Уйдя с работы, он ощутил потребность двигаться. Лодыжка по-прежнему болела, но в основном если отставлять ногу в сторону. При беге трусцой вдоль берега боль, похоже, стихала - ее заглушали Мик Джаггер с "Роллинг стоунз" своими воплями непосредственно ему в уши. Вспоминались люди, давным-давно им не виденные и не слышанные, - лица из детства мелькали, наплывали на него, как в немом кино, сопровождаемом музыкой тапера. Он был так увлечен всем этим, что когда остановился, желая повернуть назад, понял, что пробежал почти пять миль, а единственная возможность вернуться - проделать еще пять миль в обратном направлении.
Он снова заткнул пробкой бутыль с водой и поставил ее в холодильник. Мельда оставила ему пластмассовую миску, подсунув под нее записку: "Чтоб было, когда вернетесь. Всегда рада. Мельда".
Он снял крышку с миски, сгреб в горсть два кусочка курицы в грибном соусе с рисом и отправил в рот; Бад моментально очутился на прилавке. Слоун помахал рукой перед его носом. Кот понюхал и, не проявив интереса, спрыгнул на пол.
- Вот так всегда и бывает. Год назад жрал из помойки, а сейчас прямо гурманом заделался.
Он закрыл крышку и поставил миску в холодильник. Затем вынул из морозильника мешочек со льдом и порылся в ящике в поисках клейкой ленты. В гостиной сыпанул корма в аквариум и посмотрел, как морской окунь метнулся, опередив морского ангела, чтобы ухватить крохотную креветку. Аквариум Слоун приобрел, поддавшись минутному порыву: рыбки вдруг показались ему подходящей домашней живностью для холостяка с океанского побережья. Положив мешочек со льдом, оторвал зубами кусок клейкой ленты от мотка и занялся оказанием первой помощи диванной подушке, с тем чтобы было хотя бы где сесть и полечить лодыжку, когда в дверь раздался стук - условленные три раза.
Мельда стояла на площадке с ворохом конвертов.
- Я вам почту принесла, мистер Дэвид. На этот раз не так уж много - счета и ерунда всякая.
Он убил чуть ли не год, уговаривая ее звать его просто "Дэвид", но привычка оказалась неискоренимой. При виде почты он вспомнил о почтовом ящике.
- Вы не заметили, что мой ящик вскрыт, Мельда?
Лицо ее приняло озадаченное выражение.
- Вскрыт? Как это?
- Дверца открыта. Замок... - он попытался найти слово попроще, - ... сбит.
Рука ее сжалась в кулак.
- Сбит?
- Ну, отсутствует. Нет замка. - Судя по ее лицу, она понятия не имела, о чем это он толкует. - Ну, неважно. Входите и давайте выпьем чаю.
Она покачала головой. Лицо ее сморщила улыбка.
- Я пеку яблочный пирог. Вечером после клуба принесу вам кусочек.
Яблочные пироги Мельда пекла в качестве психотерапии. Слоун понимал, что утром она перенервничала. Он похлопал себя по животу - все еще тугой, хотя и не так, как раньше.
- У вас просто чутье какое-то, Мельда. Стоит мне решить сесть на диету, как вы печете яблочный пирог!
- Не надо, да? - разочарованно проговорила она.
- Когда это я мог устоять против вашего яблочного пирога?
Улыбка опять осветила ее лицо.
- Значит, до вечера. Я схожу в клуб на лотерею-бинго, а потом принесу пирог. - Она собралась было уходить, остановилась, приложила руку к виску.
- Ох, простите, память сдавать стала...
- Что такое?
- Телефоны... Их починили?
- Починили?.. У вас плохо работал телефон?
Она покачала головой.
- Не у меня. У вас.
- Мой телефон? А что с ним такое?
Она пожала плечами.
- Когда вас не было, приходил мужчина и говорил, что какая-то поломка и надо чинить.
- Он объяснил, в чем дело?
Она опять покачала головой.
- Я в этом не разбираюсь... Транс... в общем, что-то не так. Я просто показала ему ваш аппарат.
- Провели его ко мне в квартиру?
Будка с телефонными кабелями ко всем телефонам дома находилась снаружи, возле автомобильного навеса. Слоун достаточно хорошо знал устройство этой системы, чтобы понять, что починка не ограничилась бы телефоном в его квартире, особенно если учесть, что его не было дома и ни о какой неисправности он не сообщал.
- Он говорил что-то насчет проверки, я следила за ним.
Слоун снял трубку со стоявшего на кухонном прилавке аппарата. Раздался гудок.
- Все в порядке. Телефон работает. Кто-нибудь жаловался на телефон?
Она покачала головой.
- Нет, никто ничего не говорил.
- А человек этот в будку заходил?
- Нет, - ответила она, на этот раз не очень уверенно.
- Другие телефоны он проверял?
- Нет. Только ваш. - На лице Мельды мелькнул испуг. - Я что-то сделала не так?
Профессиональная выучка Слоуна тут же заставила его связать взлом квартиры с телефонным мастером. Если он прав, то о том, что взломщики проникли в квартиру случайно, и думать нечего.
- Мистер Дэвид, я что-то не так сделала?
Слоун покачал головой:
- Нет. Уверен, что все нормально, Мельда. Как вам показалось, человек этот был из телефонной компании?
Она кивнула.
- Он оставил карточку или какую-нибудь квитанцию?
Она покачала головой.
- А как насчет фамилии?
- Фамилии он не назвал. Такой симпатичный мужчина, такой вежливый.
- Нет, я уверен, что все в порядке. - Мысленно он сделал зарубку на память: не забыть утром же в понедельник позвонить в телефонную компанию и проверить, записан ли у них этот визит. Он не сомневался, что ответ ему известен. Он прикидывал, не мог ли этот человек быть родственником кого-либо из пострадавших от него в суде, кого-либо, кто точит на него зуб. - Можете описать мне этого мужчину? Как он выглядел?
Она секунду подумала.
- Ростом поменьше вашего. - Она согнула плечи, сгорбилась. - Мускулистый такой. Ну а лицо? Не знаю даже. Коротко стрижен. - Она провела рукой по макушке. - Здесь гладко... Ах да... На руке у него птица.
- Птица?
- Орел. Знаете, как это бывает. - Лицо Мельды напряженно сморщилось: - Как это сказать? - Она ткнула пальцем себя в предплечье. - Когда краску вводят... Иголкой...
- Татуировка?
- Да. Татуировка. Орел.
И как по заказу зазвонил телефон.
- Ну, думаю, его починили, - сказал Слоун.
Она улыбнулась.
- Вечером увидимся.
- Жду с нетерпением.
Закрыв за ней дверь, он взял трубку.
- Дэвид? Господи, ты меня до смерти напугал. Что ты делаешь дома? Я думала, ты уже отдыхаешь на всю катушку!
- У меня переменились планы, - сказал он. - А чего ты звонишь, если думаешь, что меня нет дома? - спросил он и тут же сообразил, что звонит она в пятницу в пять часов вечера. - Ты что, себе надбавку зарабатываешь?
- Держи свои деньги при себе. Пригодятся.
Помимо обычного сарказма он уловил в ее тоне еще что-то.
- Что случилось?
- Я хотела тебе сообщение оставить на случай, если ты позвонишь. Нехорошо было бы тебя в понедельник как обухом по голове шандарахнуть.
- Звучит не слишком обнадеживающе.
- Так и есть. Как говорится, дерьмо пошло - успевай глотать. От "Эббот секьюрити" к нам поступило целых семь дел. Пол Эббот дал от ворот поворот всем своим юристам и хочет, чтобы его делами занимался только ты! С чем и поздравляю.
- Да знаю я. Боб Фостер еще утром успел этим меня порадовать.
- Правда? А Его Величество сообщил тебе также, что одно из дел назначено к слушанию в понедельник?
- В этот понедельник?
- В этот понедельник.
От возмущения Слоун даже рассмеялся.
- Мы получим пролонгацию.
- Не получим. Эмми Доусон сегодня частным порядком ринулась в Верховный суд Сан-Матео, и судья Марголис ей наотрез отказал. По всей видимости, Эббот в третий раз меняет защиту. Вот прохвост. Когда будем устраивать новогодний бал для клиентов, напомни мне потерять его адрес. И судья Марголис что-то вскользь проговорил насчет того, чтобы "Мощнейшее оружие" было наготове, так что лучше тебе времени зря не терять. Эббот звонил трижды и в последний раз спрашивал твой сотовый и домашний телефоны, причем был не слишком-то обходителен.
- Дело-то очень муторное?
- Эмми говорит, ничего особенного. Один из служащих Эббота ограбил ювелирный магазин, который ему было поручено охранять. Парень уже был судим за грабеж. Умеют же подобрать себе кадры! Молодцы, да и только!
Слоуну хотелось пожаловаться на судьбу, но жаловаться в разговоре с Тиной было все равно что читать молитвы перед церковным причтом, и в конце концов, к добру ли, к худу ли, но это его работа.
- Лучше мне самому разобраться что к чему. Скажи Эмми, что я уже в дороге. И закажи нам "Ханен", хорошо?
Он повесил трубку, мысленно готовясь к долгому и утомительному вечеру. Потом бросил в портфель почту - так как большую часть дня проводил на службе, счета он, так или иначе, оплачивал там, - стянул через голову мокрую от пота фуфайку и поспешил в ванную, чтобы наскоро принять душ.
14
Остров Камано, Западный Вашингтон
Чарльз Дженкинс опустился на пятки своих измазанных глиной ботинок и, сняв кожаную рукавицу, провел рукой по лбу, оставляя на нем грязь, смешанную с потом. Хотя было и не жарко, фуфайка его под рабочим комбинезоном потемнела от пота на спине и груди. Высоко в летнем небе пролетела на северо-запад стая канадских гусей, клин их ясно обозначился на меркнущем небосклоне. С южной стороны горизонта высилась гора Рейньер, ледники на ней сейчас отливали золотом.
Дженкинс опять натянул рукавицу и продолжал прополку помидоров, копаясь в остро пахнущем кофейно-коричневом перегное, перемешанном с навозом и дворовым мусором, выбирая оттуда сучки и камушки. За его спиной на лугу скакали галопом арабские жеребцы - они вскидывали задние ноги и фыркали, нагнув голову и примериваясь, чтобы лягнуть Лу и Арнольда. Если не считать еды, самым большим удовольствием для его псов было задирать этих девятисотфунтовых великанов. Неумолчный и назойливый собачий лай не вынесли бы никакие соседи, но соседей у Дженкинса не было. С запада и севера десять акров его луга окаймляли густые заросли можжевельника, тсуги и кленов, на востоке зеленые, как зеленое одеяло, невысокие холмы граничили с молочной фермой. В четверти мили к югу находился залив Пьюджет - единственным строением в той стороне была дощатая пресвитерианская церковь, и там же проходили две дороги, кружившие по острову и зажимавшие его в клещи.
Воспользовавшись редким моментом тишины, Дженкинс распрямился и, бросив взгляд через плечо, увидел, что копыта арабских жеребцов уже нацелены, но Лу и Арнольд не увертывались - они напряженно замерли, навострив уши и принюхиваясь.
Дженкинс тоже был настороже, хотя его к этому еще и подтолкнули: когда днем он отправился в Стенвуд за сеткой для птиц, чтобы уберечь огород, Гэс из скобяной лавки сообщил ему, что им интересовались. Свою роль сыграла и первая страница "Сиэтл постинтеллидженсер".
Машина ехала с восточной стороны, у церкви она замедлила ход - видимо, водителю церковь указали в качестве ориентира. Он потерял машину из виду, когда она скрылась за дощатой церковью, а потом опять вынырнула вдали, свернув на глину и гравий полосы отвода. Машина ехала теперь медленнее, так как дорога шла в гору, потом машина опять исчезла за ежевичными кустами, отделявшими церковные владения от его земель. Не важно. Дорогу эту он знает как свои пять пальцев. Гравий скоро кончится, и начнется грунтовая, с выбоинами; на развилке возле следующей купы ежевичных кустов, разросшихся так, что того и гляди разрушат его ветхий сарай, водитель свернет направо, потому что дорога там покажется ему шире, а значит, и более наезженной. По ней он доедет до ручья, а там тупик, и ему придется пятиться задом. Левая дорога так узка, что кусты будут царапать корпус машины, и так до самого навеса - сомнительного шаткого сооружения, примыкающего к сторожке. Наиболее предприимчивые из визитеров предпочтут покинуть машину и постучать в переднюю дверь. Но сегодня вечером на стук никто не ответит. Хозяин в огороде - пропалывает томатную грядку.
Как только хлопнула дверца машины, Лу и Арнольд бросились прямо через заросли, огрызаясь и стараясь опередить друг друга. Их внезапное появление и огромные размеры - оба этих родезийских риджбэка весили по 130 фунтов - вкупе со стоявшей дыбом гривой волос на спине могли бы вызвать панику. Но виляющие хвосты и выражение слюнявых морд изобличали абсолютную безвредность и мирный нрав этих зверюг. Дженкинс сомневался в их породистости: собаки, выведенные в Южной Африке для охоты на львов, в его случае не одолели бы и белки.
Склонившись над грядкой, он продолжал мешать компост с землей. Спустя несколько минут он услышал, как мчатся Лу и Арнольд - они бежали в высокой траве, и по их неровному, с внезапными остановками бегу Дженкинс понял, что за ними следом к нему кто-то направляется. Добежав, они стали кружить вокруг него, тяжело дыша, свесив языки на сторону. Дженкинс снял рукавицы и, подняв с земли мотыгу, распрямился во весь свой шестифутовый с половиной рост, огромная, весом в 230 фунтов, фигура, выросшая из земли, подобно стеблю из сказки про Джека и бобовое зернышко. Он отер грязь с правой руки о штанину левой и словно бы собирался повторить это движение. Но вдруг наклонился вправо и, ухватив ручку мотыги, взмахнул ею, прорезав воздух ее острием.
15
Юридическая корпорация "Фостер и Бейн", Сан-Франциско
Слоун сунул папку обратно на полку, прикрыл веки и ущипнул переносицу. Врач, проверявший его зрение, сказал, что к сорока годам он, видимо, будет читать в очках, но, судя по тому, как у него уставали глаза, похоже, он года на два опережал прогноз. Хорошо по крайней мере, что, как и большинство пожаров в его ведомстве, пожар, который живописала Тина по телефону, оказался ложным. Чутье не подвело Слоуна: судья Марголис решил уладить дело миром, и это было правильно, процесс отменялся. После часового телефонного разговора с Эбботом Слоун в конце концов убедил его внести соответствующую сумму и покончить с этим, но ему пришлось пригрозить, что в случае отказа он сложит с себя все полномочия в отношении "Эббот секьюрити". Эббот, со своей стороны, тоже не скупился на угрозы, однако потом согласился.
Обычно на просмотр такого рода дел Слоун тратил вполовину меньше времени. За годы работы он выработал умение отключаться от всех отвлекающих обстоятельств и целиком концентрироваться на непосредственной задаче. Работа была его лекарством, возможно, подменой, но тем не менее подменой эффективной.
Но на этот раз лекарство не помогало. Он был рассеян и все время мысленно возвращался к взлому и последовавшему затем признанию Мельды, что в квартиру заходил телефонный мастер. Профессиональная выучка подсказывала ему рассматривать оба этих факта как взаимосвязанные, пускай даже одной лишь необъяснимостью с точки зрения логики, а также местом действия - квартирой Слоуна.
Сев за стол, он, орудуя палочками, доел из картонки остатки еды - кусочки острого мяса, наполнявшие всю комнату запахом перца, зеленого лука и чеснока, и запил китайским пивом. Никакого явного доказательства связи двух инцидентов он не имел, но его преследовало чувство, что он упускает нечто важное, основополагающее, чему и предстоит связать воедино два этих странных случая. Вот оно, проклятье всех юристов, - уверенность, что все взаимосвязано, стоит только обнаружить некую нить. И всегда есть вероятность заговора. Неудивительно, что юристы вечно подвергаются преследованиям - они сами на себя эти преследования и навлекают.
У вас есть враги, мистер Слоун?
Слоун видел перед собой этого полицейского, пришедшего к нему в квартиру по факту взлома, в ушах его еще раздавался этот голос. Он задал Слоуну свой вопрос, когда они выясняли причиненный ущерб.
- Похоже, вы кого-то крепко рассердили, - сказал он. - У вас есть враги, мистер Слоун?
Слоун ответил, что врагов у него, наверное, полно, учитывая его профессию.
- А почему вы спрашиваете?
Полицейский подвел его к входной двери и показал замок.
- Замок сбит, но не сломан.
- Это имеет значение?
- Указывает на то, что в квартиру проникли легко. В дверь не пришлось ломиться. У проникшего сюда либо был ключ, либо он подобрал отмычку. Работа профессионала. Идеи имеются?
- Ни малейших, - сказал Слоун в пустоту комнаты. Он уронил палочки в пустую картонку и, выбросив то и другое в корзину для мусора возле своего стола, вытащил из портфеля почту и стал ее разбирать, пока не наткнулся на бурый, 9x12, конверт. На конверте были написаны от руки его фамилия и адрес.
Постучав, в дверь вошла Тина.
- Ты еще здесь? - Он положил конверт, взяв у нее из рук проект соглашения, который надиктовал ей, имея в виду подготовить это к утру понедельника.
- Лишь физически, - ответила она. - Мысленно я отчалила отсюда уже в пять.
- Я не думал, что ты будешь тратить на это сегодняшний вечер.
- Поздно. - Она отвела от щеки выбившуюся прядь, одернула рукава вязаного жакета. - В чем дело? У меня что-нибудь не так с лицом? - Глядя на свое отражение в стекле, она вытерла уголок рта.
Он не сводил с нее глаз. Он клюнул на нее с первой же минуты, когда ее представили ему в качестве его секретаря, но по-настоящему она произвела на него впечатление, когда вошла в зал, где отмечалось двадцатипятилетие их фирмы, вошла одна, без сопровождения, в черном платье с декольтированной спиной и жемчужным ожерельем на шее. Они сели рядом - оба без супругов, без дам и кавалеров, и протанцевали друг с другом не один раз за этот вечер. Но едва пробило полночь, как Тина мгновенно ушла. И его это устроило. Продолжение исключалось. Она была его подчиненной - роман между ними мог быть лишь губительным, как все его прежние романы, выстроившиеся в цепь неудач. Но в отличие от женщин, единственным стремлением которых был брак, Тина таких поползновений не выказывала. Слоун привык ее уважать за ум и зрелость не по годам, за то, что во главу угла она ставила благополучие своего сына Джейка.
- Я просто удивился, с кем ты оставила Джейка.
Она отвернулась от окна.
- Не поверишь, но с его отцом. Позвала его, чтобы проверить, не подернулось ли пеплом адское пламя. - Она махнула рукой. - Мама говорит, что я не должна говорить такие вещи, что мне следует быть подипломатичнее: "Фрэнк - неплохой человек. Он только плохой отец". - Она закатила глаза, потом дернула подбородком в сторону бутылки пива.
- У тебя еще есть или ты вылакал их все?
Слоун откупорил бутылку и протянул ее Тине через стол.
- Хочешь китайской еды? У меня осталась целая картонка курицы в чесночном соусе.