- Все ваши мысли так однообразны, - сказала она. - Вы все жалеете меня и еще… Еще - такая безнадежность в ваших мыслях, что мне даже немного надоело. От ваших мыслей я еще больше впадаю в отчаяние.
Она убрала руки с моей шеи.
- Ну вот, и у тебя точно то же самое, - грустно произнесла она. - Ты сидишь, и думаешь о моей жалкой участи. Как будто я и сама этого не знаю. Так ты принесешь таблетки?
Наверно, это было единственное, чем я мог помочь. Единственное, что мог сделать для Юли.
- Принесу, - ответил я. - Завтра же.
* * *
Первую половину дня Скелет провел в размышлениях. Утром он сибаритствовал - час пролежал в ванной, потом приготовил себе завтрак. Он очень любил поджаренный хлеб с вареньем, просто как ребенок.
Он даже купил себе специальную машинку для поджаривания хлеба. Сначала он помнил, что приспособление называется тостер. Но потом забыл это заморское название и про себя называл его просто "фиговина"…
Он засунул в фиговину нарезанные ломти белого хлеба, а сам уже приготовил открытую банку с вишневым вареньем. Варенье ему присылала бабушка с Украины. У нее был вишневый сад, и каждое лето хотелось порадовать внучка, который жил один в далеком Петербурге.
Скелет имел возможность покупать любое варенье - денег у него хватало. Но он любил только бабушкино вишневое и очень берег его. Даже когда к нему иногда приходила девушка и оставалась ночевать, то утром за завтраком Скелет жалел для нее бабушкиного варенья и не вынимал его из холодильника.
Он угощал девушку чем-нибудь другим.
"Не для этого моя бабушка варила это варенье, - думал он, - чтобы всякие посторонние его ели".
У Скелета не было близких людей, и ни одна девушка из тех, что приходили к нему ночевать, не увлекала его. Он вообще предпочитал не думать на эту тему и не привязываться ни к кому.
Скелету казалось, что жизнь, которую он ведет, несовместима с постоянными привязанностями, с любовью и семьей. В чем-то он был, конечно, прав, и с каждым годом все больше в этом убеждался.
Он был волк-одиночка. Отважный рыцарь. Или шериф-рейнджер, как в старых американских фильмах.
После завтрака Скелет долго и тщательно брился перед зеркалом в ванной. Он уже знал, что намерен делать. В голове его все время крутилась эта проблема про негодяев, которые похищают людей и потрошат их.
"Сволочи, - думал он. - Есть же пределы человеческой низости. Есть грабители, убийцы, налетчики, рэкетиры… Это все приличные уважаемые профессии. Но чтобы делать такое…"
Он опять вспомнил о девушке, которая сидит теперь слепая у себя дома. А ее глаза следуют малой скоростью в солнечную благословенную Италию.
Он подумал о тех людях, что сделали это за какую-то паршивую тысячу долларов. И носит же земля этих монстров.
- Поймаю - яйца отрежу, - с удовольствием решил Скелет. - Глаза выдавливать не стану, это я правильно решил. А вот яйца отрежу. Это стоит того.
Зацепки у него еще не было, но он представлял себе направление поисков. Сказалась служба в уголовном розыске. Скелет отлично помнил шутку: "Нету тела - нету дела".
Главное - куда девают тела… Если это банда, которая промышляет тем, что изымает органы у людей, то они делают это регулярно. А кроме Юли пока что ни с кем это не произошло. Скелет это знал точно, он накануне звонил знакомым в милицию, тем, которые помнили его по совместной службе. Те подтвердили, что не поступало к ним таких сигналов.
А если сигналов не поступало… А почему, кстати, не поступало сигналов? Да потому что тела убитых не находились. Все эти люди просто числятся пропавшими, исчезнувшими. Вот по этой категории и проходят жертвы банды. Если нет тел - то никто и не догадывается, что люди не просто убиты, а выпотрошены, как импортные курицы…
Но куда девают тела? Тел должно быть довольно много.
Как бывший сотрудник уголовного розыска Скелет хорошо знал, что так не бывает. От тела не так-то легко избавиться, как многие думают. Убить человека - это еще только половина дела. Труп - это вещественное доказательство совершенного преступления. Именно при наличии трупа заводится уголовное дело. Нет трупа - и дела нет. Есть просто сигнал о пропаже человека. И все.
"Вот с трупов мы и начнем", - подумал Скелет.
Куда-то же должны деваться трупы. Это не такое простое дело. Особенно, если труп не один.
Если в результате какой-то деятельности трупов бывает много и это регулярно возникающая проблема, то она должна быть как-то решена. Значит, есть способ избавляться от них. И это должен быть надежный поточный способ.
Загадкой, правда, оставалось, почему эту девушку Юлю оставили в живых. Что там у них произошло, у этих монстров? Какой-то сбой…
Вот если бы Юля просто исчезла, как, вероятно, исчезают многие, то опять бы никто не узнал об этом удачном бизнесе. Все было бы шито-крыто. Органы едут за границу в руки порядочных умных докторов, трупы пропадают, и никто ничем не интересуется. Очень мило. Но вот тут, с девушкой, у монстров явно вышла промашка.
Хотя, можно посмотреть на вещи с другой стороны.
Просто уж так получилось, что случайно в руки монстров попала девушка из богатой семьи. Ну, не слишком богатой, но все же такой, где папа спокойно может выложить двадцать миллионов за частного сыщика. А понадобится - выложит больше.
А была бы это девушка из обычной семьи? Ну, пришел бы дядя-милиционер, поговорил бы и ушел. Где он станет искать? Кого? Как?
Да у него, бедняги, десять дел на шее висят. Он с ними-то не знает, как разобраться, а тут такое…
Нет, Скелет слишком хорошо помнил свою прежнюю службу, чтобы иметь иллюзии на этот счет.
Просто случайность, что жертвой оказалась именно Юля, что ее папа захотел и смог позволить себе роскошь отомстить и нанять для этого дорогостоящего Скелета. Теперь Скелет отработает свои деньги и "сядет на хвост" монстрам…
В том, что хоть что-то удастся выполнить, Скелет не сомневался. Пусть он не докопается до конца, но что-то найдет. Он знал по опыту, что если долго и упорно искать, применяя разные средства, то можно найти что и кого угодно. Возможность такая у Скелета была. Он - не милиционер. У него гораздо больше времени на это дело, гораздо больше денег для этого, И абсолютно развязаны руки. Ему нужно только найти и убить. И никаких протоколов писать не надо, актов о задержании. Отчитываться в своих поступках и расходах перед начальством… Ничего такого от него не требовалось.
- Вот и отлично, - подумал Скелет и мстительно усмехнулся, мысленно обращаясь к монстрам: - Держитесь, парни. Быть вам мертвыми, голыми и без яиц".
Он добрился и потом долго выбирал себе сорочку и галстук. Он был щеголем и внешний вид был для него немаловажным.
"Если уж погибать, то в свежей сорочке. И чтобы галстук был в тон", - так он считал.
Скелет выбрал в конце концов светло-салатную сорочку и темно-зеленый шелковый галстук к ней.
Подумал, и засунул в нагрудный карман пиджака такой же темно-зеленый платочек - уголком, краешком…
Он вышел из дома, мельком взглянул на стоящую у подъезда свою машину.
- Не боитесь оставлять так автомобиль? - однажды спросил Скелета бесшабашный сосед.
- А что может произойти? - без улыбки отреагировал Скелет, остановившись.
- Могут угнать, - ответил сосед растерянно.
- Кто? - коротко спросил Скелет. - Кто может угнать?
- Да кто угодно, - смешавшись, сказал сосед, уже жалея, что начал это разговор с этим странным жутким мужичком.
- Я бы ему это очень не советовал делать, - спокойно произнес Скелет, зловеще улыбаясь и заглядывая в глаза соседу. С той памятной минуты сосед даже остерегался смотреть в сторону скелетовой машины…
Сегодня Скелет не собирался ехать на машине. Он подозревал, что придется выпить, а ездить днем "под газом" он не хотел.
Поездка его была довольно долгой. Сначала Скелет ехал на метро, потом еще несколько остановок на автобусе. Заехав далеко в глубь спального района, он подошел к отдельно стоящему зданию кафе-стекляшки.
Внутри было полупустынно. На первом этаже было поуютнее, стояли столики, покрытые сравнительно свежими клетчатыми скатертями, и играла музыка. Народу было немного. Несколько бизнесменов, которые горячо обсуждали что-то в углу зала, и несколько одиночек, молча напивающихся по разным столикам.
- Обедать будете? - спросил официант, нагло глядя на Скелета, и одновременно предупредительно помахивая салфеткой.
- Мне нужен Владимир Антонович, - вежливо ответил Скелет, обводя глазами зал кафе.
- Он вам по личному делу нужен? - поинтересовался официант и придал своей хамской морде более почтительное выражение.
- Он здесь? - не замечая дурацкого вопроса, спросил Скелет. Он взглянул прямо в лицо официанту, и тот наконец понял, что имеет дело с серьезным человеком, а не "фраером". И что лучше не дурить и не лезть с вопросами.
- Он сейчас у себя, - произнес официант. - Только занят, вроде…
- А ты пойди к нему и скажи, что я пришел, - сказал Скелет, присаживаясь за ближайший столик. - Я пока тут подожду.
- А как ему сказать? - уже гораздо более робко поинтересовался официант, делая шаг в сторону служебной двери.
- Скажи, что пришел я, - повторил Скелет. - Он поймет. А не поймет - пусть выглянет и сам посмотрит.
Официант убежал, а Скелет принялся рассматривать посетителей. Он закурил и поискал глазами пепельницу. Конечно, ее не было на столике. Но официант уже шел к нему.
- Владимир Антонович сейчас придет, - сообщил он. - У него там небольшое совещание.
- Ладно, я пока подожду, - сказал Скелет. - Ты пепельницу принеси пока что.
- У нас не курят, - произнес официант и осекся.
- Правда? - спросил Скелет, выпуская струю дыма в сторону официанта. - Это похвально, - заметил он. Потом взглянул мельком на самого парня и тихо произнес: - Ты все-таки пепельницу-то принеси. Не заставляй дважды повторять.
Тут открылась задняя служебная дверь, и в зале появился невысокий плотный человек. Он был очень смешной - круглое брюшко выпирало из-под пиджака, кривые короткие ножки как будто катили его по полу.
Ко всему прочему, он был удивительно одет. Красные брюки, желтая рубашка и ярко-голубой галс-тук: - все это контрастировало между собой и еще дичее смотрелось вместе с ярко-зеленым травянистым пиджаком…
На вид человечку было лет сорок пять, но Скелет помнил, что ему не больше сорока. Просто толстый живот, кривые ножки и все манеры человечка старили его.
Он подошел к столику, за которым сидел Скелет, и быстро, отодвинув стул, сел напротив.
- Слушаю вас, - произнес он, улыбаясь.
- Ты иди пока, - кивнул официанту Скелет. - Пепельницу не забудь. - Официант вопросительно взглянул на хозяина, но тот его как будто не замечал. Парень ушел в растерянности, и тогда Скелет сказал: - Привет, Клоун.
- Ты еще не забыл, как меня зовут? - засмеялся Клоун. - Сколько лет, сколько зим. Как ты поживаешь, Скелет?
Они посмотрели друг на друга, как будто изучая заново.
- Я и другое твое имя помню, - медленно произнес Скелет. - Ты сам-то его не забыл?
Клоун молчал, и глаза его сделались тревожными.
- Так не забыл? - настаивал Скелет.
- Не забыл, - так же медленно ответил Клоун, убирая с лица улыбку.
- Тебе что-то надо? - спросил он наконец.
- Давай лучше пообедаем, - предложил Скелет миролюбиво. - Я не хочу устраивать вечер воспоминаний. Мы немножко поговорим о настоящем, и если наш разговор будет содержательным, мы не будем говорить о прошлом. Договорились?
Клоун помолчал, опустив голову и как бы разглаживая руками складки на своих красных брючках.
- Тебе курочку? - наконец спросил он. - Или эскалопчик с гарниром? Курочку не рекомендую - слегка жилистые. Сам ел сегодня.
Клоун встал из-за стола.
- Жаркий день сегодня, - заметил Скелет. - Пока ехал сюда, весь вспотел в этом метро, да еще в автобусе. Далеко ты все-таки забрался.
- Ничего, - хихикнул Клоун. - Мы люди скромные. Нехорошо быть на виду.
- Это понятно, - кивнул Скелет. - Ты вели лимонаду принести холодненького.
- А из горячительного? - спросил Клоун предупредительно. Он не мог спокойно стоять на месте и все время приплясывал, дергая короткими ножками и ручками, как тряпичная кукла в детском кукольном театре.
- Чего хочешь, мне все равно, - отозвался Скелет равнодушно. - У нас будет долгий разговор, - добавил он как бы нехотя. Клоун опять нервно захихикал:
- У меня нет столько информации, чтобы долго разговаривать, - сказал он тревожно.
- Мне много и не надо от тебя, - сказал Скелет. - Просто я тебя знаю. Ты же всегда сначала кривляешься, перед тем, как что-нибудь интересное рассказать. Ломаешься, как девочка. А ты ведь уже не девочка, а, Клоун?
- Нет, я мальчик, - засмеялся тот и побежал на кухню.
С Клоуном Скелет был знаком давно. Еще когда работал в уголовном розыске. Дело в том, что почти у каждого оперативника есть так называемая секретная агентура. Эти люди, их имена никогда не разглашаются. Потому что они не просто осведомители. Они - часть преступного мира, в этом и состоит их ценность. Они - воры и убийцы, пользующиеся доверием в своем кругу.
Просто однажды такой преступник попадается, или "залетает". Можно его посадить. А можно и не сажать пока. Можно закрыть глаза на его деяние и предложить в качестве "благодарности" стать секретным агентом.
На это не все соглашаются. Зависит от характера каждого. Есть такие бесстрашные волки, что ни за что не пойдут на сотрудничество с органами. Лучше пусть ему все пятнадцать лет навесят, а он секретным агентом не станет. Потому что это называется "ссучиться". И если станет известно о том, что ты "ссучился", стал осведомителем - тебя точно убьют.
Так что многие не соглашаются просто из страха. Тут всего пятнадцать лет лагерей, а тут - верная смерть от руки своих же товарищей, если они узнают.
А кто-то, конечно, ломается и подписывает бумагу.
Это - крючок на всю оставшуюся жизнь. Потому что в бандитской среде не бывает срока давности.
Такой секретный агент может состариться, вообще отойти от дел, и мирно поселиться на дачке. Но если станет известно, что когда-то он сотрудничал с органами и "закладывал" своих товарищей - его найдут на той маленькой дачке, и плохо ему будет.
Скелет тогда, еще в самом начале своей карьеры задержал Клоуна с товарной партией наркотиков.
Наркотики не были специальностью Клоуна. Он занимался совсем другими вещами. С этой злополучной партией наркотиков он связался совершенно случайно и вдруг именно с ними и попался.
Садиться в тюрьму из-за такой глупости ему было очень обидно. Просто до слез. На более страшных вещах Клоун не попадался, а тут из-за такой чепухи можно было поехать на семь лет в дальние края…
Семь - это минимум, потому что Клоун был рецидивистом и это был бы уже третий суд в его жизни. А таких не любят прокуроры. Отломили бы Клоуну семь лет строгого режима, это как пить дать.
И тут Скелет предложил Клоуну сделку. Пусть тот станет секретным агентом, и тогда Скелет сделает так, что никакой партии наркотиков не было и вообще они с Клоуном не знакомы.
Два дня думал Клоун в камере о таком предложении. И в конце концов согласился. Он знал, что дома сидит его жена, которую он любил, и ждет Первенца. Глупо же было, не посмотрев на сынишку, поехать валить лес для нужд Родины.
И Клоун стал секретным агентом. Он тайно встречался со Скелетом и выдавал тому информацию. Все то, что Скелета интересовало.
Скелет не все пускал в дело, но Клоун ему сильно помогал в работе.
Только Клоун был уже не Клоуном в этих взаимоотношениях. Клоун - это была его всем известная кличка. А в общении со Скелетом он был "агент Гоша". Именно так он и фигурировал в документах уголовного розыска.
Сколько хороших парней "заложил" этот агент Гоша! Какие люди были! Убийцы, налетчики, взломщики… Столько хорошего народу благодаря своей доверчивости перед Клоуном поехали в далекий край!
Если бы их собрать воедино и каждый из них отрезал бы себе от Клоуна по кусочку, по самому маленькому кусочку - на всех бы не хватило…
Самое страшное для Клоуна было то, что он знал - примерно так и будет, стоит кому-то в преступном мире узнать о его хобби - дружбе с милицией.
Не жить ему на свете. А жить очень хотелось, потому что после первого мальчика у Клоуна родилась еще девочка. И теперь ради этих двоих детей Клоун хотел еще немножко пожить.
- Надо сына к делу пристроить, а потом доченьку замуж выдать, - говорил он безмятежно. - А тогда уж и помирать можно спокойно.
Сынок был еще маленьким, но Клоуну удалось пристроить его в престижную английскую школу, и мальчишка делал теперь большие успехи в иностранном языке. Папа очень гордился этим и даже планировал, что сын подрастет и станет настоящим ученым.
А дочку он лично водил на кружок рисования в Дом пионеров, и там ее тоже очень хвалили. Говорили, что у нее исключительно точное чувство композиции. Как же было не хотеть пожить еще на белом свете? Не посмотреть, как детишки вырастут и станут талантливыми людьми, на радость родителям?
Поэтому, понимая, что опасность велика и неминуема, Клоун очень тяготился своим положением секретного агента.
Как веревочке не виться, а кончик всегда найдется - говорили все вокруг. И Клоун знал, что рано или поздно его сотрудничество станет известно и ему придет конец.
Когда Скелет уходил из милиции, Клоун, узнав от него об этом, расплакался и взмолился. Он умолял "отпустить" его и не передавать по наследству другому оперативнику.
- Я же все выполнил, - говорил он. - Пока мы с тобой сотрудничали, я свое дело для тебя делал. Но теперь, Скелет, оставь меня, не заставляй дальше сотрудничать с другими. - Он рыдал и ссылался на семью.
Скелету к тому времени настолько опротивела служба, что он подумал и плюнул. И согласился отпустить Клоуна на все четыре стороны.
"Пусть мой преемник сам себе агентуру секретную ищет и добывает", - подумал Скелет эгоистично.
С тех пор они с Клоуном почти не встречались. Так, несколько раз. Скелет по природной своей любознательности иногда наводил справки о том, как поживает и что делает Клоун, и знал, что у него все в порядке.
Теперь жить стало легче, и Клоун в качестве прикрытия своего основного дела открыл кафе вот в этой стекляшке на окраине города.
Надо же быть солидным человеком, не век в преступниках ходить. Да и деньги-то надо как-то "отмывать". Вот Клоун и превратился в хозяина задрипанного кафе, даже вспомнил давно им самим забытое имя-отчество - Владимир Антонович. Отродясь никто его так не звал. Просто знали все, что он Клоун. Эта кличка прилепилась к нему еще в молодости, когда он в первый раз "мотал на зоне".
Он имел любовь к ярким шмоткам. Даже в лагере обязательно повязывал себе на шею красный шарфик. Сначала его принимали за педераста, но это было не так. Просто он любил ярко и пестро одеваться. Ему было так легче жить.
- В одежде должна быть контрастность, - говорил он иногда вычитанную где-то фразу.
Теперь, когда Клоун состарился, у него еще и нос стал красным от выпивки, так что контрастности еще прибавилось. И на свободе не то, что в зоне - любой выбор одежды. Вот Клоун и стремился всегда одеваться в соответствии со своим вкусом - поярче.