Субтильный мужчина лет за тридцать по имени Джеймс Джейсонс сидел за рулем своего серого "лексуса" - слегка помятого и уже не нового. Он остановился на парковке компании "Великие озера. Контейнерные перевозки" на берегу озера Мичиган. Джейсонс с интересом наблюдал, как портальные краны разгружают с судов контейнеры. Потрясающее зрелище! Машинисты обращались с тяжеленными металлическими коробками словно с детскими игрушками - снимали с борта корабля и точнехонько устанавливали на платформу грузовика. А ведь каждый контейнер тянул тонн на двадцать, если не больше.
Джейсонса всегда восхищали чужие таланты, в какой бы сфере они ни проявлялись. Вечерний воздух наполнился грохотом. Прозвучал гудок, и мимо проследовал товарняк "Канадиен пасифик".
Дверь старой кирпичной постройки открылась. Крепыш в мятых серых брюках, спортивной куртке и синей рубашке без галстука сбежал по ступеням наружной лестницы и стал пересекать стоянку для автомобилей. Джейсонса информировали, что глава юридического отдела компании Пол Морган имел обыкновение засиживаться на работе допоздна.
Морган шел прямиком к своему "мерседесу". Джейсонс выбрался из "лексуса", припаркованного через два стояночных места от него, и подошел к мужчине, расслабленно опустив руки.
- Мистер Морган?
Тот повернулся и оглядел Джейсонса, который был дюймов на десять ниже и фунтов на девяносто легче юриста.
- Да?
- Мы прежде не встречались, сэр. Я работаю со Стэнли Манкевицем. Меня зовут Джеймс Джейсонс. - Он протянул свою визитную карточку, на которую Морган лишь бегло глянул и сунул в карман, откуда ее легко было бы достать у первой же попавшейся урны для мусора. - Я знаю, что уже поздно. Но уделите мне всего минуту.
Морган оглядел просторную парковку. Взгляд его говорил: почему здесь и в такое время? Поздний вечер пятницы. Он нажал кнопку на брелоке для ключей, и дверцы "мерседеса" с щелчком разблокировались.
- А что, у Стэнли Манкевица кишка тонка, чтобы приехать самому? Впрочем, меня это не удивляет.
Морган взгромоздился на водительское сиденье, отчего машина заметно просела, но дверцу оставил открытой. Он снова оглядел Джейсонса с ног до головы - его тонкой кожи штиблеты, сорок второго размера костюм и тугой, как камень, узел на полосатом галстуке.
- Вы адвокат?
- Скажем так, я работаю по юридической части.
- Я сразу это понял по вашему виду, - сказал Морган. - Окончили факультет юриспруденции?
- Да.
- Где?
- В Йельском университете.
Морган скорчил гримасу. Он носил розовый перстень, свидетельствовавший скорее всего, что сам он окончил лишь Деполь. Что ж, по крайней мере, не Джейсонс затронул тему их альма-матер.
- Хорошо, выкладывайте, что вашему достопочтенному боссу нужно, и валите отсюда.
- Разумеется, - отозвался Джейсонс с разлюбезнейшей из улыбок. - Мы обратили внимание, что ваша фирма не особенно поддержала мистера Манкевица и наш профсоюз в эти трудные времена.
- Ради бога! Речь ведь идет о федеральном расследовании. Какого ж хрена мне вас поддерживать?
- Но ваши рабочие - члены профсоюза.
- Это их личное дело.
- И, кстати, по поводу расследования… Вам должно быть прекрасно известно, что никаких обвинений выдвинуто не было. - На лице Джейсонса по-прежнему играла добродушная улыбка. - Просто несколько чиновников разбираются в неких клеветнических заявлениях.
- "Чиновников"?! Разве так теперь называются гребаные следователи из ФБР? Послушайте, я понятия не имею, что вам здесь понадобилось. Мы - солидная компания. - Он указал в сторону ярко подсвеченных в ночи подъемных кранов. - Наши клиенты и так знают - мы коллективный член профсоюза, руководитель которого Стэнли Манкевиц находится под следствием. И они обеспокоены, что и мы сами можем быть замешаны в чем-то противозаконном.
- Так скажите им правду. Что мистера Манкевица никто и ни в чем не обвиняет. И за всю историю нашей страны практически каждый профсоюз так или иначе приковывал к себе внимание следственных органов.
- И это многое говорит о наших профсоюзах, - пробормотал Морган.
- И не забудьте рассказать им о некоторых типах, которым не нравится, когда простой народ защищает свое право на достойную оплату тяжкого труда, - процедил Джейсонс, держась как можно ближе к собеседнику, несмотря на сильный запах чеснока, исходивший от Моргана. - И еще: даже если мистер Манкевиц окажется в чем-то виновен - хотя это крайне маловероятно, - я уверен, что ваши клиенты способны видеть разницу между отдельной личностью и организацией, которую он представляет. Даже в "Энроне", если на то пошло, девяносто девять процентов служащих были честными тружениками, не обязанными отвечать за кучку "паршивых овец".
- Опять эта демагогия о честных "тружениках"! Мистер Джейсон… Или Джейсонс? "С" на конце? Так вот, мистер Джейсонс, кажется, вы не совсем понимаете ситуацию. Вам приходилось слышать о Департаменте внутренней безопасности? Наша компания занимается транспортировкой контейнеров. Любой намек, что мы связаны не с теми людьми, и пойдут обыски по всем нашим складам - будут искать порошок с сибирской язвой, атомную бомбу и бог знает что еще. И заказы на перевозки уйдут к конкурентам. В результате ваши так называемые простые труженики потеряют свою паршивую работу. А теперь я повторю свой вопрос. Какого лешего вам от нас нужно?
- Нам нужна только кое-какая информация. Ничего незаконного, ничего секретного, ничего особенного. Несколько чисто технических вещей. Я вот тут списочек составил.
В стянутой перчаткой руке Джейсонса появился листок бумаги, который он протянул Моргану.
- Ничего секретного или противозаконного, взгляните сами.
Но Морган листка не взял, позволив ему плавно опуститься на мокрый асфальт.
- Ой!
Морган пристальнее вгляделся в сухощавое улыбающееся лицо и громко расхохотался, пробежав пальцами по своей редеющей темной шевелюре.
- Это, значит, что-то в духе "Клана Сопрано"? Только вместо того, чтобы послать шантажировать меня кого-нибудь вроде Поли или Криса, Манкевиц нашел такого хилого недомерка, как ты. И каков же твой план? Будешь тут ныть, пока я не сдамся?
Он подался вперед и рассмеялся.
- Да я тебя в бараний рог согну одной левой. Я уже почти созрел для этого. Отправлю назад к твоему хозяину со свернутым набок носом.
Но лицо собеседника по-прежнему светилось улыбкой добряка.
- Глядя на вас, мистер Морган, легко поверить, что вы на это способны. Я не дрался уже лет двадцать. Последний раз - во дворе школы. И отделали меня тогда будь здоров.
- Ты не стоишь того, чтобы пачкать руки, - усмехнулся Морган. - Ну, и что дальше? Явятся бугаи с обрезками свинцовых труб? Думаешь, меня это испугает?
- Нет-нет, больше никто не придет. Приехал только я, и один-единственный раз. С просьбой помочь нам. Только однажды. Никто другой вас не побеспокоит.
- Так вот, я не собираюсь вам помогать. А теперь убирайся на хрен с нашей территории!
- Спасибо, что уделили мне время, мистер Морган. - Джейсонс уже направился прочь, но потом нахмурился, словно о чем-то вспомнив, и поднял вверх указательный палец в тот самый момент, когда юрист собирался захлопнуть дверцу "мерседеса".
- Ох, чуть не забыл предупредить. Просто хочу быть вам полезен. Вы уже слышали про завтрашнее утро?
- А что я должен был о нем слышать? - раздраженно спросил Пол Морган.
- Управление общественных работ начинает ремонт на Гановер-стрит. И это в субботу, хотите - верьте, хотите - нет. Да еще в восемь тридцать утра. Так что на вашем месте я бы заранее выбрал другой маршрут, если надеетесь успеть в школу к десяти.
- Что-что? - прошептал Морган, не сводя глаз с Джейсонса. Рука его застыла на полуоткрытой дверце машины.
- Успеть к концерту, - угодливо подсказал человечек. - Мне нравится, когда родители живо интересуются делами своих детишек. Далеко не все это делают. Но я уверен, что Пол-младший и Алисия ценят ваше внимание. Они так много репетировали. Особенно Алисия. Каждый день после занятий приходить в этот зал, практиковаться с трех до половины пятого… Впечатляющее усердие. Поэтому я и подумал, что вам следует знать про дорожные работы. Доброй ночи, мистер Морган.
Джейсонс повернулся и пошел к своему "лексусу", прикидывая, что шансов получить по башке у него сейчас примерно процентов десять. Он, однако, вполне благополучно уселся за руль машины и завел мотор.
Когда он бросил взгляд в зеркало заднего вида, "мерседес" уже исчез со стоянки.
Пропал и листок бумаги.
Первая из задач, поставленных перед ним на этот вечер, была выполнена. Пора переходить ко второй. В животе у него заурчало, но он решил, что лучше отправиться в путь немедля. Навигатор сообщил, что до озера Мондак ехать больше двух часов.
Почва под ногами Бринн и Мишель была сильно заболочена, и им приходилось проявлять осторожность, чтобы не наступить на груду листьев, с виду казавшуюся надежной опорой, но скрывавшую под собой глубокую трясину. Кваканье лягушек усилилось, что раздражало Бринн, поскольку за этими пронзительными звуками можно было не расслышать приближающиеся шаги.
Они шли уже минут двадцать в напряженном молчании, стараясь следовать наиболее проходимыми путями, и их все глубже поглощал пугающий лесной лабиринт. Потом Бринн и Мишель пришлось спуститься на дно оврага, поросшее ежевикой, триллиумом, диким луком и еще десятками незнакомых Бринн растений. Выбраться наверх по противоположному склону стоило немалых усилий.
И тут до Бринн внезапно дошло, что она потеряла направление. Другими словами, совершенно заблудилась.
Пока они находились на возвышенной местности, ощущение, где расположен север, а значит, и тропа "Джолиет", было более четким. Там Бринн ориентировалась по известным приметам - вершинам холмов в отдалении, течению ручья, расположению высоких деревьев в дубраве. Но постепенно рельеф заставлял их спускаться все ниже по склонам скал, поросших густыми колючими кустами. А там все ее "навигационные маячки" пропали из виду. Ей припомнились слова инструктора с курсов при управлении полиции штата, утверждавшего, что любой человек, помещенный в незнакомую местность без хорошо распознаваемых ориентиров, будет совершенно сбит с толку в течение тридцати пяти минут. Бринн, безусловно, поверила ему, но тогда она еще не знала, что слишком много ориентиров может быть гораздо более серьезной проблемой, чем их полное отсутствие.
- Ты когда-нибудь ходила в поход с друзьями в эту сторону?
- Я не хожу в походы, - раздраженно ответила Мишель. - Я вообще приезжала к ним сюда раньше только пару раз.
Бринн медленно обвела взглядом окрестности.
- А я-то думала, ты знаешь, где мы находимся, - пробормотала Мишель.
- Я тоже так думала, - сказала Бринн, в которой все больше закипала злость.
- Надо искать мох. Он всегда растет с северной стороны ствола. Это нам еще в начальной школе объясняли.
- На самом деле далеко не всегда, - возразила Бринн, по-прежнему оглядываясь по сторонам. - Мох растет там, где больше влаги, а она действительно часто скапливается именно с северной стороны деревьев и камней. Но только там, куда проникает солнце, чтобы высушить южную сторону. А в густой чаще мох будет расти по всей окружности ствола. Попробуем пойти в ту сторону, - махнула она рукой.
Мысленно Бринн задавалась вопросом: не потому ли выбрала именно это направление, что оно показалось менее труднопроходимым, а заросли не чересчур густыми? Мишель покорно поплелась следом, прихрамывая и опираясь на свой сработанный из палисандра "костыль".
Вскоре Бринн снова остановилась. Невероятно, но, кажется, она заблудилась еще более безнадежно, чем предполагала десять минут назад.
Так идти дальше решительно невозможно.
Однако ей пришла в голову идея, и она спросила:
- Мишель, у тебя случайно нет иголки?
- Чего?
- Швейной иглы, булавки, застежки какой-нибудь?
- Зачем тебе?
- Просто скажи - есть или нет?
Девушка похлопала по карманам жакета.
- Нет. Для чего она нам?
Ее жетон! Бринн тут же достала его из кармана. Хромированная бляха с надписью "Управление шерифа округа Кеноша". Желобки лучами солнца расходились из запечатленного в центре герба округа.
Она перевернула его и оглядела булавочную застежку.
Сработает ли?
- Пойдем! - Направившись к пробегавшему рядом ручью, она опустилась на колени и, расчищая толстый слой листьев, попросила: - Найди мне камней. Размером примерно с грейпфрут.
- Камней?
- Да, и побыстрее.
Молодая женщина скорчила недовольную гримасу, но пошла искать камни, пока Бринн продолжала расчищать берег ручья. От земли шел холод; вскоре колени болезненно заныли. Она извлекла из кармана прозрачную склянку со спиртом, стальной кухонный нож и зажигалку для свечей и разложила все это на земле рядом с полицейским жетоном.
Вернулась хромоножка-Мишель с пятью крупными камнями. Бринн требовалось только два, но она забыла сказать об этом.
- Зачем это все?
- Хочу сделать компас. - Описание такой самоделки содержалось в брошюре, полученной на курсах, хотя группа, куда входила Бринн, до изготовления ее на практике так и не дошла. Но она прочитала тот раздел и вроде бы помнила достаточно, чтобы попытаться.
- Разве такое возможно?
- Не уверена, что у меня получится. Но с теорией я знакома.
На первый взгляд все казалось достаточно простым. Нужно было постучать по иголке или булавке молотком, чтобы ее намагнитить. Потом игла клалась поверх кусочка пробки, плавающей в сосуде с водой, и должна была развернуться по оси север-юг. Проще некуда. Нет молотка? Сойдет и обратная сторона лезвия ножа - единственного металлического предмета, которым они располагали.
Стоя на коленях, Бринн поставила перед собой один из камней и попыталась выломать из жетона булавку, сгибая и разгибая ее. Но металл не поддавался. Булавка была достаточно большой.
- Дьявол!
- Попробуй срезать ее ножом, - предложила Мишель. - Бей по нему камнем.
Бринн открыла булавку как можно шире, положила на камень и установила лезвие ножа у самого ее основания. Держа левой рукой нож, правой она принялась колотить по нему другим камнем. На металле даже вмятинки не осталось.
- Нужно бить сильнее, - опять вмешалась Мишель, всерьез заинтересовавшаяся этим процессом.
Бринн обрушила камень еще раз. Лезвие поцарапало булавку, но тут же соскользнуло по хромированной поверхности. Она не могла держать нож и в то же время придерживать жетон.
Поэтому отдала камень Мишель со словами:
- Давай, бей сама. Держи его обеими руками.
Молодая женщина взяла "молоток", весивший не меньше тринадцати фунтов. Бринн левой рукой сжимала деревянную рукоятку ножа, ладонью правой фиксируя жетон на месте, а пальцами придерживая кончик лезвия.
- Я так не смогу, - сказала Мишель. - Твои руки мешают.
Ведь ей требовалось попасть в узкое лезвие всего в шесть дюймов длиной. Промахнись она, и пострадала бы одна из рук Бринн. А нож, сорвавшись, мог глубоко порезать ей пальцы.
- У нас нет выбора.
- Я боюсь покалечить тебе руку.
- Давай, бей. И не постукивай, а лупи со всей силы. Бей же!
Девушка глубоко вдохнула. Подняла камень. И с исказившимся от страха лицом на выдохе с силой обрушила его практически наугад.
Невозможно было предсказать, угодит орудие Бринн по руке или все-таки попадет по ножу, но у той на лице не дрогнул ни один мускул.
Хрясь!
Мишель ударила точно по ножу, и на этот раз лезвие разрубило металл, отхватив от булавки иглу сантиметров в пять длиной. Та взмыла в воздух и пропала в море палой листвы на берегу ручья.
- О, нет! - вскричала Мишель, подавшись вперед.
- Не двигайся, - шепотом остановила ее Бринн. С таким трудом добытый приз наверняка упал поверх листвы, но стоило сделать неверных полшага, и он закатился бы под листья, исчезнув навсегда. - Она не могла отлететь далеко.
- Слишком темно. Я ничего не вижу. Проклятие!
- Тс-с-с, - шикнула на нее Бринн. Приходилось все еще опасаться, что Харт с напарником идут следом.
- Придется воспользоваться зажигалкой.
Бринн наклонилась вперед. Мишель, конечно же, права. В этом темном месте, куда сквозь тысячи веток и оставшихся с осени листьев чуть проникал лунный свет, крохотный кусочек металла разглядеть невозможно. А свет зажигалки Харт заметит издалека, как сигнальный фонарь на крыше небоскреба.
Но ей снова пришли на ум слова, которые она столько уже раз повторяла той ночью: у них нет выбора.
- Возьми ее. - Бринн протянула зажигалку Мишель.
- Обойди листья, - показала она на противоположную сторону кучи. - Держи ее как можно ниже и води над поверхностью.
Мишель переместилась в указанное место и прошептала:
- Готова.
- Включай!
Щелчок, и расцвел язычок пламени. Свет оказался даже ярче, чем Бринн ожидала. Его наверняка можно было заметить ярдов за сто.
Бринн подалась вперед и осматривала листья, постепенно подбираясь все ближе.
Есть! Что-то блеснуло. Но что? Бринн осторожно протянула руку и подняла маленькую веточку с прилипшим птичьим пометом.
Второй обманный проблеск дала вкрапленная в камне слюда.
И все же в конце концов Бринн заметила серебристый отсвет в ночи, исходивший с полусвернувшегося дубового листа. Она аккуратно взяла иголку и сказала Мишель:
- Все, можно выключать.
Окрестности снова погрузились во мрак, ставший даже гуще, потому что глаза успели привыкнуть к свету. И Бринн еще острее почувствовала их уязвимость. Двое мужчин могли сейчас идти прямиком к ним, и она бы их не увидела. Только треск ветки под ногой или шуршание листьев способно выдать приближение врага.
Мишель склонилась к ней.
- Нужна моя помощь?
- Пока нет.
Девушка уселась на землю, скрестив ноги, и достала пакет с печеньем. Она предложила его и Бринн, которая съела несколько штук и принялась стучать обратной стороной лезвия по иголке. При этом она дважды угодила себе по пальцу, морщась от боли. Однако стучать не прекращала, и, как свет от зажигалки, звенящий звук - тин, тин, тин, - казалось, разносился на мили вокруг.
После бесконечных пяти минут она сказала:
- Давай теперь попробуем. Нужна какая-нибудь нитка. Желательно тонкая.
Им удалось вытащить шерстинку из лыжной куртки Бринн и примотать иголку к небольшой веточке.
Бринн вылила из пузырька остатки спирта, наполовину наполнила его водой и, запустив внутрь веточку с иголкой, положила его набок. Включив зажигалку, женщины напряженно всматривались внутрь бутылочки. Кусочек дерева медленно повернулся влево и замер.
- Действует! - радостно прошептала Мишель и, наверное, впервые за эту ночь улыбнулась.