19:50
Осенней ночью Софи ехала по направлению к пригороду Аннандейл. Она старалась не злиться на Криса за последнюю сцену, которую он устроил из-за своей раздражительности. Ведь ему пришлось такое пережить! Весь в крови, он стоял возле умирающего охранника и ничего не мог сделать. Работая парамедиком, Софи знала, что не всегда в борьбе за жизнь пациента удается выиграть схватку со смертью, и порой забывала, что у обычных людей такие – случаи вызывали сильный стресс. Софи понимала, что тоже была резка с мужем, и причиной этого было чувство вины, разъедавшее ее изнутри, и разлад в отношениях, напряжение от которого накопилось за последние полтора месяца.
Софи припарковалась неподалеку от Джонсон-стрит, а затем пешком вернулась назад на Парраматта-роуд. Перед светофором она остановилась – был красный свет, перешла дорогу и направилась к зданию с кирпичным фасадом, в окне которого виднелся неоновый тукан.
Бар "Знойные джунгли" был местом, где проводили свободное время полицейские. Несколько лет назад шестеро полицейских, пострадавших при исполнении служебных обязанностей, на компенсационные выплаты, купили этот бар. Они сами работали здесь: отпускали пиво, научились готовить еду для посетителей и обзавелись небольшой кухней. Полицейские со своими друзьями наведывались сюда, чтобы пропустить по стаканчику. Для многих это означало, что место встречи изменить нельзя. Каждый раз, когда офицер полиции получал ранение на службе, в баре устраивали благотворительную вечеринку. Если кто-нибудь из полицейских погибал при исполнении, здесь же проводились и поминки.
Софи открыла дверь, и с ней поздоровался мужчина: когда-то они познакомились на южных окраинах.
– Плата за вход, – улыбнулся он. В руках он держал пожарную каску, до половины наполненную купюрами. Софи положила в нее десятидолларовую купюру, и мужчина протянул ей три лотерейных билета.
– Лотерея "Счастливый входной билет". Розыгрыш в девять.
– Спасибо.
В баре яблоку было негде упасть. Софи стала пробираться к барной стойке через веселую шумную толпу. На стене за стойкой висела увеличенная фотография человека, который был сегодня человеком дня, – старшего констебля Дина Ригби.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Софи оглянулась и увидела рядом с собой Ангуса.
– Я буду только минеральную воду, – быстро сказала она.
Ангус улыбнулся:
– Да, конечно, сейчас.
С напитками они направились к столику у большого окна, выходившего на улицу.
– Я сдал кровь на анализ. – Ангус показал заклеенную лейкопластырем руку. – У меня на ягодицах живого места не осталось от этих уколов, и все болит.
– За неделю пройдет, – сказала Софи.
– Ты шутишь? Пары дней будет достаточно.
В свете от неонового тукана в витрине светлые волосы Ангуса казались зелеными. Софи поискала глазами Мика, и вдруг ее взгляд остановился на столике в углу, за которым они сидели в тот вечер. Софи помнила, что они долго говорили только о работе, не обсуждали ничего личного, но все случилось как-то само собой – от нечаянного взгляда, от робкого прикосновения. И снова Софи чувствовала запах его одеколона и запах стирального порошка, которым он пользовался, – эти запахи шли от одежды вместе с теплом его тела.
Ангус тоже посмотрел на тот столик, а потом – на Софи.
Она сказала:
– Я хочу с тобой кое о чем поговорить.
– Ты можешь мне этого и не говорить.
– Я должна это сделать.
Софи почувствовала, как ее накрыла волна чувства вины и сожаления. Что же она наделала! Она нервно заморгала, пытаясь скрыть неожиданно выступившие на глазах слезы.
– Все, что произошло между нами, было ошибкой и не должно повториться.
– Я понимаю. Я тоже так считаю.
– Если бы Крис узнал…
– Я понимаю, – повторил Ангус.
– Он никогда не узнает об этом от меня.
Ангус коснулся руки Софи, пытаясь успокоить ее. Софи ощутила легкую дрожь от прикосновения и посмотрела на его ладонь, не в силах удержаться от воспоминаний.
Она вздрогнула, услышав у входной двери возгласы приветствия, – в бар вошел Дин Ригби. На шее у него был воротник-корсет из мягкого пенопласта, и Софи представила розовые рубцы от недавно сделанных операций, скрытые под ним. Дина сразу же обступили доброжелатели.
– А где Крис? – спросил Ангус. Его вопрос звучал обыденно и непринужденно.
– Предпочел провести вечер дома, – ответила Софи. – Присматривает за ребенком и развлекает свою маму.
– А, эта милая Глория.
– Ты знаешь ее?
– Мы с Крисом знаем друг друга с детских лет. А он не рассказывал тебе?
Софи вспомнила: это было через несколько дней после нападения. Вернувшись домой, Крис сказал, что у него новый напарник. Софи спросила:
– Нормальный парень?
В ответ Крис неопределенно пожал плечами:
– Кажется, нормальный.
И больше он не сказал ни слова.
– Должно быть, выпустил из виду.
– Он встречался с моей сестрой Белиндой, когда им было по шестнадцать, – начал Ангус. – Забавно, что мы встретились столько лет спустя. Сначала он меня не узнал. Думаю, так оно и было. Уверен, тогда он видел во мне докучливого четырнадцатилетнего брата, который путался под ногами, когда им хотелось побыть наедине. – Ангус улыбнулся. – Как тебе удается ладить с Глорией?
Софи многозначительно закатила глаза, и Ангус рассмеялся.
– Понятно.
– У нас совершенно разные взгляды на воспитание детей и "понятия о материнстве", как она это называет. – Софи соломинкой разминала ломтик лимона в своем стакане. – Вдобавок они с Крисом все время говорят об отце.
– До сих пор?
– Глория переживает, что Крису от отца передались плохие гены, и, мне кажется, боится, что, если она не будет опекать Криса, он обязательно совершит что-нибудь ужасное, – объяснила Софи.
– Думаю, ему следовало бы возразить ей, попросить оставить его в покое, но, зная Криса, уверен: он считает, что худой мир лучше хорошей войны. Она все еще работает сестрой-хозяйкой?
– Глория ушла с работы, чтобы учить нас жить. Я должна быть признательна ей за то; что она присматривает за Лачланом, когда мы на работе. К тому же она обожает внука. Но я так и не смогла привыкнуть к ее натиску.
– Привет, Софи! – Мик схватил ее за плечи. – Ты слышала? Тот малыш с пожара в Рэндвике все еще держится.
Его жена Джо несла в руках бокалы с красным вином. Как же непохожи были Мик и Джо! Белокурый и белокожий Мик всегда быстро обгорал под южным солнцем. А рядом с Джо, жгучей брюнеткой с выразительными чертами лица, он выглядел еще более невзрачным. Единственное их сходство состояло в том, что у обоих были голубые глаза. Мик представил Джо Ангусу, потом залпом выпил полбокала вина и осмотрелся по сторонам.
– Дино! – закричал Мик и стал протискиваться сквозь толпу к человеку, который сегодня был в центре внимания.
В половине девятого они заказали огромное блюдо начо. В девять начался розыгрыш, и победителем оказался Ангус. Ему вручили бутылку шотландского виски "Гленфиддик", которую он тут же передал на благотворительный аукцион. К концу вечеринки Софи зевала, Мик хвастался футболкой команды регби "NSW Blues", которая прошла через руки шести владельцев, но он умудрился перекупить ее по сходной цене, а Джо танцевала с Ангусом под "Ночной жар" в исполнении "Би Джиз".
– Смотри, здесь автографы всех действующих игроков, – гордо рассказывал Мик Софи. – Ты только посмотри.
– Ты мне уже показывал, – заметила Софи.
– Нет, ты только посмотри, все расписались.
Мик водил пальцем по груди, демонстрируя автографы на футболке.
Весело смеясь, вернулись к столику Ангус и Джо. Бармен объявил, что пришло время заказывать последние напитки, и они направились к выходу.
Ангус дошел с ними до машины Софи.
– Встретимся на улицах города? – сказал Мик Ангусу.
– Едва ли, – ответил Ангус с улыбкой. – Я в отпуске.
– Счастливчик.
Ангус наклонился и заглянул в окно автомобиля со стороны Софи.
– Передавай привет Глории.
– Еще чего, – буркнула Софи.
Мик и Джо жили в Чипендейл, в пяти минутах езды от бара, но за это время Мик умудрился уснуть. Софи притормозила у припаркованных вдоль дороги автомобилей и перегнулась через спинку сиденья, чтобы растолкать Мика. Он открыл глаза. Джо вышла из машины и, недовольно ворча, потянула Мика за руку. Мик с трудом выбрался на тротуар.
– Не вздумай говорить завтра, что у тебя болит голова! – крикнула вслед Софи.
Спустя четверть часа она поставила машину в гараж и, отперев дверь своим ключом, вошла в дом. Лачлан спал на животе в своей кроватке. Софи нежно перевернула его на бок. Ребенок засопел, недовольно скривился, но не проснулся. Она погладила малыша по головке и поцеловала его.
Крис лежал в постели в темноте.
– Привет.
– Извини, что разбудила.
– Ничего страшного.
С облегчением она отметила, что голос мужа звучал дружелюбно. Она легла в постель, и Крис придвинулся к ней поближе. Они обнялись.
– Извини, я был не прав, – сказал Крис.
– Я тоже.
– От тебя пахнет табачным дымом. Как прошел вечер?
– Хорошо. – Софи старалась говорить непринужденно. – В баре был Ангус. Он рассказал мне о твоем темном прошлом. Оказывается, ты крутил роман с его сестрой.
Софи щекой почувствовала, как растянулись в улыбке губы Криса, и у нее отлегло от сердца.
Крис ответил:
– Это были чисто платонические отношения.
– Ну да. Помню себя в шестнадцать лет, – парировала Софи. Теперь настал ее черед улыбаться. – Как прошел ужин?
– Как обычно.
Крис замолчал. Софи приподнялась на локте и взъерошила его короткие темные волосы.
– Ты все еще думаешь о том охраннике?
– Нет, я думаю о его жене. И о его детях.
Крис прижался затылком к ее ладони и уставился в потолок.
– Банду надо остановить.
– До сих пор им удавалось оставаться безнаказанными, – напомнила Софи. – Полиции не удалось поймать их ни на угоне, ни на перепродаже машин, на которых они скрывались с места преступления, ни по отпечаткам пальцев, ни по записям скрытого видеонаблюдения. Наверное, охранник их увидел. Твои коллеги проведут анализы крови с места преступления, и кто знает, может, по ДНК им удастся узнать, кто это был. А если станет известно имя хотя бы одного из членов банды, полиция быстро найдет всех его подельников.
Рука Софи скользнула по обнаженной груди Криса, опустилась ниже, слегка оттянула и отпустила эластичный пояс на пижамных брюках Криса, но он никак не отреагировал, продолжая смотреть в потолок.
– Крис?
– Жаль, что база данных с образцами ДНК не слишком велика, – продолжил Крис. – А вдруг они не смогут определить по ней, кто был тот мужчина?
– Но ведь его ранили и ему понадобится помощь, не так ли? Рано или поздно ему придется обратиться в больницу или к хирургу. Сейчас нам ничего не остается, только ждать.
– А если его рана не опасна? Возможно, его дружки сами с ней справятся.
Софи откинулась на спину.
– Или рана опасна и он умрет. Тогда найдут его тело с пулей, и по крайней мере можно будет узнать имя этого человека и проверить его связи.
– Мне не дают покоя мысли об этом.
Его тон заставил Софи смягчиться.
– Знаю, ты очень переживаешь. – Она прижалась к мужу, ощущая тепло его тела. – Ты обязательно их поймаешь.
– Знаю. Так и будет.
Но голос его прозвучал неуверенно, а тело оставалось напряженным. Софи захотелось узнать, о чем он думал на самом деле.
Глава вторая
Вторник, 6 мая, 4:10
Детектив Элла Маркони всегда испытывала смешанные чувства к ночным вызовам – она любила такие задания и ненавидела одновременно. Под покровом ночи у преступников появлялось больше шансов уйти от правосудия, и, наверное, поэтому такие расследования никогда не бывали простыми, а значит, особенно интересными. Многие люди, имеющие отдаленное представление о профессии детектива, полагают, что после каждого сообщения, поступившего на пейджер, начинаются расследования, призванные восстановить справедливость в этом мире, но Элла знала, что на самом деле такие дела попадаются крайне редко. Большую часть времени ей приходилось вести неинтересные и бессодержательные расследования, а не заниматься захватывающими и громкими делами.
Возьмем хотя бы этот случай. Пожар в Глэдсвиле в закусочной, расположенной на Виктория-роуд. В этом районе интенсивное дорожное движение, не прекращающееся ни днем ни ночью, поэтому пожар заметили быстро и сообщили куда следует. Бригада, прибывшая на место пожара, быстро потушила огонь, залив все помещение водой и пеной. Пожарные сообщили прибывшим на место происшествия полицейским, что была использована бомба типа "коктейля Молотова", и они нашли доказательства. Сразу же после этого в спальне Эллы сработал пейджер – он так сильно вибрировал на тумбочке, что упал на пол.
Элла, стоявшая у газетного киоска, который от места пожара отделяло три небольших магазина, с трудом подавила зевок. На мокром тротуаре лежали толстые пожарные шланги, повсюду ходили пожарные, и Элла никак не могла понять, чем же они заняты. Воздух был наполнен дымом и запахом жженой пластмассы. Каждый раз, когда мимо проезжал автомобиль, запах усиливался.
Пока Элле так и не удалось узнать от владельца закусочной ничего нового, только то, что ей уже было известно от констеблей и пожарных.
– Ума не приложу, кто мог это сделать, – повторял мужчина в который раз.
Его звали Эдман Хьюз. Это был белый худощавый мужчина, одетый в коричневую футболку, темно-синие джинсы и грязные кеды фирмы "Данлоп". Отвечая на вопросы, он то и дело почесывал то один, то другой локоть на своих костлявых руках.
Элла, делавшая записи в блокноте, остановилась и посмотрела на Хьюза.
– А как шел бизнес?
– Хорошо.
– Аренда здесь обходится недешево.
Он неопределенно пожал плечами и окинул взглядом ряды магазинов вдоль улицы.
– Зато платим меньше налогов. – Элла ничего не ответила. Мужчина снова почесал локоть. – Не знаю, куда катится этот город. Если и дальше такое будет твориться…
Старый добрый "коктейль Молотова". Простой, но такой опасный. Элла закрыла блокнот.
– Вам следует сегодня в течение дня прийти в участок и сделать официальное заявление.
– Конечно, я так и сделаю. – Она протянула ему визитную карточку. – Спасибо.
Стекла входной двери и витрины закусочной были разбиты. Элла решила осмотреть то, что осталось от закусочной: почерневшие от копоти, мокрые и покрытые остатками пены руины. Какой-то пожарный с трудом пробирался через груды обломков. Дело обещало быть неинтересным и изматывающим, и Элла ощутила, как оно уже сейчас высасывает из нее все жизненные силы. Необходимо заполнить кучу документов, узнать, какой катализатор использовался (по ее предположению, это был бензин), снова поговорить с Эдманом и слегка надавить на него. Ну и что из этого может получиться? Если он признается в махинациях со страховкой, это лишь добавит бумажной работы. Придется провести немало дней в суде, ожидая слушания дела, которое, скорее всего, закончится условным приговором. А если у него окажется нечистое прошлое, то, может, его приговорят к нескольким месяцам тюремного заключения. А мороки будет хоть отбавляй!
Увидев, что пожарные сворачивают шланги, Элла вздохнула с облегчением. Где же то большое, захватывающее дело, на расследование которого она набросится охотно и с рвением? За последние пару месяцев энтузиазм Эллы стал убывать так же стремительно, как вода уходит в сиднейские пески. Она обнаружила, что уже не уверена, любит ли она свою работу по-прежнему. Иногда у нее возникало прежнее волнение – как раньше, когда ехала на работу или когда поступал очередной вызов на пейджер. Но в последнее время ей доставались рутинные дела, которые ее только тяготили. Глупые люди совершали глупые поступки по отношению к не менее глупым людям, а ей надо было во всем этом разбираться. Она сравнивала себя с собакой Павлова, у которой выработался условный рефлекс: раздается звонок – обильно выделяется слюна, даже при отсутствии пищи. Но рано или поздно собака перестает реагировать на звонок, если вслед за ним не поступает пища.
Элла услышала глухой звук и, оглянувшись, поняла: это бросили пачку газет у газетного киоска. Когда разносчик газет удалился на приличное расстояние от магазина, она подошла поближе. Не прошло и минуты, как Элла уже читала о вчерашнем ограблении банка и перестрелке.
Наконец-то появилось достойное дело! Ударная группа специального назначения "Страйк Форс Голд", которая называлась так же, как и известная спортивная команда, вела с ворами и преступниками нешуточную борьбу за победные очки. В шутку говорили, что "Страйк Форс Голд" – это одна большая команда, состоящая из детективов главного городского отделения по грабежам и разбоям и некоторых полицейских участков. Ударная группа специального назначения "Страйк Форс Голд" и отделения Агентства по борьбе с преступностью имели в своем распоряжении все: ресурсы, деньги, информацию; им поручались самые интересные расследования, им приходилось иметь дело с самыми опасными преступниками. Никогда им не поручали дела о физическом насилии, например: "Девушка А обвиняет девушку Б в том, что та бросила в нее авокадо, в то время как девушка Б заявляет, что девушка А сделала это первой".
Элла стиснула зубы. Вот уже три года она постоянно просила перевести ее в Агентство по борьбе с преступностью, желательно в отдел по расследованию убийств, и не упускала возможности поработать там, даже когда речь шла о недельном прикомандировании. Слова ее приятеля, детектива Дэнниса Орчарда, который заявлял, что подбор кадров проходит честно, никак не утешали. Было совершенно очевидно, что причина отказа в том, что кто-то "имел зуб" на Эллу.
Дэннис мог позволить себе такие высказывания. Ведь он уже попал туда. Ему было легко говорить, что никто уже не помнит ее первое дело об убийстве, когда она рявкнула на помощника комиссара, чтобы тот убирался с места совершения преступления, и пригрозила ему арестом. Она совершила эту ошибку в силу обстоятельств: мужчина был в штатском, и к тому же действительно было темно. Этим человеком оказался Фрэнк Шекспир. Теперь он уже на пенсии, но, конечно же, по-прежнему поддерживает отношения с коллегами.
Элла наблюдала за Эдманом Хьюзом, который разглядывал руины своей закусочной. Мир сплошь и рядом состоял из коварных хищников, таких как он, готовых при первой же возможности вцепиться в глотку, и Элле было досадно, что делали они это, зачастую не имея на то веских причин.