Это место Винтеру было знакомо. Он почти не сомневался - знакомо. Он видел этот дом и знал, где он находится. Обогнуть мыс слева и попадешь в залив. А там можно подняться на холм, окаймленный растрепанными ветром кустами можжевельника. За холмом, с подветренной стороны, - другой дом, принадлежавший его родителям и проданный, когда Эрику исполнилось двенадцать. С тех пор он много раз проплывал мимо на яхте, но желания высадиться не возникало ни разу. А теперь вдруг испытал приступ ностальгии.
Андреа Мальтцер принесла поднос с кофе и увидела, что он рассматривает фотографию.
- Знакомое место? - Она назвала остров.
- Точно, - сказал Винтер. - У родителей был там дом. Но это было давно.
- А мои купили всего несколько лет назад.
- Вот потому-то я вас и не узнал. - Винтер повернулся к ней и улыбнулся. Она удивленно посмотрела на него и села за стол. - В то время там не было никаких малышей, - пояснил он.
Она тоже улыбнулась, но промолчала. Он устроился напротив. Андреа сделала приглашающий жест, и Рингмар разлил кофе по чашкам. Винтер вдруг ощутил странную тревогу. Должно быть, снимок на него так подействовал. В его голове сейчас не было места воспоминаниям. Но… во всем есть какой-то смысл. Что-то его сюда привело. Он не верил в случайности. Никогда не верил. Говорят, многие преступления раскрывались благодаря случайностям, но он так не считал. Во всем есть смысл. И в случайностях тоже.
- Это мой оазис, - сказала она. - Если я не здесь, то там. Вчера, например.
- Вы что-нибудь вспомнили про ту ночь? - Рингмар был настроен более практично.
- Да… я видела лодку на озере.
- Лодку, - повторил Рингмар.
- Белую… или светло-бежевую. Наверное, пластмассовую.
- Далеко?
- Да… довольно далеко. Я вышла из машины… ну, когда приняла решение не пользоваться больше автомобилем Петера.
- Пожалуйста… опишите поточнее, что вы видели.
- Я уже сказала. Лодку… Она почти не двигалась. Или вообще не двигалась. Звука мотора, во всяком случае, я не слышала.
- А сам мотор вы видели?
- Нет… было еще темно. В лунном свете много не разглядишь. - Она поставила чашку на поднос.
- Удары весел?
- Нет… но в лодке кто-то сидел.
- Один? Несколько?
- Похоже, один.
- Но вы не уверены?
- Я же сказала - было темно.
- А тот, в лодке… он мог вас видеть?
- Откуда мне знать?
- Вы смогли бы узнать лодку, если вам ее покажут?
- Не знаю… не уверена. Но я помню размер… примерно, конечно… и обводы.
- А что вы делали потом?
- В каком смысле?
- Как долго вы стояли и смотрели на лодку?
- Пять минут, не больше… Я не придала этому значения - есть много любителей половить ночью.
- Не знаю, - сказал Рингмар. - Я не рыбак. И лодка была на месте, пока вы стояли у машины?
- Да… мне показалось, она не сдвинулась ни на метр.
- Давайте еще раз уточним время, насколько это возможно, - предложил Винтер.
22
Объявленный розыск принес первые результаты. Позвонили многие. Меллерстрём наряду с другими отвечал на звонки. Люди что-то видели, но поблизости никого не оказалось. "Где-то кто-то был", - обобщил результаты Меллерстрём, докладывая Винтеру.
Винтеру понравился такой оптимизм. Вполне в его духе. Я горжусь тобой, Янне.
Он сам сформулировал текст объявлений, висевших во всех жилых районах, пока их не сорвали. Никаких фотографий. Заголовок гласил: "Полиция просит помочь". Восемнадцатого августа в 04.00 найдено тело убитой женщины у озера Дель, в районе болота Кальве. Описание погибшей. "Всех, кто… мы просим связаться с нами…" И чуть ниже: "Если у вас есть какие-то дополнительные сведения, позвоните по следующему номеру". И еще ниже: "Предоставьте нам решать, какие сведения для нас важны, а какие нет". Странная фраза, если вырвать из контекста, но Винтер ее оставил. Подписал: "Отдел уголовного розыска окружного полицейского управления" и добавил крупными буквами: "СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ!"
Эта преувеличенная бодрость, по правде говоря, его раздражала, но, может, так и нужно, если хочешь получить какой-то результат. Он вспомнил болтающиеся на ветру клочья подобных объявлений на пригородных вокзалах в Лондоне.
- Нашли что-нибудь в лодке? - спросил Хальдерс.
- Бейер говорит, что краска та же, что и на дереве, - ответил Борьессон. - И встала примерно в то же время.
- Встала? - удивился Хальдерс. - Что значит "встала"?
- Бейер так сказал… ну, засохла, значит. То есть малевали одновременно.
- Что еще? - осведомился Винтер.
- В лодке столько воды, что отпечатки обуви зафиксировать не удалось. Но отпечатков пальцев - сколько хочешь. Пока их все обработают…
- Отпечатки разные?
- Ребята давали свою лодку кому ни попадя… или сдавали, но в этом они никогда не признаются. - Поговорю с ними еще раз.
- И рыбьей чешуи полно… Смотри-ка, в озерах еще есть рыба, - мрачно заметил Хальдерс.
- А отпечатки подошв на бортах?
- Как это? - Борьессон недоуменно уставился на Винтера.
- Когда сходят на берег, обычно встают одной ногой на борт, отталкиваются и прыгают. Не всегда, но часто.
- Бейер наверняка проверил.
- К вопросу о проверке… - сказал Хальдерс. - Тукхольм еще не давал о себе знать? Насчет пропавших без вести?
- Нет… из Стокгольма пока ничего, - развел ладони Рингмар. - Никто о пропаже не заявлял.
- Как это может быть? - Хальдерс демонстративно пожал плечами. - У них должен быть завал таких объявлений! Тридцатилетние домохозяйки, которым все обрыдло.
- Обрыдло? - переспросила Сара Хеландер.
- Обрыдло. В один прекрасный день они бросают плиту и швабру на произвол судьбы и уходят искать смысл жизни.
Винтер и Рингмар сидели в кабинете и говорили про автомобили. Двухдверный "Форд-эскорт CLX 1,8", хэтчбек, модель 92 или 93, возможно, 94. Или 91, 1,6.
Дежурная служба в Центральном полицейском управлении составила список "фордов" с номерами, начинающимися на HEL и HEI. Это заняло сутки. Они получили списки всех "эскортов" с этими комбинациями. Решили также пробить по центральному компьютеру вообще все "эскорты", поскольку полной уверенности, что надо искать конкретно это сочетание букв, у них не было. Бейер, во всяком случае, не брался утверждать стопроцентно, будто видит именно эти буквы, даже прочитал короткую лекцию на тему "оптический обман". Никто не был уверен, в том числе и собаковод.
Только в Большом Гетеборге, с Кунгбакой на юге, Кунгельвом на севере и Хиндосом на востоке, нашлось двести четырнадцать таких машин, модели девяносто первого, девяносто второго, девяносто третьего и девяносто четвертого годов. Короче говоря, машин было много.
- И это, как всегда, вопрос приоритета, - изрек Рингмар.
- Хочешь сказать, что машина - не главный приоритет? Спасибо, я знаю.
- Но ты считаешь это важным?
- Согласись, это была хорошая идея - с ночными камерами. - Винтер оторвался от списков и посмотрел на Рингмара.
- Хорошая… но двести четырнадцать… хотя могло быть и хуже. Если бы, скажем, речь шла об одной из обычных моделей "вольво".
- А могло быть и лучше. Я бы не возражал против "кадиллака-эльдорадо".
- Или "трабанта".
- Об этом можно только мечтать.
- Посадим двоих на это дело, - сказал Рингмар после паузы. - Залезут в авторегистр и найдут всех владельцев. И начнем с украденных.
- Кто в наши дни угоняет "эскорт"? А что, много машин в угоне?
- Спроси Фредрика. Он специалист по угонам.
- Для начала возьмем прокатные машины.
- И служебные.
- Служебный "форд-эскорт"? Ты шутишь?
- Небольшие предприятия. Мелкие, так сказать, - значительно произнес Рингмар, и оба улыбнулись. - Очень мелкие. Семейные. Пекари там, кровельщики…
- А потом личные машины.
- Думаю, большинство можно будет исключить сразу.
- Значит, двое, - подытожил Винтер. - Согласен. Пусть начинают прямо сейчас.
Перед ленчем у Винтера была назначена еще одна встреча. Он, ни о чем не думая, постучал в кабинет Велльмана. Тот не поднялся ему навстречу. Как-никак начальник. Он показал на стул. В окне за его круглой головой виднелся Новый Уллеви. Велльман весь состоял из мягких округлостей, не только голова.
Перед стадионом на площади было пусто - черное озеро, в котором кое-где поблескивали смятые пивные банки. Велльман постоянно пил минеральную воду, но все равно сидел потный. "Сидит и думает, почему я так не потею, - решил Винтер. - Да потому что твой костюм только зимой носить".
- Жарко, - сказал Велльман.
- Ты так считаешь?
- А тебе нравится жара?
- Иногда стимулирует… По вечерам вполне терпимо, хотя пользоваться этими вечерами не особенно удается.
- Я хотел только узнать, как продвигается расследование.
- Делаем все, что в наших силах, - не задумываясь отрапортовал Винтер, размышляя, стоит ли посвящать Велльмана в их автомобильные приключения.
- И ведь никто ее не хватился…
- Нет.
- А ты читал? - Велльман пододвинул ему стопку газет. - "У полиции нет никаких следов…" Вот что здесь написано.
- Хенрик! Ты же сам все прекрасно понимаешь.
- Но… у нас же есть следы?
Винтер посмотрел в окно. На асфальтовое озеро у стадиона вплыл большой автобус и остановился.
- Эрик! У нас же несколько следов!
Из автобуса никто не выходил. Странно. Винтер не мог определить, выключен двигатель или нет - автобус стоял к нему боком, и фар не было видно.
- Разумеется. Тебе-то не надо об этом докладывать.
- Нет, конечно. Но у меня пресс-конференция после ленча.
- Как будто я не знаю.
- Как это все скверно, - вдруг огорчился Велльман. - Какое все дерьмо. Вся эта суматоха…
- Что - дерьмо?
- Ужасно не люблю, когда нет имени. Есть имя - и все идет как по маслу. Не важно что - наркотики, драки…
- Тебе так больше по душе?
- Что значит - по душе? Мне все это не по душе. Но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
- Конечно. Если знаешь ответ с самого начала, след найти куда легче.
- Что? Что такое?
- Ты имеешь в виду, что если легко с самого начала, то и потом не трудно?
- Не придирайся к словам, Эрик!
- Что-нибудь еще?
- Нет, нет… ты знаешь, что делаешь.
- Особенно, когда меня не дергают каждую минуту.
Винтер все время поглядывал на автобус. Никто так и не вышел. К окну водителя подошла какая-то женщина, обменялась с ним несколькими словами и побежала. По Сконегатан, через парковку, прямо к их управлению. Винтер вгляделся - лицо ее было искажено страхом. По-видимому, она забежала в здание - отсюда, сверху, сказать трудно.
- Извини, - пробормотал Винтер и бросился к лифту.
23
Внизу творилось черт-те что. Женщина, которую он видел на улице, возбужденно говорила что-то дежурному, чуть не по пояс просунувшись в окошко стеклянной перегородки. Здесь уже были пять или шесть оперативников, бестолково суетились двое следователей. Вестибюль выглядел как всегда - велокурьеры, экспедиторы, адвокаты и их клиенты: наркоманы - кто на подъеме, кто в ломке, - проститутки, угонщики, мелкие воришки разных мастей, полупьяная шпана, клерки, которых выставили из ресторана, а они вернулись с монтировками, перебравшие дамы, оказавшие яростное сопротивление полиции. И еще десятка три обычных посетителей. Смена паспорта (у тех вообще отдельный вход), заявления об исчезновениях… Кто-то просто взял и зашел сюда - бог ведает зачем.
Начальник полиции порядка заговорил с перепуганной женщиной. Она все время оборачивалась и показывала в сторону Уллеви. Винтер подошел ближе.
Оказывается, в салоне сидит мужчина с маленьким мальчиком и угрожает убить себя и ребенка, а заодно взорвать автобус. Он показал оружие и какой-то шнурок, говорит: "Если я за него дерну, все взлетит на воздух".
- Займись оцеплением, - сказал один из оперативников стоящей рядом женщине в полицейской форме.
Все вокруг задвигались, как будто киноленту пустили вдвое быстрее. В вестибюле сразу стало тесно - прибывали все новые и новые полицейские. Всем патрульным машинам по радио было приказано немедленно вернуться в управление. Винтер посмотрел на улицу через стеклянные двери - автобус так и стоял на месте. Отсюда он казался меньше.
- Свяжись с Бертельсеном в иностранном отделе! - крикнул оперативник бежавшему к лифту парню.
Все ясно. Отчаявшийся человек в автобусе наконец выбрал… Да ничего он не выбирал. Никакого выбора у него не было. Скорее всего один из получивших десяток отказов, и теперь ему грозит высылка из страны. По дороге на околоземную орбиту… если доживет. Один из вселенских беженцев, летающих над планетой в своих ржавых кораблях… или в товарном вагоне, который с грохотом несется через болота и пустыни, никогда не останавливаясь в оазисах. Он и вправду может застрелить и себя, и мальчика. Такое уже бывало.
За несколько минут оцепили Сконегатан и пустили движение в обход.
Неизвестно откуда начали появляться зеваки, словно бы существовал еще какой-то, куда более быстрый, способ передачи информации. Наверное, так оно и есть - в управлении вечно толклись несколько репортеров. Он огляделся - в вестибюле уже скопилось больше людей в гражданском, чем полицейских. Журналистам повезло.
Винтер вышел на улицу. Зеваки тянулись со всех сторон, и полицейским приходилось применять силу, поскольку они мешали поставить оцепление. Праздник города сменился другим спектаклем… "И я ничем не лучше прочих любопытных", - обругал он себя и поднялся в свой кабинет с окнами на канал.
Он бросил взгляд в окно. Четверть часа назад все было пусто, а теперь… словно кто-то рассыпал по мостовой крошки хлеба и в одно мгновение площадь заполнили стаи орущих чаек.
Зазвонил телефон.
- Да?
- Бертиль. Перестрелка на Ворведерсторгет.
- Что?
- Три минуты назад позвонил свидетель. Говорит, настоящая гангстерская война. И у нас там есть патрульная машина, они подтвердили - да, стреляют.
- Ну и денек…
- Я что-нибудь пропустил?
- У нас тут драма с заложниками. Прямо под окнами.
- Я весь день сидел на телеф… Что ты сказал? Заложники?
- Автобус. Не важно. Ты кого-нибудь туда направил?.. Где, ты сказал, стрельба?
- Ворведерсторгет.
- Я знаю, где это.
- Там патрульная тачка, но наших никого. И у меня никого…
- Поехали, - сказал Винтер. - Машина есть?
Пока они мчались по Смоландсгатан, их преследовали усиленные мегафонами голоса. Он подумал о маленьком мальчике в автобусе, и его охватил гнев, похожий на внезапный приступ тошноты.
- Что происходит… - то ли сказал, то ли спросил Рингмар, поглядывая в зеркало.
- Знаю только, что там сидит парень с маленьким мальчишкой и собирается застрелить и его, и себя. А может, и других.
Рингмар вздохнул.
- Возможно, у него еще и взрывное устройство.
- А мы едем в другой конец города…
Винтер покосился на Рингмара. Внезапно захрипело и затрещало радио. Полицейский докладывал о событиях на Ворведерсторгет. Четыре выстрела с крыши дома на площади. Похоже, перестрелка - двое стреляли друг в друга, а теперь исчезли. Ищут на крыше и на земле… "О черт! Опять стреляют!" - воскликнул полицейский, и связь прервалась.
- Да что ж это такое… - Рингмар постучал по приемнику. Ничего, кроме потрескивания. - Это Ион Стольнаке.
Они переехали мост. Уже на подъезде к площади Винтер увидел две патрульные машины и лежащих на земле людей. У него похолодело в животе, но когда они подъехали ближе, оказалось, что все живы - просто ищут защиту, чтобы случайно не оказаться на линии огня.
Они, пригибаясь, подбежали к двум полицейским, сидящим на корточках за патрульной машиной. Один держал в руке "уоки-токи". Он кивнул Винтеру и Рингмару - это был Сверкер. Пару дней назад они уже с ним сталкивались - он разбирал дорожное происшествие на Корсвеген. Винтер тут же вспомнил, что Сверкер вернулся на службу после лечения по поводу рака.
- Чертовы гангстеры, - сказал Сверкер. - И что, теперь так и будет продолжаться?
- Что происходит?
- Что происходит? Стреляют, вот что происходит, - вмешался второй полицейский, и в эту секунду опять прозвучал выстрел. Сидеть здесь на корточках было неудобно, неприятно и страшно.
- Настоящая война, - сказал Сверкер.
Кто-то закричал неподалеку, сначала коротко и громко, а потом тише, но более продолжительно.
- Что это? - Глаза у Рингмара округлились.
Винтер приподнялся и посмотрел через автомобильные стекла. В тридцати метрах от них на асфальте лежал полицейский в форме. Он и кричал. По-видимому, был ранен, поскольку не мог подняться. Или решил, что безопаснее оставаться недвижимым. Но он кричал. Крови видно не было, однако лежал он как-то странно.
- О Боже, - прошептал Сверкер, привстав рядом с Винтером. - Это же Йонни! Когда перестали стрелять, Йонни вышел из укрытия… Это же Йонни! Йон Стольнаке…
- У тебя есть мегафон? - спросил Винтер.
- В машине… сейчас достану. - Он осторожно открыл дверцу. - Случайно остался… Надо, чтобы во всех машинах были мегафоны. Как стандарт.
Винтер взял в руки мегафон и нажал кнопку.
- ГОВОРИТ ПОЛИЦИЯ! РАНЕН ПОЛИЦЕЙСКИЙ! Я ПОВТОРЯЮ: ЗДЕСЬ РАНЕНЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ, КОТОРОМУ НЕМЕДЛЕННО НУЖНА ПОМОЩЬ. МОГУТ БЫТЬ И ДРУГИЕ РАНЕНЫЕ. НЕМЕДЛЕННО УБЕРИТЕ ОРУЖ…
Звук выстрела заставил его резко присесть за машиной. Он не удержал равновесия, пришлось опереться рукой с мегафоном об асфальт. Вот опять. Стреляли откуда-то сверху. Винтер мысленно сравнил интенсивность хлопка - второй выстрел показался ему более дальним. Возможно, они уходят. Противник отступает. Или один из противников - они же стреляли друг в друга.
Он вновь поднял мегафон. Ободранные костяшки пальцев сильно кровили.
- ЭТО ПОЛИЦИЯ. НЕМЕДЛЕННО УБЕРИТЕ ОРУЖИЕ. ЕСТЬ РАНЕНЫЕ. ГОВОРИТ ПОЛИЦИЯ. ЕСТЬ РАНЕНЫЕ, КОТОРЫМ НУЖНА ПОМОЩЬ. НЕМЕДЛЕННО УБЕРИТЕ ОРУЖИЕ.
Нужны самые простые слова. Можно, конечно, сказать, что это Швеция и здесь такое недопустимо, но вряд ли до бандитов дойдет смысл. К тому же вполне вероятно, что это не соперничающие банды мигрантов, а самые обычные шведские гангстеры. Граждане нашей спокойной страны…
За спиной послышался нарастающий вой сирены. Подъехали две "скорые" и остановились в двадцати метрах. На другой стороне площади, как показалось Винтеру, собралась тысячная толпа. А рядом с ним лежали полицейские и случайные прохожие, попавшие не в то время и не на то место. Или… место то, а время неподходящее. Или наоборот.
Опять раздался выстрел, но на этот раз совсем далеко - прозвучал, как рождественская хлопушка в другом районе.
Раненый полицейский затих.
Как бы он не умер, подумал Винтер. Наверняка тяжелый шок.
- Мы должны принести Йонни, - сказал Сверкер. - Там могут быть и другие раненые.