Держался он, как всегда, почтительно, чуть ли не заискивающе. Однако дуло автоматического "кольта" сорок пятого калибра было нацелено на Куинна с Самантой без малейшей церемонии.
Из боковой дверцы "доджа" выбрался второй пассажир. "Кольт" он вручил Маккрею еще в машине, а сам вооружился извлеченной из чемоданчика складной винтовкой.
- Кто это такой? - спросил Куинн.
- Дэвид Вайнтрауб, - упавшим голосом проговорила Саманта. - Боже мой, Куинн, что же я натворила!
- Дорогая, тебя попросту одурачили.
"Это я, я дал маху", - думал Куинн. Он клял себя на чем свет стоит. Ему даже в голову не пришло спросить Саманту по телефону, знает ли она Дэвида Вайнтрауба в лицо. Саманту дважды вызывали для отчета на заседание кризисного комитета. Куинн и мысли не допускал, что Вайнтрауб мог оба раза отсутствовать. Склонный держаться в тени заместитель директора ЦРУ, занятый секретной деятельностью, избегал появляться в Вашингтоне без особой на то надобности. По опыту Куинн знал слишком хорошо, насколько опасно для здоровья во время сражения принимать желаемое за действительное.
Коренастый приезжий, сделавшийся от напяленной на него теплой одежды почти квадратным, встал рядом с Маккреем.
- Вот мы и снова повстречались, сержант Куинн!
Куинн пожал плечами. Приезжий постучал по сломанной переносице.
- Твоя работа, гнида. Но ты мне за это поплатишься.
Куинн напряг память. Перед мысленным взором его встала просека в джунглях и распятый на земле вьетнамский крестьянин - вернее, то, что от него осталось…
- Вспомнил, - коротко сказал он.
- Ну и отлично, - повеселел Мосс. - А теперь давай пошевеливайся. Где ты тут расположился?
- В горах, в бревенчатой хижине.
- Я слышал, пописываешь? Надо бы взглянуть. Не вздумай только рыпаться, Куинн. Данкан если не тебя, то девчонку так и так подстрелит. А ты от меня не уйдешь.
Он навел на Куинна ствол винтовки. Нет, до деревьев не добежать.
- Иди-ка ты в задницу, - невозмутимо посоветовал Куинн.
В ответ Мосс довольно закрякал, свистя носом.
- Ты, Куинн, должно быть, мозги себе отморозил. Слушай, что сейчас будет. Мы спустимся к реке все вместе. Там нам никто не помешает: кричи - не докричишься. Тебя, Куинн, мы привяжем к дереву. Зрелище будет занятное: налюбуешься вдоволь. Девчонка часа два помучается и каждую секунду будет молить небо умереть поскорей. Ну что, поедем - нет?
Куинн подумал о несчастном вьетнамце: все суставы его были раздроблены пулями. Всхлипывая, он невнятно бормотал: "Я крестьянин, я простой крестьянин, я ничего не знаю…" До Куинна не сразу дошло, что пузатый крепыш, ведший допрос, давным-давно уже в этом не сомневается… Тогда-то он единственным метким ударом и отправил этого недомерка на больничную койку.
Будь он один, стоило бы испробовать последний шанс - умереть достойно, с пулей в сердце… Но Саманта…
Куинн молча кивнул.
Маккрей развел их по сторонам, поочередно надел на обоих наручники. Потом забрался в автомобиль Куинна, посадив его рядом. Мосс поехал в "додже" с Самантой, которую втолкнули на заднее сиденье.
На улицах Вест-Дэнвилла попадались прохожие, однако никто не увидел ничего подозрительного в двух автомобилях, проехавших через город по направлению к Сент-Джонсбери. Кто-то из встречных помахал им рукой - в знак приветствия собратьям, уцелевшим в лютые морозы. Маккрей, широко улыбаясь, помахал в ответ. На северной окраине Дэнвилла они повернули к Гиблому Кряжу. У католического кладбища Куинн указал еще один поворот, к Медвежьей горе. Позади "додж", без цепей на колесах, то и дело буксовал в глубоком снегу.
Скоро мощеная дорога кончилась, и "додж" пришлось бросить. Мосс перебрался на заднее сиденье джипа. Саманта, белая от ужаса, забилась в угол.
- Да уж, местечко вы себе выбрали укромное, нечего сказать, - заметил Мосс, когда они оказались у домика.
Несмотря на тридцатиградусный мороз, внутри хижины было тепло и уютно: перед уходом Куинн истопил печь. Пленников рассадили по краям кровати в большой проходной комнате. Пока Мосс обходил дом - удостовериться, что они одни, - Маккрей держал обоих под прицелом.
- Отлично! - удовлетворенно прогнусавил Мосс, появившись из спальни. - Прямо как в гнездышке. Молодец, Куинн, неплохо постарался.
Рукопись Куинна лежала в ящике письменного стола. Мосс стащил с себя куртку, уселся в кресло и принялся читать. Маккрей не сводил глаз с Куинна и Саманты, хотя оба они оставались в наручниках. Он по-прежнему услужливо улыбался. Слишком поздно Куинн понял, что это всего лишь маска, за которой Маккрей годами привык скрывать свое истинное лицо.
- Ладно, твоя взяла, - нарушил молчание Куинн. - Любопытно, впрочем, как это тебе удалось?
- Куда уж проще, - ответил Мосс, не отрываясь от чтения. - Какая теперь тебе разница?
Куинн начал расспросы издалека.
- Каким образом Маккрей оказался в Лондоне по делам службы?
- Чисто случайно, - пояснил Мосс. - Мне здорово повезло. Сроду не думал, что мой мальчонка будет мне помогать. Вот уж подарочек так подарочек. Спасибо Управлению, будь оно трижды проклято.
- А как вы сошлись вместе?
Мосс оторвался от рукописи.
- В Центральной Америке. Я там провел не один год. А Данкан родом из тех краев. Помню его малышом. Оказалось, вкусы у нас одинаковые. Я сам и завербовал его в Управление.
Одинаковые вкусы, подумал Куинн… Вкусы Мосса ему были известны. Надо заставить его разговориться. Психопаты любят потолковать о себе, когда чувствуют себя в безопасности.
- Почти одинаковые, - уточнил Мосс - Правда, Данкан предпочитает иметь дело с дамами. Но сначала, как водится, он их немного помурыжит - так ведь, Данкан?
Мосс вернулся к чтению. Данкан счастливо улыбнулся.
- Это уж точно, мистер Мосс. А вы знаете, в Лондоне они вовсю трахались. Думали, я не слышу. Думали, дел у меня по горло.
- Поступай как вздумается, малыш, - отозвался Мосс. - Куинна только не трогай. Он мой. Уж я себя потешу вдоволь.
Мосс углубился в чтение. Саманта внезапно подалась вперед и сделала судорожное рвотное движение, но ее не вытошнило. Во Вьетнаме такое случалось с новобранцами. Страх способствовал усиленному выделению кислоты в желудке, провоцировавшей рвоту.
- Каким образом вы поддерживали контакт в Лондоне? - спросил Куинн.
- Проще простого, - пробурчал Мосс. - Данкан ходил за покупками. Обычно мы встречались в продуктовых лавках. Ты не слишком догадлив, иначе бы подметил, что уходил он всегда в одно и то же время.
- А как к Саймону попала новая одежда, пояс с бомбой?
- Это я все привез в Суссекс, пока с тобой валандались на складе Бэббиджа. Передал Орсини, как было условлено. Он парень что надо. Бывало, оказывал мне услуги, когда я еще числился в ЦРУ. Да и позднее тоже.
Мосс отложил рукопись: его потянуло на болтовню.
- Ты меня перепугал, когда бежал из квартиры. Тогда уже я готов был тебя укокошить, а Орсини не соглашался. Отговорился тем, что сообщники, дескать, не позволят. Ну я и подумал: раз парень погиб, значит, ты под подозрением. Но эти обормоты из Бюро меня огорошили - отпустили тебя на все четыре стороны. Я-то вообразил, что тебя будут держать под замком подольше.
- Вот тогда тебе и понадобился "клоп" в сумочке Саманты?
- Ну да. Данкан мне эту сумочку описал, а я купил - точно такую же. Передал Данкану в то самое утро, когда ты сбежал. Помнишь, он выскочил в лавку за яйцами? Пока вы на кухне завтракали, он все, что надо было, наладил.
- Почему нельзя было убрать всех четырех наемников сразу, назначив им встречу заранее? - спросил Куинн. - Избавился бы от лишних хлопот.
- Да потому что трое из них наложили в штаны, - недовольно огрызнулся Мосс. - Им причиталось вознаграждение, но они так и не появились. Орсини всех троих должен был взять на себя. А уж о нем я бы позаботился сам. При вести о гибели Саймона они ударились в панику и залегли на дно. К счастью, ты тут как раз подвернулся под руку, здорово мне помог.
- Разумеется, один бы ты ни за что не справился, - поддакнул Куинн. - Наверняка и без Маккрея не обошлось.
- Точно. Я был впереди, а Данкан следовал за вами неотлучно. Даже спал в машине. Не очень-то тебе это нравилось - так, Данкан? Когда он услышал, что ты засек Марше и Преториуса, - сразу позвонил мне. и я тебя опередил.
У Куинна оставались еще вопросы. Мосс снова взялся за чтение, явно начиная злиться.
- Теперь о Саймоне. Кто взорвал устройство? Ты, Маккрей?
- Конечно, - ухмыльнулся тот. - Передатчик целых два дня в кармане носил.
Куинну вспомнилось то утро на шоссе в Бакингеме. Люди из Скотленд-Ярда, агенты ФБР, Браун, Коллинз и Сеймур растерянно замерли возле автомобилей. Саманта прижалась к нему, потрясенная случившимся. Вспомнился Куинну и Маккрей, упавший на четвереньки перед канавой. Притворяясь, что не может совладать со рвотой, он на самом деле прятал передатчик поглубже в тину.
- Так-так, - проговорил Куинн. - Значит, Орсини извещал тебя обо всем, что творится в убежище, а малютка Данкан сообщал о новостях в Кенсингтоне. Кто же поставлял сведения из Вашингтона?
Саманта в недоумении подняла глаза. Даже Маккрей, казалось, был ошеломлен. Мосс повернулся и пристально всмотрелся в Куинна.
Когда они ехали в торы, Куинну стало ясно, как крупно рисковал Мосс, выдавая себя перед Самантой за Дэвида Вайнтрауба. А может быть, и ничем не рисковал? Иначе откуда ему знать, что Саманта заместителя директора ЦРУ сроду не видывала? Ответ был только один.
Мосс в ярости швырнул рукопись на пол.
- Сволочь ты, Куинн, - с ненавистью засипел он. - Тут ни слова нет нового. В Вашингтоне считают, будто все по подстроили коммунисты при помощи КГБ. Властям наплеван" на то. что именно этот засраный Зик тебе наговорил. От тебя ждут новых данных. Им нужны факгы - подтвердить или опровергнуть их версию. Имена, даты - доказательства, одним словом. А у тебя что? Мыльный пузырь. Орсини молчал до конца, верно?
Мосс вскочил с кресла и забегал по комнате. Сколько времени и усилий потрачено даром! Все впустую.
- Паскуда этот корсиканец, что тебя не ухлопал. Не послушал меня, как я ему ни вдалбливал. У тебя же никаких улик. Совсем никаких. Письмо, что ты послал этой шлюхе, сплошное вранье. Кто тебя подучил это сделать. ну?
- Петросян.
- Кто?
- Тигран Петросян. Армянин. Он уже умер.
- Ага. Ясно. Но тебе тоже недолго осталось, Куинн.
- Еще один готовый сценарий?
- Вот-вот. Вижу, тебя голыми руками не возьмешь. Послушай-ка, что я тебе расскажу. Чтоб тебя холодный пот прошиб. "Додж", в котором мы приехали, наняла твоя подружка. Данкан в конторе не появлялся. Дом мы подожжем, труп обнаружат на пепелище. "Додж" поможет полиции установить личность, по остаткам челюстей экспертиза подтвердит имя. Твой джип останется пока в аэропорту. Через неделю тебя начнут разыскивать по обвинению в убийстве, и на том дело кончится.
Полиция тебя сто лет не найдет. Пространство здесь громадное. В горах есть расселины - человек там может исчезнуть на веки вечные. За лето от тебя останется один скелет, а осенью и следа не увидишь. Здесь тебя даже искать не станут. Охота начнется на человека, который вылетел рейсом из Монтпилиера.
Мосс вскинул винтовку, наставил ее на Куинна.
- Вставай, ублюдок, пошли! Данкан, желаю весело развлечься. Вернусь через час - может, раньше. Времени тебе хватит.
Морозный воздух обжег лицо. Куинн, в наручниках, понукаемый Моссом, побрел сквозь снег все выше и выше по Медвежьей горе. За спиной его слышалось тяжелое, прерывистое сопение. Куинн понимал, что Мосс явно сдал и справиться с ним нетрудно, но со скованными руками от винтовочного выстрела не увернуться. У Мосса хватало соображения не подходить слишком близко: бывший "зеленый берет" одним ударом сшиб бы его с ног.
Минут через десять Мосс нашел подходящее место. Проплешина горы, обрамленная пихтами и елями, рассекалась глубокой, сужающейся щелью. Расселина была запорошена снегом, в котором тело могло бесследно утонуть. Снег будет падать всю зиму. Весной расселина превратится в подмерзающий ручей. Речная живность сделает свое дело. Летом, когда ручей пересыхает, расселину заглушает буйная зелень. Будут проходить месяцы и годы, и никто ничего не обнаружит.
Куинн не тешил себя надеждой, что умрет от меткого выстрела в голову или сердце. Узнав Мосса, он припомнил теперь и его имя. Знал он и об его извращенных пристрастиях. Куинн прикидывал, сумеет ли вытерпеть боль: не хотелось доставлять удовольствие врагу своими стонами. Он подумал о Саманте, о том, что ей предстояло испытать перед смертью.
- На колени, - прохрипел Мосс. Он едва справлялся с одышкой. Куинн повиновался. Куда попадет первая пуля? В сухом морозном воздухе лязгнул затвор. Куинн глубоко вздохнул, закрыл глаза и замер в ожидании.
Выстрел, казалось, заполнил собой всю поляну, эхом раскатился в горах. Однако снега приглушили его так быстро, что ни на дороге, ни в деревушке за десять миль никто ничего не услышал.
Куинн поначалу удивился. Можно ли промахнуться, стреляя почти что в упор? Потом сообразил, что Мосс, возможно, задумал поиграть с ним, как кошка с мышью. Он обернулся. Мосс стоял с винтовкой наперевес.
- Чего медлишь, слизняк? - резко бросил ему Куинн. Мосс, криво усмехаясь, медленно опустил ствол. Он упал на колени, подался вперед и уперся руками в снег.
Его движения казались замедленными, хотя все случилось в считанные секунды. Мосс исподлобья глянул на Куинна, вытянул шею и открыл рот. На снег брызнула ярко-алая струйка. Мосс вздохнул и мягко повалился на бок.
Благодаря удачной маскировке Куинн не сразу заметил стрелявшего. Человек неподвижно стоял между деревьями на противоположном конце поляны. Вместо лыж на нем были широкие, короткие снегоступы, напоминавшие теннисные ракетки. Зимняя одежда, которую он приобрел в местных краях, была облеплена смерзшимся снегом. И куртка, и стеганые брюки были бледно-голубые, почти что белые.
Мех по краю капюшона, борода и брови заиндевели от сгустившегося пара. Щеки были покрыты углем и жиром, как у солдат, которые служат на севере. Дуло винтовки он отвел в сторону, зная, что второго выстрела не понадобится.
Куинн удивился, как тот мог выжить здесь, обитая в какой-нибудь ледяной норе, на задах хижины. Но тому, кто привык к сибирским морозам, не страшен и Вермонт.
Куинн переплел пальцы и с усилием опустил руки вниз, пока запястья с наручниками не оказались под ним. Продев через них одну, а затем другую ногу, он добился того, что смог держать руки перед собой. Порывшись в куртке Мосса, он нашел ключ и освободился от наручников. Подобрав винтовку, выпрямился в полный рост. Человек в белом бесстрастно наблюдал за ним.
Куинн крикнул через поляну:
- Как говорят у вас в стране - спасибо!
На заиндевелом лице стрелка появилось подобие улыбки. Казак Андрей ответил небрежно, как завсегдатай лондонских клубов:
- Как говорят у вас в стране, дружище, - погожего дня!
Шаркнув снегоступами, он исчез. Куинн догадался, что, сплавив его в Бирмингеме, русский доехал до Хитроу и оттуда прямым рейсом отправился в Торонто, а уже потом выследил его в горах. Что такое подстраховка, Куинн знал хорошо. В КГБ тоже в этом кое-что смыслили. По глубокому снегу Куинн заторопился к хижине.
Окно столовой было покрыто инеем. Сквозь маленький просвет он заглянул внутрь. Никого. С помощью винтовки ему удалось скинуть щеколду. Он пинком распахнул дверь. Из спальни доносились стоны. Куинн опрометью бросился туда и встал на пороге.
Обнаженная Саманта лежала ничком на постели. За руки и за ноги она была крепко привязана к четырем кроватным столбам. Маккрей, в трусах, стоял спиной к двери, сжимая в руке электрический провод, концы которого свешивались на пол.
Он все еще улыбался: Куинн поймал его отражение в зеркале над комодом. Услышав шаги, Маккрей обернулся. Пуля попала ему в живот, чуть выше пупка. Она прошила его насквозь, пробив позвоночник. Маккрей упал, и улыбка его погасла.
Куинн два дня, как за ребенком, ухаживал за Самантой. От пережитого потрясения она то вздрагивала, то принималась плакать. Куинн ее укачивал, взяв на руки. Она засыпала, и великий врачеватель - сон - вершил свое дело.
Едва Саманта почувствовала себя лучше, Куинн съездил в Сент-Джонсбери и позвонил в ФБР; назвавшись отцом, он сказал дежурному офицеру, что Саманта находится у него. Дочь немного простыла, но через три-четыре дня сможет приступить к работе.
Ночами, когда Саманта спала, Куинн заново изложил на бумаге события последних семидесяти дней. Он изложил их так, как понимал сам, не упуская ничего, даже собственных ошибок. Он добавил сюда и рассказ генерала КГБ. В рукописи, которую читал Мосс, об этом не говорилось ни слова. Куинн еще не успел дойти до этого момента, когда Саманта сообщила ему о желании заместителя директора ЦРУ встретиться с ним. Куинн написал и о том, как смотрели на происшедшее наемники, пересказав все, что успел выложить Зик перед смертью. Сюда же он включил и ответы Мосса на его вопросы. Теперь Куинн знал очень многое. Но не все.
В центре паутины находился Мосс. За ним - пятеро наемников. Сведения он получал от Орсини и от Маккрея. Но кто стоял за Моссом? Кто знал все о действиях властей Великобритании и Америки, следил за работой Найджела Крамера в Скотленд-Ярде и Кевина Брауна в ФБР, кто был осведомлен о заседаниях британского комитета КОБРА и кризисного комитета в Белом доме? Единственный вопрос, который Мосс оставил без ответа.
Куинн приволок тело Мосса с поляны и уложил его рядом с Маккреем в дровяном сарайчике. Там они быстро закоченели, сделавшись твердыми, как поленья. Он обыскал карманы обоих и внимательно изучил добычу. Ничего ценного, за исключением телефонной книжки Мосса, которую Куинн обнаружил в нагрудном кармане.
Многолетний опыт и необходимость скрываться приучили Мосса к осторожности. Записная книжка содержала более ста двадцати номеров, однако против каждого стояли либо инициалы, либо одна первая буква имени.
На третье утро Саманта, впервые проспав ночь без кошмаров, встала с постели. Она забралась к Куинну на колени и положила ему голову на плечо.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Куинн.
- Превосходно. Со мной уже все в порядке. Куда мы теперь?
- Необходимо вернуться в Вашингтон. Последняя глава будет написана там. Понадобится твоя помощь.
- Все, что угодно, - с готовностью согласилась Саманта.
Куинн загасил огонь в печке, прибрал в комнатах и запер дом. Винтовку Мосса и "кольт", которым размахивал Маккрей, брать с собой он не стал. Зато взял записную книжку.
На обратном пути Куинн подцепил на буксир брошенный "додж" и доставил его в Сент-Джонсбери. В местном гараже автомобиль охотно привели в полную исправность, и Куинн оставил им в распоряжение свой джип с канадским номером.
В аэропорту Монтпилиера Саманта возвратила "додж" владельцам. Куинн и Саманта вылетели в Бостон, а оттуда - в Вашингтон. На стоянке Саманта села в собственную машину.
- Мне нельзя ехать к тебе, - сказал Куинн. - Твою квартиру все еще прослушивают.