Мальчик промолчал. Теперь, когда согласие с таким трудом было получено, он боялся каким-нибудь неуместным словом испортить все дело.
- Садись рядом, - приказал Аугусто. - Сначала, естественно, включаешь мотор… Кстати, рулевой механизм состоит из двойного ролика и из глобоидального червяка…
- Ты не забивай мне голову роликами и червяками, покажи только, как трогаться с места, как рулить, нажимать на скорость, и, конечно, тормозить, - взмолился Хосе.
- Помалкивай, компаньеро Хосе! Всему свой черед… Самое главное для начинающего - это уметь тормозить. На этой машине два тормоза. Рабочий тормоз с гидравлическим приводом от педали - для замедления хода и остановки автомобиля, а ручной рычаг - для удержания автомобиля на месте. Смотри, как это делается…
Вскоре Хосе уже отвоевал себе руль и под неослабным наблюдением Аугусто включил скорость. Первый раз в жизни! Самостоятельно!
…Командующий не возвращался в штаб целых три дня: шел решающий бой. И все это время в тылу маленький адъютант усердно учился искусству вождения машины.
- А ты, оказывается, упорный! - восхищенно восклицал Аугусто, радуясь успехам своего ученика. - Пожалуй, теперь, компаньеро Хосе, тебе можно доверить руль!
Только этого Хосе и ждал. В ту же ночь он решил осуществить свой дерзкий план.
Как обычно, ближе к полуночи Аугусто становился на пост по охране штаба: таково было железное расписание в маленьком гарнизоне.
На этот раз Хосе не проводил своего друга, как делал обычно. Дождавшись, когда он уйдет, Хосе осторожно оглянулся. Тишина. Он опоясал себя патронташем и крадучись стал пробираться из лагеря в сторону противника.
Путь ему знаком. Вот по этому пологому склону маленький адъютант спускался в отряд Антонио накануне наступления.
"Самое главное для начинающего, - вспомнил он науку Аугусто, - это уметь тормозить".
У Хосе был свой план. Он задумал незаметно проползти через ущелье, занимаемое отрядом Антонио, и выйти на большую дорогу, по которой то и дело снуют машины противника. Не может же счастье ему не улыбнуться!
В Черном ущелье Хосе долго лежал, прислушиваясь. Оба склона его занимали бородачи Антонио. Надо проползти черепахой, только в этом случае можно поручиться, что пройдешь мимо зорких часовых.
Мальчик так и сделал: полз и полз, не поднимая головы.
"Кажется, миновал своих, - вздохнул он, оглядываясь. - Ущелье позади.
Теперь на расстоянии какой-нибудь мили впереди открылась дорога. "Вот когда приведу машину из стана врага, Фидель сделает меня своим незаменимым другом, - размечтался Хосе. - Он поверит, что я храбрый. Смелыми все восхищаются. И им доверяют свою дружбу. Не Челия, а я стану самым верным другом Фиделя!"
Хосе крался, стараясь остаться незамеченным. Когда тучи закрывали луну, он делал быстрые броски вперед и все время оглядывался на склон далекой горы, где остался Аугусто. Увести вражескую машину - это мало, важно вернуться на ней в штаб. Иначе какой смысл рисковать собою?..
Внезапно раздался металлический звон: дорога была совсем рядом. Хосе услышал разговор:
- Хватит, Конрадо, на сегодня. - Нет, не хватит, Роландо.
Шоферы чинили машину.
- Остается только заправить машину, и делу конец!
- Брось, Конрадо, - запротестовал второй. - Успеем заправить утром.
Хосе лежал и волновался: "Неужели из-за ленивого Роландо машина останется не заправленной?"
- Ну, залил? - спросил через некоторое время Конрадо, глухо кашляя.
- Успеется!
- Вдруг приказ сниматься?
- Устал…
- Слышишь, Роландо!
- Я уже сплю.
Хосе вспомнил наказы Аугусто: только при нейтральном положении рычага может сработать стартер…
Прошло, вероятно, не меньше часа с тех пор, как два солдата закончили работу и, видимо, уснули. Безмолвная тишина легла на долину. Теперь можно рискнуть!
Крадучись, Хосе сделал шаг, другой, третий… Остановился, оглянулся вокруг и снова кошачьим шагом стал пробираться вперед. Вот уж никогда не думал, как трудно идти бесшумным шагом!
Стой! Остановись, Хосе! Эй ты, компаньеро Хосе, оглянись еще разок! Позади луна, высоченная гора, в утробе которой штаб повстанцев, и лунные тени: от королевской пальмы, от бесконечных камней, больших и малых.
Мальчик был уже возле машины, а через секунду - за рулем. Только бы сработал стартер!.. В темноте Хосе стал лихорадочно шарить руками… В это мгновение кто-то стиснул его руки.
- Стой, сеньор, не торопись!
Хосе оказался между двумя здоровенными солдатами.
- Кто ты такой?
Хосе промолчал.
- Куда решил увести машину?
Что же можно ответить на этот вопрос?
- Конрадо, веди его в штаб.
У Хосе голова шла кругом: как держать себя в плену? Ясно одно: в плену надо молчать.
Его привели в рощу. Там горел костер. Возле костра мальчик вдруг увидел Антонио, великана, командира отряда.
- Ба! - сказал Антонио. - Как ты, Хосе, оказался тут?
Хосе не успел ответить. За него ответил Конрадо:
- Этот мальчишка пытался выкрасть нашу трофейную машину.
- Ба! - удивился великан Антонио. - Зачем тебе, Хосе, понадобилась машина?
Мальчик растерялся пуще прежнего.
В самом деле, что же получается? Неужели он пытался увести машину у своих же?
- Я хотел достать трофейную машину для Фиделя, - пролепетал Хосе. - Не понимаю, как же вы оказались на этой дороге? Вы же стояли в Черном ущелье.
- Ха! - усмехнулся великан Антонио. - Повстанцы ведут подвижный образ жизни. Неужели ты об этом не подумал?
- Я все время был в тылу. И я не знал, что вы так далеко продвинулись.
Антонио почесал затылок.
- Пойдем, пусть сам Фидель рассудит тебя, - решил он, наконец, не зная, как ему поступить с маленьким адъютантом командующего.
Великан шагал впереди, Хосе за ним. Они услышали голос командующего издали.
Антонио и Хосе подошли ближе и молча остановились. Когда говорил Фидель, его никто не перебивал, даже Антонио.
- Демократия без хлеба - не демократия, - говорил Фидель. - Демократия без книг и без учителей - не демократия.
И только тут, воспользовавшись паузой, Антонио доложил о том, как и для чего Хосе задумал увести машину из-под носа повстанцев.
- Это так, Хосе, - спросил Фидель.
- Да, мой командир, - еле слышно ответил мальчик.
- Все, что сказали про тебя, правда?
- Да, мой командир.
Только сейчас Хосе разглядел, что вокруг Фиделя собралось много народу.
- Никто не имеет права оставить штаб без моего или начальника штаба разрешения, - глухо сказал командующий. - Разве я приказывал тебе достать машину? Подумал ли ты о том, что мог без всякой нужды погибнуть? Или попасть в плен?
Наступила тишина, все затаили дыхание.
- Какая судьба постигнет восстание, если каждый будет поступать так, как ему заблагорассудится?
Молчала ночь. И молчал Хосе.
- Какое бы наказание ты, Хосе, придумал мне, если бы я совершил этот проступок?
Не дождавшись ответа, Фидель промолвил:
- Вижу, что ты еще не готов к тому, чтобы служить в моем штабе… Я понимаю, стать повстанцем нелегко. Вот почему я отсылаю тебя в школу. Там воспитают из тебя настоящего солдата революции.
И, обращаясь к людям, Фидель заключил:
- Апостол Хосе Марти учит нас: "Самым счастливым будет тот народ, который лучше всех обучит своих детей, сумеет обогатить их мысль и укажет направление их чувствам".
Хосе еще не знал, что в его стране апостолами называют поэтов. Конечно, только настоящих поэтов.
Горная школа
"Сам Фидель ни за что бы не отослал меня от себя, - думал Хосе, ворочаясь на жесткой постели. - Это она, Челия, подговорила упрятать меня в школу. Все из-за нее… Если бы ее не было в отряде или, допустим, она знала бы свое женское дело и не совалась туда, где воюют, то, само собой разумеется, на передовую вместе с команданте попал бы я, а не она… И вообще мы с Фиделем не расставались бы, как и подобает настоящим друзьям…"
Он третью ночь живет в интернате, созданном для детей повстанцев.
Раньше это складское помещение принадлежало янки. В первые дни восстания Фидель устроил в нем госпиталь. Теперь на больничных койках спят маленькие повстанцы.
Соседом у Хосе по койке - негритенок Минго. Суровый и непоколебимый, он, кажется, совсем не умеет смеяться, честное слово. Никто не видел его улыбки. В самую веселую минуту, когда мальчишки умирают от смеха, Минго позволяет себе произнести одно-единственное слово:
- Каррамба!
Весельчак Мигель, лучший вратарь школьной команды, храпит, разинув свой большой рот. Временами он вскрикивает и судорожно тянется руками. "Ха, он и во сне ловит мяч!" - думает Хосе, глядя на него.
Когда лежишь, подперев голову руками, то хорошо видишь и Луиса; он здорово подражает голосам птиц.
"Пусть себе спят, - думает Хосе и, встав, осторожно пробирается к выходу. - А я пройдусь… Все равно сон не идет".
Он долго вслушивается в ночь: не слышно ли выстрела? Ничего не поделаешь, такая привычка вырабатывается у каждого повстанца.
В соседней хижине живет учитель Армандо. Хосе осторожно заглядывает в его окно: компаньеро Армандо, нацепив на переносицу старые-престарые очки, увлеченно читает и делает какие-то записи. Хосе сгорает от любопытства: какой толк переписывать книгу, если она всегда под рукой?
Интересная картина висит на стене комнаты. Она раскрашена в густо-синий и ярко-желтый цвета. Точнее говоря, на синем листе, во всю длину его, изображена какая-то желтая рыба. Но у этой рыбы нет ни хвоста, ни головы, ни плавников. Скорее всего не рыба, а кит!
Хосе, стараясь получше разглядеть кита, почти просунул голову в окно.
- Опять ты? - не удивляясь, спросил учитель. - Если хочешь, входи, Хосе.
Мальчик не стал раздумывать.
- Почему бодрствуешь? - Компаньеро Армандо посмотрел на него. - В твоем возрасте бессонницей не страдают.
- Хочу обратно к Фиделю, - ответил Хосе. - Невесело мне!
Учитель никогда никого не бранил; со всеми он разговаривал так, будто перед ним настоящие мужчины.
- Не всегда человеку удается быть там, где ему хочется, - заговорил компаньеро Армандо. - И не всегда удается заняться тем, к чему душа лежит. Ты, Хосе, не думай, что я очень уж стремился стать учителем. Революция заставила… Ты, как я замечаю, третью ночь дежуришь возле моего окна. А тебе ни разу не пришла в голову мысль, почему я занимаюсь по ночам? Объясню: знаний мне хватает только на один учебный день - вот как мало я знаю! Откуда взять большие знания простому гуахиро?
Мальчик не знал, поддерживать разговор или молчать. Может быть, лучше уйти и не мешать учителю заниматься?
- Если ты, Хосе, не возражаешь, то оставайся у меня. Будем заниматься вдвоем. А если захочется спать, устраивайся прямо тут же. Согласен?
- Согласен, компаньеро Армандо.
Хосе хотелось расспросить учителя про желтую рыбу на синем листе.
- Я хотел бы знать, почему тут нарисован кит?
- Неужели тебе ни разу не приходилось видеть на карте свою Кубу? - удивился учитель. - Поэты, например, сравнивают ее не с китом, а с жемчужным ожерельем на Карибском море.
Куба, конечно, не кит, что и говорить! Она жемчужное ожерелье. Хосе с этим согласен, хотя ему никогда не пришло бы в голову такое сравнение. Честно говоря, он плохо себе представляет, что такое жемчужное ожерелье, потому что не видел его ни разу.
Утром учитель занимался с мальчишками, а вечером обучал взрослых гуахиро. Хосе не отходил от него, если не был занят на кухне или в поле: ведь все ученики сами зарабатывали себе на жизнь.
Однажды пропал Минго. Естественно, всем пришлось его искать: мало ли какое несчастье могло случиться с малышом!
Искали где только можно: облазили все овраги и ущелья. Хосе с Мигелем вскарабкались даже на самую высокую вершину, обследовали каждую расщелину. Все сбились с ног, но Минго нигде не было.
Только к исходу второго дня Минго появился. Перед самым отбоем он вошел в столовую и молча уселся на свое обычное место. И всем стало ясно, что он страшно устал и здорово проголодался. Он был таким, как всегда, и чуточку уже не таким… Сейчас на его голове красовался большой старый берет. Наверно, отцовский.
- Где ты пропадал? - спросил его Мигель. Минго продолжал есть, не отвечая. Он молчал и тогда, когда его начал расспрашивать компаньеро Армандо. Минго, если не хотел говорить, мог молчать хоть целый месяц!
Дня через три или четыре после этого события Хосе пригласил своего друга на прогулку.
- Я хочу подняться на Большой камень, - сказал он. - Оттуда хорошо просматривается дорога в штаб Фиделя. По ней я пришел сюда. Хочешь пойти со мною?
Минго согласился.
Стоял прекрасный день, ясный и теплый, но не знойный. Мальчишки начали карабкаться на гору.
- Ты, Минго, деревянный! - вдруг серьезно проговорил Хосе.
- Почему я деревянный? - насторожился Минго.
- Потому что только дерево умеет молчать, как ты! Минго понравилось такое сравнение.
- Каррамба! - вскричал он. - Я деревянный. Я знаю, чуякама - самое твердое дерево в мире.
Они поднимались все выше и выше, пока не добрались до небольшой площадки, сплошь заросшей кустарниками. Хижины давным-давно скрылись из их глаз.
- Ты, Минго, каменный, - сказал Хосе, кладя руку на плечо своего спутника.
- Почему же я каменный?
- Ты когда-нибудь слышал, чтобы камни говорили?
- Нет, не слышал. Значит, я каменный! - гордо заявил он.
На вершине горы они стояли долго.
Внизу, в долине, лежал зеленый лесок, а по склону поднимались сосны; они добирались почти до самого хребта.
- Слушай, Минго, - снова заговорил Хосе. - Я так думаю: ты железный!
- Да, я знаю, что железный! - уже совсем возгордился Минго.
Но Хосе перебил его, неожиданно заявив:
- Если хочешь знать, я ведь тоже железный!
- Каррамба! - простонал Минго. - Я железный, это я понимаю, а вот почему ты железный?
- Потому, - сказал Хосе очень серьезно, - что я знаю, но молчу о том, куда ты убегал и почему вернулся.
Минго побледнел и часто-часто замигал глазами.
- А ну-ка скажи, где я был? А ну!
- Ты уходил домой, но отец вернул тебя обратно. Что, правда?
Хосе, разумеется, ничего не знал, но как только увидел на голове Минго старый отцовский берет, то сразу сообразил: друг его побывал дома.
Минго, потеряв свой боевой задор, сказал:
- Каррамба! Ты прав.
И, решившись открыться до конца, добавил:
- Отец не пустил меня на порог. Не разрешил даже переночевать, хотя было поздно. Он сказал: "Ты, Минго, предал революцию!" Вот что он сказал мне. И это из-за того, что я бросил школу. Он у меня гордый и храбрый! А я не захотел предавать революцию и вернулся.
Они стояли на самой вершине горы, там, где веют самые чистые ветры.
- Я так и думал, что ты верный человек, - проговорил Хосе. - И я сделаю тебя своим адъютантом. Ладно? Ты станешь адъютантом адъютанта!
- Каррамба! - ответил Минго. - Конечно же, я буду твоим адъютантом, потому что ты, как и я, железный. Мы оба железные…
Адъютанты не умирают
- "Я студентка первого года обучения, - не торопясь, с расстановкой читает чье-то письмо компаньеро Армандо. - Я очень восхищаюсь Фиделем и революцией. Мне кажется, что, воспользовавшись карандашом Фиделя, я смогу заимствовать ясный ум Фиделя, и это мне поможет успешно сдать экзамены. Фидель, пришли мне, пожалуйста, свой карандаш!"
"Вон чего захотела! - усмехнулся Хосе. - Как бы не так! Почему какая-то девчонка, а не я, адъютант, выпрашиваю карандаш у Фиделя?"
Ему стало грустно. Уже более двух месяцев прошло с тех пор, как Хосе стал самым обыкновенным учеником. Но он не переставал думать о своих боевых товарищах. Перед его взором вереницей проходят люди. Вот он видит перед собою растянувшегося от стены до стены деда своего, Хосе Педро Фернандо, вспоминает его слова: "Каждый дед оставляет своему внуку наследство. Кто какое может. Я тоже оставлю тебе наследство - доброе имя гуахиро Хосе. А это - стоящее имя".
На новом плакате Хосе прочел: "Ребенок, который не учится, не может быть хорошим революционером!" (Фидель Кастро).
Хосе вслушивается в слова компаньеро Армандо.
Прочтя письмо школьников Фиделю Кастро, учитель громко произнес:
- Венсеремос! Мы победим!
И все ученики дружно воскликнули вслед за ним:
- Венсеремос!
Хосе тоже подхватил это слово.
В эту самую минуту в класс, чуть прихрамывая, вошел посторонний человек. Все мальчишки, словно по команде, уставились на него. Всех поразили лохматые брови этого человека.
- Дед! - вдруг закричал Мигель и вприпрыжку бросился ему навстречу. - Что с тобою случилось? Тебя поранили, да?
Дед, погладил внука по голове, глухо заявил:
- Э, да что там со мною! Беда приключилась с нашим Фиделем. Он вместе со всеми своими людьми попал в окружение…
Хосе вскочил и прямо с места громко крикнул бровастому гуахиро:
- Неправда! Никто не может окружить Фиделя! Старый гуахиро ласково произнес:
- Я тоже так думал… Но то, что я говорю, правда!
С этой минуты Хосе не знал, куда себя девать: то бежал к учителю, что-то собираясь ему сказать, то, обхватив руками колени, сидел на земле, устремив глаза на далекие вершины. Минго - верный адъютант Хосе - неотлучно был с ним.
- Так я и знал, - промычал Хосе, яростно потрясая кулаками.
Минго не стал допытываться, кому грозится Хосе: это не дело - совать свой нос, когда тебя не просят. Минго знал свои обязанности.
- Надо спасать Фиделя! - твердо заявил Хосе. Видимо, он принял важное решение.
- Надо спасать, - согласился Минго, набираясь мужества.
- Слушай, Минго! - взволнованно проговорил Хосе. - Ты готов выступить в поход сегодня же ночью? Говори честно, это очень важно.
Каррамба! - вскричал Минго. - Куда ты, туда и я. Идем спасать Фиделя!
- Тише!.. - Хосе скосил глаза в сторону. - Нас могут услышать.
В глубокой тайне они начали собираться в поход. Самым трудным делом оказалось достать оружие. Оно было только у компаньеро Армандо, и ребятам волей-неволей пришлось ждать часа, когда учитель уйдет в школу обучать взрослых гуахиро.
- Ты погоди, я один проберусь в дом, - сказал Хосе, когда учитель покинул свою хижину.
Вскоре он вернулся с карабином в руках.
- Пойдем, Минго!
Но Минго отказался последовать за своим другом.
- Что с тобой? - забеспокоился Хосе. - Или ты передумал идти.
- Ты, Хосе, должен написать, кто взял карабин. Пусть не думают, что мы выкрали оружие, как воры.
Минго - упрямый малыш. С ним нельзя не считаться. К тому же он дело говорит.
Вернувшись в дом учителя, Хосе печатными буквами старательно написал на дверях: "Твой карабин взял Хосе".
Довольный своим поступком, он поспешно вернулся к Минго.
- А ну, пошли!
Минго во все глаза смотрел на Хосе.