- Почему ты, сорванец, сидишь здесь? - прошипел Гаспар, нарушая затянувшееся молчание.
Не следует торопиться с ответом.
- Тут хорошо ловится мелочь, - небрежным тоном сказал мальчик и подумал:
"Если бы Гаспар не был так напуган, он наверняка стал бы допытываться, где мои рыболовные снасти. Сейчас, пожалуй, ему не до того".
- Кто-нибудь знает, что ты на берегу?
Хосе призадумался. Сказать "да" - значит выдать тайну командира, а сказать "нет" - одно это слово может стоить жизни… Гаспар закопает карабин, а тело бросит акулам. И не останется никаких следов от повстанца Хосе!
- Меня послал повар, - сказал Хосе. - Он ждет меня с рыбой.
Гаспар криво усмехнулся.
- Врешь, голопузый!
- Пойди спроси у повара!.. Если хочешь подвести меня, заодно доложи и командиру. Тебе же известно, командир не слишком жалует тех, кто самовольно оставляет рощу…
Гаспар, метнув на мальчика быстрый взгляд, стал медленно распечатывать пачку сигарет. Когда он подносил к сигарете спичку, его руки дрожали мелкой дрожью. Теперь Хосе поверил, что его жизнь висит на волоске.
- Вот что, Хосе, - проговорил Гаспар, - закуривай и ты, так и быть!
- Я не умею курить, - пожаловался Хосе.
- Когда-нибудь надо начинать, - посоветовал Гаспар.
Хосе не стал упрямиться. Это сейчас ни к чему…
- Теперь я верю, что ты не выдашь меня командиру, - улыбнулся Хосе, закуривая. - Когда двое мужчин прикуривают от одной спички, они ни за что не станут врагами!
Эти слова принадлежали деду Хосе. Мальчик только повторил их.
Гаспар как будто не обратил внимания на то, что сказал мальчик.
- Теперь слушай меня, - заговорил он. - Видишь этот нож? Он скажет последнее слово, если ты проболтаешься!
Хосе с почтением взглянул на нож.
- Хороший нож, большой, как настоящий мачете, - похвалил мальчик. - Подарил бы его лучше мне…
- Я не умею шутить, малыш!
Хосе позволил себе рассердиться:
- Я тебе верю, а ты мне нет… Ты, Гаспар, громче всех кричишь на митингах, значит, ты самый верный человек в отряде… Про лодку я уже забыл и думать. Разве я не понимаю, что ты только исполнял приказ командира, встречая ее? При чем же тут Хосе?
По-видимому, Гаспар чуточку успокоился. Бросив на песок только что начатую пачку сигарет, он проворчал:
- Получай!
Хосе, следя глазами за удалявшейся фигурой Гаспара, подумал: "Если оглянется хоть разок, значит, он предатель".
Гаспар оглянулся.
В сумерках, как и обещал командир, пришла смена. Смуглый и курчавый Коно был самый низкорослый среди бородатых повстанцев.
- У тебя сигареты! - обрадовался он, заметив в руках Хосе пачку. - Отдай их мне!
- Нет, - заупрямился мальчик. - На посту не положено курить. Непременно себя выдашь.
Коно сделал отчаянную попытку силой овладеть пачкой, но у Хосе быстрые ноги. Отбежав на некоторое расстояние, мальчик громко засмеялся.
- Неужели во всем отряде не нашлось более видного повстанца? - спросил он. - Тебя же совестно показывать океану!
Коно только пригрозил ему кулаком.
Повар, раздобрившись, угостил мальчика кашей, даже не пожалел для него кружку сладкого кофе. К Хосе подсел Гаспар. "Теперь он не оставит меня в покое, ни за что не удастся предупредить командира", - вздохнул мальчик.
Так и случилось. После ужина Гаспар прилег рядом с Хосе. "Боится, предатель!" - думалось мальчику. Хосе не спал всю ночь, Гаспар тоже. Так они и лежали с открытыми глазами, не доверяя друг другу и боясь короткой южной ночи.
Утром, как и накануне, командир вызвал Хосе к себе. В самую последнюю минуту Гаспар, повернув мальчика лицом к себе, прошептал:
- Трижды помни о ноже!
Хосе понимающе кивнул головой. А войдя в штаб, который размещался в хижине, спокойно произнес:
- Доброе утро, мой командир!
- Доброе утро, Хосе! - заговорил командир. - Ночью Коно пришлось туго. Его спасло оружие. И смекалка. На рассвете я сам видел на песке следы ботинок… Что бы это значило? Ты вчера ничего особенного не заметил?
Хосе с облегчением подумал: "Хорошо, что я не отдал Коно сигарет. Это я спас ему жизнь!"
- Гаспар - предатель! - сказал Хосе. Теперь мальчик не любовался золотистой бородой командира, а смотрел в его черные как ночь, холодные глаза.
Командир, изменившись в лице, тихо спросил:
- Известно ли тебе, мой мальчик, какое тяжкое слово ты только что произнес?
- Да, мой командир!
- Рассказывай! Я тебя слушаю.
Выслушав рассказ Хосе о вчерашнем дне, командир неожиданно спросил:
- Умеешь ли ты стрелять, мой мальчик?
- Да, мой командир.
- Не дрогнет ли твоя рука, если придется целиться в грудь предателя?
- Нет, мой командир.
Бородатый человек порывисто поднялся и обнял Хосе.
- Тебе еще рано стрелять в человека, - сказал он с какой-то суровой лаской. - Приговор исполню я сам. А ты, Хосе, ступай на свой пост. И сторожи океан.
Хосе шел навстречу океану и с грустью думал: трудно человеку без бороды. Без нее нет настоящего солдатского счастья. Ему ничего от жизни не надо, кроме бороды, которую можно отращивать до самого освобождения Гаваны! Бороду, хоть какую-нибудь!
Маленький адъютант
- Дай!
- Не дам!
- Ну дай же!
- Сказано, нет!
Заядлый курильщик Коно с утра выпрашивает сигареты. Хотя бы одну. Но Хосе, то ли озоруя, то ли рассердившись на него, отказывался уступить сигарету, хотя бы одну.
А повар Клаудио, которого командир Максимо оставил за старшего, не вмешивался в их спор. "Два повстанца как-нибудь поладят, - думал он. - На то они и товарищи по оружию".
Часа три назад, когда еще трудно было отличить вершины гор от очертаний туч, двадцать три бородача - барбудоса во главе с командиром Максимо начали свой поход в долину.
В лагере, почти на самой круче, остались трое: Клаудио (потому что он повар), Коно (потому что накануне был ранен в кисть руки) и маленький Хосе.
- Три повстанца - большая сила! - сказал командир Максимо, строго-настрого приказав Клаудио, как старшему, всеми силами оборонять повстанческий лагерь, если кто-нибудь в их отсутствие вздумает его атаковать. А это всегда может случиться на войне. - В полдень мы вернемся, - добавил Максимо. - И к этому же времени сюда должен прибыть Фидель…
- Сам Фидель? - невольно переходя на шепот, спросил Клаудио.
- Да, сам Фидель… Не уступай высоту никому, даже самому апостолу…
- Есть не отдавать гору никому, даже самому апостолу!
Ни малыш Хосе, ни Коно, этот бородатый ребенок, не слышали приказа командира, - вот почему они были так беззаботны и завели спор из-за пустяков.
Когда со стороны моря подул сильный ветер и солнце разогнало туман, Клаудио немного успокоился. Видимость улучшилась, и намного уменьшилась опасность внезапного налета.
Повар сидел за безобразно искривленным стволом цейбы, обладающей магической силой - это же известно любой старушке, - внимательно следил за лощиной, откуда можно было ожидать нападения. В то же время он следил за котлом. В нем сегодня варился самый жирный за всю историю отряда суп.
Клаудио не опасался за тыл: все хребты Сьерра-Маэстры были в руках повстанцев.
Иногда он еще поглядывал на небо. И вовсе не потому, что ожидал появления апостола, а потому, что очень уж не нравились ему тучи. Если грянет турбанада - страшный ливень с безумными грозами, нечего ждать добра тем, кто живет под открытым небом.
Клаудио не вмешивался в перебранку, которую затеяли из-за сигареты Коно и Хосе, но внимательно следил за ее ходом. "Черт возьми! - думал он. - Мужчина должен постоять за себя, даже не пуская в ход кривой нож или винтовку… Из Хосе выйдет настоящий мужчина. Он, кроме того, сын отряда…"
- Дело, как я вижу, кончится тем, что я отберу у тебя всю пачку, - пригрозил Коно.
На всякий случай чуть отодвинувшись от него, Хосе продолжал его дразнить:
- Черта с два! У тебя же не действует одна рука! Не так-то легко расстаться со своим имуществом, целой пачкой, в которой не хватало только двух сигарет…
Эта пачка - единственное его богатство, если, конечно, не считать залатанных штанишек, в которых он прибыл в отряд, и большой шляпы, добытой им в последнем бою. А все остальное: алюминиевая ложка, карабин, две мальчишеские проворные руки и смышленая, полная фантазий голова, - короче говоря, все, что он имел, принадлежало не ему самому, а революции.
- Ты что-то нынче не экономишь ни на мясе, ни на рисе, - обратился Хосе к повару. - Может быть, ты объяснишь, почему? Если, конечно, это не военная тайна.
- Никакой тайны тут, малыш, нет, - улыбнулся Клаудио. - Скоро, как мне сказал Максимо, к нам должен приехать Фидель.
- Сам Фидель?
- Именно.
- Сегодня же?
- Да, после полудня.
Мальчик завизжал от счастья. Фидель для него, как и для многих других в отряде, был не просто человеком, стоящим над ними, не просто вождем, творящим необыкновенную историю острова, но чем-то большим, чем-то близким, родным. Фидель для Хосе - это и дед, который был убит почти на его глазах, и отец, которого он не помнит, и брат, которого не было…
Хосе от радости заметался по лагерю. И тут он другими глазами увидел все, что происходило вокруг. Повар Клаудио, оказывается, успел начистить до блеска все свои котлы, а Коно, этот нерасторопный парень, впервые расчесал свою кудрявую бороду.
Но вместе с радостью пришли и огорчения.
- Вы сами успели подготовиться к встрече Фиделя, - пожаловался мальчик, - а я ведь совсем не готов. Во-первых, у меня голое пузо. В таком виде хоть не попадайся команданте на глаза. А во-вторых, я не знаю ни одной команды, даже доложить не сумею при встрече.
Коно громко рассмеялся. Он никогда не умел сочувствовать людям, это известно всему отряду.
Но Клаудио сказал:
- Ты, малыш, забыл, что у тебя есть друзья. Стоит тебе сбегать к родничку, ополоснуть лицо, и ты сразу станешь обладателем самой настоящей гимнастерки, такой, как у всех.
- Вива! - закричал Хосе и стремглав бросился исполнять приказание.
Через минуту он уже стоял перед Клаудио с влажными волосами, с мокрым и счастливым лицом. Но тот не торопился выдать обещанное.
- А шею кто будет мыть?
Хосе безропотно подчинился и этому приказанию.
- Ты забыл помыть глаза. Фу какие черные! Никогда не моешь их, что ли?
Мальчик понял шутку.
- Они у меня с рождения такие, - ответил он весело. - Ни родниковая вода, ни соленые слезы - ничто их не берет. Хочешь - верь, хочешь - нет!
Трофейная гимнастерка оказалась чуть шире в плечах и чуть длиннее, чем полагалось по росту. Но разве счастье только в отлично подогнанной одежде?
Хосе обрадовался куда больше, чем принц, которому подарили белого слона. Что и говорить, он впервые в своей жизни имел одежду, да еще какую - самую доподлинную гимнастерку. Он стал теперь похож на всех других повстанцев. А это что-нибудь да стоит!
- Слушай, Коно, - сказал мальчик. - Если ты меня научишь кое-каким командам, я тебе отдам все сигареты до единой. Мне они все равно ни к чему…
- Команд так много, а сигарет так мало, - стал торговаться Коно.
- Я же тебе отдаю все, что имею! - удивился Хосе.
- Ну ладно, - согласился Коно, как бы уступая. - Пока отдай мне все, что имеешь, а потом, когда добудешь еще, также отдашь их мне. Сам знаешь, мне некуда торопиться, я подожду.
Коно, закурив, в самом деле успокоился. Всем своим видом он показывал, что ему некуда торопиться…
- Может, начнем, а?
Помолчав немного, Коно с усмешкой взглянул на нетерпеливого мальчика.
- Что ж, начнем, - сказал он снисходительно, докурив одну и зажигая другую сигарету. - Итак, смирно! Унос. Дос. Трес. Каутро!
Хосе сделал четыре шага. Но в этот самый миг Клаудио скомандовал с неожиданной строгостью:
- Прекратить! В укрытие! Мне что-то не нравится человек, появившийся на тропинке.
Они залегли за деревом. У цейбы не только искривленный ствол, но и перепутанные сучья. За ними можно укрыться и целому взводу.
- Семь дьяволов, это лазутчик Батисты! - сказал Коно, настороженно следя за незнакомцем.
- А может, он вовсе не лазутчик, а сам Фидель? - подал голос Хосе. Ему так не терпелось встретиться с ним!
- Подпустим ближе, а там видно будет, - принял решение Клаудио.
Никто из трех никогда не видел живого Фиделя. Положение, конечно, незавидное. Оставалось одно - незаметно следить за человеком, который уверенно приближался к лагерю.
- Фидель! - громко прошептал Хосе, различив бороду, и стремглав выбежал из-за укрытия.
Клаудио не успел его остановить. Хосе бежал навстречу незнакомцу не чувствуя ног. И когда расстояние между ними сократилось до пяти-шести метров, мальчик остановился и срывающимся голосом крикнул:
- Здравствуйте, Фидель! Я повстанец Хосе!
Бородач ответил с улыбкой:
- Я рад познакомиться с тобой, Хосе. Но я не Фидель. Я всего-навсего его брат, Рауль. Ваш лагерь тут, за цейбой?
- Да!
Бородач, назвавшийся Раулем, пошел дальше, в лагерь, где его встретил Клаудио. А Хосе остался на тропинке. Он совсем не огорчился: он готов ждать Фиделя, если это нужно, до самой ночи.
Показался второй бородач.
- Здравствуй, мой юный друг, - сказал он, потрепав волосы мальчика. - Для всех, кто меня знает, я Антонио Нуньес Хименес. А Фидель следует за мной.
Наконец третий бородач, высокий, как королевская пальма, остановился возле Хосе.
- Я приветствую тебя, мой мальчик! - сказал он и слегка похлопал его по плечу. - Значит, ты и есть повстанец Хосе?
И, неожиданно подняв мальчика на руки, поцеловал его в левую щеку чуть ниже уха.
Фидель пошел в лагерь, а Хосе все еще стоял на тропинке, боясь шелохнуться от счастья. "Сам Фидель поцеловал меня!"
В порыве безграничной радости и благодарности он сорвал с дерева листок и бережно налепил его на левую щеку чуть ниже уха.
Он очнулся, заслышав звук шагов. Хосе живо обернулся и застыл от удивления: к нему приближался безбородый! А юный повстанец знал твердо, что в горах можно довериться только барбудос.
- Ни с места! - крикнул Хосе, подняв карабин к плечу. - Ну!
- Здравствуй, мальчик!
- Я не мальчик, я повстанец! - сказал Хосе.
- Здравствуй, повстанец! - улыбнулся человек. - Ты пропустишь меня в лагерь?
- Ты кто будешь?
- Я тоже повстанец.
- А почему у тебя нет бороды?
- Потому что я женщина. Ты этим недоволен?
И женщина весело рассмеялась. Что и говорить, это не слишком-то понравилось Хосе. Он сердито сказал:
- Восстание вовсе не женское дело…
Вскоре появился командир Максимо. Отряд вернулся не с пустыми руками: бойцы сложили в кучу тринадцать новеньких автоматов и два миномета. Фидель внимательно осмотрел трофеи и остался доволен.
Позже все командиры, включая и Максимо, надолго уединились в хижину. Это был военный совет, как объяснил Клаудио.
Солнце закатилось. К большому огорчению Клаудио, суп давно перекипел. Только в сумерках приступили к ужину. Жирный суп всем понравился. Какая жалость, Хосе не удалось похлебать из одного котелка с Фиделем. Этому помешала женщина, которая пришла вместе с ними; она без стеснения села рядом с Фиделем и без всякой видимой причины смеялась, мешая ему спокойно есть. "Хоть бы помолчала за едой!" - вздохнул мальчик.
А то, что Хосе не похлебал из одного котелка с Фиделем, - не беда! Посидеть вместе с ним - это тоже что-нибудь значит!
После ужина военный совет продолжал свою работу. Хосе не знал, о чем они, командиры, вели разговор в хижине. По правде говоря, это мало его интересовало. Позже, не дождавшись конца военного совета, Хосе прилег рядом с Клаудио. Конечно, вовсе не потому, что ему хотелось спать. Он неотрывно смотрел на единственное окно хижины, там светился огонек. Все барбудос, кроме тех, кто охранял лагерь, заснули мертвым сном. Это правильно: им с утра снова воевать.
Один Хосе бодрствовал. В конце концов ему повезло: огонек потух, и командиры начали расходиться. Первым вышел Рауль; он был среднего роста, ниже всех, поэтому узнать его нетрудно. "Вот счастливчик! - подумал Хосе с завистью. - Никто бы не отказался назвать себя братом Фиделя".
Рауль, Антонио, Максимо и женщина устроились на ночлег возле очага, рядом с деревом цейбы, - сейчас, в темноте, оно походило на опрокинувшегося на спину осла.
Хосе в душе похвалил и своего командира. "Максимо уступил Фиделю свою хижину, - счастливо улыбался он. - Я бы сделал то же самое, доведись мне стать командиром отряда. Больше того, я написал бы на дверях хижины: "Этот дом навсегда принадлежит тебе, Фидель…"
- Ну, пора! - проговорил мальчик, поднимаясь.
- Ты куда собрался, Хосе? - сонным голосом спросил Клаудио.
- К Фиделю…
- Он, наверное, уже спит.
- Пусть. Я буду охранять его всю ночь. Он там один, как сирота.
Хосе не привыкать стоять на часах, ведь ему уже довелось сторожить целый океан. И он отлично знал, что полагается делать человеку, стоящему на посту. Чтобы не заснуть, Хосе делал четыре шага в одну сторону и четыре шага в другую. При этом он негромко подбадривал себя словами команды:
- Унос. Дос. Трес. Каутро! И снова слышался его голос:
- Унос. Дос. Трес. Каутро!..
Ему интересно было следить за звездами: так легче коротать ночь. Они гасли на глазах одна за другой, как факелы на карнавалах. Вот погасла последняя звезда, и из-за соседней горы вынырнуло солнце.
И тут, на виду у солнца, Хосе пришлось выдержать первое испытание. Он не пропустил командира Рауля к своему брату.
- К нему никак нельзя, - сказал Хосе. - Он засиделся допоздна, пусть немного поспит.
- А ты кто такой? - удивился командир Рауль.
- Я адъютант Фиделя…
Командир улыбнулся и отступил. Он пошел к родничку, чтобы умыться. "Я правильно сделал, - сказал Хосе в свое оправдание. - В самом деле, пусть поспит".
Вместе с солнцем поднялся и великан Антонио. Его тоже остановил Хосе.
- Что же, подождем, - согласился Антонио, закуривая. - Каждому нужен отдых, ты прав, мой юный друг.
Женщина оказалась куда настойчивее: ведь женщины никогда не принимают доброго совета. Это известно из рассказов взрослых, - сам он не помнит ни матери, ни бабушки. Во всяком случае, ухо с женщинами надо держать востро.
- Мне необходимо пройти к нему, - заявила женщина.
- Нет, не пройдешь, - заупрямился Хосе.
- Хорошо, - сказала она. - Но объясни мне по крайней мере, кто же ты такой?
Командир Рауль, расчесывая свои волосы, подсказал ей:
- Он адъютант команданте.
Рауль и Антонио с улыбкой прислушивались к тому, как Хосе и женщина тихонько бранились между собою.
- Кто же тебя назначил адъютантом? - спросила женщина.
- Я сам себя назначил.
- Ах, вот как, - засмеялась она. - Скажи, пожалуйста, адъютант, что это у тебя за листочек под ухом?
Хосе густо покраснел. Вот привязалась!
- В это место меня поцеловал Фидель…