- Но ведь голова должна быть наверху! Так или нет?
- Я не знаю, - сказал Саша, сделал сальто и встал на босые ноги. - Вы так себе представляете?
- Так! - засмеялся Яшка. - Теперь все в порядке. Головы у нас наверху и… так удобнее смотреть…
Под веселый смех зрителей Яшка и Сашка еще долго выясняли, где должна находиться голова и как удобнее ходить. Наконец Яшка горячо поблагодарил Сашу за хороший совет, оба на руках обошли сцену и под аплодисменты зрителей отмаршировали за кулисы.
На эстраду выбежал маленький швед Беник Флодин с саксофоном. За ним важно вышел с большим аккордеоном Жираф. Беник с Жирафом играли так, что в зале подскакивали стулья. И все кончилось бы хорошо, если бы Беник не увидел сидевших в первом ряду Сашку и Яшку. Губы у Беника растянулись в улыбке. Саксофоном он уже не владел. Из последних сил он выдул невпопад два-три аккорда, опустил инструмент, схватился за живот и убежал под смех зрителей со сцены.
Шведский танец исполняла делегация. Она еле уместилась на сцене. Шведы встали в пары, уперев руки в бока. Танец был медленный и серьезный.
После танца исполнители его сбились в кучку, и Жираф тихо и медленно начал перебирать клавиши аккордеона. Шведы запели в два голоса медленную песню, каждый куплет которой кончался припевом: "Ге-ей, хола, ге-ей!"
Немцы начали свою программу неожиданно - русской народной песней "Калинка". Гонза удивился и почему-то посмотрел на Петра Маковника. Тот напряженно, с нескрываемой симпатией следил за выступлением немцев.
- Начисто испортят эту "Калинку", - вполголоса проворчал Гонза. - А уж это их "р"! - и вышел из зала в коридор.
Гонза совсем не сообразил, что во всей "Калинке" нет ни одного "р".
Когда Гонза снова вернулся в зал, на эстраде подходил к концу танец, который тоже исполняли немцы. Мальчики, 'вооруженные молотками, клещами и винтами, делали последние па, затем поклонились и под аплодисменты удалились за кулисы.
Петр Маковник хлопал в ладоши как сумасшедший. Гонза отвел от него взгляд и, к своему удивлению, обнаружил, что аплодирует и… Милан.
- Ах, так! - проворчал он и увидел, что к Милану от сцены пробирается затянутый ленточкой хвостик волос рыженькой Ингрид.
Рядом с Миланом сидела шведка Бритта Ганссон. Иногда она оглядывалась. Гонза проследил за направлением ее взгляда и увидел Ивонну Валль. Ивонна была раскрашена, как пасхальное яичко. На ней: был белый свитер с большим вырезом, а в ее взбитых волосах сверкали какие-то яркие гребеночки. При каждом движении ее голова сигнализировала разным светом. У Гонзы мелькнула смешная идея: а ведь Ивонна могла бы стоять на перекрестке и регулировать движение. Повернула бы голову - зеленый: свободно; повернула в другую - красный: стой!
Ивонна стояла, облокотившись о стену, так как кто-то за время их выступления занял ее место. Она зло посматривала на сидящую Бритту. Но вот она подошла к Бритте и потребовала, чтобы та теперь уступила место ей.
Бритта мгновение колебалась, но потом встала и отошла к стене. А Ивонна, усаживаясь, как принцесса, заняла место Бритты возле Милана.
Гонза наблюдал за событиями. Милан зло смерил взглядом стокгольмскую красавицу и отправился вслед за Бриттой на "стоячие" места.
Гонза подумал, не сесть ли ему на свободное место рядом с Ивонной. Но когда она повернула к нему голову и кивнула на свободный стул, он отвернулся и остался стоять. "Ну, какая же эта Бритта глупая! - думал он. - Освободила место этой финтифлюшке".
На сцену вышел Пепик. Он страшно волновался. Его рука казалась особенно маленькой на огромной гитаре.
Гонза пожалел, что уговорил Пепика аккомпанировать себе на гитаре. Он видел, что Пепик от смущения забыл те три аккорда, которым он научил его. "Нужно что-то предпринимать!" - Гонза пригладил волосы, вскочил на эстраду, выхватил из рук Пепика гитару, ударил по струнам и смело извлек из горла такую длинную трель, что у Пепика хватило времени прийти в себя, взять гитару и начать свой несложный аккомпанемент. Песня смело и вольно закружила по залу.
Большой успех у зрителей имело спортивное выступление девочек "Красные мячики". Иностранцы удивились, как это девочки смогли так быстро выучить сложные упражнения. А когда им объяснили, что эти упражнения умеют делать почти все девочки Болгарской Народной Республики, удивились еще больше.
Бритта ужасно разгорячилась от аплодисментов. Милан спросил ее, помогая себе жестами, бывают ли в Швеции спартакиады.
- Нет! - ответила Бритта, когда наконец-то поняла, что спрашивает Милан. - Нет, нет! - Она решительно покрутила головой.
Тут Милан схватил маленькую болгарку Грозданку, которая удобно восседала на Каткиных коленях, и потянул ее к Бритте.
Грозданка широко раскрыла черные круглые глаза, а Катка взъерошилась, как наседка, у которой берут цыплят.
- Оставь ее в покое! Что тебе надо?
- Одолжи мне на минутку эту Гроздочку. Я ее не съем!
Софийскую девочку в лагере стали называть Гроздочкой. Грозданке очень шло это имя. Девочка была нежной и каждому улыбалась. Только Палочки она почему-то боялась. Собака же, как бы желая убедить девочку, что ее нечего бояться, бежала к ней при каждом удобном случае. У Грозданки из глаз начинали падать большущие слезы. Она неслась к любому из ребят, стоящему ближе всего к ней, и просилась на руки.
"Пошел вон, Палочка, - отгоняли собаку пионеры. - Мы не дадим тебе съесть Гроздочку! Вот еще! Гроздочки винограда бывают для детей, а не для псов. Катись!"
Милан поставил Гроздочку рядом с Бриттой и сказал:
- У, нас на спартакиаде выступают и такие малыши!
- А жаль, что вы не тренируетесь! Потому-то… ваши ребята… такие тонкие, - сказал Милан, выразительно помогая жестами.
Бритта согласно кивала головой, и по ее глазам было видно, что спортивный Милан ей нравится.
По костюмам вы задавалки. Но по характеру не все, - уточнил Милан, забывая, что Бритта мало что понимает из его объяснений. - Ваша Ивонна пижонка.
- Ах, Ивонна! - вздохнула Бритта.
- А ты мировая девчонка! Самая мировая во всем лагере! Это ничего, что ты шведка. Ты как наша! Понимаешь?
На эстраду выбежали шесть мальчиков и шесть девочек в болгарских народных костюмах. Высокие бараньи шапки так и подскакивали на головах мальчиков, а плетеные туфли девочек так и мелькали в веселом и быстром темпе танца.
Когда окончился танец, болгарский вожатый попросил зрителей оттянуть стулья к стенам.
- Мы вас научим танцевать болгарское коло! - весело закричал он.
Танцовщики продемонстрировали основные фигуры танца и пригласили всех в круг.
Милан ринулся первым и потянул Бритту с Гроздочкой.
Жираф помчался за Зузкой Шубовой, а на обратном пути схватил танцовщицу Мамитканову Келсин, которую буквально разрывали на части. Вило с Эрнестом держали за руки Петра Маковника. Геран сделал рыцарский поклон Халиме, а Пепик Роучка после долгих колебаний выбрал себе маленькую Ингрид.
Сашка и Яшка покружились по залу, рассматривая девочек, и, наконец, решились: остановились перед красивой Ивонной Валль из Стокгольма.
Высокая Ивонна беспомощно взглянула на Гонзу. Тот стоял в дверях, но даже не пошевельнулся, Ивонна махнула сверкающей головой, одной рукой схватила Сашку, другой Яшку и, мелко семеня на высоких каблуках, пустилась танцевать.
Геня Балыкин отделился от дверей, обошел круг, остановился перед Катой и, слегка покраснев, схватил за руки с одной стороны Катку Барошову, а с другой - маленькую болгарку Гроздочку.
- Гонза! - позвал Милан. - Иди в круг!
На Гонзу уставились нетерпеливые взгляды ребят. Каждому было интересно, кого себе выберет этот гитарист.
А Гонза схватил за руку Милана.
- Раз, два, три! - захлопал в ладоши вожатый, и круг пришел в движение. Потом вожатый сильно подул в фуярку, Румяна ударила об пол ногой, растянула гармошку выше своей головы, а Генчо затянул изо всех сил:
Красный монастырааа
Хоро са витеееее…
6
Восточнее лагеря, за двумя поясами гор, поросших соснами, лежала долина Колошничка. Ее пересекала и украшала белая ленточка вспененного ручья. Малый и Большой Гапли, одетые в горный кустарник, сомкнутые в крепком объятье, стояли в начале Колошнички. Гапли охраняли долину и снабжали ручеек водой. Весной, когда Гапли снимали свои снежные плащи, они сбрасывали в ручеек большие льдины. Осенью, когда Гапли затягивались сердитыми тучами, они неделями лили в ручей мутную илистую воду. Тогда ручеек переставал быть ручейком, становился злющей быстриной и, неся в мутном потоке огромные булыжники, часто отрывал по пути своего бега берега, иногда даже вместе с деревьями. В эти дни Колошничка вздыхала от ужаса и терпеливо ожидала, когда Гапли сменят гнев на милость.
Недавно на нижнем конце Колошнички строители соорудили плотину. Когда из долины ушла строительная суета, Гапли с облегчением вздохнули, так как больше всего любили тишину, Они еще не подозревали, какой сюрприз приготовили им строители. Но вот Колошничка начала собирать воду, и в долине стало рождаться озеро. Гапли рассердились. Они притащили большущую черную тучу, начали бесноваться и залили Колошничку страшным ливнем, в котором было больше камней, чем воды. А когда спустя три дня Гапли с любопытством высунулись из туч, в Колошничке колыхалось озеро, доходившее Гаплям почти до коленей.
Вскоре невдалеке от озера обосновался пионерский лагерь. Гапли помолодели, наблюдая за шумными жителями лагеря, и с тех пор всегда с нетерпением ждали лета и юных гостей, съезжавшихся в Колошничку со всех концов света. При этом Гапли так и распирала гордость. Они с удовольствием смотрелись в гладкое зеркало водной глади. Гапли не знали, что Колошничка - самая маленькая плотина Словакии. "Игрушечная" плотина, как ее называли сами строители, сравнивая с Оравским морем или Добшинским водяным многоэтажным чудом.
…Ясным утром жители "Зеленой долины" отправились по направлению к озеру.
- Чувствует мое сердце воду! - повел носом Сашка, когда колонна проходила вторым лесным поясом, и начал сбрасывать с себя костюм, - Присмотри тут за моим текстилем, - обернулся он к Яшке, бросая на него одежду.
- Опля, гоп! - закричал Яшка, мастерски хватая "текстиль" и надевая его на себя. - Ну, мне по крайней мере не будет холодно, - сказал он. - Спасибо, дружище! Спасибо!
Так они и шли один возле другого: Сашка в трусиках, Яшка в двух рубашках, в двух куртках и с двумя беретками на льняно-белой голове.
- Пловцы, ко мне! - позвал Глаз, когда все прибыли на место.
- Кто не умеет плавать - ко мне! - добавила вожатая Лена.
Потом еще раз выразительно и медленно с помощью переводчиков Глаз сказал:
- Кто умеет хорошо плавать, встанет сюда, с левой стороны. Это значит - ко мне. Кто плавает слабо или вообще не умеет, идет направо - к вожатой.
Это объявление повторили главы делегаций, каждый на своем языке.
- К чему такая торжественность? - проворчал Милан. - Каждый лучше других знает, что умеет и что не умеет! - Он просто не мог дождаться купанья.
- Ну вот еще! В лагере хуже, чем когда мы были с отцом на озере! Там хотя бы можно делать вид, что не видишь, как отец, нервничая, бегает по берегу, - проворчала вслед за Миланом Катка, услышав, что все должны по свистку выйти из воды, и даже те, которые могли бы по плаванию получить олимпийскую золотую медаль.
А потом все плавающие и неплавающие купались только в таких местах, где можно было достать до дна.
Катка нырнула, поплыла под водой и высунула голову как раз в запрещенной зоне.
- Люди! Тут водяной! - крикнула она.
Ребята рассмеялись и поплыли к Катке. Они хотели рассмотреть "водяного" поближе.
- Факт! - кричала Катка. - Он меня тянет на дно. Вы разве не слышите, как он зовет: "Иди сюда, Катюша! Иди, Катюша! Иди, невеста моя!"
И Ката изобразила, как "водяной" тянет ее за ногу. Она стала медленно опускаться под воду до тех пор, пока над водной гладью не осталась только ее машущая рука.
За эту-то руку Глаз и вытащил Катку из воды, и у невесты "водяного" застыл смех на губах, когда он строго приказал ей:
- Выходи на берег! На сегодня с тебя воды хватит! Обманщица! - облегченно выдохнул он.
После короткой тренировки пловцов вожатая Лена при помощи переводчиков создала из ребят добровольную бригаду по благоустройству Колошнички. Бригада должна была приготовить и разместить по озеру буйки и сколотить пристань - деревянную площадку, откуда можно было бы садиться в лодки.
Работать вызвались все, и Глаз начал делить ребят по рабочим группам.
Разноцветные буйки должны были отгородить на озере места для не умеющих плавать, указать границу, за которую никто не имел права заплывать.
Группу красильщиков буйков получила в свое распоряжение Катка Барошова.
- Ты художник, - сказал ей Глаз, - разбираешься в красках. И, кроме того, ты не можешь в воду входить.
- Ничего не поделаешь! - поддакнула Катка и с радостью взяла в руки кисть.
Готовые буйки необходимо было развезти по озеру на лодках.
Для этой работы Глаз составил команду по переправке буйков. Команда должна была отправиться за двумя лодками, скрытыми в зарослях орешника, и на них развозить готовые буйки.
Добровольцев в эту бригаду было много.
- Принимаются пловцы! - уточнил Глаз, обдумывая, кому бы доверить переправу.
Наконец Глаз остановил свой выбор на семи арабах, которые без устали предлагали себя в команду, и на шведском саксофонисте Бенике. Главой моряков стал Махмуд, араб с большущими глазами.
Буйки необходимо было прикрепить к столбам, забитым в дно Колошнички.
Затем Глаз стал группировать водолазов-добровольцев, умеющих отлично плавать. Он составил две команды водолазов, по десять человек в каждой.
Командиром Глаз назначил Атанаса Христова, "черноморского волка" из Бургаса.
- Помнишь, как мы в поезде гадали, умеют ли нырять болгары? - спросил Гонзу Милан.
- Ну и что? - спросил Гонза, расстроенный тем, что не попал в водолазы.
- Как ну что? Считай-ка! Из двадцати водолазов четырнадцать болгар, и среди них Румяна.
"Румяну взяли, а меня нет!" - подумал Гонза.
Глаз назначил Гонзу ответственным бригадирим плотников по строительству понтона.
- Выбери себе самых сильных ребят, таких, у которых не по две левых руки. Будете работать пилами и топорами, так что осторожно! - сказал он Гонзе.
- А что будем пилить и рубить?
- То, что вам прикажут техники. Там лежит целая куча жердей, а в будке инструменты. Как только организуетесь, свяжись с Геней Балыкиным. Он ответственный технической группы. Они уже вымеряют понтон. Того и гляди тебе начнут сыпаться заказы на плотницкие работы. Понятно?
- Понятно! - Гонза вытянулся по-военному, приложил руку к каштановым волосам и усмехнулся: - Будет исполнено!
Оставшуюся "рабочую силу" Глаз направил к Милану. Он приказал ему организовать передвижные вспомогательные группы, которые должны были оказывать помощь рабочим группам.
- Ты передвигаешься исключительно по суше. Пловцов у тебя только двое, да и то не чемпионы! Понял? - отдал Глаз последние напутствия Милану.
- Есть! - отдал честь Милан и с рвением бросился организовывать вспомогательные группы. Бритту он назначил своей заместительницей.
Недалеко от разобранного понтона на берегу расположилась группа красильщиков во главе с Каткой. Здесь уже вовсю кипела работа.
"Инженер" Геня Балыкин сматывал с рулетки стальной метр и командовал Сашкой, который держал конец стальной ленты.
- Еще! Давай, Сашка, еще метр! - кричал Геня и сосредоточенно смотрел на сантиметры, ползущие из рулетки.
Сашка влез в воду. Он тянул за собой метр. Сначала вода ему была только по колено, потом по пояс, затем по шею. Но Геня не глядел на него. Он отдавал приказы:
- Еще полметра, Саша. Ну, иди же! Иди!
И Саша шел. А когда Геня закричал "хватит" и оторвал глаза от катушки, Саши не было видно.
- Саша! - выкрикнул "инженер" и рыбкой нырнул туда, где стальной метр исчезал под водой.
- Ты что, хочешь потонуть, дурак?! - закричал он спасенному ассистенту.
- Ты приказывал "иди", я и шел, - оправдывался Сашка.
- Наказание мне с тобой, - сокрушался Геня. - Вместе с Яшкой будешь исполнять обязанности связиста. Стой здесь. Я сейчас скажу тебе, что заказать плотникам.
- Ивонна! - позвал Геня. - Ты будешь ассистировать. Ты на две головы выше Саши. Тебя вода так легко не покроет. Хорошо?
Ивонна кивнула головой.
- Держи метр! - Геня сунул в руку Ивонне стальную ленту.
Ивонна схватила метр, вошла в озеро, а когда Геня поднял руки и вскрикнул "хальт", остановилась. Вода доходила ей чуть выше пояса.
- Спасибо! - посмотрел Геня на сантиметр. - Выходи.
Потом он что-то высчитал на бумажке, передал ее Саше, и связист полетел к плотникам.
- Ты мировая, Ивонна! - похвалил Геня ассистентку. - Из тебя бы получился отличный столб для понтона.
Ивонна кокетливо улыбалась. Она не понимала ни одного слова, но Геня ей нравился. В это время раздался мощный скрежет железа, и Геня бросился к красильщикам.
- Что ты, Катя? - кричал он на бегу.
- Ничего, - недовольно отвечала Катка. - Иди
к своим техникам. - Она даже не посмотрела на Геню, но зато Ивонну смерила уничтожающим взглядом.
- Ты что-то ищешь? - спросил Геня.
- Кисть у меня где-то потерялась, - ответила Катка в смятении.
Геня стал помогать Катке искать кисть, но кисть словно в воду канула.
- Ты эту кисть ищешь, которую дала мне подержать? - подошла к Катке Гроздочка.
- Эту! Ну и голова же у меня! - покраснела Катка и ударила себя по голове.
Геня ушел.
Между тем к берегу причалила лодка, и Махмуд побежал к малярам. Белые и красные буйки, овеваемые теплым ветром и согреваемые солнечными лучами, быстро высыхали.
- Подожди, Махмуд, - сказала Катка. - Буйки еще не совсем высохли. Запачкаетесь. Придется потом тебя отмывать скипидаром, - и Катка в подтверждение схватила Махмуда за руку и дотронулась ею до красной банки.
Махмуд с интересом стал разглядывать окрашенную руку.
- Ну что? Теперь понимаешь?
Переправщики сели полукругом и тихо смотрели, как в руках маляров мелькают белые и красные кисти.
Через некоторое время Катка внимательно осмотрела буйки и сказала Махмуду:
- Можете брать. Но только белые!
Забрав буи, группа Махмуда направилась к лодкам. Когда лодки отчалили от берега, Глаз дал сигнал, и водолазы во главе со своим бригадиром Атанасом бросились в воду.
Водолазы стояли на дне. Они окунались под воду лишь для того, чтобы надеть на столбы, вбитые в дно, проволочные петли.
Когда водолазы, укрепив белые буйки, выходили на сушу, Атанас старательно подсчитал их. Налицо оказались все десять.