Его рыдания стихли и перешли в икание и сопение. Он вытер нос рукавом своего грязного свитера. Теперь ему было не по себе. В одиннадцать лет - он был годом старше всех остальных ее подопечных - он уже скатывался в эту непонятную ему пропасть между детством и отрочеством, в запутанные, сложные чувства.
- Все в порядке, - успокоила его Энн. - Все останется между нами. Если кто-нибудь спросит тебя, что тут было, когда остальные выходили, скажи, что я накричала на тебя и задала кучу домашней работы. Это похоже на план?
Он не посмотрел на нее, но кивнул. Энн поднялась и задвинула стул за парту Коди.
- Ну и хорошо. А теперь иди в туалет и умойся, а потом на обед.
Его агрессию как рукой сняло. Он сунул свою тетрадь назад в парту и ушел.
Пока она оставит все как есть, решила Энн, наблюдая, как он выходит. Не будет форсировать события. Может быть, он обо всем подумает, решит довериться ей и выдаст всю историю, когда будет готов.
Или это великий план, или она просто трусиха. Она точно не знала. Что, если у нее ничего не вышло, если он ничего не скажет ей в следующий раз, когда отец изобьет его за что-то?
Она хотела, чтобы Мендес ответил на ее звонки. Тогда он мог бы заняться Фрэнком Фарманом, а она умыла бы руки.
Опомнившись, она посмотрела на парту Дэнниса. Ее охватило чувство вины, но она подняла крышку парты и заглянула в тетрадь Дэнниса, все еще открытую на последней странице, на которой он рисовал.
Бумага была закапана слезами, чернила немного размазались на рисунках, похожих на толстые зловещие молнии. Когда она перевернула страницу назад, над которой он трудился все утро, кровь застыла у нее в жилах.
Своей детской рукой он изрисовал почти всю страницу голыми женщинами, в грудь которых воткнуты ножи.
Глава двадцать шестая
- Расскажи мне о заме Фармане, - попросил Винс у Мендеса прежде, чем тот начнет спрашивать о его здоровье.
Они миновали площадь и подошли к машине, припаркованной под тенью дуба. Винс сел и открыл окно, чтобы вдыхать свежий воздух и наслаждаться ароматами Калифорнии.
- Упрямый осел, старая школа, - сказал Мендес.
- У тебя наметанный глаз - схватываешь очевидное на лету. Я, как только он появился, уже мог сказать, что вы с ним проводите не очень много времени за боулингом и пивом. Я хочу знать, что это за человек.
- Служил в армии. Был во Вьетнаме. Работает тут чуть дольше меня. Диксон достал его из окружного офиса в Лос-Анджелесе.
- Значит, бывшие сослуживцы.
- Типа того.
- Если Диксон взял его сюда, он должен быть хорошим копом.
- Ну да. Задницу умеет лизать. Хотя он упрямый. Если превысишь скорость на две мили, он тебя догонит и выпишет штраф. Никакой пощады. Повернут на правилах. Повернут на форме.
- Несгибаемый.
- Как член.
Мендес завел машину и включил кондиционер.
- Я ему не нравлюсь, - признался Мендес. - Он считает меня хреном, который защищает инициативу равноправия подходов, неизвестно откуда пробившимся наверх пищевой цепи только потому, что я поднимался туда не у него на глазах. И - хоть нет нужды говорить - ты ему тоже не нравишься.
- Это я понял, - сказал Винс. - Ничего нового. В любом управлении есть свой Фрэнк Фарман. А в некоторых вообще сплошные Фарманы. Предупрежденный вооружен. Профилирование - это новшество, все субъективно. Людям вроде Фармана надо все пощупать самим. Такие не станут доверять парню, который приходит и говорит, что убийца скорее всего в детстве пытал белок и пришепетывает. Им надо убедиться, что профилирование - полезная вещь. Единственный путь, который я вижу, - хорошо делать свою работу.
Мендес развернул машину и выехал с парковки.
- Я скажу тебе кое-что, сынок, - начал Винс. - Это поможет тебе в жизни и в деле лучше, чем что бы то ни было. Оставляй свое самолюбие дома и работай с теми, кто есть. С другими полицейскими, свидетелями, жертвами, убийцами, со всеми, с кем приходится, - учись быстро узнавать, что им нравится. Если сможешь, то всегда добьешься своего. От любого Фрэнка Фармана в мире. Когда я отправлялся на допрос к серийным убийцам для исследовательского проекта по правосубъектности, ты думаешь, я бы добился чего-нибудь от этих уродов, если бы сказал им в глаза все, что думаю о них? Черта с два! У меня было пять секунд на то, чтобы выяснить, на чем они зациклены, и в соответствии с этим подкорректировать свой подход. Какая разница, если какой-нибудь серийный насильник решит, что я, как и он, думаю, что все бабы - шлюхи? Это его восприятие; это не моя реальность. Понял?
- Да.
- Может, я тебя шокировал, - язвительно заметил Винс. - Я по натуре не лучший агент, который когда-либо работал в Бюро. Но я хочу делать эту работу, и Бюро - отличное место для того, чтобы делать ее. Я научился, управляться с системой. Запомни это.
Мендес с интересом посмотрел на него.
- Зачем ты мне все это рассказываешь?
- Потому что ты то, что надо, парень. Ты башковитый. Я хочу, чтобы ты работал хорошо.
- Говоришь так, словно ты из службы занятости. Одна интересная подробность о Фармане: его сын был одним из тех ребят, которые нашли труп. Фрэнк не разрешает мне беседовать с его парнем.
- С ним обязательно нужно разговаривать?
- Вэнди, девочка из класса, рассказала мне, что Дэннис прикасался к трупу, - сказал Мендес, проигнорировав вопрос. - Фрэнк позволяет ему болтаться на месте преступления, пока Диксон не скажет ему отправить ребенка домой.
- Странно.
- Нет, мальчишка, конечно, остается за лентой, но тем не менее. Фрэнк говорит, он уже видел трупы, почему бы ему не понаблюдать за тем, что происходит на месте преступления.
- Сколько лет парню?
- Десять, одиннадцать - где-то так. Он в пятом классе. А вчера его учительница оставила мне сообщение, что еще до обнаружения этого трупа Дэннис болтал что-то о том, будто бы видел в чаще другие тела.
- А твой закадычный друг Фрэнк об этом ни словом не обмолвился? - спросил Винс.
- Нет.
- Видимо, думает, что это мальчишеские выдумки, - рассудил Винс. - Но принимая во внимание то, что произошло… тебе надо поговорить с пареньком.
Они въехали на парковку, огражденную забором из дробленого камня. На длинном белом здании, отделанном штукатуркой, над главным входом висела едва заметная табличка: "Томасовский центр для женщин".
Внутри их встретили прохладный коридор и стены, окрашенные в приветливый теплый оттенок желтого, натертые полы из плитки, выложенные в мексиканском стиле.
- Интересное место, - сказал Винс, пока они ждали.
- Место хорошее, - согласился Мендес. - Много женщин со сломанными судьбами, пострадавшие от насилия, некоторые после лечения от наркотиков или тюрьмы приходят сюда. Тут их консультируют, помогают подготовиться к работе в полную силу. Их программа вызвала интерес национального масштаба.
- После того как их бывшую сотрудницу убили, а одна клиентка пропала, его станет еще больше.
Высокая, хорошо одетая блондинка лет сорока появилась из офиса в конце коридора.
- Детектив Мендес? - Она перевела взгляд с него на Винса, очевидно, полагая, что они принесли плохие новости.
- Мисс Томас, это…
- Винс Леоне, - сказал Винс, протягивая ей руку.
- Мы не могли бы поговорить наедине? - спросил Мендес.
- Конечно. - Теперь она заволновалась не на шутку. - Пойдемте ко мне в кабинет.
Они пошли в ее просторный офис, окна которого выходили в такой же просторный двор и на красивый сад.
- У вас есть новости? - спросила она, скрестив руки на груди, словно готовясь к тому, чтобы не сорваться.
- Нет, - сказал Мендес.
Джейн Томас с облегчением вздохнула.
- Слава Богу.
- Мы этим утром осматривали дом мисс Уорвик и обнаружили фотографию, на которой она с друзьями. Я сделал копию, - продолжил Мендес, доставая из кармана листок бумаги. - Я бы хотел, чтобы вы взглянули на нее и сказали мне, кто эти люди.
Она немедленно узнала фотографию.
- Ах, ну да, мы тогда праздновали. Одна наша клиентка выиграла суд по поводу опеки. Суд отдал детей родителям ее мужа, который жестоко обращался с ней, пока она проходила принудительное лечение в реабилитационном центре, а потом не захотели возвращать их после того, как она прошла реабилитацию. Лиза была ее адвокатом. Она очень много помогала ей. В конце концов Стиву удалось убедить судью вернуть их.
- Стив? Это Стив? - спросил Мендес, указывая пальцем на мужчину на фотографии.
- Да. Стив Морган. "Квин, Морган и компания". Он уделяет нам много внимания.
- Между ним и мисс Уорвик было что-нибудь?
- Между Лизой и Стивом? - спросила она, изумившись при одной мысли об этом. - Конечно, нет. Стив женат и счастлив в браке. У него очаровательная дочь. Ей примерно десять лет.
- Вэнди? - спросил Мендес.
- Я не помню, как ее зовут, - сказала она, возвращая ему листок. - Женщина слева от Лизы - Нора Альфано, наша клиентка.
- А мисс Уорвик много времени проводила с мистером Морганом по делам? - спросил Винс.
- Они вместе встречались с клиентами. Но Стив бы никогда не стал изменять. Он не тот человек.
Мендес молча убрал листок в карман.
- Вы хотите разочаровать меня второй раз за день, детектив?
- Нет, мэм. Я просто иду по следам. Они могут привести не туда, но идти по ним надо до конца.
- Меня не было в городе, - сказал Винс в оправдание, - так что я не в курсе. Мы уже читали письма с угрозами? - спросил он у Мендеса.
- Там ничего особенного, - ответил он.
- То дело об опеке, о котором вы говорили, давно это было? - спросил Винс.
- Примерно девять месяцев назад, - ответила Джейн Томас. - Ее бывший муж сейчас отбывает год в колонии.
- Проверим его друзей и родных, - сказал Винс. - На тот случай, если кто-нибудь из них решил мстить.
- Конечно. - Она подошла к своему столу и вызвала помощницу, чтобы та принесла папку.
- А потом мы оставим вас в покое, - с добродушной улыбкой сказал Винс.
Джейн Томас казалась измученной и задерганной. Томасовский центр был назван в честь нее и был ее детищем, судя по фотографиям на стенах: женщины вручают ей награды, фото с политиками, с разными членами ее коллектива и клиентами. Ее работе был нанесен удар убийством Лизы Уорвик и исчезновением Карли Викерс, и она переживала о том, что и с кем может произойти дальше.
- Я каждый день работаю на износ, - призналась она.
"Еще бы", - подумал Винс. Центр представлял собой превосходный заповедник жертв: женщины, в прошлом которых было насилие, уязвимые, с проблемной самооценкой. Это были такие женщины, которых убийцы считали легкой добычей, которых легко контролировать. Извращенный разум мог легко решить, что это изгои в отличие от женщин, живущих в традиционных семьях, и поэтому избавление от них общество не оценит как потерю.
Винс разговаривал с несколькими серийными убийцами проституток. Они все чувствовали, что оказывают обществу услугу, убирая шлюх с улиц.
- Ты правда считаешь, что этот Альфано может стоять за убийствами? - спросил Мендес, когда они шли по коридору к выходу. - Лиза Уорвик могла стать его целью, потому что помогла жене отобрать детей. Но были еще две жертвы, до Лизы Уорвик.
- Вряд ли, - сказал Винс. - Но, как ты сказал, по всем следам нужно идти до конца. Я знаю историю, когда родители жены, жившей отдельно от мужа, преследовали, а потом убили мужа, чтобы получить гарантию, что воспитывать внучку будут они.
- Или парень, занимавшийся расстрелом проезжавших машин, мамаша которого изготовила самодельную бомбу и отправила на тот свет половину семьи главного свидетеля, послав ее по почте.
- Люди разные, черт их подери, - отозвался Винс и, как любой коп, с легкостью переключился с убийства на еду. - А куда мы едем? На обед, я полагаю?
- В салон красоты, - возразил Мендес. - Я решил, нам не помешает маникюр и обертывание.
- Очень смешно.
- У Карли Викерс была назначена встреча в тот день, когда она пропала. А через квартал есть забегаловка.
Карли Викерс провела в "Спайс-салоне" три часа в тот день. Ей сделали стрижку и завивку, маникюр и педикюр. Один из "технологов красоты", как он себя называл, потратил полчаса, раскрывая секреты идеального макияжа.
"Три часа хитов диско по радио, - подумал Винс, сидя в свободном кресле стилиста. - Да она бы после этого самоубийство была готова совершить".
Карли очень радовалась во время макияжа, но сдержанно, сообщил стилист. Она много говорила о новой работе. Ничего не сказала о мужчинах, но умолкла, когда стилист затронул эту тему.
Винс наблюдал, как работает Мендес. К нему вышла владелица салона и стала стричь ему усы и флиртовать с ним. Винс поинтересовался, как они работают и новым приобретением салона - солярием.
- Викерс ушла отсюда примерно в три, - произнес Мендес, когда они шли по улице к забегаловке, перед которой были расставлены столы. Официантка приняла их заказ и поспешила уйти. - Сказала, что у нее назначен еще один визит - к зубному.
- Ну и как тебе это нравится? - спросил Винс. - Тебя хватает серийный убийца, а последнее, о чем ты вспомнишь, будет то, как ты ходил к зубному.
- Об этом бы вспоминать не хотелось.
- А о чем хотелось бы?
Мендес задумался.
- Хм… О Хизер Локлир. А тебе?
Винс подумал с минуту. О чем бы он хотел вспомнить в последний момент? Будет ли это так уж важно? Куда деваются воспоминания после смерти? Физически он был мертв в течение трех минут, когда в него стреляли. Он не помнит ничего об этом моменте.
- Ну?
- Моя отличная подача "Кабс" и победа на первенстве по бейсболу, - сказал он.
Мендес засмеялся.
- Держи карман шире.
- Ты о чем? О моей подаче?
- О том, что "Кабс" выиграют первенство.
- Ну! - улыбаясь, запротестовал Винс. - Может человек помечтать? Мечтай на полную!
Глава двадцать седьмая
- Я не знаю, что делать.
- Иисус, Мария и Иосиф, - произнес Фрэнни, в ужасе глядя на страницу из тетради, на которой были изображены гризли, насмерть загрызающие друг друга. - Вызывать экзорциста.
Энн чувствовала, что внутри нее все дрожит. После того как она увидела художества Дэнниса Фармана, из класса она отправилась прямиком к Фрэнни, пока он наслаждался перерывом между утренней группой и дневной, тайком покуривая сигарету у песочницы.
- Ты должен пойти со мной, - сказала она. - Ты должен пойти со мной сейчас же.
Она развернулась на каблуках и двинулась вперед. Фрэнни нагнал ее в коридоре.
- Что произошло?
Она покачала головой, глядя на него глазами, полными слез.
- Я не знаю, что мне делать.
- Дорогуша - делать с чем? Ты все-таки убила кого-то из них? Никто тебя не осудит! Это же пятиклассники. Тебя оправдают.
Энн не улыбнулась. И не засмеялась. Вместо этого она указала ему дорогу в класс, привела к парте Дэнниса Фармана и открыла ее.
- Он занимался этим все утро, - произнесла она, а потом рассказала все, что произошло.
- Ты должна показать это Гарнетту, - сказал он, разглядывая рисунок. - Кровь стынет, Энн. С этим лучше не связываться, по крайней мере, не после того, как он кричал, что хочет, чтобы ты умерла.
- Если я отнесу это Гарнетту, Дэнниса исключат.
- Ну да… и что… это будет плохо… или как?
- Ему нужна помощь, Фрэнни. У него внутри такая ярость, и он не знает, что с ней делать.
У Фрэнни отвисла челюсть. Он выхватил тетрадь из парты и ткнул пальцем в рисунки женщин с воткнутыми в них ножами.
- Вот что он хочет сделать! Ты совсем выжила из ума?
- Это маленький мальчик.
- Это сын сатаны!
- Это сын человека, который накануне избил его так сильно, что тот не мог сесть на стул! - воскликнула Энн, стараясь не кричать от растущего раздражения.
- Это он тебе сказал?
- Нет.
- Ты видела следы?
- Нет.
- Тогда иди расскажи все Гарнетту, отдай ему это, и пусть разбирается, - сказал он, тыча пальцем в тетрадь, чтобы она посмотрела на нее. - Тебе надо убрать этого мальчишку из своего класса прежде, чем он осуществит свои фантазии.
- Но Фрэнни, если Гарнетт исключит его, что с ним станет? У него, по всей видимости, очень плохо дома. Он неважно приспосабливается к обществу. У него нет друзей. Он нашел труп, в конце концов!
- Главное, чтобы твой не стал следующим.
- Ему одиннадцать лет!
- Ты что, не ходишь в кино? - спросил он, не веря своим ушам. - Ты не смотрела "Хэллоуин"? Майкл Майерс убил свою сестру в шесть лет.
- Если бы мы жили в фильме Джона Карпентера, мне было бы по-настоящему страшно.
- Тебе и так по-настоящему страшно, иначе ты не прибежала бы ко мне. Ты бы мне просто сказала за перекусом китайской едой: "А, Фрэнни, тут такое дело, один из моих учеников сегодня отчебучил! Он выплеснул свои фантазии в какой-то картинке садистского содержания. А у тебя как день прошел?" Ты вспомни, как накануне рассказывала мне о том, что он видел какие-то трупы в чаще, и его же собственный партнер по играм его боится.
Энн вздохнула. Все так и было. Но она не могла избавиться от ощущения, что Дэннису лучше быть в школе под присмотром, чем дать ему волю, изолировать, поставить на нем крест. Дома, по всей видимости, он был никому не нужен ни физически, ни эмоционально, ни как-либо еще. Если бы ей удалось дотянуться до него сейчас, может быть, все еще можно повернуть вспять.
- А где детектив Милашка? - спросил Фрэнни. - Он тебе перезвонил?
- Нет.
- Ну, ему пора бы уже принести свою тугую попку сюда, чтобы служить и защищать, или я ему не позволю заняться тобой.
- Я ему не нужна.
- И его нельзя винить, - у тебя скоро за спиной крылья вырастут! - крикнул он. - У тебя дома есть что-нибудь, кроме этих ужасных тряпок в стиле "Маленькой хижины в прерии"?
Энн посмотрела на свою одежду - белая кофта с рукавами-буфами и синее платье до лодыжек.
- Хорошая кофта.
Фрэнни закатил глаза.
- Такие кофты носят только в детском саду, да эксцентричные проститутки, любящие ролевые игры.
Наконец она улыбнулась, зная, что он этого и добивался. Сказать непристойность, чтобы переключить внимание.
Порезвившись таким образом, он вложил тетрадь Дэнниса Фармана ей в руки.
- Так что тебе надо отнести это Гарнетту, Энн-Мэри. Если ты не пойдешь, а у этого парня съедет крыша в классе… Тебе надо пойти.
Энн посмотрела на рисунки кричащих женщин, из ран которых хлещет кровь. Прозвучал первый звонок. Сигнал, что обед скоро закончится. Ее ученики пойдут на физкультуру. Отправятся прямиком к мистеру Альваресу на улицу.
Она вздохнула и кивнула, уже ощущая, как Дэннис Фарман ускользает из ее рук.
- Я пойду сейчас же.