- Открой его, - продолжал тот прерывистым шепотом.
Развернув сверток, Вагиф нашел в нем небольшой кинжал - точную копию кинжала Руслана, который он после приключений в море успел ему вернуть, золотой мужской перстень с черным камнем и аккуратный кошелек из черной кожи. Открыв кошелек, он увидел в нем два десятка золотых монет еще дореволюционной чеканки.
- Не отказывайся от этого, пока не выслушаешь меня, - произнес старик, слегка приподнявшись на руках. - Кинжал - это знак того, что ты друг моей семьи. Точно такой же есть и у Руслана. Перстень - не просто украшение, это освященный перстень, который поможет тебе избежать вражеских наветов и убережет от человеческой подлости. Кроме того, здесь на Кавказе он многим хорошо знаком и является как бы подтверждением того, что человеку, который его носит, можно доверять. Так что он может тебе еще очень пригодиться. Ну а золото пригодится всегда. Может случиться, что для хорошего дела будет не хватать каких-нибудь двух монет, и честный человек или благородное дело из-за этого пострадают, а деньги тебе помогут. Извини, что мало, но ровно столько же я оставил Руслану.
Вагиф начал было благодарить старого горца, но тот лишь устало махнул рукой и, откашлявшись, продолжал:
- И последнее. Ты сам видишь, что я умираю. Я тебе благодарен, что ты вовремя привез Руслана. После моей смерти он, как единственный мужчина в семье, должен будет остаться здесь. Может, женится наконец и заживет как настоящий глава семьи. Но сейчас я хочу с тобой поговорить не о нем. Я знаю, что ты еще поднимешься, и чувствую, что к твоему слову станут прислушиваться люди, от которых очень многое будет зависеть, поэтому прошу тебя об одном. Если речь будет идти о моей родине, вспомни, что здесь есть люди, которые тебя любят и которые тебе вроде бы тоже не безразличны. Хочу, чтобы ты правильно меня понял. Я прожил долгую жизнь и, надеюсь, что-то в ней уразумел. У нас тут, на Кавказе, начинается страшное время. Старые обиды вперемежку с неуемным желанием некоторых людей стать единственными выразителями устремлений народа, да еще подталкиваемых разными лжедрузьями, втягивают наш Кавказ в страшную междоусобную бойню. И самое главное - это никому не нужно. Время изменилось, старые обиды давно пора забыть, поскольку они порой мешают увидеть то, что и ребенку понятно. Мы больше сотни лет живем в одном государстве. Да, было разное, порой такое, что и в ужасном сне не приснится. Но все-таки надо через это перешагнуть, оставив прошлое историкам, пусть они в нем разберутся и дадут непредвзятый, честный анализ. А нам всем надо жить и по мере сил и возможностей стараться не дать расползтись по нашему общему Кавказу заразе междоусобицы. Особенно я хочу сказать о роли России. Очень многие сейчас говорят об ответственности русских за все, что происходит здесь у нас.
Тут старик снова закашлял и, схватившись за край одеяла, опять опустился на подушку.
- Так вот, что касается России. Я никогда не смешивал российский народ и правительство страны. Народ, как и любой народ на этой грешной земле, я глубоко уважаю. К отдельным русским людям у меня и отношение отдельное: к одним - хорошее, к другим - не очень. А к правительству страны, я имею в виду последнее, честно скажу, я отношусь не очень хорошо. Не может у такой державы, как наша, быть такое хлипкое правительство, непорядок это. Так что я хочу сказать. Пусть те высокопоставленные люди, с которыми ты, может быть, будешь говорить о Кавказе и, возможно, о моем народе, постараются также с уважением отнестись и к нам. К народу, который по сравнению с русским пусть даже и маленький. Но если народ выжил, вытерпел - значит, есть среди его представителей достойные, честные люди. К отдельным людям моей нации пусть также будет отдельное отношение, кто что заслужил, а к его правительству, если такое будет, пусть отнесутся с пониманием. Хотя бы потому, что, видит бог, нам всем так редко везло с этими самыми лидерами, будь они все неладны… А сейчас иди, я устал. Завтра поезжай домой. Я знаю, что ты спешишь, но помни: если что случится, ты всегда можешь найти кров и кусок хлеба в этом доме, а если мой внук будет хорошим хозяином, то и что-нибудь посущественнее.
Старик устало улыбнулся и закрыл глаза. Вагиф еще немного постоял у его кровати, а потом неслышно покинул комнату. Ужин прошел в тихой семейной обстановке. Старшая дочь старика рассказала о проблеме с хлебом - в городе ощущались перебои в поставках продовольствия - и предложила печь хлеб самим не от случая к случаю, а постоянно. Потом они вместе обсудили вопрос о расширении дома. Необходимые материалы для пристройки еще одной комнаты были уже давно куплены, оставалось лишь все это осуществить.
Руслан, сразу как-то посерьезнев, предложил свой план обустройства этого старого дома. Женщины его внимательно, не перебивая, выслушали, а потом, как-то одновременно улыбнувшись, стали убирать со стола. Руслан несколько сконфузился и, опустив голову, вышел из-за стола.
Вагиф нашел его на веранде. Он стоял у приоткрытого окна и, глубоко затягиваясь, курил.
- Ничего-ничего, - спокойно произнес Вагиф, подходя к нему. - Они пока еще не привыкли, что за мужчину в доме остался ты. Но скоро привыкнут, и от тебя будет зависеть, каким быть этому дому.
Руслан улыбнулся и благодарно взглянул на него. Очевидно, эта поддержка была ему в данный момент очень необходима.
- Но вот какое дело, - также закурив сигарету, продолжил Вагиф. - Я должен покинуть Грозный не завтра, а сегодня, причем так, чтобы люди, которые, возможно, следят за домом, этого не заметили. У тебя есть какие-нибудь предложения на этот счет, а?
- Можно уйти по крыше, но это опасно, там легко свалиться.
- Крыша не пойдет, наверху все хорошо просматривается. Нет ли какого-нибудь другого варианта, менее заметного?
Руслан на минуту задумался, потом, хлопнув себя рукой по лбу, радостно заявил:
- Почему нет? Есть. Здесь во дворе проходит старая труба, очень широкая, метра полтора в диаметре. Еще старый Мустафа, бывший хозяин этого дома, привез, все куда-то ее приладить хотел, да так и не использовал. Так вот, она лежит за домом, а другой ее конец прямо на пустырь выходит. А на пустыре столько всякого хлама, что там можно легко уйти от любого преследователя. Единственное, что нехорошо - до этой трубы на животе ползти надо, вот в чем загвоздка.
- Ну, это не такая уж загвоздка. Ты лучше скажи, как потом добраться до аэропорта?
- Да это легко. Выйдем на трассу, поймаем любого частника - и в аэропорт.
- Понятно. Только не "поймаем", а я поймаю. Ты никуда не пойдешь. На кого дом оставишь?
Несмотря на все уговоры Руслана, Вагиф был непреклонен. И тому пришлось согласиться. На прощание Вагиф незаметно положил на комод рядом с часами те самые Михайловы доллары. Руслану, с его грандиозными планами по переустройству дома, они будут более чем кстати. Вагиф, тепло попрощавшись с ним, покинул гостеприимный дом.
До аэропорта он добрался без приключений. Уже сидя в салоне самолета, он поймал себя на мысли, что сам еще не может поверить, что возвращается в Москву живой и невредимый. Эта неоригинальная мысль показалась ему настолько важной, что он, откинувшись на спинку кресла, мгновенно заснул, успев за секунду до того вспомнить известную народную мудрость: хочешь быть счастливым - подумай перед сном о чем-нибудь приятном. И, естественно, мысль о том, что он цел и невредим, не могла быть неприятной.
Прилетел он в Москву ранним утром. На сей раз не стал испытывать судьбу и первым делом позвонил Алексею Васильевичу. Но трубку никто не взял. Он позвонил через десять минут, но так же безрезультатно. Это его несколько удивило. Не могло быть, чтобы на даче у мэтра никого не оказалось. Но факт оставался фактом: трубку никто не брал.
Выйдя из здания аэровокзала, Вагиф походил между машинами и, выбрав старенький "москвич", огляделся по сторонам. К нему сразу подскочил какой-то тип в куртке и предложил довезти до города. Сговорившись в цене, Вагиф залез в машину. Водитель "москвича" оказался на удивление разговорчивым. Он был в курсе буквально всех событий. За первые полчаса езды Вагиф успел узнать все последние новости столицы - начиная со сплетен из жизни городской богемы и кончая сугубо криминальной московской хроникой.
От него же Вагиф узнал о странном пожаре в дачном поселке недалеко от Москвы. Со слов этого всезнающего водителя, перед пожаром там с полчаса шла интенсивная перестрелка с применением, как он подчеркнул, автоматического оружия. И лишь потом начался пожар. Сгорело все дотла. И что самое удивительное - пожарные приехали лишь тогда, когда тушить уже было нечего, а доблестная милиция вообще явилась к самому разбору, опоздав на целый час с момента начала перестрелки.
Расспросив водителя подробнее, Вагиф понял, что сгорела дача Алексея Васильевича. Стараясь не выдать своего волнения, он спросил водителя, не знает ли тот случайно что-нибудь о судьбе обитателей этой дачи, но водитель ничего вразумительного сказать не мог. Лишь посмотрел на него с подозрением, и Вагиф перестал его расспрашивать.
Доехав до станции метро, Вагиф расплатился и, покинув машину, сразу же направился в самую гущу людей, толпившихся у какого-то ларька. Там давали что-то дефицитное. Покрутившись вокруг ларька и убедившись, что за ним никто не увязался, Вагиф спустился в метро. Ситуация была не из приятных. Вагиф прекрасно понимал, что после всего случившегося на даче за ним начнется охота, если, конечно, уже не началась. Сам Алексей Васильевич, если только он жив, вряд ли чем сумеет ему помочь в создавшейся ситуации. Надо было выпутываться своими силами. Но для начала необходимо найти место, где можно отдохнуть и попытаться навести кое-какие справки.
Подойдя к телефону-автомату, Вагиф стал лихорадочно вспоминать номера своих друзей. Но через минуту, так и не вспомнив ни одного подходящего номера, отошел в сторону. Вдруг его осенило, и он быстро набрал номер телефона. Вскоре на другом конце провода послышался мужской голос. Вагиф, представившись, попросил Сергея Арутюновича, - а именно он подошел к телефону, - помочь ему найти Ксению.
Получив адрес, Вагиф поблагодарил его и, пообещав непременно зайти, положил трубку. Как он понял, Ксения занялась бизнесом и теперь все свободное время проводила в зале игральных автоматов, который вместе с аппаратурой взяла в аренду. Этот зал находился на другом конце города. Примерно через час Вагиф был уже недалеко от этого самого зала. Сразу заходить туда он не стал, а сначала внимательно рассмотрел издалека этот "клуб электронных пиратов". И только потом не спеша зашел внутрь.
Его первоначальные опасения не подтвердились. В зале было довольно много народа и среди них больше половины взрослые люди. Оказалось, что здесь не только подростки играли в компьютерные игры, но и велась бойкая торговля дискетами, программным обеспечением и даже отдельными комплектующими компьютера. Народ был разношерстный, истинные фанаты электроники соседствовали с развязными молодыми парнями в кожаных куртках, приторговывавшими видеокассетами.
Какие-то бойкие девицы, обступив высокого парня с магнитофоном, пытались у него что-то выяснить, попеременно задавая ему один и тот же вопрос: "А что, ты сам это видел?" Он же покровительственно улыбался и что-то тихо им отвечал, после чего наступала короткая пауза, заканчивающаяся неожиданным оглушительным хохотом девиц.
А через минуту Вагиф обратил внимание на совсем другую картину. Какой-то подросток вытащил из своей сумки журнал, посвященный программированию, и стайка таких же мальчишек стала увлеченно обсуждать преимущества нового алгоритмического языка. Потом они, сообща купив жетон и вытащив дискету с игрой, с молчаливого согласия невысокого худощавого подростка, продававшего эти самые жетоны, вставили собственную дискету. И на экране, где только что разыгрывались бесконечные баталии морского боя, появились какие-то сложные геометрические фигуры и тексты программ, написанные, как понял Вагиф, на Бейсике.
Ксении Вагиф пока не заметил. Устроившись незаметно в самом углу, рядом с пузатым шкафом, полностью скрывающим его от посторонних глаз, Вагиф решил подождать ее. На него никто не обращал внимания, все были заняты свои делом, лишь подросток с жетонами вопросительно посмотрел на него, но, видимо, не узрев в нем ничего примечательного, переключился на свою нетерпеливую клиентуру.
Лишь через полчаса в дверях заведения появилась Ксения. Она деловито оглядела толпившийся в зале народ и неторопливо прошла в узкий коридорчик, не забыв что-то крикнуть подростку с жетонами. Вагиф хотел было последовать за ней, но заметил, что туда направился тот самый молодой человек с магнитофоном, который так увлеченно общался до того с девушками. Вагиф уловил выражение лица парня, работающего здесь. Тот, только что отсчитав несколько жетонов, резко повернул голову вслед исчезнувшему в коридорчике парню и, очевидно, сбившись со счета, зло швырнул их обратно в ящичек, стоявший перед ним.
Немного подождав, Вагиф неторопливо пересек зал и, оказавшись в коридоре, куда только что зашла Ксения, а за ней следом парень, сделал еще несколько шагов и остановился перед неплотно закрытой дверью. Он уже хотел постучать, как невольно услышал возмущенный, срывающийся голос Ксении. Она резким тоном напомнила парню, что выполнила все их требования: необходимую долю уже уплатила, торговать видеокассетами разрешила и потому не понимает, что и кому она еще должна.
Молодой парень что-то тихо ответил и громко, вызывающе рассмеялся. А через секунду послышался крик Ксении, требующей, чтобы он убрался из ее кабинета. После чего наступила странная тишина, а потом явственно донесся шум какой-то странной возни и сдавленный вскрик.
Вагиф резко распахнул дверь. У небольшого письменного стола стоял тот самый парень. Одной рукой он крепко держал Ксению за локоть, а другой пытался открыть дверцу металлического шкафа, стоявшего рядом с дверью. Кабинет Ксении был настолько мал, что Вагифу пришлось сделать всего один шаг, чтобы оказаться рядом с ним. Резкий удар правой ослабил хватку парня, и тот, отпустив девушку, повернулся лицом к Вагифу как раз для того, чтобы получить короткий, но сильный удар в солнечное сплетение.
Падал парень как-то очень театрально. Вначале он раскинул в разные стороны руки, потом изменился в лице и лишь в самом конце всех этих манипуляций мягко приземлился на пятачок между дверью и столом.
- Он что, актер? - неожиданно спросил Вагиф, вскинув глаза на Ксению.
- Еще какой, - медленно протянула девушка, массируя локоть левой рукой. - Сутенер он. Вон с теми девицами работает.
- Понятно. Надо бы его куда-нибудь убрать.
- Уберем, не волнуйся.
Ксения вышла из кабинета и вскоре вернулась с тем самым мальчишкой, который продавал в зале жетоны. Увидев лежащего на полу парня, он уважительно взглянул на Вагифа и, позвав еще нескольких подростков, быстро вытащил с их помощью из кабинета незадачливого рэкетира.
- Ну, и что он от тебя хотел?
- Если вообще - то моей, скажем так, дружбы. Если конкретнее - в последнее время добивался моего согласия на знакомство с неким таинственным дядей Васей, который имеет "мерседес" и не скупится на подарки своим многочисленным подружкам. А сегодня, например, он хотел, чтобы я отдала ему дискету с одной программой.
- Программой?.. И что это за программа такая.
- Очень хорошая программа. Ее один гениальный мальчишка написал.
- И для чего она предназначена?
- Ну, так уж и быть, тебе расскажу. Недаром же ты меня уже дважды спасал. Программа предназначалась для получения логического вывода в результате обработки значительного количества данных при частичном дефиците необходимых связующих звеньев.
- Что-что?.. Ты сама хоть поняла, что только что сказала?
- Откровенно говоря, нет. Я даже не знаю, насколько правильно вообще сформулировала суть его работы. Но результат работы его программы видела.
- Ну и как?
- Очень интересно. Его программа проанализировала, что с нами будет дальше.
- Это с кем - с нами?
- С нами, советскими.
- Ну и что будет?
- Ничего хорошего, тоска одна.
- А на каком компьютере была запущена программа.
- Да на одном из тех, что стоят в зале.
- Но на таком компьютере подобная программа пойти не может, если, конечно, она вообще существует. По той простой причине, что она обязана уметь обрабатывать большое количество данных, то есть быть в какой-то степени системой управления базами данных или, на худой конец, быть совместимой с какой-нибудь существующей СУБД. Но для этого ресурсов твоих машин недостаточно.
- Не злись. Все дело в том, что обработка этих данных уже была осуществлена где-то в другом месте. Сюда он принес лишь дискету с самой программой и текстовым файлом результатов, и все. А чтобы ознакомиться с содержимым этого файла, возможностей моих машин вполне достаточно.
- А принес-то зачем?
- Удивить хотел. Он же в меня влюблен был.
- Был? А почему был?
- Исчез он.
- Как это - исчез?
- А вот так, взял и исчез.
- Так, понятно. Ты можешь мне доверить эту программу?
- Конечно.
- Ну и хорошо. А сейчас о главном. Как ты думаешь, этот сутенер с наклонностями к программированию сюда больше не заявится? Да еще с кем-нибудь?
- Не думаю. Его тут не особенно уважают. И не раз били. Да и сегодня ему бы все равно несдобровать после его выходки здесь. Я, конечно, сказала бы местному "городовому", и он обязательно бы его проучил.
- Кому-кому?
- Кому?.. Парню, который отвечает здесь за порядок и которому я, как и другие мелкие бизнесмены, регулярно за это плачу.
- Тогда что это он так обнаглел?
- Да этот придурок возомнил вдруг, что он мне нравится. Но ничего, я быстро поставлю его на место. А тебе спасибо, что заступился, хотя извини, что так глупо все получилось.
- Ничего, свои люди - сочтемся. Послушай, Ксения, дело вот в чем. Ты не могла бы меня на время пристроить куда-нибудь? Если надо, я заплачу.
- Да в чем вопрос, оставайся у нас. Мама будет только рада.
- Мама - это, конечно, хорошо, но я не хотел бы появляться у тебя дома. Скажем так, сторож тебе не нужен?
- Да как сказать. Вообще-то ночью за всем этим Виталик присматривает, тот самый, который у нас за "городового". Между прочим, хороший парень, бывший спортсмен. Но если тебе надо - без проблем. Впрочем, у нас тут ведь еще одна комнатка есть, пойдем, я покажу. Она тебе понравится.
Комната, куда привела его Ксения, на самом деле понравилась Вагифу. Она обладала рядом неоспоримых достоинств. Прежде всего, будучи расположенной в самом дальнем углу зала, она была практически незаметна. А после того как Вагиф с помощью все того же подростка с жетонами, которого звали Женькой, перенес в тот угол лист фанеры и прислонил его к стене, дверь в ту комнату вообще стала незаметна.
В комнате даже находилась кое-какая мебель. В одном углу стоял шкаф, а в другом широкий стол, который вполне мог сойти за топчан. Но самое главное - новое пристанище Вагифа имело отдельный выход на улицу. Из расположенного почти под самым потолком квадратного окна легко можно было попасть на крышу какого-то продуктового ларька, а там уж спуститься вниз и оказаться в маленьком дворике, ведущем на соседнюю улицу.