Смолоду, еще в конце пятидесятых, Ленцлингер начал с того, что беззастенчиво распродавал направо и налево излишки вооружений и боевой техники. Лицензии на продажу он не имел, сертификаты конечного потребителя подделывал не колеблясь, вопросов покупателям не задавал. То была эпоха антиколониальных войн и революций в странах "третьего мира". В те времена ему кое-как удавалось покрывать расходы, но не более того.
Начало его финансовому взлету положила гражданская война в Нигерии. Тогда Ленцлингер, не побрезговав прямым обманом, разом положил себе в карман свыше полумиллиона долларов, а сепаратисты из Биафры вместо ожидаемых базук получили металлические водосточные трубы. Поставщик справедливо предположил, что у сражающихся не на жизнь, а на смерть вряд ли найдется время для поездки в Европу с целью выяснить с ним отношения.
В начале семидесятых Ленцлингер добыл наконец разрешение на торговлю оружием. Во что оно ему обошлось, Куинну оставалось только гадать. Теперь Ленцлингер начал поставлять оружие сразу нескольким враждующим группировкам в Африке, Центральной Америке и в самой Европе. Кроме того, нередко ему удавалось заключать гораздо более выгодные сделки с ЕТА, ИРА и другими террористическими организациями. Ленцлингер покупал оружие там, где требовалась твердая валюта - в Чехословакии, Югославии, Северной Корее, - и перепродавал его всем желающим. В 1985-м он крупно нажился на поставках новейшего военного оборудования из Северной Кореи обоим участникам ирано-иракского конфликта. Его услугами не гнушались даже секретные службы правительств, нуждающихся в оружии неизвестного происхождения ради экспорта революции.
Все это позволило ему сколотить громадное состояние. И нажить кучу врагов. Ленцлингера не покидал страх перед недоброжелателями, мешавшими ему вволю наслаждаться богатством.
Все окна в доме, снизу доверху, были снабжены электронной сигнализацией. Двери тоже - Куинн в этом не сомневался. Но главным препятствием была глухая стена с двумя рядами колючей проволоки наверху. Ветви стоящих поблизости деревьев были срезаны. По всему ее периметру тянулся блестящий провод, похожий на фортепианную струну. Малейшее прикосновение должно привести в действие электронную систему сигнализации.
Открытую площадку перед домом охраняли собаки. Телекамеры позволяли держать ее под постоянным наблюдением. Куинн видел, как утром выгуливали на поводке двух доберманов в намордниках. Охранник, сопровождавший собак, для Бернхардта был слишком молод.
Без пяти девять у крыльца дома показался "мерседес-600" с затененными стеклами. Знакомый Куинну головорез бережно усадил на заднее сиденье низенькую фигурку, плотно укутанную в меха. Сам уселся впереди, рядом с шофером. Машина выехала из стальных ворот и, скользнув мимо дуба, на котором прятался Куинн, устремилась по направлению к Бремену.
Куинн прикинул, что телохранителей должно быть по меньшей мере четверо, ну, от силы пять. Шофер из их числа. Головорез - бесспорно. Еще собачий надзиратель и, возможно, кто-то внутри дома… Бернхардт?
Сторожевой пункт находился, по-видимому, на первом этаже, у стыка пристройки с основной частью здания. Охранник несколько раз входил и выходил через небольшую дверь. Куинн предположил, что контрольный пульт сигнализации расположен именно там. Ночной дежурный ведет оттуда наблюдение при свете прожекторов. К полудню в голове у Куинна созрел план. Он спустился с дерева и вернулся в Ольденбург.
После обеда Куинн с Самантой занялись покупками. Куинн взял напрокат автофургон и обзавелся целым набором инструментов.
- Можно, я поеду с тобой? - робко спросила Саманта. - И подожду тебя снаружи.
- Нет. Одной машины на загородной улочке, да еще ночью, более чем достаточно. Две машины - это уже транспортная пробка.
Куинн разъяснил ей подробнее, что именно от нее требуется.
- Жди меня там, вот и все. Времени будет в обрез.
В два часа ночи Куинн подогнал фургон вплотную к каменной стене. Взобравшись на его крышу, внимательно оглядел двор. На боковой стороне фургона красовалась приклеенная липкой лентой надпись: "Установка телевизионных антенн". Ею объяснялось наличие раздвижной алюминиевой лестницы.
Луна слабо освещала облетевшие деревья и газоны вокруг дома с ровно проложенными дорожками. В окне дежурного горел свет.
Куинн еще раньше присмотрел одинокое дерево, отстоявшее от стены футов на восемь. Он принялся раскачивать привязанный к леске пластмассовый ящичек, потом отпустил леску. Ящичек, описав в воздухе параболу, долетел до дерева, зацепился за ветку и упал вниз на землю. Куинн подтянул леску и, когда ящичек повис на нужной высоте, намертво закрепил конец лески.
Снова сев за руль, Куинн отвел фургон вдоль стены примерно на сотню ярдов от прежнего места. По обеим сторонам фургона имелись кронштейны, которым предстояло вызвать наутро недоумение у владельцев. Куинн укрепил на них раздвижную лестницу и взобрался па верхнюю ступеньку, с которой мог прыгнуть во двор, не задев опасного провода. Привязав к лестнице веревку, он замер в ожидании. Доберман скачками пересек освещенный участок и скрылся в парке.
Чуткий слух собак уловил звуки, слышные только им. Исходили эти звуки из черного ящичка, свисавшего с дерева на нейлоновой леске. Вслед за первым промчался и второй пес. Телекамеры нацелились в ту же сторону. Назад собаки не вернулись.
Минут через пять дверь сторожевого пункта распахнулась, и на пороге появился человек. Не тот охранник, что выгуливал собак утром, а другой.
- Lotar, Wotan, was ist denn los?{Лотар, Вотан, что там случилось? (нем.).} - негромко позвал он. Издали доносилось злобное рычание. Дежурный вернулся к себе, взглянул на монитор, но ничего подозрительного не увидел. Он снова вышел наружу с фонарем и револьвером и отправился па поиски собак. Дверь осталась незапертой.
Куинн оттолкнулся и стрелой перелетел через стену во двор. Приземлившись на газоне, словно после прыжка с парашютом, он тут же вскочил на ноги, бросился к дому. вбежал на сторожевой пункт и заперся изнутри.
На мониторе он увидел, что дежурный охранник все еще пытается дозваться собак. Но те с яростным лаем метались и прыгали в темноте, стараясь достать ящичек, издававший оскорбительное для них гавканье. Куинн, к изумлению соседей, потратил в гостинице целый час на репетицию, прежде чем изготовил эту запись. Охранник, конечно же. вскоре обнаружит магнитофон и поймет, что его надули, но время будет выиграно.
Другая дверь вела из помещения дежурного в дом. Куинн взбежал по лестнице на верхний этаж. Шесть дверей из резного дуба, очевидно спальни. Изучая на рассвете окна, Куинн пришел к выводу, что спальня хозяина должна быть последней по коридору. Так оно и оказалось.
Хорст Ленцлингер очнулся от неприятного ощущения. Что-то холодное и твердое уперлось ему в левое ухо. Вспыхнул ночник. Выругавшись, он открыл глаза и замер. Челюсть у него отвисла. Рядом с кроватью стоял человек в маскировочном костюме. Тот самый, что приходил в контору. Уже тогда он ему не понравился… Отвратительней всего было дуло револьвера, вдавленное в ушную раковину.
- Где Бернхардт? - заговорил посетитель. - Мне нужно поговорить с Вернером Бернхардтом. Вызови его сюда по телефону. Быстро… Ну!
Ленцлингер нашарил телефон на прикроватной тумбочке, кое-как набрал добавочный номер. В трубке послышался невнятный голос.
- Вернер? - хрипло переспросил Ленцлингер. - Тащи-ка свою задницу ко мне! Да, сюда, в спальню. Прямо сейчас… И пошевеливайся!
Пока Вернер не появился, Ленцлингер затравленно смотрел на Куинна. Глаза его горели ненавистью. Рядом с ним, на простыне из черного шелка, брошенной куклой скорчилась, всхлипывая во сне, худенькая вьетнамская девочка.
Наконец появился Бернхардт - в свитере, натянутом поверх пижамы. Не сразу сообразив, что происходит, он ошарашенно застыл на пороге.
Возраст подходящий под пятьдесят. Лицо одутловатое, неприятное. Виски с проседью, глаза серо-стального цвета.
- Was ist denn hier, Herr Lenzlinger?{Что здесь такое, repp Ленцлингер? (нем.).}
- Спрашивать буду я, - вмешался Куинн. - Пусть он ответит на мои вопросы с ходу и без утайки. Иначе тебе придется собирать свои мозги с абажура чайной ложечкой. Мне это ничего не стоит. Давай приказывай ему, слизняк!
Ленцлингер повторил требование. Бернхардт молча кивнул.
- Ты состоял в Пятом отряде под командованием Джона Петерса?
- Ja{ Да (нем.).}.
- Участвовал в подавлении стэнливильского мятежа, марше на Букаву и осаде города?
- Ja.
- Встречался когда-нибудь с бельгийцем-великаном по имени Поль Марше? Прозвище - Большой Поль?
- Встречался. Попал он к нам, помнится, из Двенадцатого отряда. Он из ребят Шрамма. А что?
- Расскажи подробнее о Марше.
- Что именно?
- Все, что помнишь. Как он выглядел?
- Громадного роста, широкий в плечах. Дрался будь здоров. Раньше работал автомехаником.
"Ясно, - подумал Куинн. - "Форд-транзит" побывал в опытных руках".
- С кем он чаще всего общался? Был у него друг?
Куинн знал, что у солдат на передовой, как и у полицейских на дежурстве, есть обычай выбирать себе напарника, на которого можно было бы целиком положиться. По лбу Бернхардта поползли борозды.
- Припоминаю одного. Они всегда были вместе. Водой не разольешь. Сдружились еще раньше, в Пятом отряде. Тот родом из Южной Африки. Могли говорить на одном языке. Не то фламандский, не то африкаанс.
- Имя?
- Преториус. Йанна Преториус.
Сердце у Куинна екнуло. Южная Африка! Это на самом краю света, а такую фамилию там носит каждый второй.
- Что с ним было дальше? Вернулся к себе? Жив?
- Я слышал, он обосновался в Голландии. Но было это очень давно. Где он теперь - не знаю. Я правду говорю, герр Ленцлингер. Все-таки десять лет прошло.
- В самом деле, откуда ему знать? - подхватил Ленцлингер. - И уберите от меня эту штуковину.
Больше из Бернхардта выжать было нечего. Куинн схватил Ленцлингера за шиворот и выволок из постели.
- Вперед, к выходу! - скомандовал Куинн. - Медленным шагом, без шума! Бернхардт, руки на голову! Пойдешь первым. Чуть что - и в животе твоего босса появится второй пупок.
Гуськом они стали спускаться по лестнице. Входная дверь сотрясалась от ударов: охранник ломился в дом.
- Через черный ход! - отрывисто приказал Куинн.
Оставалось несколько шагов, но в темноте Куинн задел за дубовое кресло и споткнулся, на минуту выпустив Ленцлингера. Коротконогий пузан рванулся в сторону и проворно засеменил по коридору, истошно призывая на помощь телохранителей. Сильным ударом револьвера по затылку Куинн уложил Бернхардта на месте и кинулся через комнату дежурного в парк.
Едва он добежал до газона, как на крыльцо выскочил Ленцлингер и визгливым голосом принялся окликать собак. Куинн обернулся, выстрелил почти наугад и снова бросился бежать. Сзади послышался вопль раненого хозяина, метнувшегося обратно в дом.
Куинн, сунув револьвер за пояс, начал взбираться по веревке. Разъяренные псы едва не ухватили его за пятки. Куиин перемахнул через стену, задев за сигнальный провод. Тотчас в доме пронзительно заверещали звонки. Оказавшись на крыше фургона, Куинн смотал веревку, потом забрался в кабину и включил зажигание. Пока удалось организовать погоню, он был уже далеко.
Саманта, как было условлено, ждала его в машине с вещами, недалеко от гостиницы. Куинн выскочил из фургона и плюхнулся на сиденье рядом с ней.
- На запад! По магистрали Е22. Через Льеж в Голландию.
Ленцлингер снарядил вдогонку две машины с рациями. Узнав по телефону, что среди постояльцев лучшего отеля "Городской клуб" Куинн не числится, его помощник не сразу догадался связаться с администрацией отеля "Граф фон Ольденбург", откуда герр Куинн и фрау Куинн только что отбыли. Однако их автомобиль описали довольно точно.
Саманта сворачивала с Офенерштрассе па 293-ю кольцевую дорогу, когда сзади показался серый "мерседес". Куинн скользнул вниз и скорчился па полу машины. Когда Саманта выехала на автостраду Е22, "мерседес" последовал за ними.
- Они приближаются, - сообщила Саманта.
- Скорости не прибавляй, - посоветовал Куинн. - Можешь послать им воздушный поцелуй.
"Мерседес" поравнялся с ними. Еще не рассвело, и разглядеть внутренность "форда" было затруднительно. Саманта повернула голову к преследователям. Ни головореза, ни собачьего опекуна видеть раньше ей не доводилось.
Она приветливо улыбнулась и помахала им рукой. Лица у обоих вытянулись. Тем, кто спасается от погони, обычно не до кокетства. Чуть помедлив, "мерседес" рывком вырвался вперед, развернулся на ближайшем перекрестке и скрылся в направлении к городу. Выждав немного, Куинн разогнулся и вновь уселся на прежнее место.
- Кажется, герр Ленцлингер не в восторге от знакомства с тобой? - заметила Саманта.
- Увы, увы! - сокрушенно покачал головой Куинн. - Но памятку ему я оставил.
Глава 14
- Уже подтверждено, - начал полковник Истерхаус, - что шестидесятилетний юбилей королевства саудиды будут праздновать семнадцатого апреля.
Члены группы "Аламо", собравшиеся в просторном офисе Сайруса Миллера в самом центре Хьюстона, напряженно слушали.
Строительство стадиона обошлось в пятьсот миллионов долларов, - продолжал полковник, и завершено раньше срока. Сооружение увенчано акриловым куполом диаметром в двести метров. На самопрославление денег не пожалели. Еще столько же будет потрачено на подготовку торжественной церемонии, на изысканный стол и на драгоценные подарки высокопоставленным гостям. Их ожидается свыше пятидесяти тысяч, поэтому строятся новые отели и роскошные резиденции.
За неделю до торжества состоится генеральная репетиция. На главную церемонию отводится четыре часа. Кульминацией ее явится штурм Мусмакской крепости, как это происходило в 1902 году. Точную копию крепости в натуральную величину должны соорудить приглашенные из Голливуда лучшие специалисты-дизайнеры. "Защитники" крепости, набранные из королевской гвардии, нарядятся турками. Атаковать крепость будут пятьдесят младших представителей королевской династии, все верхом, под предводительством одного из племянников короля. Племянник этот внешне схож с тогдашним шейхом Абдалем Азизом.
- Ого! - протянул Сканлон. - Обожаю местный колорит. А как насчет самого дела?
- Тогда мы и нанесем решающий удар. Единственные зрители генеральной репетиции - шестьсот наиболее знатных членов королевского дома с самим монархом во главе, родители и родственники участников представления. Все соберутся в одном месте, за особым ограждением. Перед самым началом штурма я блокирую выход с помощью компьютеров. Через входные двери на стадион въедут пятьдесят всадников. Никто не ожидает, что сопровождать их будут десять мощных грузовиков, замаскированных под военные повозки. Как только они окажутся внутри, вход немедленно будет блокирован тем же способом. После этого никто из присутствующих покинуть стадион уже не сможет.
Из грузовиков выскочат стрелки, бросятся к ограждению и откроют огонь в упор. Второй группе не составит особого труда расправиться здесь же, на арене, со всеми участниками штурма. Располагая только холостыми зарядами, те не сумеют оказать и малейшего сопротивления.
Другое дело пять сотен гвардейцев-охранников, призванных защитить членов королевской семьи. Однако их амуниция окажется недоброкачественной. У кого-то оружие взорвется в руках, у кого-то заклинит затвор. Полная ликвидация династии займет минут сорок. Вся процедура будет заснята на видеопленку. Фрагменты записи покажут по саудовскому телевидению, их увидят в большинстве стран Персидского залива.
- Каким образом вы добьетесь согласия на подмену оружия у гвардии? - осведомился Мойр.
- Проблеме безопасности в Саудовской Аравии придается первостепенное значение. Именно поэтому распорядок то и дело меняется. Любой приказ, если он исходит из соответствующей инстанции, подлежит выполнению. Мне удалось раздобыть (как именно, неважно) чистый бланк с подписью министра внутренних дел. Снабжением боеприпасами заведует генерал-майор аль-Шахри, из Египта. Он подменит патроны бракованными. В будущем нефть будет поставляться в Египет по максимально низким ценам.
А как быт ь с регулярной армией? - спросил Залкинд, - Ведь она насчитывает до пятидесяти тысяч.
- Это верно, однако не все части расквартированы в столице. Местные подразделения должны вернуться в Эр-Рияд с маневров за день до репетиции. Все армейские транспортные средства обслуживаются палестинцами. Последние составляют основной костяк иностранного военного персонала, необходимого саудовцам для обеспечения технической части. Палестинцы выведут из строя все машины, вынудив тем самым девятитысячный корпус к полному бездействию в пустыне, за сотню миль от столицы.
- А что они сами от этого выиграют? - задал вопрос Кобб.
Возможность получить гражданство. Несмотря на то что техническая инфраструктура саудовской армии держится в основном на повсеместно занятых в ней палестинцах (а их в стране чуть ли не четверть миллиона), в праве на гражданство им отказано. Даже несмотря на безупречную службу. При новом политическом укладе для полной натурализации достаточно будет прожить в стране полгода. Такая гарантия способна привлечь на новообретенную родину к югу от Нафуда массы палестинцев из Ливана, сектора Газы и с Западного берега Иордана. Это приведет наконец к установлению прочного мира на Ближнем Востоке.
- Чт о произойдет после побоища?
Сайрус Миллер не располагал временем для подыскивания эвфемизмов.
- Не успеет стихнуть стрельба, как здание охватит огонь, - хладнокровно пояснил полковник Истерхаус, - Все уже предусмотрено. Пламя уничтожит все без остатка, включая трупы. Камеры будут передавать изображение до последнего момента, пока не расплавятся. Затем на экране появится имам.
- И что же он скажет? спросил Мойр.
- Слова у него найдутся. Речь имама устрашит и Запад, и весь Ближний Восток. В отличие от Хомейни говорит он страстно, самозабвенно. Призывы его способны воспламенить любую толпу. Имам свято верит, что призван донести веления Аллаха до всех мусульман.
Миллер понимающе кивнул. Кто-кто, а он-то хорошо знал, что значит быть оракулом Божьим.
- Имам посулит стереть с лица земли всех суннитов-ортодоксов, стоящих у власти в соседних странах. Пообещает пустить ежедневный доход в 450 миллионов долларов исключительно на цели священной войны. Пригрозит, в случае сопротивления, взорвать Газские нефтяные вышки. Во всех без исключения арабских государствах - будь то эмираты, султанаты или республики - от Омана на юге до границы с Турцией на севере - начнется паника. Угрозы имама заставят правителей обратиться за помощью к Западу. В первую очередь к Америке.
- А где будет тот саудовский принц, который сочувствует Западу? - спросил Кобб. - Вдруг его постигнет неудача?
- Не постигнет, - твердо сказал полковник. - Армейские части, не сумевшие предотвратить кровопролитие, немедленно встанут на его сторону. Палестинцы об этом позаботятся.