- Причина, по которой я считаю, что у убийцы есть определенные познания в области медицины, заключается в этом. - Доктор Хоув указала на одну из рук. - Я увидела это лишь тогда, когда смыла кровь.
Хантер и Гарсия подошли ближе. Слабый след черного маркера едва различался на похожей на резину коже. Он образовывал неполную окружность чуть ниже среза.
- Во время сложных операций, таких как ампутации, хирурги или те, кто им ассистируют, часто обозначают маркерами или фломастерами места надрезов.
- Но убийца мог найти эту информацию в книге или в Интернете. Ты же сама только что говорила об этом, док, - произнес Гарсия.
- Это, конечно, правда, - согласилась доктор Хоув, - но взгляните вот на это.
Женщина вернулась к первому анатомическому столу. Детективы последовали за ней.
- Во время ампутации очень важно, чтобы все главные кровеносные сосуды, такие как плечевые и бедренные артерии, были тщательно перетянуты. В противном случае пациент очень быстро истечет кровью.
- Их не перетягивали, - произнес Хантер, склонившись, чтобы лучше видеть. - Я внимательно все осмотрел еще на месте преступления. Никаких швов, никаких узлов.
- Убийца не пользовался хирургической ниткой. Он ведь не жизнь старику спасал. Плечевая артерия правой руки была стиснута хирургическими щипцами. Следы от них я разглядела под микроскопом.
Хантер выпрямился.
- Только на правой руке.
Доктор Хоув поправила хирургическую шапочку.
- Да. Думаю, сердце старика не выдержало прежде, чем убийца успел отпилить ему еще что-то. Знаешь, Роберт, убийце хотелось как можно дольше продлить жизнь и страдания старика. Команды помощников под рукой у него, по-видимому, не было, поэтому ему пришлось действовать как можно быстрее и чище, так, чтобы жертва не истекла прежде времени кровью.
- А он точно не мог делать ампутации хирургической пилой вроде тех, что используют у вас в морге? - спросил Гарсия.
- Нет, - ответила доктор Хоув, потянувшись за электрической пилой для аутопсии "Мопэк", лежащей на рабочей поверхности стола позади нее. - У портативных пил небольшие лезвия округлой формы с очень тонкими зубьями. Чем мельче зубья, тем аккуратнее срез, тем легче резать твердые кости и мышцы, подвергшиеся трупному окоченению.
Оба детектива рассматривали пилу и ее зубья.
- Но у пил для аутопсии лезвие недостаточно широкое, чтобы с его помощью можно было успешно ампутировать человеческую конечность. К тому же после них остаются характерные, очень гладкие срезы.
- А это не наш случай, - догадался Хантер.
- Нет. Здесь мы имеем дело с двумя очень острыми лезвиями, которые, располагаясь параллельно, быстро двигались в противоположную одно по отношению к другому сторону.
Хантер вернул врачу электрическую пилу.
- Электрический кухонный нож для разделки мяса?
- Шутишь?! - воскликнул Гарсия.
- Именно об этом я и говорю, - сказала доктор Хоув. - Большой, мощный кухонный нож для разделки мяса.
- А им можно резать кости? - задал вопрос Гарсия.
- Самыми мощными можно распилить замерзший говяжий сустав, - сказала врач, - особенно если лезвие новое и еще не затупилось.
- А в доме жертвы был электрический нож? - спросил Гарсия.
- Даже если и так, - сказал Хантер, - убийца все равно воспользовался ножом, который принес с собой.
- Откуда такая уверенность?
- Если бы он заблаговременно не запасся ножом, это означало бы, что ампутации были экспромтом и он пробрался в дом, ни к чему не подготовившись.
- Неподготовленным он явно не был, - проговорила доктор Хоув. - Кстати, я вспомнила! Свою "скульптуру" он скреплял не только проволокой, но и каким-то быстро сохнущим суперклеем.
- Суперклеем!
Гарсия едва не рассмеялся.
Женщина утвердительно кивнула.
- Очень удобно, между прочим. Серьезно. Суперклей прост в использовании. Быстро сохнет. Легко пристает к коже и крепко держит… Но что меня пугает по-настоящему - это полная бессмысленность совершенного убийства.
- А разве все убийства не лишены смысла? - поинтересовался Хантер.
- Верно. Но в этом убийстве вообще нет ни капли здравого смысла.
Доктор Хоув подошла к висящей на стене диаграмме, на которой скрупулезно был указан вес мозга, сердца, легких, печени, почек и селезенки покойного. Рядом на столе стоял пластиковый контейнер с внутренними органами жертвы. Доктор Хоув приподняла его.
- Рак почти съел его легкие. Через неделю или две он бы и так умер. С такими легкими человек умирает в страшных мучениях. Деррик Николсон и так уже прощался с жизнью, причем в муках. Зачем в таком случае его убивать?
Детективы молчали.
Никто не знал ответа на прозвучавший вопрос.
Глава 11
Прокурор округа Лос-Анджелес Дуэйн Брэдли был суровым человеком, беспощадным к любому, кто даже помыслит нарушить закон. Ему был шестьдесят один год, и тридцать из них Дуэйн Брэдли проработал в прокуратуре. На пост окружного прокурора Лос-Анджелеса его выбрали в 2000-м году. После принятия присяги Дуэйн Брэдли настоятельно рекомендовал своим сотрудникам бескомпромиссно и бесстрашно преследовать преступников. Пусть правосудие восторжествует, чего бы это ни стоило. Дуэйн Брэдли жил согласно этому правилу.
Человеком он был низкорослым и коренастым. Остатки седых волос прикрывали виски почти лысого черепа. Полные щеки краснели и нервно тряслись всякий раз, когда прокурор терял терпение. А потерять терпение ему ничего не стоило. Если бы устраивали соревнования по жестикуляции, Дуэйн Брэдли, без сомнения, стал бы чемпионом. Короче говоря, прокурор был скорее похож на отца мафии, который решил резать правду-матку без обиняков.
Сегодня утром, вместо того чтобы ехать к себе в офис на Вест-Тэмпл-стрит, он решил отправиться на встречу с капитаном Блейк и поехал к административному зданию полиции. Брэдли находился в кабинете у капитана уже минут пять, когда в дверь постучал Хантер.
- Входи, - пригласила Барбара Блейк, сидя за своим столом.
Хантер вошел в кабинет начальницы и закрыл за собой дверь.
- Ты хотела меня видеть?
- Это я хотел вас видеть, - сказал сидящий в углу Брэдли.
Если Хантер и удивился при виде окружного прокурора, вида он не подал.
- Прокурор Брэдли, - кивнув головой, но не протягивая руки, поприветствовал гостя Хантер.
- Детектив, - ответил кивком на кивок Дуэйн Брэдли.
Хантер бросил быстрый взгляд на капитана Блейк, а потом снова уставился на прокурора.
- Я здесь не для того, чтобы попусту тратить свое или ваше время, - пустился с места в карьер Брэдли. - Мы - люди занятые, и это правильно. - Прокурор по привычке выдержал паузу. - Вас назначили вести дело Деррика Николсона. Я лично буду следить за его ходом. - Он кивнул головой в сторону лежащей на столе капитана папки. - Пока я прочитал лишь ваш первоначальный отчет, детектив, посмотрел фотографии с места преступления. - Прокурор вскочил и принялся мерить шагами кабинет. - За тридцать лет службы, признаюсь, я ничего подобного не видел, а мне многое довелось повидать. Уж поверьте мне, это не убийство. Это беспрецедентное по жестокости изуверство. Мерзкий, трусливый акт невообразимого изуверства, который совершен выродком, не заслуживающим того, чтобы называться человеком. Когда его поймают, я потребую для него смертной казни. Черт! Ради этого я бы ввел гильотину и от души порадовался бы, видя, как его отрубленная голова падает на пол. - Щеки прокурора начали наливаться краской. - И что это за шиза, которая лежала там на столе?
Никто не ответил.
- На фотографиях я вижу полный беспредел, учиненный в приступе безумной ярости, а в отчете читаю, что все было тщательно продумано. Вы хотите сказать, что убийца преднамеренно потерял над собой контроль?
- Он не терял, - сказал Хантер.
Брэдли нахмурился.
- Что не терял?
- Контроль.
Прокурор подождал, но детектив больше ничего не сказал.
- Вам трудно выражать собственные мысли? Вы можете отвечать развернуто?
- Да.
- Что "да"?
Брэдли бросил на капитана Блейк взгляд, в котором читался невысказанный вопрос: "И этому человеку вы поручили вести дело?"
- Да, я могу отвечать развернуто.
- Тогда, пожалуйста, говорите. Я хочу, чтобы вы обосновали свое утверждение.
- Какое утверждение?
- Вы что, шутите? - В уголке рта окружного прокурора появилась слюна. - Вы только что заявили, что убийца не терял над собой контроль.
Хантер пожал плечами.
- Преступник расчленял жертву обыкновенным кухонным электрическим ножом для разделки мяса. Прежде чем приступить, он обвел на руках и ногах жертвы места будущей ампутации. Отпилив одну из рук, убийца с помощью хирургических щипцов зажал артерии, для того чтобы продлить страдания жертвы на несколько лишних минут. Части "скульптуры" он соединил вместе несколькими обрезками металлической проволоки и суперклеем. В доме нигде больше не найдено крови. Только в спальне.
Слова Хантера повисли в воздухе.
Прокурор Брэдли продолжал смотреть на капитана, словно хотел сказать: "Не понимаю, с какой стати мне глядеть в лицо этому человеку".
- Преступник принес все необходимое с собой, - объяснила слова подчиненного капитан Блейк. - Он проник в дом, уже имея четкий план того, что собирается делать. На месте преступления все было залито кровью. Расправившись с жертвой, убийца и сам должен был быть весь в крови. То, что судебные эксперты не обнаружили следов крови вне пределов спальни, означает, что преступник запасся сменной одеждой. Думаю, он сунул грязную одежду в полиэтиленовый пакет. - Женщина заправила прядь выбившихся волос за ухо. - Несмотря на ужас, царящий на месте преступления, в поступках убийцы нет ничего случайного, Дуэйн. Преступление было тщательно спланировано до последней мелочи.
Окружной прокурор Брэдли тяжело вздохнул и провел рукой по нижней части своего лица.
- Деррик был не только моим коллегой. Он был моим другом.
Его тон несколько изменился. Казалось, он обращается к жюри присяжных с заявлением.
- Я знал его на протяжении двадцати лет… даже больше… Я ужинал в его доме. Он - в моем. Я знал его жену и дочерей. Именно я сопровождал их в морг для официального опознания. - На скулах прокурора заходили желваки. - Им до сих пор неизвестны подробности жестокого убийства их отца. Они понятия не имеют о "скульптуре". Не думаю, что им следует об этом знать. Это их добьет. - Брэдли взглянул на детектива. - Деррик был отличным прокурором и хорошим семьянином. Мы так расстроились, когда врачи диагностировали у него рак легких, а теперь вот…
Он бросил взгляд на папку и разложенные на столе капитана Блейк фотографии. Если окружной прокурор ожидал от кого-нибудь ответных реплик, его ожидания не оправдались.
- Барбара сказала, что первым делом вы собираетесь изучить дела всех тех, кого Деррик отправил за решетку.
- Ну… да, - сказал Хантер.
- И я бы начал с этого. Возможно, вы не настолько некомпетентны, как мне показалось сначала. - Расстегнув пуговицу на кармане пиджака, прокурор извлек оттуда визитную карточку и протянул ее детективу. - Это лучшая из моих сотрудниц.
Хантер прочел: "Алиса Бомонт. Бюро расследований окружного прокурора Лос-Анджелеса".
- Она незаменима, если надо покопаться в прошлом человека. Компьютерный гений. У нее есть доступ ко всем нашим архивам. Алиса сможет найти любые файлы, имеющие отношение к служебной деятельности Деррика.
Хантер сунул визитку в карман своего пиджака.
- Надеюсь, вы не из тех, кого пугает перспектива работать с женщиной умнее вас?
Брэдли улыбнулся. Хантер улыбнулся в ответ.
- А теперь о том, что волнует меня больше всего, - снова стал серьезным прокурор. - За годы работы Деррик очистил улицы города от многих подонков, которых ловили вы, - Брэдли бросил многозначительный взгляд на капитана Блейк, - или ваши подчиненные, Барбара. Закон прост. Вы ловите преступников, мы готовим обвинение, а потом направляем дело в суд. Там преступников ждут судья и двенадцать присяжных. Поняли, к чему я клоню?
Капитан Блейк промолчала.
Хантер кивнул.
- Если убийство Деррика Николсона - месть, то он может быть только первым номером в длинном списке.
- Верно. - На лбу окружного прокурора выступили капельки пота. - Если это месть за давний приговор, лучше будет, если вы поймаете сумасшедшего ублюдка как можно раньше. В противном случае будут еще жертвы…
Глава 12
Солнце нестерпимо палило с безоблачного голубого неба. Из кондиционера в салон серебристой "хонды сивик" лилась струйка прохладного воздуха. Машина свернула на Сто пятую федеральную автостраду, направляясь на запад. Дорога не должна была занять более двадцати пяти минут, но Хантер и Гарсия проторчали в пробке больше получаса, двигаясь вперед с черепашьей скоростью и то и дело останавливаясь. Их ожидали еще минут двадцать пути, а может, и больше.
Эмми Доусон, сиделка Деррика Николсона, которая присматривала за умирающим по будним дням, жила в одноэтажном частном доме с тремя спальнями вместе с мужем, двумя дочерьми-подростками и шумным маленьким песиком по кличке Крикун. Дом находился на тихой улочке в районе Леннокс, на юго-западе Лос-Анджелеса.
Эмми взяли на работу через пару дней после того, как у Николсона обнаружили рак.
Когда Гарсия наконец свернул на улицу, где жила Эмми Доусон, термометр на приборной доске показывал, что снаружи восемьдесят восемь градусов по Фаренгейту. Остановив машину напротив дома медсестры, детективы выбрались из нее во влажный и спертый воздух. Лучи солнца сразу же начали обжигать им лицо.
Дом выглядел старым. От дождя и солнца краска на подоконниках и на входной двери выцвела и местами потрескалась. Окружавшая дом кованая ограда поржавела, а кое-где была погнута. За палисадником перед домом давно никто не ухаживал.
Хантер трижды постучал в дверь. Из глубины дома донесся лай. Не громкое, сердитое гавканье, способное испугать потенциального вора, а истеричное тявканье, из-за которого у человека через несколько минут начинает болеть голова. Впрочем, Хантер и так страдал от головной боли.
- Перестань, Крикун, - раздался из-за двери женский голос.
Пес неохотно замолчал. Дверь открыла круглолицая чернокожая женщина с кошачьими глазами и волосами, заплетенными в тугие косы. Ростом она была около пяти футов пяти дюймов. Полную фигуру негритянки обтягивала тонкая ткань летнего платья. Эмми исполнилось пятьдесят два года, но на ее лице запечатлелось выражение, свойственное человеку, прожившему долгую жизнь и повидавшему много горя.
- Миссис Доусон? - спросил Хантер.
- Да. - Глаза женщины сузились под тонкими стеклами очков для чтения. - А вы, должно быть, полицейский, который мне сегодня звонил?
Голос звучал немного грубо, но, тем не менее, вежливо.
- Я детектив Хантер, а это детектив Гарсия.
Проверив их документы, женщина вежливо улыбнулась и широко отворила дверь.
- Пожалуйста, проходите.
Как только детективы вошли в дом, сидящий под столом пес снова залился лаем.
- Я не собираюсь повторять, Крикун. Замолчи и ступай туда.
Эмми указала пальцем на дверь в дальнем конце гостиной. Песик опрометью бросился к ней и исчез в маленьком коридорчике. Из кухни в комнату проникал аромат свежеиспеченного торта.
- Пожалуйста, располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
Женщина указала в направлении небольшой и темной гостиной. Хантер и Гарсия уселись на ворсистом диване цвета перечной мяты. Эмми устроилась в кресле напротив.
- Хотите чая со льдом? - предложила она. - Сегодня жарковато.
- С удовольствием, - ответил Хантер. - Большое спасибо.
Эмми пошла в кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояли алюминиевый кувшин и три стакана.
- Ума не приложу, кто мог желать зла мистеру Николсону, - с печалью в голосе сказала негритянка, разливая чай по стаканам.
- И нам ужасно неприятно, что такое вообще могло случиться, миссис Доусон.
- Пожалуйста, называйте меня просто Эмми.
Женщина слабо улыбнулась.
Хантер улыбнулся в ответ.
- Мы очень благодарны вам, Эмми, за то, что вы уделили нам время для беседы.
Женщина смотрела на свой стакан.
- Кому придет в голову убить больного, умирающего от рака? Это чистой воды безумие. - Ее взгляд встретился с взглядом Хантера. - Мне сказали, что это не было ограблением.
- Не было, - подтвердил детектив.
- Мистер Николсон был очень добрым и приятным человеком. Сейчас он в раю. Я в этом уверена. - Глаза женщины устремились к потолку. - Пусть покоится с миром.
Хантера не удивило то, что Эмми не выглядела потрясенной. О страшных обстоятельствах, сопутствующих убийству, ей не рассказали. Перед встречей Хантер поинтересовался ее биографией. Медсестрой и сиделкой Эмми работала уже двадцать семь лет, восемнадцать из которых специализировалась на помощи пациентам, страдающим неизлечимыми формами рака. Она полностью отдавала себя работе, но рано или поздно все ее пациенты умирали. Женщина привыкла к смерти. Она давным-давно научилась сдерживать собственные чувства.
- Вы присматривали за мистером Николсоном в будние дни, не так ли? - произнес Гарсия.
- С понедельника по пятницу. Все верно.
- Вы жили в той же комнате, что и Мелинда Уоллис, студентка, которая ухаживала за мистером Николсоном по выходным?
Эмми отрицательно покачала головой.
- Нет. Она жила в комнате над гаражом, а я занимала комнату для гостей прямо в доме. Это через две двери от спальни мистера Николсона.
- Нам сказали, что его дочери приезжали к нему ежедневно. Это так?
- Да… и оставались с ним, по крайней мере, пару часов. Иногда утром, иногда после обеда, а то и вечером…
- В последнее время у мистера Николсона бывали другие посетители?
- В последнее время - нет.
- А вообще? - допытывался Гарсия.
Женщина на несколько секунд задумалась.
- Когда я только начала у него работать, то да… Это были двое мужчин, которые приходили отдельно друг от друга. Но потом, когда мистеру Николсону сделалось хуже, он больше никого у себя не принимал. Думаю, ему просто не хотелось никого видеть. А еще ему, конечно же, не хотелось, чтобы люди видели его таким беспомощным, каким он стал. Он был очень гордым человеком.
- Вы можете рассказать поподробнее о тех людях, которые к нему приходили? - спросил Гарсия. - Вы знаете, кем они были?
- Нет. Но по виду они напоминали юристов - дорогие костюмы и все такое. Мне показалось, что это его коллеги.
- Вы помните, о чем они разговаривали? - спросил Гарсия.