- Для работы в полиции - тоже, - согласился Кармайн. - В этом отношении комиссар Сильвестри придерживается строгих правил. Спиртное только в нерабочее время, никаких попоек. - Он сидел лицом к прекрасному, как греза, полотну Пуссена. - Изумительно, - сказал он хозяевам.
- Да, для этой комнаты мы выбрали самые умиротворяющие картины. Гойя времен войны висит у меня в кабинете. На обратном пути не упустите случая увидеть нашего единственного Эль Греко - под бронированным стеклом в конце коридора, - сообщил Роджер Парсон.
- У вас когда-нибудь похищали произведения искусства? - В Кармайне взыграло профессиональное любопытство.
- Нет, сюда слишком трудно проникнуть. Возможно, есть и другие цели, более достижимые. Нью-Йорк - город искусств. На досуге я нередко тешусь мыслью, что с удовольствием похитил бы прекрасного Рембрандта из Метрополитен-музея или Пикассо у частного коллекционера с Пятьдесят третьей улицы. Но на самом деле ни то ни другое невозможно.
- Возможно, какие-то уловки знал ваш дядя Уильям.
Ричард Спейт прыснул.
- Еще бы не знать! Конечно, в его времена все было проще. Тогда в Помпеях или Флоренции достаточно было сунуть гиду десятку. Видели бы вы римский мозаичный пол в оранжерее старого особняка в Литч-филде - он великолепен.
"Вот тебе и веселое Рождество, - думал Кармайн, забираясь в заботливо прогретый "форд". - Оба моих сегодняшних собеседника чисты, но если из Метрополитен-музея пропадет Рембрандт, я намекну полиции Нью-Йорка, где его искать. Моусон Макинтош сойдет в могилу, прежде чем эта компания расстанется с коллекцией дядюшки Уильяма, несмотря на весь свой патриотизм".
Глава 13
Пятница, 24 декабря 1965 г.
- Не было заботы! - вздохнула Дездемона и брезгливо принюхалась. - Опять проклятая канализация засорилась.
Минуту она размышляла, стоит ли стучать в дверь домовладельца, но передумала. Его и без того злило постоянное присутствие полиции, он уже намекал, что Дездемоне стоит подыскать себе новое жилье. С засорившейся канализацией она могла примириться, с новым конфликтом - вряд ли.
Дездемона отперла дверь, вышла из комнаты, и вонь фекалий ударила ей в нос. Но она уже не обращала на это внимания. Она не видела ничего, кроме почерневшего, застывшего лица Чарли - полицейского, который обычно дежурил у ее квартиры ночью по четвергам. Он лежал так, будто отчаянно отбивался, ноги и руки были раскинуты, а лицо, лицо… Опухшее, с торчащим языком и выпученными глазами. Дездемоне хотелось завизжать, но так поступила бы самая обычная женщина, а Дездемона потратила полжизни, доказывая, что ничем не уступит мужчине. Схватившись за дверные косяки, она заставила себя устоять на месте, чтобы в ногах прошла дрожь. Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам. О, Чарли! Однажды он признался ей, что извелся от скуки, и попросил что-нибудь почитать. Он уже перечитал все детективы, какие были в окружной библиотеке. Но Дездемона могла предложить ему только Агату Кристи, которую Чарли и не понимал, и не любил.
И вот чем все кончилось. Дездемона отцепилась от косяков и повернулась к телефону и вдруг заметила большой лист бумаги, прилепленный к окну, освещавшему верхнюю площадку лестницы. Блестящие черные буквы на ярко-белом фоне, безупречная печать.
Ты гадюка,
подлая сука!
Итальяшке нет дела,
он не Отелло.
Тебе не жить,
жди - и дрожи!
- Кармайн, - спокойно произнесла Дездемона, услышав его голос в трубке. - Вы мне нужны. Чарли мертв. Убит. - Она глубоко вздохнула, набрав побольше воздуха. - Прямо перед моей дверью. Приезжайте, пожалуйста!
- Дверь еще открыта? - так же спокойно спросил он.
- Да.
- Тогда заприте ее, Дездемона, сию же минуту.
Никто из коллег еще не видел, чтобы Кармайн Дельмонико так спешил. Он буквально летел, а Эйб и Кори едва поспевали за его развевающимся пальто и шарфом. Спустя минуту к ним присоединился Патрик О'Доннелл.
- Ого, - сказал дежурный полицейский Ларри Дальо своему подчиненному, - небось опять всплыло какое-нибудь дерьмо.
- В такую холодину - вряд ли, - заметил тот. - Примерзло.
- Его удавили фортепианной струной, - сообщил Патрик. - Бедолага. Пытался отбиваться, но рефлекторно. Удавку накинули ему на шею и затянули петлю, прежде чем он успел опомниться.
- Петлю? - переспросил Кармайн, отвлекшись от поэтического послания.
- Я такое впервые вижу. На одном конце струны петля, на другом - деревянная рукоятка. Суешь рукоятку в петлю, отступаешь на шаг - и тяни себе что есть мочи. Чарли до него даже дотянуться не мог.
- Значит, к нему подкрались совершенно незаметно… Ты сюда взгляни, Патси! Наклеено ровненько, прямо посередине оконного стекла - как он ухитрился его сюда прилепить?
Патрик присмотрелся и ахнул.
- Пол объяснит, когда снимет. - Кармайн распрямил плечи. - Пора стучаться к ней.
- Как она держалась во время разговора?
- Во всяком случае, язык не заплетался. - Он постучал и громко произнес: - Дездемона, это Кармайн! Откройте.
Ее лицо было белым и осунувшимся, руки тряслись, но она пыталась держаться. А у Кармайна не нашлось даже предлога, чтобы притянуть ее к себе и попытаться утешить.
- Опять отвлекающий маневр, - сказала она.
- Да, только он повысил ставки. У вас есть что-нибудь выпить?
- Чай. Я же англичанка, мы коньяком не увлекаемся. Предпочитаем чай. Я завариваю по старинке - листовой, не из пакетиков. Знаете, Холломен - вполне цивилизованный город. Здесь в чайном магазине можно купить все, что угодно. - Она провела гостя в кухню. - Я заварила его, когда услышала сирены.
Никаких кружек: чашечки и блюдца, хрупкие, расписанные вручную. Заварочный чайник накрыт куклой-теплушкой в пестром наряде. Носик и ручка торчали в разные стороны из-под стеганой пышной юбки с оборочками. Молоко, сахар, даже печенье. Возможно, скрупулезное внимание к домашним мелочам дает ей силу. Помогает владеть собой.
- Сначала молоко, - сказала Дездемона, снимая куклу с чайника.
Кармайн не решился объяснить, что пьет чай по-американски - некрепкий, без молока, с кружочком лимона, - поэтому вежливо пригубил обжигающую жидкость.
- Записку видели? - спросила она, немного оттаяв от чая.
- Да. Теперь вам нельзя здесь оставаться.
- Мне никто и не позволит. Дежурства полиции давно уже осточертели домовладельцу. А теперь он будет рвать и метать. Куда же мне деваться?
- Под защиту полиции. Для таких, как вы, есть квартира в том же здании, где живу я.
- Я не могу позволить себе снять ее.
- По программе защиты свидетелей жилье предоставляется бесплатно, Дездемона.
Откуда в ней такое скупердяйство?
- Ясно. В таком случае начну собираться. У меня не много вещей.
- Сначала выпейте еще чаю и ответьте на пару вопросов. Вы ничего не слышали ночью? Виделись с Чарли?
- Нет, ничего не слышала. Сплю я крепко. Чарли зашел поздороваться, когда прибыл на дежурство, - я легла позже, чем обычно, поэтому сразу услышала его. Он часто заходил ко мне за книгами, хотя мой выбор авторов его не устраивал.
- Вчера вы дали ему книгу?
Незачем объяснять Дездемоне, что на дежурстве Чарли вообще не полагалось читать.
- Да, Найо Марш. Его заинтриговало имя, он не знал, как оно произносится. Я подумала, что ему это понравится больше, чем Агата Кристи, - у Марш жертвы чаще всего погибают в лужах экскрементов. - Она передернулась. - Совсем как Чарли.
- Убийца не заходил в квартиру?
- Нет, можете мне поверить - я проверяла. Все на месте, до последней булавки.
- А ведь мог и зайти. Этого я не предусмотрел.
- Пожалуйста, Кармайн, не вините себя.
Он поднялся.
- Скажите, Дездемона, вам случается когда-нибудь визжать?
- Конечно, - серьезно ответила она. - При виде пауков и тараканов.
- Как обычно, полный ноль, - объявил Патрик в кабинете Сильвестри. - Ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни остатков тканей. Очевидно, он знал размеры оконного стекла, потому и разместил этот плакат - запиской его не назовешь - точно посередине. Не сдвинул в сторону ни на миллиметр. Прилепил четырьмя комочками пластилина по углам, посадив их чуть левее, чем требовалось, а потом сдвинув в сторону. Оказывается, он оригинал! Шрифт на плакате - переводной "летрасет", полужирный "таймс", сорок восьмой кегль. Бумага настолько тонкая, что сетка пропечаталась на обороте, все буквы до единой ровные. Дешевую бумагу для рисования в пачках можно купить в любом крупном супермаркете. Шрифт он прижимал чем-то округлым и металлическим - ручкой ножа или, возможно, ручкой скальпеля. Не лезвием - предмет был тупым.
- Можно ли определить, насколько велики его ладони, судя по тому, как он прижимал бумагу к пластилину? - спросил Марчиано.
- Нет. Думаю, он прикладывал к бумаге тряпку и давил через нее.
- Чем тебя так удивила удавка, Патси? - со вздохом спросил Кармайн. - Петля с рукояткой - обычная конструкция.
- Смотря какие. Эта рукоятка не из дерева, как мне сначала показалось, а из обточенной человеческой бедренной кости. Точнее, не обточенной, а стершейся от времени, поэтому я датирую ее по углероду. Струна - обычная фортепианная.
- Она врезалась достаточно глубоко, чтобы порвать кожу? - спросил Сильвестри.
- Нет, только пережала дыхательные пути и сонные артерии.
- Он пользовался этой удавкой и раньше.
- Да, опыт у него богатый.
- Но теперь оставил удавку на месте преступления. Значит, этой игрушкой он уже натешился? - спросил Эйб.
- Думаю, да.
- И вы по-прежнему считаете, что случившееся с Дездемоной Дюпре - отвлекающий маневр? - Кори был взволнован сильнее остальных: его жена дружила с женой Чарли.
- Во все остальное верится с трудом! - Кармайн запустил обе пятерни в волосы. - Ведь она не дура - если бы что-то узнала, то рассказала бы мне.
- Так что ты обо всем этом думаешь, Кармайн? - вмешался Сильвестри.
- По-моему, преступник выбрал ее по нескольким причинам. Во-первых, она одиночка - до нее проще добраться. Во-вторых, от остальных жертв она отличается как небо от земли. И пожалуй, самое важное: ему известно, что я обращаюсь к Дездемоне за помощью - единственной из "хагистов". Поэтому в послании она названа гадюкой.
- Кстати, насчет плаката, - поинтересовался Сильвестри.
- О, сэр, это стоит внимания. Синтаксис скорее английский, чем сугубо американский. Расставлены знаки препинания. Словом "итальяшка" американцы пользуются, но оно давно устарело. Чаще нас называют "макаронниками". Свою образованность преступник выдал, назвав меня Отелло, женой которого была Дездемона. - Заметив недоуменное выражение на лице Кори, он объяснил подробнее: - Один подонок по имени Яго сделал ставку на ревность Отелло и на его страсть к Дездемоне. Убедил Отелло, что она ему изменяет. И Отелло задушил ее.
- Он тебя разозлил? - спросил Патрик.
- Скорее не меня, а ее. Но по большому счету он доказал всем нам: если решит действовать, защитить Дездемону мы не сможем.
- Убийца полицейских! - выпалил Кори.
- Детоубийца, - поддержал Марчиано. - Мы должны остановить его, Кармайн.
- Остановим. Я не сдамся, Дэнни, ни за что не сдамся.
Проникнуть в квартиру Дездемоны на десятом этаже здания страховой компании "Мускат" можно было лишь одним способом: позвонив по домофону, а затем нажав десятизначный шифр на специальном замке. Код предполагалось менять ежедневно и ни в коем случае не записывать - это запретили делать даже Дездемоне.
Вечером Кармайн занес ей пакеты с припасами.
- Чай из "Скривнера", колумбийский кофе оттуда же, ржаной хлеб, масло, нарезанная ветчина, кое-какие полуфабрикаты, свежие бублики с изюмом, майонез, пикули, печенье с шоколадными крошками - в общем, что могло вам понравиться, то я и взял, - сообщил он, сгружая пакеты на кухонный стол.
- Я под арестом? - спросила она. - Мне нельзя ходить на работу или на прогулки по выходным?
- Прогулки отменяются, но сегодня мы поедим в "Мальволио" или еще где-нибудь, где захотите. Выходить отсюда вы будете только в сопровождении двух полицейских, читать книги которым строго запрещено, - объяснил Кармайн. - Благодаря двери и кодовому замку мне незачем приставлять к вам охрану, когда вы дома, но, переступив порог квартиры, вы становитесь государственной собственностью.
- Эта роль мне уже ненавистна, - сказала она, снимая пальто с вешалки.
- В таком случае будем надеяться, что играть ее предстоит недолго.
Часть III
Январь - февраль 1966 г.
Глава 14
Суббота, 1 января 1966 г.
Телефонный звонок вырвал Кармайна из глубокого сна незадолго до восьми часов - это случилось в первый день нового года, когда впервые за три месяца он решил дать отдых мозгу и телу. Прошедший год выдался одним из самых мучительных в его жизни, и новый грозил оказаться еще хуже. По этой причине канун Нового года Кармайн провел дома, в полном одиночестве, созерцая по телевизору толпу на Таймс-сквер. Кармайн подумал, что было бы неплохо пригласить в гости Дездемону, живущую с недавних пор двумя этажами ниже, но, подумав, отказался от этой мысли, опасаясь, что Дездемоне уже осточертело его общество. Когда она отправлялась куда-нибудь перекусить, Кармайн сопровождал ее, расплачивался, несмотря на все протесты, которые считал обычным проявлением вежливости. В праздник он лег спать задолго до полуночи и отлично выспался к тому времени, как зазвонил телефон.
- Дельмонико, - сказал он в трубку.
- Это Дэнни, - послышался голос Марчиано. - Кармайн, давай скорее в Новый Лондон. Очередное похищение. На Даблин-роуд. Эйб и Кори уже выехали, Патрик тоже. Копы из Нового Лондона ждут тебя.
Кармайн мгновенно вскочил, обливаясь потом. Но виноват был не термостат: чтобы не сбрасывать одеяло, он всегда спал при температуре не выше десяти градусов.
- Не может быть, - произнес он. - После похищения Франсины и месяца не прошло, новое ожидалось только в конце января.
- Мы не знаем точно, наш ли это убийца: похищение произошло ночью, полиция Нового Лондона сталкивается с таким впервые. Подъезжай и выясни, в чем дело.
Эйб сел за руль, и они помчались к Новому Лондону. Пол и Патрик на пикапе отстали.
- Тридцать дней, всего тридцать дней прошло! - не выдержал Эйб, когда шоссе 95 сменилось улицами Нового Лондона. До тех пор он не проронил ни слова.
- Сверни в Гротон за мостом, - распорядился Кори, державший на коленях развернутую карту, - Кармайн, не может быть, чтобы это сделал тот же самый убийца.
- Спокойно, через несколько минут узнаем.
Найти место преступления оказалось нетрудно: все патрульные машины Нового Лондона съехались туда, выстроившись вдоль тротуаров на Даблин-роуд, застроенной скромными домами на площади в одну пятую акра.
Дом, указанный патрульным, был выкрашен в серый цвет - одноэтажное здание, слишком маленькое, чтобы именоваться особняком в стиле "ранчо". Жилище работающего человека, который гордится собой и своей собственностью. Кармайн с упавшим сердцем понял, что пострадала еще одна респектабельная, уважаемая семья из тех, которые выбирал убийца.
- Тони Димаджо, - представился человек в форме капитана, протягивая Кармайну руку. - Вечером была похищена шестнадцатилетняя чернокожая Маргаретта Бьюли. Мистер Бьюли полагает, что ее утащили через окно спальни, поэтому я не подпускаю ребят к дому - опасаюсь, что затопчут улики. Если это и вправду Монстр, нам он не по зубам. Входите. - Он пропустил Кармайна в дом. - Мать на грани помешательства, но мистер Бьюли держится.
- Я приду, как только отведу доктора О'Доннелла к окну. Спасибо за предусмотрительность, Тони.
Семья оказалась не просто чернокожей: у матери, отца, девочки-подростка и двух мальчиков постарше кожа имела иссиня-черный оттенок.
- Мистер Бьюли? Я лейтенант Дельмонико. Расскажите мне, что случилось.
Кожа отца семейства стала серой, что у чернокожих означает то же, что и смертельная бледность у белых, но он владел собой, понимая, что от него во многом зависит дальнейшая судьба Маргаретты. Его жена, в халате и шлепанцах, сидела как каменная, устремив вперед взгляд остекленевших глаз.
Мистер Бьюли прерывисто вздохнул.
- Мы отпраздновали Новый год, потом легли спать. Все до единого легли - мы привыкли ложиться рано и ночью не просыпались.
- Вы пили перед сном спиртное - например игристое вино?
- Нет, только фруктовый пунш. В нашем доме пить не принято.
Его лицо затуманилось; он умоляюще взглянул на Кармайна.
- Где вы работаете, мистер Бьюли?
- Занимаюсь точной сваркой на заводе электроходов, через пару недель жду повышения. Мы думали после этого перебраться в дом побольше. - Слезы хлынули из его страдальческих глаз, и он умолк.
- Познакомьте меня с вашими детьми, мистер Бьюли.
Он собрался с силами, уверенный, что справится.
- Это Линда, ей четырнадцать. Хэнку одиннадцать, Рею десять. У нас есть еще младший, Теренс. Ему два года, мы укладываем его в нашей спальне. Сейчас Линда отнесла его к соседке, миссис Спинозе. Мы так рассудили: незачем ему знать… видеть… - Он опять осекся, закрыл лицо ладонями и задрожал. - Простите, не могу…
- Не торопитесь, мистер Бьюли.
- Этта - так мы зовем Маргаретту - и Линда занимают одну комнату.
- Одну?
- Да, лейтенант. Встали мы сегодня позже, чем обычно, и когда жена начала готовить завтрак, то позвала девочек помочь. Линда сказала, что Этта в ванной, но оказалось, что там не Этта, а мальчики. И мы начали искать ее, но не нашли. Потом я позвонил в полицию. Почему-то я сразу подумал, что это Монстр. Но ведь это не он, правда? Для него еще слишком рано, да и Этта такая же, как все мы, - чернокожая. Мы не мулаты, а настоящие негры. Ни к чему Монстру наша девочка, лейтенант!
Что тут скажешь? Кармайн повернулся к сестре Этты.
- Ты ведь Линда? - спросил он с улыбкой.
- Да, сэр, - выговорила она сквозь слезы.
- Мне нечем тебя утешить, Линда, но ты сможешь помочь сестре, если ответишь мне.
- Хорошо. - Она вытерла лицо.
- Вы с Эттой вчера легли спать в одно и то же время?
- Да, сэр. В половине первого ночи.
- Ваш папа говорит, что вы все были сонные. Это правда?
- Да, клевали носом, - подтвердила Линда.
- Значит, вы обе улеглись в постель сразу.
- Да, сэр, только молитву прочитали.
- Этта не отказывается читать молитвы?
У Линды мигом высохли глаза, она была явно шокирована.
- Что вы, сэр, никогда!
- Вы с сестрой разговаривали, после того как легли в постель?
- Нет, сэр. Может, она и говорила - я не слышала. Я уснула сразу, едва легла.
- И ночью ты не слышала никакого шума? Не просыпалась и не ходила в туалет?
- Нет, сэр, я спала, пока мама не позвала нас. Сначала меня даже насмешило, что Этта встала раньше меня - она у нас любит поспать. Потом я подумала, что она нарочно не стала будить меня, чтобы первой занять ванную, но когда постучала, оттуда отозвался Хэнк.