- Я имею в виду, что все может быть и не так, как мы с вами только что установили, - пояснил Скелет. - И операции делаются в какой-нибудь обычной квартире, и не врачами-специалистами. Всякое бывает. Был же у нас Кулибин - механик-самоучка… Может быть, есть и хирург-самоучка. И окулист-самоучка. Наша страна богата талантами, вы же знаете.
- Да, - вздохнул Феликс и усмехнулся. - Молодым везде у нас дорога…
- Вот-вот, - подхватил Скелет. - Вы все сами прекрасно понимаете. Так что мы рискуем пойти по ложному пути. Но мы, правда, всегда рискуем таким образом.
- С вами - никогда, - улыбнулся доктор. - Вы прекрасно доказали свои способности. Уже то, что вы нашли эти трупы и эту котельную… Вы просто Шерлок Холмс.
Феликс говорил искренно. Он именно так и считал. Точность и логичность действий Скелета вызывали в нем восхищение.
Он сравнивал свою работу с работой Скелета. Он ведь тоже отлично владел методикой лечения той или иной болезни. Но он хотя бы знал, что он лечит. Он знал описание этой болезни, знал анамнез… А Скелет расследовал то, о чем никто ничего не знает. Пойди туда, не знаю куда. И найди то, не знаю что. Пойди и найди в пятимиллионном мегаполисе нескольких людей, про которых ничего не известно.
- Ладно вам, - махнул рукой Скелет. Он прямо сидел на стуле, чуть наклонив вперед голову и почти прижав подбородок к груди. Руки его лежали на коленях, а широкие плечи были неподвижны. По его мнению, именно так сидят настоящие мужчины - техасские рейнджеры, например. Он несколько раз видел такую позу в кино у героев, которым старался невольно подражать, и постепенно выработал такую же у себя.
- Давайте перейдем к делу, - сказал он. - Риск риском, но мы пойдем по наиболее вероятному пути. Кстати, другого пути у нас все равно нет.
Скелет все обдумал за утро, так что теперь излагал уверенно, почти не сомневаясь, что так и надо действовать.
- Будем исходить из того, что оперируют они в больнице, в операционной. И что делает это врач. А после всего они отвозят тела в определенное место - в тот самый скверик. Теперь подумаем, почему все время в один и тот же скверик? Таких гадюшных сквериков в нашей Северной Пальмире - пруд пруди. Но они, эти монстры, уже три раза пользовались именно этим сквериком. Отчего бы это? А все дело, вероятно, в том, что больница находится где-то неподалеку. Вот они и оттаскивают "единицы" в скверик, чтобы долго не возить их по городу.
Феликс наконец понял его.
- Мысль ваша проста и незатейлива, - заметил он. - Может быть, они отвозят в этот скверик именно потому, что он находится на другом конце города от той больницы, где все происходит.
- Может быть, - кивнул Скелет. - Но сначала следует убедиться в том, что моя простая версия ошибочна. Вот если выяснится, что в том краю больниц нет, тогда и будем думать дальше. Вы согласны?
- Вы - мастер своего дела, - согласился доктор. - Если вы так считаете - значит, с этого и начинайте.
- Только мне трудно начинать без вашей консультации, - сказал Скелет. - Я хочу, чтобы вы сказали мне, какие больницы в том районе. Вот этот скверик, - он ткнул пальцем в карту, - на пересечении вот этих улиц.
Феликс глянул в карту. Он не знал, есть ли больницы в этом отдаленном старом пролетарском районе.
- Надо узнать, - сказал Скелет. - Мы не могли бы этим заняться?
- Можно спросить в Комитете по здравоохранению, - предположил доктор. Потом подумал и добавил: - А еще лучше в районном отделе здравоохранения. Только я там никого не знаю.
- Это необязательно, - ответил Скелет. - Только я хотел бы сделать это вместе с вами. Дело в том, что нам нужны все лечебные заведения, которые там расположены. Не только государственные, но и любые другие.
- Это понятно, - сказал доктор. Он встал из-за стола и потянулся. Ему очень не хотелось куда-то ехать, тем более, что он не представлял себе, как узнавать то, что им было нужно.
Но не отказываться же. В конце концов, это его дело в гораздо большей степени, чем Скелета, и кому, как не ему, быть заинтересованным в успешном исходе дела.
- Вы одевайтесь, а я буду ждать вас в машине, - сказал Скелет.
По дороге сыщик вдруг спросил доктора:
- А вы уверены в том, что если я их найду, мне следует непременно убить их?
Феликс не понял и удивленно взглянул на Скелета. А что еще можно сделать с этими монстрами?
- Просто я подумал, что вы хотите вылечить вашу девушку, - объяснил Скелет и добавил: - У вас хватит денег на операцию в том итальянском институте?
- Конечно, я хотел бы, - ответил Феликс. - Только это полмиллиона долларов. Ни у меня, ни у ее родителей нет такой суммы. Это же неслыханные деньги.
- Можно ведь достать денег, - заметил Скелет. По его лицу и по тому, как он зловеще оскалился, доктор понял его замысел, то, что он хотел сказать.
- Вы предлагаете отнять деньги у самих монстров? - спросил он. Идея показалось ему трудно выполнимой, но интересной. Поймать монстров и забрать у них деньги на лечение Юли…
- Только у них может не оказаться такой суммы, - предположил сыщик. - Тогда надо будет попросить у их хозяев, у тех, на кого они работают.
- Ну, это же нереально, - ответил Феликс разочарованно. - Что же вы думаете - мы придем в итальянскую клинику, попросим денег на том основании, что мы кого-то поймали, и нам дадут полмиллиона?
- Не дадут? - стрельнул на него глазами Скелет.
- Конечно, не дадут, - ответил Феликс. - Что я, своих коллег не знаю, что ли? Они скажут, что им очень жаль, что с Юлей произошла такая неприятность, но что они не знают, кто это сделал. И никаких бандитов из России в глаза не видели. Вот что они ответят.
- Правильно сделают, - заметил Скелет меланхолично. - Мы с вами, наверное, ответили бы то же самое.
- Мы с вами никогда не стали бы пользоваться услугами бандитов в таком деле, - резко сказал Феликс.
- Не знаю, - с сомнением произнес Скелет. - Это никогда нельзя сказать заранее. Чего не сделаешь ради больших прибылей. А как вы думаете, они на самом деле знают о том, каким образом добываются в России поставляемые им человеческие органы?
- Итальянцы? - переспросил доктор. - Думаю, что они на самом деле не знают. Они могли бы узнать, если бы очень захотели, но они не хотят. Они подозревают что-то незаконное и поэтому и знать не хотят. Понимаете, все хотят быть гуманистами и учеными. А нести ответственность никто не любит.
Наступило молчание. Скелет обдумывал слова доктора. Винтики-колесики покрутились в его мозгу, потом остановились в некоем положении, и он произнес:
- Тогда, наверное, нам нужно понести эту ответственность. Раз никто не хочет.
- Что вы имеете в виду? - озадаченно спросил Феликс, заерзав на кожаном сиденье.
- Если все так, как вы говорите, - произнес сыщик, - то эти итальянские доктора-гуманисты вовсе и не контачат с нашими бандитами. Значит, если они ничего знать не хотят, у них есть посредник. Вот с ним эти доктора и имеют дело. А он, в свою очередь, и выступает в роли заказчика для наших бандитов.
- Может быть, - согласился доктор. - И что же?
- Все правильно, - размышляя сам с собой сказал Скелет. - Конечно, умные ученые врачи не станут иметь дело с головорезами. Они имеют дело с одним очень приличным человеком. Этот человек в костюме и с галстуком, он чисто побрит и, может быть, даже носит очки в золотой оправе… И вот этот человек появляется в их стерильной клинике каждые две недели, например, и привозит им человеческие органы… Они с ним и имеют дело. Просто он приносит чемоданчик с контейнерами, где лежат глаза, почки и прочее, получает деньги и уходит с новым заказом. И вот этот человек и выступает в качестве заказчика у наших бандитов.
- Честно говоря, я и сам об этом думал, - признался Феликс. - И представлял себе именно такого человека.
- Вот его и надо бы поймать, - сказал Скелет мечтательно. - Вот его и потрясти как следует. У него как раз полмиллиона есть, которые вам требуются.
- Но этот человек ведь живет за границей? - возразил Феликс, хотя вдруг почувствовал, что слова Скелета - не пустая болтовня, и в принципе все может получиться.
И все будет хорошо - они достанут требуемую сумму, и Юле сделают операцию. Она станет видеть, и они поженятся… Вот только найти того, главного, кто организовал этот страшный бизнес и кто получает главные деньги.
- Ну и что - за границей? - пожал плечами Скелет. - Во-первых, и за границей можно достать этого человечка… А во-вторых, он ведь, наверное, приезжает сюда за "товаром". А даже если он кого-то посылает, все равно это его спасет от таможни, от закона, но не от меня.
Феликс понял, что Скелет имеет в виду. Тот, главный организатор, может бояться возить через границу человеческие органы в контейнерах. Он может посылать сюда своего курьера, экспедитора. Если поймают на таможне - сидеть в русской тюрьме будет экспедитор. Ну, посидит, потом выйдет… Вероятно, у них есть на этот счет даже какая-нибудь договоренность. Может быть, главный что-нибудь приплачивает курьеру за риск. Или заранее положил на имя того в банк какую-нибудь сумму…
- От меня-то он все равно не уйдет, - сказал с уверенностью Скелет. - Курьер может молчать на допросах в угро, в службе безопасности, на суде… Но если его поймаю я, то со мной он молчать не станет, вы же понимаете, - Скелет мягко улыбнулся.
Посмотрев в ласково-мечтательную улыбку Скелета, Феликс понял, что если курьер попадется Скелету, то он расскажет все. Включая половую жизнь своей прабабушки…
- Приехали, - вдруг сказал Скелет, останавливая машину возле здания с надписью "Районная администрация". На крыше развевался гордый российский триколор, а в дверях стоял, ковыряя спичкой в зубах, скучающий милиционер.
- Что-то я устал, - сказал Скелет, откидываясь на сиденьи и закуривая. - Вы уж, доктор, не в службу, а в дружбу, зайдите вон в тот магазин. Купите, пожалуйста, бутылку французского коньяка и коробку конфет. Только хорошую коробку, большую и с яркой упаковкой.
- Зачем? - не понял Феликс и тут же сам догадался.
- Взятку давать будем? - спросил он.
- Это не взятка, - ответил равнодушно Скелет. - Просто они же не обязаны давать нам информацию. Тем более, что нам нужна подробная… Ну вот, если на мужика попадем - коньяк отдадим, а если на бабу - то конфеты. Только поярче упаковку, не забудьте. Исполкомовские дамочки любят, чтобы все было в глянцевой упаковке.
Пока Феликс ходил в магазин, Скелет обдумывал идею, которая пришла ему спонтанно в голову. Действительно, хорошо бы не просто поубивать исполнителей, а еще и выйти на организатора. И потрясти его хорошенько. Взять деньги на лечение несчастной девушки Юли, а все остальное пойдет Скелету. Очень хорошо. Справедливо и благородно. А парня потом убить. Все равно ему незачем жить на свете.
А Феликс, пока ходил туда и обратно, размышлял о том, что Скелет не зря получил свои десять миллионов от Геннадия Андреевича. И получит еще десять, когда найдет.
Он явно хорошо отрабатывал эту сумму. Хотя, с другой стороны, что это за деньги в наше время? Ну, комнату в коммуналке можно купить. Причем, плохую комнату. Или паршивенькую русскую машинку - какой-нибудь "Москвич"… Разве это эквивалентно риску, которому Скелет подвергает себя в этом деле?
Феликс был вообще очень удивлен поступком Геннадия Андреевича. Он не предполагал, что тот окажется столь мстительным и решительным человеком. И что не пожалеет двадцати миллионов для того, чтобы только те преступники были убиты. Он даже хотел получить их глаза. Интересно, что он собирался с ними делать? Исполнять вокруг них ритуальный танец мести?
В первый же день, когда Юлю только привезли домой, Геннадий завел Феликса в дальнюю комнату и сказал, что хочет нанять частного детектива. И что не пожалеет денег для расследования и наказания.
- И что вы хотите от меня? - спросил тогда Феликс. Он был слишком потрясен случившимся и только что увиденным на лице у Юли, чтобы сохранять спокойствие. Вообще, казалось, что спокоен во всем доме один Геннадий. Он и говорил спокойным голосом, и держался тверже.
"Вот что значит партийная закалка, - еще раз подумал тогда Феликс и обиделся на Геннадия: - Вот ведь, что значит холодное сердце. У него дочь ослеплена какими-то подонками, а он сохраняет спокойствие".
Но тут же был вынужден пересмотреть свой взгляд, потому что Геннадий вдруг сел на стул, как будто у него подкосились ноги, и сказал:
- Дело в том, что я ничего не пожалею, чтобы отомстить… Вы понимаете, это нужно сделать обязательно, - голос у него был все такой же твердый и ровный, как прежде, только в нем вдруг что-то зазвенело. То ли сталь, то ли слезы. Он взглянул на Феликса своими водянистыми глазами и произнес тихо и спокойно:
- Вы, наверное, удивлялись все это время, почему я живу с Людмилой и с Юлей хотя теперь это уже не имеет значения… Мог бы и разойтись. Жил бы со своими мальчиками, очень даже удобно. Теперь это никого не волнует. Думали ведь об этом.
Феликс кивнул и не смог ничего сказать.
- И я думал, - продолжал Геннадий. - И понял, что я без них не могу. Потому что они - моя семья. И я ощущаю себя мужем и отцом. Наверное, вам это трудно понять… Вы думаете, раз гомосексуалист - значит ему ничего не нужно, кроме мальчиков. Это не так. И я был счастлив все эти годы. У меня была семья, у меня - два близких человека, которых я люблю. А теперь эти твари ослепили мою дочь. Но пусть не надеются - я сделаю все, и их найдут.
Теперь, после разговора со Скелетом, Феликс подумал о том, что они, может быть, сумеют добиться и большего, чем просто банальной мести. Что месть? Юле не станет легче, и никто не станет счастливее оттого, что несколько мерзавцев будут мертвы…
А если удастся то, о чем сказал Скелет - вот тогда это будет настоящее счастье.
Только дело за немногим - надо поймать хоть кого-то. А потом уже пытаться выйти на след того, главного монстра.
В этот момент Феликс опять вспомнил о докторе. О том докторе, который живет где-то здесь, рядом. Который берет живых здоровых людей и вынимает у них органы. Чтобы эти люди потом умерли. Он умерщвляет их.
Этот человек ходит где-то рядом. Вот, может быть, это тот, который только что прошел по тротуару мимо и задел его плечом. Или вон тот, что стоит на троллейбусной остановке с газетой в руках…
Или вот тот, за рулем, который выворачивает на повороте… Он живет среди нас. Среди обычных людей. Более того, каждое утро он приходит в больницу и надевает белый халат. Его ждут больные, они говорят ему: "Доктор, я на вас надеюсь…"
А по ночам этот урод вырезает органы у живых людей. И бросает их, чтобы потом их сожгли в той котельной, где Скелет побывал вчера. Интересно, он вырезает все это тоже в белом халате и белом колпаке?
Все эти чудовищные образы несколько раз посещали Феликса. Он с самого начала понимал, что эта история с органами не обходится без врача. Или без врачей, то есть его коллег.
Вот только думать об этом было невозможно. Настолько немыслимым это представлялось.
Ведь если врач - значит, он заканчивал медицинский институт, давал клятву Гиппократа. Да Бог с ней, конечно, с этой клятвой. Она все равно нарушалась не раз за историю человечества. Но все же, все же…
Скелет утверждает, что следует искать этого монстра в больнице. Значит, среди практикующих докторов. Значит, он - практикующий доктор. И днем лечит больных, а по ночам…
Думать об этом было невыносимо. Феликс подошел к машине Скелета, и тот вылез наружу.
- Принесли? - спросил он, глядя на пакет в руках Феликса. - Пойдемте. Вы знаете, где тут отдел здравоохранения?
В отделе было пусто. За столом сидела молодая женщина и красила ногти.
- Сейчас обед, - сказала она, поглядев фурией на вошедших мужчин. На вид ей было лет тридцать, она была блондинка с большой грудью и розовыми, как у поросенка, щеками.
- Мы вас не затрудним, - произнес Скелет, не обращая внимания на ее слова. - Вы - начальница?
При виде двух молодых мужчин приятной наружности тетка сменила гнев на милость и неохотно ответила:
- Заведующая в отпуске. Я - инспектор. А что вы хотели?
Скелет оглянулся на Феликса и глазами указал ему на стул. Сам тоже сел и чарующе улыбнулся инспекторше:
- Мы к вам за справочкой. Устной. А если у вас обед, то позвольте презентовать вам к обеду…
С этими словами он достал из пакета большую коробку вишни в шоколаде и положил на стол.
- Что вы? Не надо… - промямлила тетка, скосив глаза на дверь.
- Там никого нет, - тут же успокоил ее Скелет. - В коридоре абсолютно пусто, мы только что видели. Да вы не смущайтесь, нам от вас ничего особенного не нужно. Так, только поговорить.
- О чем? - поинтересовалась инспекторша, несколько успокаиваясь. Разговор принимал привычный для нее оборот. Коробку она все еще не брала, только смотрела на нее, не отрываясь.
- Нам нужно узнать, какие есть больницы вот в этом районе, - сказал Скелет, раскладывая перед теткой на столе карту города и тыча пальцем в пересечение улиц, где находился скверик…
- Тут неудобно смотреть, - ответила тетка и указала на висящую на стене карту района. - Подойдите и покажите, что вас интересует.
Скелет с Феликсом подошли к карте и сразу поняли, что это именно то, что им и нужно. Карта была вся уставлена красными треугольничками. Как будто красная сыпь высыпала на карте.
"Совсем как на коже при вензаболевании", - подумал Феликс, разглядывая частую сыпь.
- Это - медицинские учреждения, - сказала тетка, не вставая из-за стола.
- Все? - уточнил Скелет деловито.
- Все, - подтвердила она. - А вам зачем?
- Надо, - пожал плечами Скелет, доставая ручку из кармана пиджака. Хорошо, что он не побоялся жары и надел пиджак… А то бы еще ручку просить. Исполкомовские работники этого не любят…
Через полчаса они вышли из кабинета и сели в машину.
- Ну вот, - сказал Скелет. - Дом престарелых, психоневрологический интернат для отсталых детей и больница имени какого-то там съезда КПСС.
- Негусто, - произнес Феликс.
- Напротив, - сказал Скелет радостно. - Это же как раз тот случай, когда нам и не нужен большой выбор. Чем меньше больниц, тем уже круг работы.
Он помолчал, что-то прикидывая в уме.
- Если я не прав, доктор, то вы мне скажите, - начал он спустя минуту. - Никогда я не бывал ни в домах престарелых, ни в интернатах для дебильных детей. А вы бывали?
Феликс задумался и покачал головой:
- Нет, кажется. Не припомню.
С чего бы ему бывать в этих местах? Их и медицинскими учреждениями трудно назвать. Просто содержат там стариков и безнадежных детей… Как можно вылечить старика от старости или дебильного ребенка, если его зачали в пьяном виде и мать всю беременность пила и курила? Никак. Ничего тут поделать невозможно. Нечего и лечить…
- Я думаю, что там даже нет операционных, - сказал Скелет, и Феликс кивнул, соглашаясь с ним. В доме престарелых - точно нет. А вот в психинтернате - кто его знает.
- Кто его знает, - задумчиво протянул Скелет. - Но во всяком случае, - сказал он, - проводить такие операции в интернате для детей вряд ли безопасно… Если бы интернат был взрослый, тогда другое дело. А тут вряд ли… Если возить по детскому интернату тела взрослых людей туда и обратно, то рано или поздно будут свидетели. Персонал заинтересуется. Все же не могут быть в сговоре. А детское тело легко отличить от взрослого. Так?