную рекламными объявлениями. - Берден кашлянул. - Жена - ведьма. Увидев Мартина, решила, что муж расколошматил машину, но это ее ничуть не тронуло. - Его лицо стало чуть жестче, когда он произносил последнюю фразу: - Как вы знаете, я не одобряю супружеской неверности, но в нашем случае у этого Киркпатрика, похоже, есть некоторое оправдание.
- Он невысок и темноволос? - спросил Вексфорд и со страданием во взоре посмотрел на открытое окно, после чего придвинулся поближе к вентиляционному отверстию системы отопления.
- Не знаю. Мартин не стал вдаваться в подробности в разговоре с женой. Едва ли мы чего-нибудь здесь добьемся.
Вексфорд хмыкнул и согласно кивнул.
- Вот такие дела, - сказал Берден, вставая. - Нам может помочь Марголис. Для художника он никудышный наблюдатель, но он видел этого Киркпатрика. - Берден потянулся за дождевиком. - Чудесный звук у наших колоколов.
- А?
- Я сказал, что у колоколов чудесный звук.
- Что-что? - переспросил Вексфорд. - Я не слышу ни единого слова из-за этих проклятых колоколов. - Он с удовлетворением ухмыльнулся, вспомнив эту старую шутку. - По пути к выходу вы могли бы взглянуть на Обезьяну. На всякий случай - вдруг он уже устал таиться от нас.
После тщательного обследования полицией, закончившегося восстановлением радиатора, и аврала в гараже "элпайн" Аниты Марголис был водворен на место обычной стоянки около Куинс-Коттедж и расположился двумя колесами на тротуаре. Берден не удивился, увидев "элпайн" на своем месте, но брови его полезли вверх, когда он понял, что у дома стоит не одна белая машина, а две. Он остановил свой автомобиль позади первых двух и вышел на солнечный свет. Подойдя поближе к неизвестной машине, Берден понял, что в белый цвет она была выкрашено изначально. Теперь же по ее бортам тянулись ярко-розовые, шириной около фута полосы, украшенные нанесенными через трафарет лиловыми цветочками. Такого же фиолетового цвета были буквы, образовывавшие поверх полос надпись: ""Липдью", макияж на любой вкус!"
Берден про себя ухмыльнулся. Через боковое окно он заглянул внутрь, на розовые сиденья. На них валялись груды рекламных проспектов, а на приборном щитке располагались образцы продукции, которую предлагал водитель, преимущественно во флаконах и баночках или в лилово-розовых пакетах, перевязанных золоченой бечевкой.
Во всем Суссексе едва ли нашлась бы вторая такая машина. Киркпатрик должен был находиться где-то рядом. Берден отодвинул задвижку калитки и вошел в сад. Ветер разбросал лепестки цветущего айвового дерева, и земля была скользкой и алой. На стук в дверь никто не ответил. Он обошел дом сбоку и увидел гараж, в котором Марголис держал свой автомобиль; двери были распахнуты настежь, машины в гараже не было.
Налитые почки на ветках яблонь щекотали Бердену лицо, повсюду щебетали птицы. Атмосферу сельской идиллии несколько нарушали только драные газетные листы - следы неквалифицированной уборки, предпринятой Марголисом; они застряли в кустах, трепыхались на вершинах деревьев. Берден остановился невдалеке от задней двери дома. Мужчина в сероватом дождевике с поясом, взгромоздившись на деревянный ящик, заглядывал в кухонное окно.
Не замеченный, Берден молча наблюдал за ним несколько секунд. Затем кашлянул. Мужчина вздрогнул всем телом, повернулся к Бердену и медленно сошел с ящика.
- Никого нет, - неуверенно проговорил он и тут же добавил: - Я только проверял, есть ли кто дома. - Мужчина был, несомненно, хорош собой - франтовато одетый, белокожий, с вьющимися темно-каштановыми волосами; небольшой подбородок, прямой нос и влажные, с длинными ресницами глаза.
- Я бы хотел перемолвиться с вами словечком, мистер Киркпатрик.
- Откуда вы знаете мое имя? Мы с вами не знакомы. - Теперь, когда они стояли на одном уровне, стало ясно, что роста в Киркпатрике примерно пять футов и восемь дюймов.
- Я узнал вашу машину, - сказал Берден.
Киркпатрика словно током ударило. Два красных пятна появились на его бледных скулах.
- Что это значит, черт побери? - Он был взбешен.
Берден спокойно смотрел на него.
- Вы сказали, что в доме никого нет. А кого вы хотели увидеть?
- Так вот оно что! - Киркпатрик сделал глубокий вздох и сжал кулаки. - Я знаю, кто вы. - Он резко мотнул головой, в голосе его звучало мрачное удовлетворение. - Вы - шпик из так называемого розыскного агентства. Полагаю, моя жена натравила вас на меня.
- Я никогда не видел вашу жену, - сказал Берден, - и я в самом деле сотрудник розыскной службы. Но нас обычно называют полисменами.
- Я нечаянно услышал, как вы спрашивали сержанта, где можно взять напрокат автомобиль, - сказал Вексфорд.
- В обеденное время, сэр, - быстро проговорил Дрейтон.
Вексфорд нетерпеливо покачал головой:
- Все в порядке, юноша, не волнуйтесь. Не делайте из меня страшного людоеда. Наймите хоть грузовик с прицепом - мне все равно, и не обязательно в обеденное время - это нужно сделать немедленно. В округе всего три фирмы, дающие автомобили напрокат: Миссела и Коуторна в Стоуэртоне и "Ред Стар" здесь, на Йорк-стрит, где вы оставили машину мисс Марголис. Нужно выяснить, брал ли кто-либо у них напрокат во вторник зеленый легковой автомобиль.
После ухода Дрейтона Вексфорд уселся поразмышлять и попытаться разгадать загадку с автомобилями. Человек по имени Джеф Смит в субботу приехал на черном автомобиле, а во вторник - на зеленом, если можно верить миссис Коллинз. Вексфорд считал, что можно. Накануне вечером он вместе с Брайантом поставил черную машину под перламутровый свет уличного фонаря на Спарта-Гроув - и машина осталась черной. Он смотрел на нее через обычные и через дымчатые очки. Никакие ухищрения не превращали черный цвет в зеленый. Означало ли это, что у Джефа Смита было два автомобиля или что в воскресенье, а может, в понедельник, он продал черную машину и купил зеленую? А что, если новая черная машина бросалась в глаза, и для этой поездки он взял напрокат зеленую?
Дрейтон тоже задавал себе эти вопросы, слушая звон колоколов местной церкви. Этот звон сопровождал его, пока он не повернул на Йорк-стрит. В ярком солнечном свете за стеклом витрины магазина "Драгоценности на радость" блестели нитки искусственных бриллиантов. Он вспомнил о серебряной цепочке на шее Линды и тут же - о ее гладкой теплой коже, шелковистой на ощупь.